Помоги проекту - поделись книгой:
— Не почернела?
— Никак нет!
— А ну, покажи… а то за твою отмороженную ногу мне командиры голову быстро скрутят…
Разведчик быстро разулся и показал ногу. Все было в порядке. Каким-то чудом нога не понесла никаких потерь…
— Ладно, обувайся… и смотри… больше по лужам не ходи.
— Так я же не видел эту лужу. Там такая темень была… хоть глаз выколи…
— Ладно, бывай…
Капитан ушел. Его сменил командир роты майор Семенов, который ходил на засаду в качестве командира группы.
— Ну что… Маресьев…
— Да все нормально, товарищ майор, меня сейчас врач смотрел, все хорошо, нога в норме…
— Точно?
— Точнее некуда… товарищ майор.
— Ну раз так… смотри у меня!
— Есть…
Семенов ушел.
Рафик поставил пулемет на сошки, проверяя работоспособность механизмов. Вставил короткую ленту с двадцатью пятью патронами. Несколько раз дернул затворную раму. Механизм подачи ленты работал прекрасно…
Злобин сидел как раз напротив среза ствола пулемета. Он радостно сказал:
— Я свою ногу теперь беречь пуще прежнего буду.
В этот момент раздался хлопок одиночного выстрела.
Петя глупо смотрел на срез пулеметного ствола, из которого тонкой струйкой тек серый дым. Так же глупо на пулемет смотрел и Рафик.
На коленном сгибе чуть было не отмороженной ночью ноги, на камуфляжной штанине виднелась крохотная дырочка. Оба бойца некоторое время смотрели на эту дырочку, пока Петя не понял, что она значит, только после чего догадался проследить возможную траекторию. Взгляд его скользнул вдоль ноги, с каждым сантиметром обозреваемого тела сердце его замирало… и замирало… и наконец взгляд уперся в вывернутую наружу дырку на самой ягодице.
Крови еще не было, но было уже предельно ясно, что пулеметная пуля калибром 7,62 мм вонзившись под коленную чашечку, прошла вдоль всей ноги и благополучно вышла из ягодицы, перебив по ходу своего движения все, что только можно было перебить в многострадальной ноге старшего разведчика…
Боль приходила постепенно, так же постепенно Петя увеличивал громкость своего звучания. Когда же он достиг своего природного предела, на звук сбежались отрядные командиры всех мастей.
Перед оказанием помощи пострадавшему, командир отряда майор Андреев дал по ребрам разведчику-пулеметчику Баширову, на словах горячо поблагодарив его за внезапно предоставленную командирам свежую головную боль, и лишь после этого рука врача потянулась к промедолу.
Разумеется, ночная засада была сорвана. И если в предыдущую ночь Петрухина нога, попавшая не в то место, не в то время, еще смогла вынести все тяготы и лишения военной жизни, то теперь тяготы пересилили мужественного разведчика…
Петруха выл по-геройски громко, на разные голоса… Появилась и кровь. Куда же ей деться? Штаны разрезали, стали бинтовать. Процесс осложнялся тем, что наложить жгут было не возможно, так как, по всей видимости, пулеметная пуля перебила Петрухе тазовые кости. Кириллов сделал все, что мог: закрыл раны, вколол обезболивающее… но с таким ранением подстреленного нужно было срочно ложить на операционный стол.
Но уже темнело, приближалось время, когда по чеченским дорогам передвигаться было равносильно самоубийству — по тебе могли открыть огонь как засевшие в засаду боевики, так и свои же соратники, обремененные приказом стрелять без предупреждения. Погода не заладилась, и вертолета все равно было не дождаться… и командиры собрались на короткое совещание.
— Сколько он еще протянет? — прямо спросил командир отряда майор Андреев.
— С такой большой кровопотерей до утра он не протянет… — уверенно отозвался Кириллов. — А у меня нет средств провести хирургическое вмешательство…
— Другими словами наш боец обречен? — уточнил майор.
— Да, — кивнул врач. — Еще четыре часа и его уже можно будет заворачивать в фольгу, и везти на консервный завод… (* "консервным заводом" в Чечне называли полевой морг, который находился на Моздокском аэродроме между защищенными ангарами рядом с расположением отряда специального назначения уссурийской бригады — там трупы упаковывали в цинковые гробы…)
— Зае_ись… — вырвалось у Андреева. — Сходили на засаду… ну и как мы его доставим в госпиталь?
Казалось, что это невозможно.
— Я знаю как… — подал голос майор Семенов.
Все обернулись на него. Как на спасителя…
— Как? — вырвалось у Кириллова.
— Мы его повезем на тепловозе…
Идея была совершенно здравая. Одно дело автомобильные дороги, и совершенно другое — дорога железная, которую пока еще никто не додумался курочить…
— Так, Семенов, — начал распоряжаться командир отряда. — Ноги в руки и на станцию. Ищи тепловоз, паровоз, электровоз… подгоняешь его сюда… грузим раненого, твоя группа его прикрывает. Баширову оружие не давать, пусть сидит здесь. Хотя нет, его под арест, тоже на паровоз, и на базу на аэродром… пусть в пэпэдэ ждет своей участи. Там его пристегните наручниками к бэтээру… короче, встали… нечего рассиживаться…
Семенов с тремя разведчиками вломился в одно из помещений станции Червленая-Узловая:
— Эй, кто тут живой еще? Выходи быстро!
Из отгороженного закутка выглянули двое: мужик постарше, и совсем молодой пацан лет пятнадцати.
— Чего надо? — спросил мужик постарше.
— Локомотивом рулить умеешь?
— А чего там не уметь? — развел руками мужик. — Я машинистом уже тридцать лет отпахал…
— Заводи тогда свой паровоз, поедем в Моздок! — коротко объяснил Семенов.
— Кто ж мне это позволит?
— А кто запретит? — вопросом отозвался Семенов.
— Начальник дистанции пути… он у нас строгий…
— А он еще жив? — зло поинтересовался Семенов, к месту погладив цевье своего автомата. — Ты мне здесь сказки не рассказывай. Давай, поехали, у меня пацан раненый умирает, машиной мы его не довезем…
— Отвечать вы будете… — начал говорить машинист…
— Согласен! — кивнул майор. — Только давай быстрее!
Через десять минут локомотив уже подогнали к ПВД, где на него бережно погрузили раненого. Злобин уже пребывал в небытие, теряя время от времени сознание от большой кровопотери и болевого шока. По предложению Кириллова подстреленного бойца привязали — чтоб не выпал. По предложению Семенова на носу тепловоза посадили двух пулеметчиков, по бортам усадили еще шестерых разведчиков с автоматами и двумя подствольниками, так же участие в поездке приняли и Семенов с Кирилловым. В двадцать один час тридцать минут локомотив тронулся в путь.
По ночной Чечне неслись на максимально возможной скорости и вскоре уже прибыли в Моздок, где возле железной дороги их уже ждал «Урал», вызванный из пункта постоянной дислокации отряда. Машинист со своим молодым напарником все же отважились на обратный путь, считая своего начальника дистанции более страшной вещью, чем возможный обстрел по пути, и сразу уехали в Червленую.
Когда с раненым приехали в госпиталь, Злобин уже не приходил в себя. Его быстро определили на операционный стол и вскоре военные врачи спасли ему жизнь. Сейчас он живет и здравствует, и благодарит своих командиров, которые не поленились организовать такую необычную эвакуацию.
Только после этого случая между Петрухой и Рафиком кошка черная пробежала.
А этот чертов мост у Брагуны еще аукнулся горем отряду специального назначения уссурийской бригады, но об этом в другом рассказе…
*****
БРАГУНСКИЙ МОСТ
14 марта 1995 года Лёня «Пружина» должен был отметить свой девятнадцатый день рождения. Еще с прошлого дня он был назначен в группу майора Кости Семенова, которая должна была в очередной раз выйти из пункта временной дислокации на станции Червленая-Узловая на мост у Брагуны, и поставить там засаду на чехов. Чеченские боевики по ночам шастали через мост, подкупив охрану, состоящую из доблестных бойцов внутренних войск. «Вованы» чисто по-человечески не желали лишний раз вступать в конфликты с местными духами, и полюбовно уладили с ними отношения, однако как-то они забывали, что пропущенные через мост духи шли не на прогулку, а творить свои черные дела…
Майор Семенов несколько раз водил группу на мост, но либо в эту ночь никто вообще через мост не ходил, либо ходили по одному, по двое… а хотелось накрыть, так побольше! А потом утром всей ротой приехать на мост и прорубить всех служащих там «вованов», чтоб впредь не повадно было…
Подготовка к выходу в прошлый раз сорвалась вследствие того, что разведчик-пулеметчик при чистке своего ПКМ случайно прострелил ногу сидящему напротив него товарищу. Раненого отправили в госпиталь на тепловозе, а злодея со случайно переломанным ребром отправили в ППД отряда на моздокский аэродром. Выход был сорван, и вот сейчас все надежды возлагались на эту ночь…
"Пружина" был снайпером, и за ним числилась 9-мм снайперская винтовка ВСС «Винторез», из которой он в карьере отстрелил около сотни патронов, что возводило его в ранг "высокоподготовленного" специалиста. Он уже успел побывать и в реальном бою: пару недель назад на облете досмотровая группа внезапно вышла на кошару, откуда по Ми-восьмым открыли огонь. Вертолеты тут же залпом НУРСов накрыли кошару со всеми, кто там рискнул рыпнуться, но Лёня успел пять раз шмальнуть из своего «Винтореза», о чем потом целую неделю рассказывал своим боевым товарищам…
Винтовку он носил на задание в разобранном виде, так как командир отряда майор Андреев строго указал не выделяться и быть "как все". То есть быть похожим на обычное пехотное формирование, у которых нет спецоружия. Поэтому «Пружина» носил ВСС под бушлатом, куда он легко помещался, будучи разобранным на три части. Кроме ВСС за «Пружиной» числился еще и АКМСЛ, с которым он ходил в открытую. Правда за ним числился еще и «Утес», который был установлен на одной из отрядных МТ-ЛБ… по понятной причине «Пружина» свой «Утес» никуда не таскал… ни под бушлатом, ни на плече…
Подготовившись на выход, уложив все, что нужно в свой РД, Лёня вдруг вспомнил, что на завтра, 14 марта, у него был день рождения…
Его аж покоробило — как он мог это забыть? Блин, с этой военной житухой… родной день рождения чуть было не пропустил…
Проходящему мимо майору Семенову Лёня тут же об этом и сказал:
— Товарищ майор! Разрешите обратиться?
— Чего тебе?
— У меня завтра день рождения, разрешите не идти сегодня на задание?
— А что так? Очко играет?
— Да нет, так… майор Андреев же говорил, что у кого день рождения, тот отдыхает…
— А кто вместо тебя пойдет?
— Я сейчас найду…
— Вот найдешь, тогда и поговорим…
— Есть!
"Пружина" бросился в вагон, где жил разведотряд и быстро нашел своего друга — Стёпу Тучкова.
— Слышь, Степан, сходи вместо меня сегодня ночью на задание?
— А ты сам что?
— У меня завтра день рождения…
— А я здесь при чем?
— Ну ты же друг мне… а? Выручи?
— Не… не могу…
— Степа, ну помоги…
— У меня сапоги порвались… позавчера за арматуру зацепился… вот, смотри…
Степан показал свои сапоги, где из небольшого разреза торчал кусок серой портянки.
— Видишь?
— Я тебе свои дам, — сказал «Пружина». — Они у меня нормальные.
— Блин, да не хочу я сегодня идти…
— Ну, Степан, ты мне друг, или так?
— Ладно… только с тебя медовый торт… и пузырь.
— Поставлю.
Поделиться книгой: