Помоги проекту - поделись книгой:
Что происходит с бабочками потом, он так и не успел додумать: из гостиной послышалось слабое кряхтенье, и сердце Тихона упало.
«Все, – подумал он. – Это конец. Сейчас ребенок будет орать. Вот сейчас наберет побольше воздуха в свои крошечные легкие и завопит так, что мало не покажется. Лучшая модель автомобильной сигнализации отдыхает на помойке…»
Слабое кряхтенье послышалось снова. Тихон покосился на дисплей телефона: дозвон все продолжался, пока – безрезультатно. Придется проститься с мечтами о немедленном появлении в квартире доброй волшебницы, именуемой няней, и… И, черт возьми, идти разбираться с ребенком самому!
Глубоко вдохнув, как перед прыжком с парашютом, он решительно направился к дивану. Остановился возле свертка, внимательно его разглядывая, надеясь, что от этого разглядывания в душе всколыхнутся какие-нибудь эмоции. Отеческие чувства – кажется, так это называется. Отеческие чувства… Бред какой-то! Ничего, кроме раздражения и легкого испуга, Тихон не чувствовал. Ну может быть, еще испытывал невесомое чувство жалости, только вот непонятно было к кому: к свертку или все-таки к самому себе.
– Проснулся? – серьезно поинтересовался он у ребенка, открывшего глаза. Глаза и в самом деле оказались темными, темно-карими, такого же цвета, как у Тихона, хотя это еще не факт… – Проснулась, спрашиваю?
Ребенок в ответ снова закряхтел. Поднатужился, и личико, и без того темно-розового цвета, стало почти багровым. Было совершенно очевидно: ребенок какает.
– Ну и дела, – присвистнул Тихон. – Ты что же это? Ты что же, няньку подождать не могла, да? Вот ведь, приспичило тебе, елки зеленые!
Беспомощно оглядевшись вокруг, он убедился: помощи ждать неоткуда. В этот момент гудки, доносящиеся из прихожей по громкой связи мобильного телефона, умолкли и послышался женский голос:
– Алло!
Тихон подорвался с места так, будто собирался поставить мировой рекорд в беге на расстояние три метра. Схватил трубку и закричал:
– Алло! Девушка, здравствуйте! Это агентство… Агентство?!
– Агентство, – спокойным голосом подтвердила трубка. – «Помощница». Здравствуйте.
– Здравствуйте! То есть я хотел сказать… В общем, мне нужна няня! Срочно!
– Срочно? Насколько срочно?
– Как можно быстрее. Желательно, прямо сейчас!
Трубка замолчала ненадолго, потом поинтересовалась:
– Вам нужна няня временно или постоянно?
– Постоянно, конечно же, постоянно! Мне нужна няня, чтобы она жила со мной!
– Чтобы она жила… с вами? – Трубка отчего-то смутилась.
– Ну не со мной, а у меня! У меня дома, я хотел сказать! Всегда!
– Понятно. Няня с проживанием. Сколько лет ребенку?
– Ему… – Тихон категорически растерялся. – Ему… пока еще нисколько… лет.
– Понятно. Еще нет года. Сколько месяцев?
– И месяцев, – вздохнул Тихон. – Месяцев – тоже.
– Что – тоже? – Казалось, трубка сейчас взорвется у него в руках.
– Тоже нисколько! Он родился недавно! И вообще, это она!
– Недавно – это когда?
«Спокойно, – приказал он себе. – Досчитай до десяти, как учила в детстве мама. Досчитай до десяти, а потом отвечай…»
На счете «восемь» его собеседница не выдержала:
– Вы что, дни считаете?
Только теперь до него дошло, что он считает вслух. Вот ведь что получается! Он-то думал, что нанять няню будет проще простого. Никак не ожидал такого допроса с пристрастием!
– …десять! – выдохнул Тихон. – Примерно десять! Девушка, а что, это имеет значение?
– Конечно, имеет. Специфика возраста – это главное. Мы подбираем няню с учетом…
В этот момент ребенок на диване запищал. Тоненьким, слабеньким голоском. И это, по всей видимости, было только началом кошмара.
– Девушка, я прошу вас, давайте решим этот вопрос побыстрее. Мне нужна няня, и чем скорее, тем лучше.
– Да, вы это уже говорили, – напомнила трубка. – Минимальный срок – это завтра. Завтра вы должны будете подъехать к нам в агентство, где наш юрист заключит с вами договор и возьмет предоплату.
– А что, пораньше никак нельзя?
– Нет, – сочувственно вздохнула трубка. – Нельзя.
– Но я… Я ведь не смогу подъехать к вам в агентство! – вдруг понял Тихон. – Я не смогу, у меня же ребенок! Он маленький! То есть она! Я не могу оставить ее дома одну…
– Вам не с кем оставить ребенка?
– Конечно, не с кем!
Ну до чего же непонятливые сотрудники работают в этом агентстве!
Трубка притихла на секунду, потом прошелестела:
– Оставайтесь на линии! – и окончательно замолчала.
Несколько минут томительного ожидания Тихон провел у дивана. Сунул обратно вывалившуюся изо рта у ребенка соску, когда тот уже был близок к истерике. Соска помогла – ребенок замолчал, а Тихон при этом испытал гордость.
«Может, на самом деле все не так уж и страшно?» – подумал он, воодушевившись своим первым педагогическим успехом. Про то, что совсем скоро ему придется менять ребенку испачканный памперс, он даже забыл.
– Фамилию и адрес свой назовите, – прорезался в эфире голос его собеседницы.
Тихон назвал.
– Это недалеко… Совсем близко от метро «Чертаново». На пересечении Севастопольского и Балаклавского, рядом с парком!
– Хорошо. Завтра в половине десятого ждите нашего сотрудника. Заключите договор и… Да, вот еще что. Пожелания какие-нибудь у вас насчет няни есть?
– Какие… пожелания? – растерялся Тихон.
Трубка снисходительно усмехнулась его дремучести.
– Мужчина, вы ведь не корову покупаете, а няню для собственного ребенка выбираете! Вам что, все равно, что это будет за человек?
– Нет, – подумав, решил Тихон. – Мне не все равно. Просто я… понимаете, в первый раз выбираю няню. И поэтому…
– Понятно, – бесцеремонно прервала трубка. – Возраст, образование?
– Тридцать два года. Московский химико-технологический институт! – бодро отрапортовал Тихон.
– Да не ваши! – взмолилась трубка. – Не ваши, а вашей будущей няни! То есть няни вашего ребенка!
Мозги у Тихона медленно закипали. От нервного истощения зачесалась спина. Он поскреб ее, неловко вывернув свободную от телефонной трубки руку.
– Возраст не важен. Образование… пусть будет высшее.
– Педагогическое? – уточнила трубка. – Или лучше медицинское? Учитывая возраст ребенка, медицинское было бы лучше!
«Да хоть ветеринарное, – подумал Тихон. – Пусть даже ПТУ – лишь бы побыстрее, черт возьми, они ее прислали!..»
– Ну, если можно…
– Понятно. Минуточку, я посмотрю в базе данных…
Когда этот мучительный разговор наконец был окончен и Тихон положил нагревшийся телефон обратно на тумбочку в прихожей, ребенок уже опять успел потерять соску и начинал жалобно попискивать на диване. Позволив себе несколько секунд передышки, Тихон направился к нему. От мысли, что сейчас придется разворачивать пеленку, снимать с ребенка памперс и соприкасаться с его
– Ну что? – поинтересовался он у ребенка. – Ну что тебе не спится, а? Спал бы себе мирно до утра, а утром бы пришла няня, и тогда… тогда орал бы сколько хочется. Я бы все равно на работе тебя не услышал… Эх!
Разворачивать ребенка все же пришлось. Под атласным одеяльцем обнаружилась фланелевая пеленка все того же голубого цвета, под ней – еще одна, тонкая, в голубых цветочках, пеленка. «Как капуста, честное слово, – подумал Тихон, – и зачем, спрашивается, в такое количество пеленок детей заворачивать?» А вслух сказал:
– Да не ори ты! Ну пожалуйста!
И снова попытался засунуть в рот ребенку соску.
На этот раз номер не прошел – соска была отвергнута, и рев продолжался.
Он с удовольствием зажал бы уши, да только руки были заняты.
Развернув последнюю пеленку, Тихон остолбенел.
Он, конечно, догадывался, что маленькие дети бывают… маленькими. Но когда увидел,
«Недоношенный, – тут же понял он. – Глухой, к тому же еще и недоношенный! Еще и орет, еще и обкакался! Господи, за что мне это?!»
Проклиная все на свете, и в первую очередь – себя самого за собственный идиотизм, он попытался стянуть с ребенка памперс. Памперс не стягивался, покрасневший ребенок заливался горьким плачем, и на лбу у Тихона выступил холодный пот, прежде чем он догадался потянуть за липучки по бокам. Противный трескучий звук, и – вот она, награда за его усилия. Жиденькая, бледно-коричневого цвета…
По дороге в ванную, придерживая орущего ребенка двумя руками и пребывая в абсолютной уверенности – сейчас он его сломает или уронит, Тихон понял: еще один такой день – и он сойдет с ума. Еще два таких дня – и он просто умрет. Он умрет, не выдержав этого кошмара.
– Ну не ори, – умолял он, взывая к совести ребенка. – Не ори, прошу тебя, девочка. Ты же у нас хорошая… Хорошая девочка. И имя у тебя такое замечательное… Такое замечательное имя… Кажется, Оля? Или… Оксана? Или… как там тебя?
Со всеми этими переживаниями Тихон начисто забыл имя ребенка.
И от этого разозлился еще сильнее.
Появившаяся на следующий день няня оказалась субтильной девицей с короткими, модно подстриженными ярко-рыжими волосами. На вид ей было слегка за двадцать пять. Она имела, как и пообещали в агентстве, медицинское образование и небольшой стаж работы в детской поликлинике в должности медсестры. Имя у няни было необычное и красивое – Лана. Представившись и поставив свою подпись в документах, которые привез юрист, она сразу же приступила к своим непосредственным обязанностям. Подошла к ребенку, который, к небывалому счастью своего отца, все еще спал посередине разложенного дивана, кое-как завернутый в пеленку, и начала с ним разговаривать.
– Это кто тут у нас спит, а? Это кто тут у нас спит такой хороший? Такой славный? Кто-о-о такой маленький тут у нас спит?..
Тихон, занятый в это время беглым просмотром договора с фирмой о предоставлении услуг, от удивления выронил ручку. Кажется, ему прислали сумасшедшую няню.
– Девушка, он же спит!
– Спит, конечно! – елейным голоском отозвалась няня. – Я же говорю! Спит, маленький…
– Вот именно. А зачем же вы его будите? – сердито спросил Тихон.
Пожалуй, стоило еще три раза подумать, прежде чем заключать договор с этой странной няней.
– Я его не бужу. Я с ним просто разговариваю, – пояснила няня тоном, каким врачи психиатрических клиник разговаривают со своими пациентами в стадии обострения.
– А зачем вы с ним разговариваете, если он спит? Вы же его разбудите!
– С детьми нужно всегда разговаривать. Даже когда они спят.
– Круглые сутки, что ли? – обалдел Тихон.
Восседающий за журнальным столиком юрист – крупный краснолицый мужчина с густой бородой и безнадежной проплешиной на макушке – наблюдал за их разговором с большим интересом.
– По мере возможности, – пояснила няня. – Он слышит даже во сне.
«Это еще вопрос, слышит ли он вообще что-нибудь!» – подумал Тихон, а вслух сказал:
– Это она вообще-то. Девочка. Я вчера, кажется, говорил об этом вашей… сотруднице.
– Да, конечно. Я знаю, девочка. Хоро-о-шая девочка! – Вместо человеческой речи опять послышалось гнусное сюсюканье. Тихон сглотнул подступившую к горлу тошноту. – И как же нашу девочку зовут? А? Как зовут нашу ма-а-ленькую девочку?
– Вы… меня спрашиваете, да? – обреченно поинтересовался Тихон.
– Вас, кого же еще! Девочка же спит, и она при всем желании не может мне ответить! Она еще не умеет разговаривать!
Тихон некоторое время растерянно молчал. Проблема заключалась в том, что он со вчерашнего вечера так и не смог вспомнить, как же зовут эту девочку, которую про себя продолжал называть исключительно ребенком и никак больше.
Тихону было удобно, а ребенку все равно.
Пауза затягивалась. Девушка по имени Лана и юрист с проплешиной смотрели на диковинного папашу во все глаза. С каждой секундой становилось все более очевидным: имени своего ребенка он не знает. Левая лохматая бровь юриста подозрительно поползла вверх: что-то здесь не так, уважаемый папочка. Няня нетерпеливо постучала костяшками пальцев по гипсокартонной панели.
Поделиться книгой: