Помоги проекту - поделись книгой:
– Да говорите же! – нетерпеливо сказал Влад.
– Не спешите, Владимир Геннадиевич, я очень скоро с вами свяжусь. Всего доброго…
Далеко-далеко, слабым фоном в трубке послышался словно бы шум улицы, раздался щелчок, и голос исчез.
– Что? – спросил милиционер.
Влад посмотрел ему в глаза и протянул сотовый.
– Говорит, что Коля у него. Мне кажется, он из машины звонил. Номер определился.
– Давайте, сейчас узнаем! – сказал милиционер, взял трубку и тут же стал переписывать номер в свой блокнот. Писал он крупно и почему-то по диагонали. – Что еще говорил?
– Э-э-э… ерунду какую-то. Верю ли я в Бога, например… Это важно?
– Да кому это теперь важно…
4
Вот всегда я так. Сколько труда потратил, сколько времени, сколько ночей бессонных, сколько водки с этим механиком перепил – я ее с малых лет ненавижу, с детдома этого сраного. А машину завел в гараж, дверь автоматом опустилась – и даже выйти лень. Дело, конечно, не сделано, даже полдела не сделано, но самая главная его часть – как мост сожженный. Теперь ни назад вернуться, ни повернуть.
Посидел, потянулся, вышел из машины, зевнул. Хорошо. Сейчас кофе буду пить. А ублюдка, конечно, надо вниз. Там уже все приготовлено.
Сила у меня есть. Каждый день по сто раз отжимаюсь, а летом умеренно так по перелескам бегаю. Слегка так, глаза чтобы не мозолить. Но лучше в подвале форму поддерживать. Там у меня спортзал оборудован. Гантели, мешок боксерский, штанги всякие и вентиляция – на полной мощности с ног сбивает, ей-богу. Чтобы потом не воняло и чтобы кислороду вволю было. Люблю дышать. Вообще все люблю. И дышать, и есть, и спать. Трахаться тоже. Но баб ненавижу, поэтому редко проституток вызываю. Пробовал как-то жениться, но дуры все отчаянные и детей требуют. На хрен мне дети? Это ж заготовки, полуфабрикат, личинки. Девяносто девять процентов отхода. Кто в детдоме был – того мультиками не обманешь.
Достал я спиногрыза из багажника – он мордой вниз и хрипит чего-то. Доза великовата все же. Ну а вдруг бы он не вовремя проснулся? Правильно все. Да и на кой ему долго жить? Суток хватит. Он в комбинезоне каком-то дурацком, схватил его рукой за лямки эти и понес, как авоську. По пути он головой о перила треснулся, поворчал чего-то. Спустил его в бункер, на кровать бросил, грудь освободил – пусть отдыхает, в себя приходит.
Сам на кухню пошел. С домработницей у меня есть фишка одна – чтобы на глаза как можно реже попадалась. Платить, правда, много приходится, да и подворовывала вначале, гадюка. Но я как сделал: поймал как-то ее за жопу и говорю:
– Мне денег не жалко, Настя. Хочешь, вообще тебе от сейфа ключ отдам, и трать – сколько влезет. Но я крыс ненавижу. Поймаю еще раз – ругать не буду, милая, наказывать буду…
Молчала Настя, носом шмыгала, голову повесила. Думала, наверное, я такой добрый или жалостливый, или нотации читать люблю. Тут-то я псу своему прямо на ее глазах голову отрезал охотничьим ножом и под ноги ей бросил.
Честно говоря, зря я собаку убил, измазался весь, пока он своими лапами мотал в агонии. Бестолковый был Джек, но меня любил почему-то и даже лаял на всех. Но тут как… Хочешь повиновения – заплати. Хочешь покоя – убей. Настя кричать хотела, да звук у нее пропал. Рот забавно так открыла и зевала, да руками чего-то водила по сторонам. Дело на кухне было. Я под кран нож бросил, сам руки мою и говорю:
– Ты, Настя, средство это жидкое с запахом яблок покупай. Зеленых. Люблю зеленые. Они свежие такие, молодые. В общем, не забудь. А пол вымой и стены тоже. Да брось ты переживать, Насть! Я ж добра нам всем хочу!
Подошел к ней и стал гладить. Она дрожит вся, как осиновый лист, но даже плакать боится. От рук моих корежит ее. Так оно и понятно. Сам-то я тоже поди не анекдоты бы рассказывал в такой ситуации. Все правильно. Пять минут шок глубокий, двадцать минут так себе, а потом спать. Если умом не тронется – будет идеальная домработница. А тронется – значит, туда и дорога. Придется другую нанимать.
Но если честно – я к ней давно приглядывался и примерно знал, как она себя поведет. С живой рыбой она лихо обходилась. Караси чищенные уже на сковородке в себя приходили и даже прыгать пытались – так молниеносно она их потрошила. Только она думала, что рыба – это одно. А, к примеру, она, Настя, с высшим филологическим, волею судьбы у обеспеченного непонятно кого работающая, она, значит, другое. Я ей просто показал, что она – даже не то же самое, а еще менее ценное. Потому как рыбу можно есть, а ее мясо – под вопросом. Невкусно.
Я ей так и озвучил. Ерунду, конечно, сказал, но она побледнела. С тех пор живем мы с Настей как в раю. Она идеальная домработница. А я – идеальный хозяин. Или кто там я ей? Работодатель. Она не ворует, я зарплату не задерживаю. Мало того, я даже один раз дарил ей какую-то ювелирную дрянь, а один раз – дорогой сотовый телефон со всей херней, какую только можно придумать. Правда, там еще жучок стоит, но Настя об этом не знает.
В жизни все должно быть предсказуемо и надежно. Настя мне дорого обходится, но она профессионал, а самое главное – она меня теперь очень хорошо понимает. Потому что я все грамотно сделал и правильно поступил.
Собака-то моя. Что хочу с ней, то и делаю. Сдохла – похоронил. У кого какие претензии могут быть?
Я Джека в черный пакет сложил, лопату взял да в лес вывез. Можно было бы, конечно, на своей территории, но зачем мне здесь тихая пристань, или как там ее называют? У меня здесь трава газонная да беседка с японскими фонариками. На кой мне тут кладбища, пусть даже и домашних животных?
А собаку я на следующей неделе купил точно такую же и так же Джеком назвал. Привык я к нему. Хвост мне у него нравился. Мотыляется из стороны в сторону – весело. Приятно. По-домашнему как-то. Породу вот только вспомнить не мог. Сеттер какой-то, с приставками. Я фотографию показал в магазине – мне сразу пальцем показали, куда деньги платить. Удобно. Собака – она вечная. Меняй как коврику двери. Или там шторы. Привычка – хорошая вещь, стойкая. Успокаивает.
В общем, пришел я на кухню, где Настя уже все приготовила, а сама смылась до завтрашнего дня. Кофеварка, конечно, у меня есть. И растворимый кофе есть. Но как-то я все больше от вареного в турке тащусь. Настя тоже ничего варит, да что там врать – не хуже меня, но мне ведь важно, когда варишь, посмотреть – как закипает, как пена поднимается, как аромат в нос бьет. Успокаивает, вкус пробуждает. Опять же – мысли приходят. Не всегда нужные, мура чаще, но все же… Тонкая такая ленточка запаха-вкуса-настроения. Джек опять же рядом сидит, хвостом вертит. Любовь у него ко мне, что ли… Да какая любовь? Нравлюсь я ему, всего делов-то. Кормлю да по голове глажу. Выгуливаю. Не бью просто так. За дело только.
Он – мне. Я – ему. Вся арифметика. Придумают тоже… Любовь-морковь…
Сел я за стол да чашечку меленькими глоточками выпил. Джеку печенье какое-то со стола дал. Он взял из вежливости, потому как сыт и миска его не пустеет. Но сжевал и опять хвостом вертит. Тупая собака. Но забавная. Черт с ним, пусть вертит. Думать, главное, не мешает. Чашечку поставил в мойку и пошел в бункер.
Засранец еще не проснулся, но уже бухтит чего-то, голову подымает. Да, многовато вколол я ему. Перевернул пацана на спину – ровнее задышал. Сел рядом, по голове погладил. Кстати, приятно. Не так, как Джека, но все же. Сижу, глажу, думаю. Мамаша, конечно, сейчас уже верещать устала и лежит в прострации. Папаша наверняка ищет – кто ему свинью подложил.
Я, пожалуй, сейчас джаз послушаю, да и отправляться пора. Звонить.
– Ты, Коля, не умирай пока. Глупо. Я ведь и сам не знаю, чем закончится. Обстоятельства имеют свойство стекаться…
Я уже было вышел из бункера, но вернулся и аккуратно повернул пацана на бок. Тут ведь как… Блеванет, лежа на спине, захлебнется, весь гамбит насмарку, мать его…
5
Сидя в машине и листая автомобильный журнал, Сергей боковым зрением заметил бегущего по асфальту Владимира Геннадиевича. Рефлекторно запустил двигатель и так же, без эмоций кинул журнал слева, между сиденьем и дверцей. Работа есть работа.
Босс заскочил в заднюю дверь, сел и стал, матерясь, раскрывать ноутбук.
– База, где база? Да запускайся же, падла!!!!
Windows, не торопясь, загрузился, и Влад стал лихорадочно искать купленную месяц назад базу номеров мобильных телефонов. Нашел довольно быстро, но никак не мог набрать пароль от нее, который неожиданно выпал из памяти. Стуча пальцами, торопясь, на пятый или шестой раз ввел все символы и открыл базу.
Открыл на телефоне список входящих и почти сразу нашел абонента. Марле Зоя Георгиевна. «Что еще за Марле? – подумал Влад. – А ну-ка!» – и позвонил обратно по этому номеру.
– Абонент недоступен, попробуйте позвонить позже! – отчеканил робот.
«Еще бы!» – сбросил звонок Влад и задумался. Марле.
– Кхм, – деловито осведомился Сергей с водительского сиденья, – куда, Геннадич?
– Добрая, восемьдесят девять, квартира пять.
Сергей обернулся:
– Я такой не знаю, Геннадич. А навигатор со вчерашнего дня в ремонте. Глянь Дубль-ГИС!
На электронной карте это оказалась улица новостроек, пару лет назад не существовавшая вообще. Влад развернул ноутбук, Сергей секунд пять посмотрел, пошевелил губами, кивнул и сорвал с места машину.
Запел телефон. Гиреев схватил его, надеясь на то, что звонит тот самый, почти веселый голос. Но звонил партнер по бизнесу.
«Жалко блютус…» – выругался про себя Гиреев, уже привыкший к клипсе, твердо отказался от встречи, позвонил Галчонку, отменил на сегодня все. Секретарь удивилась ровно на полсекунды, не более, и тут же приняла к сведению.
После этого Влад выбрал из списка номер жены. Осталось только нажать кнопку… Но он ее не нажал, а швырнул телефон на сиденье рядом с собой. Есть надежда, что это просто плоская, ничего не значащая шутка. Шутка, от которой нормальному человеку, не отморозку, неуютно и стыдно. Да даже не стыдно, а противно. Зачем это Наташе? Надо все-таки взять себя в руки…
И тут же телефон снова запел.
Влад скрипнул зубами, схватил сотовый, увидел номер и на секунду закрыл глаза. Калейдоскоп, взрывающий мозг. Летающие драконы. Искры смеющегося безумия. Последнюю неделю спал по четыре часа максимум.
«Не срываться. Не провоцировать. Постараться понять. Слушать. Не делать глупостей».
Гиреев открыл глаза и нажал кнопку.
– Алло, – нарочито спокойно сказал он.
– Ну вот. Видите, достаточно позвонить через несколько минут, и поведение меняется! – В глубине тишины снова раздался беззвучный смех. Или это только казалось…
– Давайте по делу. Где Коля? Если я его не услышу, то никаких переговоров не будет!
– Сначала давайте я вам расскажу, чего вам не следует делать. Для начала, не стоит искать владельца телефона. Мне кажется, что Марле Зоя Георгиевна даже не знает, что она – абонент сотовой связи. Ей восемьдесят два года, и она в полном маразме. Неужели вы думаете, что для сомнительных целей я бы воспользовался данными родной бабушки? Дальше – не надо подозревать конкурентов. Это просто мой вам подарок, чтобы сберечь ваши силы и время. Я ни на кого не работаю. В каком-то смысле для вас я – абсолютное зло. Правда, забавно звучит? Почти как в мультфильме… Я ужас, летящий на крыльях ночи…
– Где Коля? – перебил его Влад.
– Да спит он. Ну, во всяком случае, спал, когда я уезжал. Да вы не волнуйтесь. Проснется, я ему сок принесу и там… бутерброды какие-нибудь. Вот только услышать вы его пока не сможете…
– Почему?
– Потому что связь – сотовая. И вычислить местонахождение трубки никакого труда не составляет. Так что будьте терпеливы. Ну да ничего, вывезу в центр города, и мы оттуда с вами свяжемся.
– Послушайте, зачем вам это нужно? – спросил Влад.
Голос помолчал и улыбнулся:
– Ой, только не надо этих философских вопросов, Владимир Геннадиевич! Ничего тут сложного нет. Ей-богу, смешно… Вся проблема яйца выеденного не стоит… Даже скучно…
– Чего вы хотите от меня? – перебил его Гиреев.
– Ну хорошо, – почти горестно, но все так же насмешливо вздохнул голос на том конце трубки, – буду краток, как говорит наш президент. Вы убиваете себя – я отпускаю вашего сына…
Внутри головы взвились кострами бешеные светлячки…
– Что?
– Вы плохо слышите? Мне не нужны деньги или, скажем, ценные бумаги. Я не предлагаю отдать весь ваш бизнес или уступить права на его часть. Мне нужна только ваша жизнь… Я понимаю, что это странное предложение. Но вы подумайте пока, а я вам перезвоню! – С этими словами невидимый собеседник отключился.
– Стойте!.. – запоздало крикнул Влад.
Светлячки внутри черепа, до этого пляшущие безо всякой системы, стали сворачиваться в некое подобие спирали.
– Что-то случилось, Геннадич? – скорее вежливо, чем обеспокоено, спросил Сергей.
Гиреев помолчал. Посмотрел в окно и понял, что теперь никакого смысла ехать к Зое Георгиевне не было.
– Разворачивайся… Хотя нет… Давай-ка к ближайшему сотовому салону!
В этот момент Владу мог понадобиться миллион вещей. Но он почему-то страшно захотел блютус-гарнитуру.
Спирали безумных светлячков медленно строили галактику…
6
Соседи у меня нормальные. Хорошо живем. Я как-то распечатал таблицу чтобы не забыть, по каким дням быть хорошим для двух соседей. Справа и слева. Справа, значит, семейка дебилов – папа-мама и две девки, а слева старушка – божий одуванчик. Одуванчик живет в трехэтажном коттедже, а дебилы в двух-, но собираются дом расширять. Вообще, приличные обыватели, это я уже слишком критично к ним отношусь. В большой семье – папа автомобильными запчастями занимается, оптовыми поставками. Само собой, дома его сроду нет, жена каким-то женским клубом руководит, уж не знаю, на каких началах, а две девчонки недоразвитые в школу ходят и сиськи отращивают впрок. В смысле – у мамы третий размер, а у них поди пятый, даром что одна в десятом классе, а вторая в восьмом. Интересы как у орангутангов. Музыка у девчонок – блевотина еще та. Причем слушают они ее через компьютер и, судя по всему, звуковая карта встроенная. Ни объема, ни низких, ни высоких. Мама «Дом-2» смотрит. Папа вообще футбол, причем отечественный. Ну не идиоты? Книг у них сроду не было, кроме так ни разу и не открытой Библии.
А вот бабушка непроста. Она сама доктор наук, и муж у нее покойный был профессор. Впрочем, приемный отец у меня, царствие ему небесное, тоже был профессор, и вообще – весь этот квартал ученые населяли. В советское время чудовищно престижный был райончик. Теперь, конечно, всякая сволочь богатая живет, а тогда – да. Тогда на гектар тридцать рыл со степенями тут жили и три члена-корреспондента. Папаша у меня как-то подсчитал для смеху и долго потом соседям результаты на ихних скучных посиделках предъявлял. Бабуля – доктор наук. В шахматы я с ней играю. Вообще, по большому счету, дрянь игра. Я еще компьютерные стрелялки понимаю – соображаловку развивают, скорость реакции, интуицию, в конце концов. Гири-гантели, бег, бокс там всякий. Это надо, это никто не спорит. А сидеть, в клеточки смотреть и фигуры многозначительно передвигать – это ж полный идиотизм. Какая разница, кто выиграет, если я эту бабку одной ладошкой пополам перерублю – пикнуть не успеет? Против лома нет приема…
Но есть такая наука – мимикрия. И в ней есть безграничное удовольствие. Приучить противника к себе, совсем другому себе, такому странному, слабому, доброму, неопасному… На тебя будут снисходительно смотреть, за глаза словами поносными называть и принимать за другое животное. Вот ведь тупые.
Сколько фильмов про природу смотрят и ничего не подозревают.
Я шахматы освоил за месяц, как только узнал, что бабулька их обожает. Странная старушенция. Другие в ее возрасте цветочки разводят, пасьянсы всякие раскладывают, а она в шахматы рубится как гладиатор. Сильно играет, отчаянно. Вот я к ней хожу раз в неделю и каждую неделю что-нибудь новенькое ей для разнообразия из справочника подсовываю. Дура. Пять лет хожу, пять лет проигрываю условно со счетом 5: 2. Она меня обожает. Скучно же. Три года лишних живет, поди. Может, и сдохла бы уже давно, да я ей фрукты таскаю, веселю, мозг поддерживаю в рабочем состоянии. Про нее я, кстати, так и не решил, что с нею делать. Даже не знаю, как пригодиться может. Будем считать, что просто соседку пока приручил. Будет нужда – использую. Как минимум, у нее куча фамильных драгоценностей. А пока с ней в шахматы рубимся.
Папаша же из семейства справа уже конкретно на меня работает. Во-первых, запчасти мне тоже нужны. А во-вторых, доля моя у него в деле. И хорошая доля. Значительная. Ведь сосед чем хорош в бизнесе? Очень трудно ему, засранцу, от тебя спрятаться.
И бабуля, и семья дебилов еще одной вещи не знают. Нашпиговал я их домики радиожучками по самое «не могу». Меняю их регулярно – ведь прогресс на месте не стоит. Помню, первые жучки чуть не с кулак были.
А теперь батарейки больше, чем собственно жучок. И думаю в следующем месяце опять менять. На видео. Я уже заказал через Интернет наборчик. Придет – буду разбираться, у себя сначала попробую, а потом уж и им установлю. Электронику, конечно, проще всего бабуле впихать. Она меня и с отверткой пустит, и с дрелью, и даже с ведром раствора. Надо только сломать у нее, например, розетку или выключатель. Лучше, конечно, люстру. Потом починить. И вуаля, как говорится. Дура, она и есть дура.
А семейку надо ждать, когда они слиняют. К счастью, это раз в месяц регулярно случается. Но сложнее, чем у бабки. Как-то раз у них все шесть жучков из строя вышли, один за другим. А как без информации? Вдруг папаша меня кинуть решил по бизнесу? Или две соплячки в дом мой залезть решили, или вообще что-нибудь подозревают? Знание ведь, как говорится, – сила…
Кто предупрежден – тот вооружен. Ну и так далее.
Насте я, фигурально выражаясь, узел на горле стянул так, что теперь приходится помаленьку отпускать. На кой черт мне домработница с заиканием или там с фобиями? Отравит еще, не дай бог… Как-то на днях на кухню зашел – она как раз жаркое готовила – сел на стул, яблоко взял и говорю:
– Настя, ты почему не замужем?
Вздрогнула она от этого вопроса, голову вниз опустила. Помолчала и отвечает:
– Да вот как-то не везет…
– Это понятно, – говорю, – идиоты кругом да пьянь подзаборная. А за меня бы замуж вышла?
Она не вздрогнула даже, а подпрыгнула. А я яблоко ножом режу и ем.
– Я, Петр Алексеевич, об этом не думала…
Ну, я улыбнулся, яблоко доел, встал и пошел. В дверях уже обернулся и сказал:
– А ты подумай. Я тебе честно скажу – подходишь ты мне. Готовишь хорошо, слушаешься, чистоту любишь. Оно, конечно, многие любовь ищут. Но ведь и Атлантиду тоже ищут, а ее нет. Так что подумай. Я ведь не шучу, как ты понимаешь. Ты меня знаешь, я тебя знаю. Чего еще надо? Детей, правда, я не люблю. Так что с этим мы не будем экспериментировать. Да и на кой нам дети! В тюрьму передачи потом носить, от наркомании лечить, слезы по ночам лить? Ты вот, может, думаешь, что я с ума сошел? Столько невест состоятельных, да с виду приличных, да красивых, да из хороших семей! Я это уже проходил. Мне стабильность нужна. Тыл. Чтобы пришел я домой – и никаких сюрпризов. Ты вот что… Сядь как-нибудь, напиши, чего от жизни хочешь, да и принеси мне. Ну там, чего носить хочешь, на чем ездить, чем владеть. А потом поговорим…
Ушел я в кабинет и оставил ее в смятении. Пошел к себе и видеокамеру кухонную на монитор вывел. Чего-то она поплакала, дура. Ну, оно и понятно – не каждый день с тобой честно говорят. Пошмыгала носом, но быстро в себя пришла, жаркое не спалила, лицо не испортила. Вот интересно, какая она в постели? Я ее однажды оставил на полдня, а камеры на запись поставил. Ну, у нее в тот день дел немного было, она быстро все закончила, а потом телевизор включила. У меня там пара DVD с эротикой была – она подумала, да и просмотрела с пятое на десятое. Так вот, не понял я из записи, что ей нравится, да и вообще нравится ли. Она себя поласкала, но бездарно как-то, без огонька. Даже не знаю, зачем она смотрела. Но что я точно понял – так это то, что она очень любила чувствовать себя хозяйкой. Она как-то с гордостью по дому ходила, с упоением, с понятием. Вот как кошка, что ли, передвигается… В центре вселенной, не меньше… Ладно, если не надоест мне, если не передумаю, то женюсь на ней. А яичники мы ей перетянем, делов тут на три копейки. Мне наследников не надо. Мне вообще никого не надо, кроме себя…
7
Как только Влад заскочил в салон «Евросети», в телефоне сразу запели птички. Птички – это Наталья. А Наталья – это проблема, которую непонятно как решать.
– Здравствуйте, я могу вам помочь? – Миловидная девушка с ангельским голосом и звериными желтыми глазами приклеилась тут же на входе, почувствовав запах фритюра.
Поделиться книгой: