Помоги проекту - поделись книгой:
Если даже представить, что когда-нибудь все свидетельства очевидцев, поверенные бумаге, войдут в исторический оборот, то и тогда едва ли хроника «дня Бородина» будет полной. Вряд ли мыслимо отразить грандиозную, то и дело меняющуюся картину сражения, столь длительного и столь кровопролитного.
И все-таки в общем водовороте событий выделялись два очага, два, как их называли, «действующих вулкана», на которые была сделана особая ставка командования и где битва носила беспрецедентно ожесточенный характер.
Первый из них: Багратионовы флеши — укрепления на левом фланге русской армии, принявшие на себя главный и многократный удар противника. Второй: самая высокая точка поля, курган естественного происхождения, превращенный в хорошо укрепленный бастион и мощную огневую точку, — так называемая батарея Раевского. Бои за два этих укрепления во многом определили не только весь ход Бородинского сражения, но и его итоги.
В холодных предрассветных сумерках понедельника 26 августа 120-тысячные русские полки встали под ружье.
Около 6 часов утра с французских батарей заговорила артиллерия. Русские пушки открыли ответный огонь. Эта грозная увертюра была коротка. «В пять минут, — писал участник битвы Федор Глинка, — сражение было уже в полном разгаре... Ядра визжали пролетными вихрями над головами. Гранаты лопались».
На левом фланге русской армии находилась 2-я Западная армия под командованием генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона. Для защиты флешей он первоначально выделил 8 тысяч человек, которые и встретили первыми французов. Те же двигались плотными рядами, словно вырастая из еще нерастаявшего тумана.
При сближении примерно на сто метров врага встречал град ружейных пуль. Солдату того времени для того, чтобы приготовить ружье к бою, требовалось выполнить… 14 операций, на счет пятнадцать следовало — «Пли!» Чтобы попасть в грудь противника, целились в кивер.
После первой, хоть и отраженной, атаки стало ясно, насколько решительно настроен противник. Пехотные полки флешей готовились к отражению новой, и в 6.30 она началась. Маршал Даву торопился выполнить приказ Наполеона как можно скорее взять эти укрепления. Именно здесь он хотел прорвать оборону противника и, расчленив его, уничтожать по частям.
Поначалу Наполеону казалось, что для выполнения этой задачи вполне хватит двух пехотных дивизий. Но вторая атака, уже поддержанная артиллерией, также была отбита.
Получив это известие, Наполеон бросил на флеши 30 тысяч человек при 160 орудиях, третья по счету атака велась с двойным превосходством французов. Численный перевес помог им продвинуться вперед — часть флешей была занята. После полуторачасового боя русские кирасиры, пришедшие к 9 часам утра на помощь товарищам, заставили французов отойти на исходные позиции.
Четвертая атака началась около 10 часов утра. Ожесточение схватки нарастало, кавалерийские корпуса французов, поддерживая наступающую пехоту, с бешеным натиском устремились на флеши. Багратион нес огромные потери. На помощь ему были посланы два полка под командованием генерала Александра Тучкова. И тут наступил критический момент боя. Флеши оказались занятыми врагом. Между тем средняя из них представляла для русских особую ценность: расположенная уступом, невидимая со стороны противника, а потому необстреливаемая, она служила опорой для наших контратак. Вернуть ее было необходимо любой ценой.
Но ураганный огонь противника одну за другой замертво укладывал солдатские колонны — атаки русских захлебывались.
Тогда Тучков, схватив знамя и обернувшись к своим пехотинцам, крикнул: «Ну что же вы, ребята, трусите? Тогда я один пойду!» — и ринулся вперед. Но успел сделать только несколько шагов...
Между тем гибель любимого командира словно вернула поредевшим полкам былые силы. Атака, стоившая жизни генералу Тучкову, была отражена, а французы выбиты из флешей.
Наполеон, обескураженный тем, что русские не только держат оборону, но и постоянно атакуют, бросал на этот клочок земли дивизию за дивизией. А Багратионовы флеши, словно жернова, перемалывали их одну за другой.
Французский генерал Пеле впоследствии писал о защитниках флешей: «Посреди открытой местности и картечь нашей артиллерии, и атаки нашей кавалерии и пехоты наносили им огромные уроны. Но пока у них оставалось хоть сколько-нибудь силы, эти храбрые солдаты снова начинали свои атаки».
В 11 часов 30 минут французы начали свою очередную атаку. Фамилии генералов, брошенных на полуразрушенные уже флеши, не нуждаются в рекомендациях: Даву, Ней, Жюно, Мюрат. Их поддерживало огромное количество артиллерии — более 400 орудий, почти половина из того, что Наполеон имел при Бородине. Численный перевес был на стороне французов.
«Наши дрались как львы: это был ад, а не сражение... Стены сшибались и расшибались, и бой рукопашный кипел повсеместно. Штык и кулак работали неутомимо, иззубренные палаши ломались в куски, пули сновали по воздуху и пронизывали насквозь, — писал участник сражения. — И над этим полем смерти и крови, затянутым пеленою разноцветного дыма... ревели по стонущим окрестностям огромные батареи».
Если читать подобные описания без торопливости, даже самое вялое воображение способно вполне зримо воспроизвести эту ужасную сечу под полуденным августовским солнцем. И тогда веришь всем запечатленным очевидцами деталям: и тому, что конница не могла передвигаться из-за груд тел, громоздившихся друг на друге, и тому, что земля устала впитывать кровь, и тому, что здесь уже не было никаких различий между князьями и холопами, начальниками и рядовыми — десятки тысяч людей «один на один с бешенством отчаяния» дрались штыками, прикладами, тесаками, камнями, кулаками, дрались до последнего дыхания.
Во время этого боя осколком гранаты был смертельно ранен князь Багратион, возглавлявший контратаку русских. Весть об этом ввела защитников флешей, а затем и всю армию в настоящий шок.
И это могло кончиться катастрофой. Кутузов, понимая это, послал на замену прежнему командующему генерала Д.С. Дохтурова, того самого, который играл в бостон накануне битвы. «...В пожар и смятение левого крыла, — писал Ф. Глинка, — въехал человек на усталой лошади, в поношенном генеральском мундире, со звездами на груди, росту небольшого, но сложенный плотно, с чисто русскою физиономией, и посреди смертей и ужасов разъезжал спокойно».
Недаром Дохтурова называли «железным». Кутузов знал, кого посылает к обезглавленному, измученному войску. «Рекомендую Вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению». И Дохтуров, которому было отказано в подкреплении, держался. Он сумел под непрекращающимся огнем отвести войска на выгодные позиции, не дав французам разорвать русский фронт даже при оставлении флешей.
Этот этап борьбы на Бородинском поле истребил «такое чудовищное количество отборных французских войск, что и маршалы, и Наполеон явно увидели, до какой степени невыгодно вконец положить тут же, на одном только этом участке фронта, все лучшие силы, без которых нельзя будет целесообразно использовать конечную победу, даже если и удастся ее удержать».
Ночной осмотр Бородинского поля произвел на Наполеона ошеломляющее впечатление. Объехав позиции русских, император увидел, что сдвинуть их с места при всех адских усилиях его армии практически не удалось. Впору было спросить самого себя: «Где моя армия, поставившая на колени Европу? Почему все случилось не так, как было задумано?» Хорошо еще, что он устоял перед искушением пустить в ход гвардию — свой последний резерв.
...Когда при Березине карета со всеми вещами и бумагами маршала Бертье попала в руки казаков, то среди разных документов был найден приказ, отданный Наполеоном поздним вечером 26-го. Вот его текст:
«Французы!
Вы разбиты! Вы позволили покрыть себя бесчестьем и позором. Только одною кровью русскою вы можете смыть это пятно! Через два дня я вновь дам сражение, еще более кровопролитное, нежели вчера. Пусть погибнут в нем трусы, я хочу командовать только храбрыми.
Наполеон».
Но это было невозможно. Пороха и пуль у солдат Наполеона оставалось всего на несколько залпов, и пополнить запасы в течение двух дней он никак не смог бы.
…Поначалу французы были настолько измотаны, что даже не преследовали русские полки, отходившие к Можайску. Печать трагизма для русских на этот отход, несомненно, накладывало то обстоятельство, что транспорт для раненых, о котором Кутузов столько раз молил градоначальника Москвы графа Ростопчина, прибыл слишком поздно. Тысячи еще живых, но искалеченных так и остались лежать на Бородинском поле.
Но уже в полдень 27-го маршал Бертье приказал авангарду Мюрата преследовать русских, остановившись в 7 — 8 верстах от Можайска. Поняв, что французы организовали погоню, Кутузов поставил перед казачьим атаманом Платовым задачу: занять позицию перед городом и удержать врага. Но Платову не удалось выполнить задание до конца. А потому из-за скорого отступления из Можайска эвакуация раненых из города была крайне затруднена. Опасение принять навязанный бой в городе заставило русскую армию быстро продолжить марш к Москве. Тяжелораненых, в особенности тех, что с ампутированными ногами, пришлось оставить в Можайске. Француз-офицер Цезарь Ложье отмечал, что «город был буквально запружен ранеными, их было до 10 000». Эта цифра фигурирует и в других документах. И.П. Липранди, настаивая на том, что раненых было все-таки меньше, отмечал: «Они почти все погибли, не только от неимения помощи, но и с голоду, которому подвергались и французы». Жуткая картина предстала перед французом — врачом Де ла Флизом. Он записал, что в поле, примыкавшем в городским садам Можайска, возвышалась пирамида трупов — до 800 тел, — собранных по распоряжению коменданта города для сожжения. «Тут были русские и французы», — утверждал он.
…Между тем Бородинское поле оставалось в том самом виде, каким застала его ночь после битвы. Только стон утих — раненые превратились в мертвых. «В этом могильном запустении лежали трупы, валялись трупы, страшными холмами громоздились трупы», — писал Ф.Глинка.
Боясь по весне вспышки эпидемии, власти решили приступить в расчистке поля. С окрестных деревень собрали крестьян, чтобы решить дело. Однако захоронить закостеневшие, сцепленные друг с другом тела не представлялось возможным. Лишь небольшую часть павших засыпали во рвах укреплений. В основном же рыли котлованы, разводили в них костры и, сгребая мертвых крюками, сжигали их в этих братских могилах. Если верить А.И. Михайловскому-Данилевскому, земля Бородинского поля приняла таким образом тела и пепел 58 521 человека. Лошадиных трупов насчитывалось 34 472.
Когда Наполеон вошел в Москву, то вместо осеннего листопада он вынужден был наблюдать огненный смерч, в котором, заблудившись в лабиринте улиц, он едва не сгорел сам. Солдаты, посылаемые за провиантом в близлежащие деревни, возвращались без оного или не возвращались вовсе. На глазах у императора армия превращалась в скопище мародеров. И что хуже всего, местность вокруг Москвы полностью контролировалась партизанами.
Наполеон чувствовал себя в мышеловке, которая вот-вот захлопнется. 23 сентября он послал главнокомандующему русских войск предложение о перемирии. Письмо заканчивалось таким пассажем: «…молю Всевышнего, чтобы Он хранил вас, князь Кутузов, под Своим священным и благим покровом». В ответ Михаил Илларионович недвусмысленно дал понять, что московскому погорельцу есть смысл просить Всевышнего о чем-либо более насущном… для себя. Перемирия же не будет. Будет война.
Наполеон не мог не понять, что эхо Бородина догонит его везде на этой земле. И Москва была тому лишним доказательством. Покинув столицу, он отступал по разоренной Смоленской дороге.
Бородинское сражение, которое Наполеон назвал «битвой гигантов», осталось в его памяти как нечто роковое, над чем его воинский гений был не властен.
Сосланный на остров Святой Елены, он возвращался памятью к своим пятидесяти баталиям и утверждал, анализируя их ход и итоги: «Самым ужасным было то, которое я дал под Москвою. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские стяжали славу быть непобедимыми».
Император французов, а за ним и его соотечественники всегда называли событие 26 августа не иначе как «битвой под Москвой». Слово «Бородино» они так и не выучили. Впрочем, на больших картах мира и нет такого названия…
ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ
Во всей огромной массе людей был человек, для которого слово «Бородино» было полно особого трагического смысла. Александра Тучкова — одного из пяти братьев — генералов русской армии называли Тучковым Четвертым. Романтический красавец «со станом Аполлона», склонный скорее к научным занятиям и литературе, он тем не менее еще подростком был зачислен в артиллерию — Тучковы испокон веков носили мундир.
…В одном из московских домов, еще будучи полковником, Тучков увидел женщину, без которой вскоре не представлял своей жизни. Маргарита Ласунская, урожденная Нарышкина, измученная неудачным браком, тоже полюбила его.
Маргарита добилась развода, ее родители же категорически отказали посватавшемуся Тучкову. Только через четыре года Маргарите и Александру все-таки удалось пожениться.
Словно предчувствуя, сколь недолгим окажется их счастье, Маргарита сопровождала мужа во всех походах, переодевшись в мужской костюм. В 1811 году в дороге у Тучковых родился сын Николай.
Перед началом войны полк Тучкова, уже генерала, был расквартирован в Минской губернии. Когда они отступали к Смоленску и стало ясно, что здесь будет «дело», Александр посадил жену и сына в карету и отправил домой, в Москву.
А незадолго до этого приснился Маргарите странный сон. Она видела себя в незнакомом городе, на стенах которого, куда бы она ни бросила взгляд, появлялась сочащаяся кровью надпись: «Твой муж пал в Бородино». Маргарита в ужасе разбудила мужа. «Бородино, Бородино — где это?» Чтобы успокоить жену, Александр взял карту, и с зажженной свечой в руке они тщетно искали это название. «Это, наверное, в Италии, Маргарита. А мы с тобой в России. Не волнуйся и спи...»
ОПОЛЧЕНЦЫ И СВЯЩЕННИКИ
Александр I обратился ко всем россиянам с призывом жертвовать собою «для надежнейшего охранения Отечества». В ополчение мог вступить каждый без различия сословий и занятий. Эта мера была вынужденной. Общая численность регулярных войск составляла 590 тысяч человек и была явно недостаточной для противостояния «Великой армии». В самый короткий срок численный состав народного ополчения был доведен до 420 тысяч.
…В годину наполеоновского нашествия Святейший Правительствующий Синод принял беспрецедентное постановление о разрешении семинаристам пополнить народное ополчение.
Таков был ответ на призыв императора.
В действиях против французов, и в частности в Бородинской битве, ополченцы сыграли значительную роль.В первую очередь это касалось спасения жизни раненых — именно на ополчение была возложена задача выносить их из-под огня.
И тут самопожертвования порой сугубо гражданских людей были беспредельны. Генерал М.С.Вистицкий свидетельствовал: «Они во время сражения выбегали даже вперед фронта к стрелкам и выхватывали почти из рук неприятеля своих раненых». Порой, добыв себе оружие, ополченцы сражались плечом к плечу с регулярными войсками.
Церковным приходам разрешалось снабжать добровольцев как одеждою, так и продовольствием.
Особо стоит сказать о полковых священниках, чье героическое поведение заставляло командиров хлопотать о награждении их боевыми орденами.
Они шли в бой, вооруженные только крестом, находились рядом с солдатами, вселяя в них веру в победу, причащая умирающих, хороня павших. Безоружный духовный пастырь поддерживал в них спасительную мысль, что «с крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие их не одолееют».
БАТАРЕЯ РАЕВСКОГО
С трех часов пополудни внимание французов сосредоточилось на Курганной высоте с находящейся на ней батареей Раевского. Наполеон понимал, что, пока она не будет взята, ни о какой победе над русскими думать не приходится. Теперь все силы были брошены на этот редут, штурмовавшийся буквально безостановочно.
Когда артиллеристы генерала Костенецкого расстреляли все боеприпасы и французы окружили батарею, он возглавил рукопашный бой. Неприятеля было вдесятеро больше. Генералу — богатырю двухметрового роста — перед войной специально «по руке» выдали огромный палаш из арсенала Оружейной палаты. Но когда и это оружие разлетелось на куски, Василий Григорьевич схватил банник — палку с утолщением на конце, которой досылали ядро в дуло пушки. Размахивая им, как палицей, генерал врезался в самую гущу врага, увлекая за собой артиллеристов с тесаками. Напор был такой, что эскадрон противника повернул обратно.
За свой подвиг Костенецкий был повышен в чине, награжден Георгиевским крестом и золотой шпагой за храбрость. Удача того рукопашного боя подала ему идею заменить деревянные банники металлическими, чтобы в случае надобности применять их для оборонительных целей. Александр I, прочитав этот проект, вернул его автору с припиской на полях: «Нетрудно ввести железные банники, но где я возьму стольких Костенецких?..»
А тем временем среди разрушений, огня и дыма, где, казалось, не оставалось места ничему живому, Курган не переставал сопротивляться.
Превосходство противника было многократным. Командир пехотинцев, защищавший батарею Раевского, генерал П.Г. Лихачев, увидев, что из всей дивизии в живых остался он один, бросился на неприятельские штыки, желая разделить общую судьбу. Но французы, заметив генеральский мундир, оставили израненного Лихачева в живых, хотя на Курганной высоте ни те, ни другие в плен уже никого не брали. Лихачев выжил и даже был представлен Наполеону. Наслышанный о мужестве «достойного воина», император собственноручно попытался вернуть тому его шпагу, но генерал отказался принять оружие из его рук...
После захвата батареи французами оставшиеся в живых отошли за Курган на расстояние пушечного выстрела и встали насмерть, готовясь принять и выдержать последовавший удар неприятельской конницы. И дальше враг продвинуться не смог! Уже спускалось солнце, а в центре русской позиции все еще шли жесточайшие бои.
Но с этого момента активные действия французов стали постепенно стихать. Теперь они под огнем все еще «говоривших» с высот русских пушек отходили на исходные рубежи...
Кутузов отписал в Петербург, что «неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами».
Людмила Третьякова
Заповедники: Соль Земли
Причудливые арки Национального парка Арчес штата Юта стоят, балансируя в хрупком равновесии среди сурового ландшафта.
Их формирование началось несколько десятков миллионов лет назад, когда соленый океан многократно наступал и отступал, затопляя эту территорию. Вода испарялась, осаждая соль, и за множество веков ее накопилось сотни метров...
Слои соли покрывались песчаными и глинистыми наносами, доходящими до полутора километров толщины. Огромный вес этих пород выдавливал более эластичные кристаллы соли, образуя вздутия, разломы и поднятия. В конце юрского периода — около 135 миллионов лет назад, большая часть подвижек соли прекратилась, а наносы песка, глины и камней продолжались еще нескольких миллионов лет. Но другая могучая сила — эрозия унесла почти 1 700 метров скальных наслоений и обнажила песчаник, из которого, собственно, и состоят арки. Именуется этот песчаник Энтрада и представляет собой смесь песка разных текстур и плотностей, скрепленную натуральным цементом, в том числе и кальциево-карбонатного. Различие в крепости и количестве цемента обусловило более легкое вымывание песка в одних местах, пока в других он сопротивлялся силе воды. Сообщество микроскопических растений — лишайники, грибки и цианобактерии (сине-зеленые водоросли) — замедляло эрозию, удерживало влагу, и добавляло азот, перерабатывая его из атмосферы в бедную питательными веществами криптобиотическую почву, играя важную роль в стабилизации поверхности. Так стали образовываться арки, окна, «плавники», пьедесталы, столбы.
Климат и ландшафт парка Арчес разнообразны. Температурный режим в течение суток может колебаться до 50 градусов по Фаренгейту. Скорость ветра достигает 40 м/сек.
Зимы мягкие, но зачастую выпадает снег. Летом дни сухие и жаркие, но к вечеру становится прохладнее. В августе редкий летний грозовой дождь образует множество небольших водопадов, довольно быстро, впрочем, иссякающих. Осенью желтеющие дубы и осины достаточно долго соседствуют с еще зелеными альпийскими склонами. Бабье лето может длиться до середины ноября.
Нехватка воды делает Арчес «монолитной, суровой и неукрашенной» местностью. На долю этой территории, в основном благодаря таянию льда, приходится не более 230 мм осадков в год. Поэтому территорию парка относят к типу холодной пустыни. Растения и животные вынуждены постоянно справляться и с жарой, и с холодом, и с постоянной сухостью.
В границах парка живут 65 видов млекопитающих, 190 — птиц, 22 — рептилий, 9 — амфибий, 8 — рыб и множество насекомых. Здесь встречаются пустынные кролики, земляные белки-антилопы, сойка, ворон, золотой орел, ящерицы, койот, серая лиса, олень-мул. Поголовье большерогой овцы в начале века было истреблено, но 10 лет назад восстановлено.
Многие насекомые и амфибии приспособились к обитанию в кавернах песчаника, в которых накапливаются дождевая вода и принесенная ветром пыль.
Миллионы лет вода и ветер образовывали здесь различные наслоения. На протяжении многих эпох на этом участке Земли возникали моря, затем, высыхая под жарким солнцем, превращались в пустыни, а осадочные породы, соль и пески спрессовывались в чередующиеся слои разных цветов. После массивного геологического поднятия на северо-востоке территории нынешнего парка снег стал аккумулироваться на вершинах, и новые реки вгрызались в податливый песчаник.
Хотя большая часть скальных пород в этих местах не сильно отклонена от горизонтали, тем не менее здесь достаточно часто встречаются массивные сдвиги песчаника, лежащего на толстом слое морской соли. Во многих местах от этого образовывались трещины и сколы — синклинали и антисинклинали. Со временем скоротечные наводнения и замерзающая в трещинах вода увеличили эти образования в буром песчанике. Тонкие слои, от черного до красного цвета, покрывающие открытые скалы, состоят из песка, глины, оксидов и гидроксидов марганца и железа. Когда в смеси преобладает марганец — слои черные, а когда железо — они имеют цвет от красного до оранжевого. Промежуточные соли создают все оттенки коричневого. Своеобразными подмастерьями, «растирающими краски», являются микроорганизмы, живущие на любых скальных поверхностях и использующие для своей жизнедеятельности как органические, так и неорганические вещества. Только они способны окислять марганец и осаждать его на каменную поверхность. Компоненты скального налета микроорганизмы добывают не из скалы, а скорее, из атмосферной пыли и воды, бегущей по скалам.
Потоки черного налета часто появляются там, где вода спускается каскадами вниз. Для образования обогащенных марганцем черных подтеков требуются тысячи лет. Кислотный дождь и лишайники могут его разрушить, поэтому их не бывает на легкоразрушаемых скалах.
История освоения этих земель насчитывает более 10 000 лет. Людей влекла сюда не только охота и собирание съедобных растений, но и возможность добычи сланца, халцедона, кварца для изготовления каменных орудий — ножей, наконечников стрел, скребков. Два тысячелетия спустя на территории района Четырех Углов основали первые деревни древнеиндейские племена. Они выращивали маис, бобы, фасоль. Около 700 лет назад, на эти, уже освоенные, земли пришли племена шошонов, появились более крупные поселения. Именно они в 1776 году встретили первых европейцев — испанцев, прокладывающих здесь маршрут для своей калифорнийской миссии. Испанская тропа, соединяющая Санта-Фе и Лос-Анджелес, сохранилась до сих пор. Свидетельством этой встречи является панель петроглифов, изображающая знакомство индейцев с испанскими всадниками.
В середине XIX века европейцы пытались колонизировать Южную Юту. Первая миссия мормонов обосновалась в городе Моабе (самый большой город в юго-восточной Юте), но в июне 1855 года после конфликта с индейцами они вынуждены были покинуть эти места. Но, конечно же, не все. Остались те, кто уже успел обзавестись ранчо или фермой. Одним из них был Джон Вулф. Его выбор территории был удачен. Теперь ранчо, известное с 1898 года как Ранчо Вулфа, является центром парка Арчес.
На протяжении десятилетий Арчес устанавливался как Национальный парк. В 1920 году рудоискатель Александр Рингхоффер, путешествуя в этих местах, был потрясен дикой красотой скал и уговорил своего приятеля Фрэнка Вадлея приехать и увидеть все воочию. Вадлей же, будучи менеджером железной дороги Денвер — Рио-Гранде, сообщил об этом первому директору службы национальных парков. Стивен Мазер повлиял на решение создания здесь режима национального памятника. И в 1929 году соответствующий документ был подписан президентом Гербертом Гувером.
Президент Дуайт Эйзенхауэр уменьшил территорию парка, но решением следующего президента, Линдона Джонсона, ее размер увеличился до 295 км2, такой она сохранилась и сейчас. В 1971 году Ричард Никсон подписал последний документ, определяющий эту местность как Национальный парк Арчес.
Афанасий Маковнев | Фото автора
Этнос: Рожденные морем
Они принадлежали разным народам, но прекрасно понимали друг друга. Их объединяло многое: и то, что родиной их был северный предел земли, и то, что молились одним богам, и то, что говорили на одном языке. Однако прочнее всего сплачивала этих непокорных и отчаянных людей жажда лучшей доли. И была она так сильна, что без малого три столетия — с VIII по XI век — вошли в историю Старого Света как эпоха викингов. То, как они жили и чем занимались, тоже называлось викинг.
Слово «викинг» происходит от древненорвежского «викингр», что буквально переводится как «человек из фьорда». Именно в фьордах и бухтах появились их первые поселения. Эти воинственные и жестокие люди были очень религиозны и поклонялись своим божествам, совершая культовые обряды и принося им жертвы. Главным богом был Один — Отец всех Богов и Бог павших в бою, которые после смерти становились его приемными сыновьями. Викинги свято верили в загробный мир, и поэтому смерть их не страшила. Наиболее почетной считалась гибель в бою. Тогда, согласно древним легендам, их души попадали в чудесную страну Валхаллу. И иной судьбы как для себя, так и для своих сыновей викинги не желали.
Перенаселение приморских районов Скандинавии, нехватка плодородных земель, стремление к обогащению — все это неумолимо гнало викингов с родных мест. А под силу это было лишь сильным, легко переносящим лишения и неудобства воинам. Из подготовленных к сражениям викингов формировались отряды, каждый из которых состоял из нескольких сот воинов, беспрекословно повинующихся вождю клана и конунгу-князю. На протяжении всей эпохи викингов эти отряды были исключительно добровольными.
Во время сражения один из воинов обязательно нес знамя клана. Это было крайне почетной обязанностью, а знаменосцем мог стать лишь избранный — считалось, что знамя обладало чудодейственной силой, помогающей не только победить в бою, но и оставить несущего невредимым. Но когда преимущество противника становилось очевидным, основной задачей для воинов было сохранение жизни своего конунга. Для этого викинги окружали его кольцом и заслоняли щитами. Если же конунг все-таки погибал, они сражались до последней капли крови рядом с его телом.
Особым бесстрашием обладали берсерки (у скандинавов — могучий, неистовый богатырь). Они не признавали доспехов и шли напролом «словно безумные, подобно взбесившимся псам и волкам», наводя ужас на войска противников. Они умели вводить себя в эйфорическое состояние и, прорываясь сквозь передний строй врагов, наносили сокрушительные удары и бились до смерти во имя Одина. Закаленные в боях викинги, как правило, одерживали победы как на море, так и на суше, снискав себе славу непобедимых. Повсюду вооруженные до зубов отряды действовали примерно одинаково — их десант застигал города и селения врасплох.
Поделиться книгой: