Игры на свежем воздухе

- Попробую… - не вполне уверенно пообещал Валька. - А я не был на Чёрном море…В Карелии был, с мамой. И на Алтае, с классом… Там как - на море?

- Я же говорю - здорово! - Олеся вздохнула. - Только папка в милицию попал. За драку. Ему вообще-то драться нельзя…

- Почему? - поинтересовался Валька.

- Он у меня зарядку знаешь с чем делает? С двумя пудовыми гирями, - гордо сказала Олеся. - Вместо гантелей… Там, в гостинице, был ресторан - хороший и недорогой, мы в нём завтракали и ужинали, а обе-дали в городе или на пляже… Вот мы туда спустились как-то, а там человек пять каких-то… - Олеся покрутила в воздухе пальцами. - Татары или ещё кто-то такой. Не пьяные, а орут так - сперва просто орали,а потом начали приставать к женщине с дочкой, маленькой ещё, не понравилось, что они по-русски говорили. Начали обзывать её по-всякому, потом хватать, девочка заплакала… Я сразу сказала: "Папка, давай уйдём, не надо!" Он вроде сперва поднялся уходить, а когда они стали её трогать, а потом кто-то сказал, что она свинья русская, и матом… Папка к ним подошёл и говорит сразу: "Извинитесь перед женщиной, мерзавцы!" - глаза Олеси заблестели. - А они и его обругали. Он говорит: "Ну давайте пойдёмте выйдем, если вы мужики." Они вроде согласились, папка повернулся, а один, такой вертлявый, его ударил сзади бутылкой. Ну, хотел ударить, я крикнула, папка обернулся,и этого, с бутылкой, за стойку бросил,он больше не вылезал… Потом он остальных начал бить. Вернее, троих начал бить, а четвёртого не успел - он на фонтан запрыгнул, и папка его не достал, в воду лезть не захотел…

- На какой фонтан?! - Валька еле сдерживал смех.

- Там,в зале,фонтан есть… А оказалось, кто-то уже милицию вызвал, они быстро приехали и думали, что папка и есть хулиган. Только разобрались быстро. Папка всё смеялся потом, говорил, что за такое удовольствие два часа в милиции - не цена… А твой отец тоже офицером был? Папка рассказывал.

- Был, - подтвердил Валька. И вспомнил фотопортрет в комнате мамы. Живого отца он не видел никогда, но сейчас ему - против всех законов природы - казалось, что он может вспомнить… - Он погиб в Афганистане.

- Папка не любит вспоминать про Афганистан, - сказала Олеся. - Только если немного выпьет, всегда песни про него поёт. И ещё повторяет из ДДТ - он очень Шевчука любит:

- Если был ты, старик, на неправой войне -

Что ответить тебе?

Я тебе не герой, не судья и не врач…

Я одно знаю точно: ты не был неправ,

Умирая в грязи чужой!…

- Олеся примолкла, а потом спросила: - Ты тоже, наверное, хочешь стать офицером?

- Офицером, - подтвердил Валька. - А ты?

- Я бы хотела стать военной лётчицей, - ошарашила его Олеся. - Нет, правда! Только папке я не говорю, а Димон хохочет… - она обиженно нахмурилась, - и говорит, что женщин в военной авиации нет.

- Нет, кажется, я фотографию видел… - вспомнил Валька. - Только это, по-моему, американки были.

- А! - Олеся махнула рукой. - У нас мало военных самолётов, в Бе ларуси. Может, в Россию поеду, теперь опять можно у вас учиться.

Димон тоже раньше хотел стать офицером.

- А теперь раздумал? - поинтересовался Валька. Этот загадочный Димон интересовал его всё больше и больше.

- Его сейчас не поймёшь… Он злой стал, как вернулся, - вздохнула

Олеся. - Говорит: закончу школу, военный ВУЗ, а служить не буду. Говорит - уеду куда-нибудь, где справедливая война, как недавно у сербов в Косово, помогать, и даже денег мне не надо… Так, ладно это всё разгооры, а конюшня - вот она. Готовься - начинаем учиться ездить верхом!

…Видно было, что Олеся коней очень любит, и они ей отвечают тем же. Сухое,чистое помещение, где по обеим сторонам от широкого прохода стояли в загонах два десятка коней, встретило девчонку по-фыркиваньем и похрапываньем. Олеся шла по проходу, поглаживая большие головы, нагибавшиеся к ней через загородки с написанными именами, а Валька остановился у дверей, делая вид, что внимательно рассматривает развешанную на специальных стояках сбрую - половину предметов мальчишка даже в кино не видел.

- Выбирай, - предложила Олеся, широким жестом обводя конюшню.

- М? - Валька переступил с ноги на ногу.

- Ну, пройдись и выбери, - пояснила Олеся.

- Да? Сейчас, - Валька набрал побольше воздуха в грудь и двинулся проходом, стараясь держаться точно посередине. Серый лобастый конь потянулся к плечу мальчишки, и Валька поспешно отскочил, треснув-шись плечом в дверь загородки напротив.

Олеся громко и звонко расхохоталась, гладя, как Валька, покраснев до корней волос и заставив себя криво улыбаться, потирает плечо, бросая на серого свирепые взгляды.

- Не бойся, они это чувствуют!

- Ага, это не трудно… - пробормотал Валька. - Ну вот пусть этот серый и будет мой. Как его зовут-то?

- На дверце посмотри, - Олеся прислонилась к загородке. Рыжий сухоголовый конь положил морду ей на плечо, и девчонка рассеянно почесала ему надглазья, наблюдая за манипуляциями Вальки.

Серый оказался Шпиком.

- Почему такая кличка? - удивился Валька.

- Он,ещё когда жеребёнком был,всегда встречал любого, кто входит в конюшню и потом мимо загонов с таким видом, словно всё про всех знает. Так берёшь его?

- Пожалуй… Эй, а он никому не понадобится? Влетит ещё…

- Не влетит, их тут с запасом, - успокоила его Олеся.

- А что с ним делать? - задал Валька наконец самый насущный вопрос.

- Смотри, - девчонка подошла к стенке. - Вот это - сбруя. Вот удила.

Делай, как я, - она повернулась к рыжему. - Вот эта штука называется трензель, её вставляют в рот… оп!

- Мммм… - Валька попытался засунуть железку на ремнях в рот коню, но Шпик с абсолютно равнодушным видом стоял, сжав зубы. В его глазах отчётливо читалось: "Чхать я на тебя хотел, па-ацан!" - Олесь! Оне не хочет!

- Ерунда, он дурит, - откликнулась девчонка. - Зажми ему ноздри.

- Вот так? - Валька выполнил совет, и Шпик открыл рот с таким видом, словно собирался сказать: "Ох и утомил ты меня, парень!" - А дальше?

- Дальше вот эту бляшку - сюда, в центр лба, а ремни - за уши… так, да не бойся, он пугает! - она хихикнула, глядя, как Валька отдёрнул руку от внезапно открывшихся конских зубов.

- Ничего себе пугает! - вырвалось у Вальки. - Он же руку откусить может!

- Руку не знаю, а пальцы - запросто, - согласилась Олеся. - Но это только если разозлится, а сейчас он пугает, тебе говорю! Застегни пряжку… Вот так. Теперь можно править. Так… Вон то седло - его, и потник - тоже, тащи сюда.

- Это ТУДА входить придётся?! - уже отправившийся за указанными предметами Валька остановился. - Он же меня расплющит!

- Не станет, хотя и может, - улыбнулась Олеся. - Он весит семьсот килограммов.

- Сколько?! - выдохнул Валька. - Олесь, мне всего четырнадцать лет. И я хочу жить. Или хотя бы написать завещание.

- Можешь сказать устно, - предложила Олеся.

- Хорошо, - покорно согласился Валька. - Я завещаю тебе пятьсот рублей…

- Немного,но в пересчёте на "зайчики" пойдёт, - согласилась Олеся.

- …долгов, - закончил Валька. - Слушай, а может, ты его мне это… оседлаешь?

- Ты собираешься всё время сидеть на заставе - или выпросишь у папки УАЗик? - вопросом ответила Олеся. - Пешком ты тут ноги сотрёшь. Тащи потник и седло!!!

От серого потника из ворсистого материала и от седла пахло лошадьми - странновато, но не неприятно. Держа сбрую перед собой, Валька мысленно попрощался с белым светом и вошёл внутрь стойла.

В первую секунду он ничего не соображал от самого настоящего страха. Но потом увидел, что конь не проявляет по отношению к нему никакой враждебности. Рядом был тёплый, мерно вздымающийся бок, и Валька, помедлив, положил на него ладонь.

Бум. Бум.Бум.В ладонь мальчика отдалось размеренное, сильное биение мощного, здорового сердца. Валька, осмелев, провёл рукой по боку и положил на широкую спину потник.

- Как следует его отряхни и разгладь, - инструктировала Олеся. - Если там окажется сор или щепочка, конь взбесится. А складки сотрут ему кожу. Учти: если что - лечить будешь сам… Так, теперь - седло… это задом наперёд, несчастный… угу. Затяни подпругу… это ремень с пряжкой, он внизу болтается.

- Затянул, - через несколько секунд усилий сообщил Валька.

- Да? А теперь дай ему коленом в брюхо и затяни ещё, - посоветовала Олеся.

- Коленом в брюхо? - распрямился Валька, глядя поверх конской спины на девчонку.

- Ну да, - серьёзно и терпеливо пояснила она. - Они хитрят, кони-то, когда чувствуют, что их седлает новичок. Надуваются, а потом подпруги болтаются, как… чёрт-те-что.

Валька скорее не дал, а пихнул коленом в брюхо Шпика. Тот оскорблённо убрал живот,мальчишка перетянул подпругу и с некоторым удивлением посмотрел на дело рук своих.Олеся ловко закончила сед-ловку рыжего и скомандовала:

- Выводим, пошли.

Не веря в то,что эта живая махина сдвинется с места, Валька по-тянул узду, толкнул дверцу… и услышал, как мягко застучали копыта за его спиной. Мальчишка опасался, что Шпику взбредёт в голову укусить его или грохнуть передними копытами по голове, но конь шёл за ним абсолютно спокойно.

Снаружи Олеся забросила поводья за бревно коновязи и внимательно осмотрела Шпика, после чего благосклонно кивнула:

- Неплохо. Ладно. О-оп! - Валька не успел и глазом моргнуть, а девчонка ловко, не коснувшись стремян, взлетела в седло и засмеялась: - Не пробуй так пока. Держи повод короче. Взялся? Рукой за луку седла… да спереди! Левую ногу в стремя, неглубоко, не всаживай… На счёт "три!" - изо всех сил толчок правой - три!

Валька поразился, но он в самом деле оказался в седле и судо-рожно нашарил носком правой ноги второе стремя. Выяснилось, что всё это время он не дышал, и сейчас мальчишка было вздохнул с облегчением, но тут же заорал:

- Э! Куда?! Стой!!! - Шпик спокойно зашагал куда-то в одном ему ведомом направлении.

- Повод! - крикнула Олеся. Валька вцепился в повод, и Шпик тут же остановился.

- Запомни, - Олеся подгарцевала поближе, рыжий под ней красиво ходил, закидывая голову, - ты правишь удилами, коленями и пятками, причём пятками ТОЛЬКО шпоришь коня, а ДЕРЖИШЬСЯ коленями, новички сплошь и рядом об этом забывают и виснут на стременах. Если ощутил, что конь понёс - закрой ему глаза. Чем угодно,хоть ладонями. Он тут же остановится, только из седла не вылети. Дальше.В стремена ты ТОЛЬКО упираешься. Ездить на коне просто.Нужно, едва седло по-йдёт вверх, подниматься с ним. Остановилось - начинаешь опускаться. Тяжелей всего это на рысях, но этому тоже можно быстро научиться. А пока поедем шагом… Поехали?

- Поехали, - решился Валька, сжав повод.

ГЛАВА 5.

Ехать на коне оказалось… странно. В парке он ходил по кругу, по одному и тому же маршруту, и Валька ни разу не думал о конях, как о транспорте. Скорость, конечно, не ахти… но в то же время ни на каком транспорте Валька не испытывал такого странного ощущения. Ощущения, что его транспорт - ЖИВОЙ. Шпик шёл равномерным шагом, Валь-ка ощущал, как перекатываются могучие мышцы коня. Олеся придержала рыжего и оказалась колено в колено с Валькой.

Они обогнули стену и оказались на мостике через заросший травой ров. Дальше начинался лес, откуда веяло прохладой и сыростью - туда уходила еле заметная тропинка.

- Это в тыл, - указала рукой Олеся. - Можно добраться до просёлка, а там - в деревню,но нам сейчас не туда… Пригнись к гриве и держись.

И, прежде чем Валька успел сообразить, что она задумала, рыжий под Олесей рванулся с места в галоп, а Шпик прянул за ним.

"Господи - помоги!" - успел сказать мысленно Валька… но галопом скакать оказалось не так уж и трудно. "Та-татт, та-татт, та-татт," - мягко стучали копыта по земле. Пронеслись первые деревья на опушке, потемнело - со всех сторон всадников обступил лес. Валька был уверен, что с минуты на минуту - да что там, с секунды на секунду! - вылетит из седла и переломает себе всё, что только можно переломать. Изо всех сил сведя колени, он вцепился в отпущенный повод и припал к гриве коня, проклиная чёртову девчонку, даже не предупреившую его, что она собирается пустить своего рыжего чёрта в галоп. Шпик, сообразив,что всадник на его спине - нечто вроде мешка - окончательно перестал обращать на Вальку внимание и мчался, ориентируясь на хвост рыжего. По спине со свистом прошлась ветка, обожгла ударом через рубашку… Мальчишка вдруг представил, как позорно он выглядит со стороны - седло поддаёт под зад, на каждом скачке коня его мотает из стороны в сторону… Так и вправду можно слететь - и не столько будет больно, сколько стыдно - Валька скорее согласился бы вытерпеть боль, любую, даже самую сильную,чем насмешки… а уж насмешки от ЭТОЙ девчонки - тем более.

- Ладно, скотина, - процедил он сквозь сжатые зубы, - посмотрим…

Он плотнее сжал колени и, пробуя примериться к ритму конской скачки, чтобы опускаться и подниматься вместе с седлом, поёрзал в нём. Потом чуть выпрямился - не совсем, чтобы не получить веткой в лоб, но так, что смог видеть дорогу.

- В конце концов, я человек, а ты - конь, хоть и здоровый, как… конь, - обратился Валька к Шпику и, укоротив поводья, потянул их на себя.

Последующего он никак не ожидал. Шпик, ощутив покушение на свою свободу со стороны болтавшегося на спине груза, удивился примерно так же,как удивился бы человек, вздумай рюкзак за плечами им командовать. Но своё удивление и возмущение выразил чисто по-конски - закинул голову и встал на дыбы.

В кино это выглядело здорово. В жизни Валька не полетел с коня через круп только потому, что инстинктивно сжал колени (кавалеристы говорят -"взял в шенкеля", но мальчишка этого не знал и очень удивился бы, скажи ему кто-нибудь, что он проделывает такой мудрёный манёвр) и чуть отпустил повод. Вставший дыбом мир вернулся в нор-мальное положение, Шпик рванул было снова галопом, но Валька укоротил повод, и здоровенный серый конь послушно встал, пофыркивая и мотая головой. Он ещё долбанул копытом мокрую землю, дёрнулся вперёд, но мальчишка повёл узду на себя и негромко сказал.

- Пр. Стой.

Шпик совсем затих. Он был верным вредным, но не норовистым конём и ощутил, что с его всадником произошло то же, что со многими, кого он носил на своей спине - всадник освоился, из груза превратился в хозяина. Ладонь человека похлопала по шее знакомым жестом.

- Молодец. Умница.

Переведя дух, Валька осмотрелся. Олеси не было, и у него появилось подозрение,что всё произошедшее было проверкой - можно ли с ним иметь дело. Что-то вроде крещения. Валька не обиделся - тем более, что проверка ещё не кончилась, он готов был дать голову на отсечение. И всё-таки позвал негромко:

- Олесь!

Молчание. Так и есть, хочет,чтобы он её нашёл - и, конечно, уверена, что городской мальчишка или заблудится в лесу или, в лучшем случае - проплутает несколько часов. Хе. Ладно. Я, конечно, городской, но я не такой уж валенок, как некоторым кажется…

Он неспеша пустил Шпика медленным шагом по сумрачной полутёмной тропке. На мокрой земле было несколько цепочек конских следов, не поймёшь, какие свежие, и Валька всё внимание переключил на кусты по обочинам, сплошь покрытые росой. Задачка решалась быстро и просто - в одном месте росы не было начисто, а ветки в нескольких местах поломаны. Причём росу сбили не только невысоко над землёй, но и на высоте двух с лишним метров - определённо всадник…

Валька свернул в чащу, ориентируясь по хорошо заметным следам - всё тем же согнутым и поломанным веткам и сбитой росе. Не прошло и минуты, как Шпик вынес его на прогалинку, посреди кото-рой кособоко стоял гранитный валун. Чья-то рука уже давно выбила на его поверхности - серо-зернистой - рисунок, хорошо понятный Вальке: треугольник, основание которого превращалось в стрелку, указывавшую на два дерева, образовывавшие в конце прогалины живую арку-проход, свободный от кустов подлеска. Из-под валуна выбивался ручеёк,камень с этой стороны оброс мхом, как подушкой, а ещё выше мха виднелся второй рисунок: просто треугольник.

Первый значок читался: "Лагерь там." Второй: "Вода пригодна для питья." На мокрой земле возле камня отчётливо отпечатался свежий след копыта, и Валька, решив не проверять второй значок, пустил Шпика между двух деревьев.

Тут неожиданно снова обнаружилась тропинка - она вела всё ниже и ниже, скоро слева и справа от мальчишки, как сумрачные стены, встала земля, деревья шумели очень высоко. Стало душно, сырость буквально висела в воздухе. Валька посматривал вокруг, временами понукая Шпика - тому не нравилось место, в которое они заехали.

Лощина кончилась как-то сразу - открылась на большую солнечную поляну, окружённую дубами: невысокими, но страшно кряжистыми, толстыми, со множеством узловатых веток. Оказалось, что солнце совсем уже взошло, на траве здесь высохла роса. Рыжий, рассёдланный и без узды, бродил по опушке, а посредине поляны стоял танк.

Валька даже ойкнул негромко от изумления и захлопал глазами.

Уроженец Воронежа, он не раз бывал на площади у знаменитого Арсенала, где выставлялись советские бронетехника и артиллерия времён Великой Отечественной Войны, конечно же, лазил и на Т-34, и на ИС, и на СУ-100, но та техника - выкрашенная и снабжённая пояснительными табличками - воспринималась именно как экспонаты, хотя и очень интересные. Здесь - не то. Совсем.

Давно потерявший всю окраску, рыжий от ржавчины, неумолимо разъедающей броню, танк был неподвижен, мёртв. И казалось, что поляна и возникла тут потому, что лес отшатнулся от монстра, не пожелал расти рядом с многотонной махиной. Угловатый корпус, гранёная большущая башня, неожиданно короткий огрызок пушки - всё это было предельно чужим, и Валька сразу понял - танк немецкий. Он стоял ровно,на обтянутых ржавыми лентами гусениц катках и непонятно было, что же уничтожило этот сгусток огня и брони, превратив его в метал-лолом.

Валька тронул каблуками Шпика, и тот, бесшумно ступая по со-чной траве, послушно вынес всадника на поляну. Тогда Валька увидел в корме танка, сбоку, аккуратную чёрную дыру, словно начерченную циркулем. Больше полувека назад туда вошёл бронебойный снаряд неизвестно как оказавшейся в чаще пушки. Валька понял это, хотя в остальном можно было только гадать - как и зачем танк попал в лес, почему его не вывезли, а бросили подбитым…

А ещё мальчик увидел спину Олеси. Она сидела, не замечая и не слыша его, возле танковой башни, сзади, скрестив ноги - листала толстый блокнот.

- Нехорошо гостей бросать в лесу, - сказал Валька. - А если бы я не знал значков? Или в следах запутался бы?

Он позволил себе рассмеяться, увидев, как девчонка взвилась с места, заозиравшись по сторонам - а потом на её лице появилось изумление. Она молча следила за Валькой, пока он, соскочив наземь, рассёдлывал Шпика и снимал с него сбрую - только когда Валька, уже по-хозяйски хлопнув коня ладонью по крупу, влез на танк, Олеся обрела дар речи: