Счастье на высоких каблуках

– Думаю, ты не права, – сказала Жанна, – напротив, чем больше врешь, тем лучше это делаешь. Регулярная практика способна поднять любое дело, которое ты делаешь, на недосягаемую высоту. Сегодня врешь неуверенно, а завтра уже с изыском, сегодня забываешь стереть сообщение в телефоне, завтра делаешь это автоматически, не задумываясь и не забывая.

– А еще все время боишься, нервничаешь, как бы не попасться, спешишь, отключаешь телефон, а потом говоришь, что он разрядился, прячешь подарки, говоря, что это от мамы. А тем временем нервы истончаются до кондиции папиросной бумаги…

– Ладно, хватит, – махнула рукой Жанна. – Я поняла. Но ты не знаешь моего Игоря. Мне вообще кажется, что он не замечает никого и ничего, кроме себя. Он эгоцентрист. Не следит, не вынюхивает, не прислушивается, не шпионит. У меня вообще складывается впечатление, что ему все равно. Даже обидно иногда. А насчет нервов, как папиросная бумага, – это не обо мне. К счастью.

– Ты его не любишь? Своего Игоря?

– Ой, не знаю, – сказала Жанна. – Все так сложно.

– Жанна, ты как-то слишком легко относишься к серьезным вещам, – сказала Юля. – Как будто совсем не думаешь о будущем. Ну еще одна пара обуви, ну деньги, ну побрякушки какие-то… А в глобальном масштабе? Ты бы лучше в декрет ушла, ребенка родила или сосредоточилась на карьере. А то мечешься, как стрекоза, которая лето красное пропела, – бессмысленно и беспощадно.

Жанна пожала плечами. Разговор ей не нравился.

– У тебя прекрасный муж, – сказала Юля после паузы. – Возможно, он все видит и понимает, но не хочет провоцировать конфликт, боясь тебя потерять.

– Сомневаюсь.

– А Дима женат?

– Не знаю, – ответила Жанна. – Я вообще ничего о нем не знаю, даже фамилии или, например, сколько ему лет. У нас только секс.

Юля вздохнула.

– Это плохо закончится, – сказала она. – Извини, что каркаю. И никакие туфли тебя не обрадуют.

Жанна чихнула.

Марина зашла на работу без трех минут десять. Секретарша Анастасия сидела на своем месте и что-то быстро печатала. По ее напряженной и одновременно увлеченной позе Марина сразу заподозрила, что у Насти появился новый сердечный интерес.

– Аську выключи, – сказала Марина. – И сделай мне кофе.

Настя, испытывающая непреодолимое влечение к джинсам, свитерам мужского покроя и тяжелым ботинкам, вздрогнула и отключила все посторонние программы.

– Гардероб еще не сменила? – спросила Марина. – Не перешла на женственные платья, высокие каблуки, декольте и романтичные прически?

– Нет. Не хочу никого обманывать, – сказала Настя. – Я такая, какая есть.

– Это твое право, – сказала Марина. – Зависит от того, какие цели ты преследуешь. Согласна, некоторых восхищают люди, имеющие мужество делать то, что хотят они, а не то, чего ждут от них окружающие.

Из кофейного автомата в чашку полилась ароматная коричневая жидкость.

– Евгений на работе? – спросила Марина.

– Нет еще, – ответила Настя, опустив глаза, как будто она персонально несла ответственность за отсутствие Евгения.

Секунду спустя зам вбежал в офис.

– Вспотел? – спросила Марина.

– Доброе утро, – расплылся Евгений в улыбке. – Нет, я пользуюсь антиперспирантом. Чтобы клиентов не спугнуть.

– Что там пахучая квартира?

– Пока никак.

«Пахучим» называлось жилье, которое дважды заливали соседи сверху, после чего деревоплита под линолеумом зацвела и начала гнить, распространяя удушливую вонищу. Продать квартиру никак не удавалось. Марина не могла решить – сделать там ремонт, а потом продавать или продавать, как есть. Пока ее агентство пыталось продать, как есть. Но никто не покупал.

– Надо все оттуда на фиг снести и продавать голую квартиру, без полов, без стен, просто коробку, – сказал Евгений. – Ремонтировать дорого, да это и не наш профиль. А если там все сорвать и разломать, запаха не будет.

– Логично, молодец, – похвалила его Марина. – Действуй.

Евгений зарделся. Настя принесла Марине кофе. Офис постепенно заполнялся людьми.

– У меня на будущей неделе день рождения, – сказала Жанна, обнимая мужа. – Ты помнишь?

«Ни черта он не помнит. Никто меня на самом деле не любит», – подумала она.

– А что ты хочешь? – спросил муж, откинув голову.

Жанна смотрела в его голубые, почти прозрачные глаза и думала, что, несмотря на годы брака, Игорь оставался для нее закрытой книгой. Сейчас она ничего не могла прочитать по его лицу. Спокойное, расслабленное, доброжелательное, абсолютно ничего не выражающее.

«Ему просто все равно», – подумала Жанна.

– Я хочу красные босоножки и белые туфли на каблуке. Уже присмотрела. Ты ведь купишь, правда, дорогой?

Уголок рта Игоря дрогнул.

– Конечно, – сказал он после небольшой паузы. – О чем речь? Пойдем в магазин, покажешь мне, что хочешь.

– Завтра, – подмигнула ему Жанна. – У меня в семь концерт, а сразу же после…

– Хорошо, – кивнул Игорь, – когда выйдешь с работы, позвони, я подъеду, мы все тебе купим.

– Ты самый прекрасный муж! Я тебя очень люблю, – сказала Жанна, осыпая супруга поцелуями.

Игорь прикрыл глаза. Он знал, что чаще всего люди не могут оценить его эмоциональное состояние, но на всякий случай доступ к «зеркалу души» ограничил.

Дима шел по магазину совершенно по-хозяйски, как будто это был его собственный магазин, и при этом не смотрел по сторонам. Жанна шествовала рядом, гордо ступая на высоких каблуках.

– А почему ты себе никогда ничего не покупаешь? – спросила Жанна. – Ты даже не смотришь!

– Мне скучно, – пожал плечами Дима.

– А что тебе не скучно?

– Много чего.

– Ты, наверное, бандит.

– Я финансист.

«Так я и думала. Бухгалтер, типчик без воображения, ему бы только дебет с кредитом свести», – подумала Жанна, ощущая привычное раздражение.

Они подошли к бутику, куда стремилась Жанна. От калейдоскопа ярких цветов, рюшей, оборок, шифона, шлейфов и пайеток глаза ее загорелись, руки погрузились в шуршащие, скользкие, теплые, мягкие, колючие и жатые ткани. Дима зашел, обвел зал равнодушным взглядом и плюхнулся в кресло, затянутое тканью с рисунком «под леопарда». После чего он закрыл глаза и погрузился в дрему.

Жанна в нетерпении ощупывала платье за платьем. В груди поднималось чувство радости. За спиной, казалось, росли крылья. Белое кружевное платье, черное строгое стретчевое, изумрудное легкое с драпировками… Жанна забрала в примерочную половину бутика, но все было не то.

– Попробуйте вот это, – сказала консультант.

Жанна скользнула по ней взглядом, на секунду сфокусировав взгляд на светлой коже, бровях вразлет и волосах цвета воронова крыла. Парикмахер Жанны постоянно говорила ей, что черный цвет старит, но девушка была столь свежа и юна, что радикально черный цвет не портил, а лишь подчеркивал молочную белизну ее кожи и легчайший румянец.

– Попробуйте. Вам пойдет, – повторила консультант.

Жанна взяла в руки бирюзовое платье из шелка, невесомое, со шнуровкой на спине.

– Спасибо, – кивнула Жанна.

Консультант дружелюбно улыбнулась. Дима в леопардовом кресле, казалось, заснул – он сопел. Складывалось впечатление, что он вот-вот захрапит. Жанна мерила платье за платьем, но ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что бирюзовое действительно сидит намного лучше, чем все остальные.

Марина слегка наклонилась вперед и сжала виски.

«Мариночка, никогда не трогай свое лицо руками. Это очень вредно», – все время повторяла ей косметолог.

На столе лежал лист бумаги со словами «Смерть близка». Марина была уверена, что записка попала к ней не просто так. Ей тридцать два года. У нее муж, риелторское агентство, две квартиры, загородный дом, дача в Крыму и полтора миллиона долларов на личном счету. Плюс красота и молодость. Марина привыкла к тому, что ей завидуют. Если бы они знали, что ей пришлось пережить для того, чтобы оказаться в выгодном и комфортном положении, в котором она сейчас пребывала! Все это не свалилось с неба, а было результатом упорного труда.

«Смерть близка».

Люди, которые это писали, явно не знали, сколько раз за Маринину жизнь смерть была к ней близка. Но все же она пока жива.

Марина встала и прошлась по кабинету.

Конкуренты? Недовольные подчиненные? Кто-то из родных? Кредиторы? Сестра? Кто за ней следит?

Она покинула кабинет, вышла на улицу и отправилась к машине.

– Пообедаем? – спросила Жанна.

Дима кивнул.

– Почему ты никогда ничего не рассказываешь? – спросила Жанна. – Ну хоть что-нибудь рассказал бы.

Он взглянул на нее с удивлением.

– Например, что?

– Ну, допустим о работе.

– Не вижу смысла, – сказал Дима. – Я же тебя об опере не прошу рассказать.

Жанна оскорбилась:

– Ты считаешь меня дурой?

Дима не стал отвечать. Вместо этого он заказал себе пасту «Нептунито», хлеб «Фокаччо» и лосося на гриле. Жанна взяла зеленый чай.

– Я на диете, – сказала она, жеманно хлопая ресницами.

Дима кивнул. Жанна посмотрела на его толстые пальцы. Ей стало нехорошо, но потом она вспомнила о бирюзовом шелковом платье, и снова стало просто отлично.

– Ну, тогда что-нибудь о машинах, – попросила Жанна, отхлебывая безвкусную зеленую жижу, в которой плавали белые ошметки цветов. – У тебя же «Мерседес».

Дима устремил на нее взгляд. Впервые в его глазах мелькнули какие-то эмоции.

– Это уже третий, – сказал он, – первые два были той же модели и того же цвета.

«Зануда, – подумала Жанна, – хорошо, хоть не сообщил, что до меня у него были две девушки, как две капли похожие на меня».

– И что с ними? Ты их продал?

– Разбил. Оба всмятку.

– А ты? Не пострадал?

– В первый раз ничего, а во второй раз удар на часы пришелся.

«Были бы мозги, было бы сотрясение», – зло подумала Жанна.

– Ты превышал скорость? – спросила Жанна, демонстрируя эрудицию и знание правил дорожного движения.

– Да. Ехал сто тридцать семь километров в час в зоне, где максимум – сорок.

Жанна хихикнула.

– Ты такой смелый, – сказала Жанна, захлопав ресницами.

На лице Димы появилось утомленное выражение.

– Я больше так не делаю, – сказал он.