Помоги проекту - поделись книгой:
Природа щедро наделила высокого интеллигентного мужчину, внешне очень похожего на российского олигарха, купившего в Англии футбольный клуб – тезку дочери предпоследнего президента Америки. Он обладал способностью видеть финансовые потоки там, где обычному, нормальному человеку и в голову не пришло бы заработать деньги. В короткую "додефолтовскую" эпоху, когда в экономике России господствовали взаимозачеты, он придумывал поистине гениальные схемы прохождения ресурсов, после которых Александр Александрович получал изрядный, но честно заработанный куш.
Вот с этим самым "кушем" и произошли все события, которые потом перевернули с ног на голову не только жизнь финансового гения, но и многих его друзей, в том числе и того, который несколько дней назад уехал в свой Новосибирск, так толком и не поговорив.
Семь лет назад, скупая в Иркутской области векселя ОАО "Иркутскэнерго" за четырнадцать процентов от их номинальной стоимости, Александр Александрович все рассчитывал предельно точно. Именно в дни, когда он и его компания на собственные средства скупила долговые обязательства на пятьсот тысяч долларов, в первопрестольной стоимость этих же самых ценных бумаг на короткое время стала ровно вдвое больше – двадцать восемь процентов от их номинальной стоимости.
Всего за две недели на разнице курсов финансовый гений заработал полмиллиона долларов, продав за миллион "зеленых" весь пакет векселей открытого акционерного общества.
На вырученные миллион баксов, он, как и многие в то время, купил государственные казначейские обязательства. Он положил эти ГКО в банк. Банк, зная, что в любом случае вернет свои средства, со спокойной душой выдал фирме Александра Александровича кредит – на ту же сумму.
Слемзон закупил на один миллион долларов очень ходовую продукцию, несколькими эшелонами переправил ее в одну из сибирских областей. Осенью, согласно договора с местной администрацией, с ним должны были рассчитаться за поставленный товар.
Схема была гениальна: не вкладывая ни рубля собственных денег, одновременно преумножая их (государство обещало по ГКО, как все помнят, неплохие дивиденды), заработать за четыре месяца в общей сложности почти семьдесят процентов от средств, находящихся на сохранении в банке.
На беду финансового вундеркинда, это было в 1998 году. В августе "Киндерсюрприз" объявил о дефолте. Миллион долларов в ГКО, лежащие в банке как гарантия оплаты, в одночасье превратились пыль. Банк, разумеется, занервничал, стал требовать нового обеспечения. В принципе, Александр Александрович спустя какое-то небольшое время готов был вернуть весь рублевый кредит, но… Хитромудрые провинциалы решили "под шумок" "погреть" и свои руки. Они пораскинули мозгами и быстро сообразили, что если исчезнет поставщик, то есть владелец компании, которая им поставила продукции на миллион долларов, то за нее… можно не платить. Н
Ведь с банком отношения не у них, а у Александра Александровича!
А потом
За ним, а потом и за его семьей началась настоящая охота…
…На железнодорожном вокзале Слемзон быстро выяснил, что Быков уехал в тот же вечер, когда распрощался с ним на набережной Енисея. Он, за небольшой подарок – коробку шоколадных конфет и букет цветов, смог узнать номер поезда, и даже место, на котором уехал его знакомый. Он тут же набрал номер сотового Игоря Касюка, но дозвониться не смог…
…Игорь Касюк тем временем был занят поручением, неожиданно оказавшимся крайне неприятным: по заданию шефа он срочно продлял страховку на микроавтобус фирмы.
Игорь по телефону довольно долго выискивал страхового агента, застраховавшего микроавтобус шефа год назад. Из офиса на Ленина, 12, тот съехал – в неизвестном направлении, но куда – никаких координат не осталось. Тогда Касюк покрутился по городу, на Дворце имени Чкалова увидел знакомую вывеску "Росстраха" – именно от этой компании год назад застраховал автомобиль "генерального" "исчезнувший" агент.
Миловидная женщина, представившись Лапицкой Тамарой Эргашевной, долго вводила в компьютер данные из поданного ей Игорем Свидетельства о государственной регистрации автомобиля, очевидно, несколько раз перепроверяя данные. Наконец она сказала:
– С учетом того, что автомобиль за год в аварии не был, вам положена скидка – пять процентов. Вместе со скидкой – семьсот девяносто рублей.
У Касюка от удивления на лоб полезли глаза.
– Что-то не так? – Забеспокоилась женщина, от которой, конечно же, не укрылась странная реакция ее клиента. – Вы считаете, это слишком дорого?
Вместо ответа Игорь молча подал ей старый страховой полис, который заканчивал свое действие на следующий день (отсюда – такая спешка!).
Теперь от удивления глаза на лоб полезли у хозяйки крошечного офиса. В страховом полисе, выданном от имени "Росстраха" неким Адониным Александром Александровичем, значились совсем другие цифры – 1544 рубля 40 копеек. Она быстро постучала пальцами по клавиатуре, ввела номер старого полиса. Выяснилось, что год назад "микрику" "прибавили" тридцать три лошадиные силы, а также вдвое уменьшили возраст Николая Александровича, "сделав" его двадцатидвухлетним, и в девять раз уменьшили водительский стаж Игорева шефа, определив его как "меньше одного года". Что было "не совсем" так: в графе: дата выдачи водительского удостоверения Николая Александровича стояла напечатанная черным шрифтом хорошо различимая цифра – 1995 год.
– Ну… Вообще-то, как я понимаю,– осторожно сказал Касюк,– это мошенничество. Чистой воды. Можно ошибиться в определении мощности двигателя, но в возрасте… Да еще на двадцать с лишним лет…
Он взял адрес центрального офиса "Росстраха" и поехал туда.
– Вы что-то хотели? – с приятной, почти искренней улыбкой обратилась к нему ближняя к выходу менеджер по рекламе.
– Да, вот… Есть сомнения в правильности заполнения страхового полиса. – Ответил Игорь, надеясь, что, возможно, вопрос с возвратом незаконно взятой страховой премии удастся решить на самом "низу", не "поднимаясь" до руководства Новосибирского представительства "Росстраха". Он подал девушке развернутый, заранее приготовленный голубой листок с темно-синим квадратным штампом страховой компании. Она бегло пробежала его, сходила куда-то, бодро вернулась обратно. В руках у нее был второй экземпляр прошлогоднего страхового полиса. Она быстро пробежала его глазами…
– Все правильно! Вы согласились с цифрой, которую вам предложил наш агент?
– Да. Я согласился! Вот – стоит моя подпись! Но я же не знал, что меня обманывают! У меня нет данных, на основании которых страховой агент начислил страховую премию, и я не мог проверить, правильно или нет введены цифры – компьютер, на котором это сделали, стоит не у меня в конторе, а на столе вашего агента!
– Ничего не знаю! Вы – расписались, значит, вы согласны… Денег вам никто возвращать не будет!
Слегка ошарашенный таким напором Игорь вышел из комнаты, направился к охраннику, попросив соединить его с руководителем представительства.
Руслан Викторович – так представился директор "Росстраха" – внимательно, не перебивая, выслушал все, что сказал ему по телефону Касюк, сказал, что деньги немедленно вернут, и дал телефон человека, которая отвечает именно за этот сектор работы с клиентами.
Маленькая, хрупкая женщина также внимательно выслушала поостывшего Игоря, посмотрела его страховой полис. Она что-то написала на обороте, и отправила его в бухгалтерию.
В бухгалтерии Касюку сразу выдали разницу между тем, сколько он должен был заплатить год назад, и тем, сколько с него "содрал" недобросовестный агент Адонин.
Игорь повертел в руках деньги и… тут же, на эти же деньги застраховал микроавтобус в "Росстрахе".
Теперь он знал – здесь, в этой компании дела ведут честно.
…Серега Быков проснулся от холода. Он повернулся на топчане, присел, осторожно потрогал засохший комок крови у себя на затылке. Голова саднила, сильно "тянули" слипшиеся волосы. Пленник набрал в пустую стеклянную банку воды из крана, осторожно включил самодельный "бульбулятор". Пока грелась вода, он снял с себя рубашку и майку, аккуратно разорвал нижнее белье на несколько длинных частей. Намочил кипятком один их кусков, подождал, когда вода немного остынет. Все еще горячим куском майки он приложился к затылку.
Сразу стало очень больно. Но терпимо.
Быков проделал эту процедуру еще несколько раз – до тех пор, пока полностью не размочил кровавую бляшку на затылке. Затем он, предварительно тщательно вымыв руки, потихоньку, по маленькому кусочку вытащил частички крови из собственных волос.
Оставшуюся часть майки он тюрбаном обмотал вокруг головы.
Засосало в желудке. Сергей еще раз подогрел бульбулятором воду в банке, кипятком залил одну из китайских пластиковых тарелочек, "любезно" оставленную толстым борцом.
– Да… – Удовлетворенно сказал он себе, полностью опустошив неглубокую белую емкость. – Жить стало лучше. Жить стало веселее!
Он лег на топчан, закрыл глаза, попробовал уснуть…
Рано утром, едва красноватый диск Солнца показался над горизонтом, Игорь с Николаем уже проезжали мимо Гусинки – самого большого контейнерного рынка Сибири. Новосибирск – большой город. Очень многие люди здесь встают рано; нужно успеть пораньше развести товар по торговым точкам, успеть на барахолку за новым… Не смотря на раннее утро – половина шестого утра – жизнь здесь кипела уже вовсю. Подъезжали и уезжали оптовики со всех концов Сибири, шныряли самые хитрые или просто небогатые покупатели, которые знали – утром, во время начала работы оптовых рядов, самые низкие цены. Горланили многочисленные цыгане, прочно оккупировавшие вход со своими шубами и куртками. Не было только "лохотнощиков", уже много лет промышляющих здесь "игрой" под незамысловатым названием "Вы выиграли приз от ЦУМа", и карманников, умело создающих затор в движении на выходе и на входе в барахолку. И те, и другие "подтянутся" попозже, к самому наплыву покупателей – в "мутной воде" "рыбку" ловить сподручнее всего.
Вообще-то эта дорога вела в Ленинск – Кузнецк, Новокузнецк, Белово… Об изменении маршрута Касюк узнал только вчера вечером; как оказалось, у Николая Александровича неожиданно появились в Кузнецке одно небольшое, но срочное дело, которое по телефону – не решить, надо ехать и договариваться лично. Крюк, конечно, получался немалый, но кто спрашивал Игоря, хочет ли он ехать в воспетый великим пролетарским поэтом город, или нет?
В Енисейск добрались только к обеду следующего дня, по дороге переночевав в Красноярске. Здесь пробыли всего полдня и, закончив со всеми делами, тут же засобирались домой. Однако, немного подумав, заночевать решили в Енисейске, чтобы, выехав пораньше утром, к вечеру вернуться обратно в Новосибирск.
Вечером было душно. Касюк накинул на себя спортивный костюм, вышел на набережную Енисея – гостиница располагалась прямо на берегу реки. Красноватое овальное Солнце садилось прямо в Енисей, широченной блестящей лентой ускользающей далеко за горизонт. Игорь сел на бетонный парапет, свесил ноги над многометровой стеной… Внизу, чуть слышно шурша галькой, прошла молодая парочка. Не видя над собой Касюка, девушка и юноша прижались к нагретой за день бетонной стене, стали взасос целоваться. Касюк с любопытством посмотрел на влюбленных. Ему стало стыдно оттого, что он нечаянно посмотрел за чужим счастьем. Между тем молодые люди, совершенно ничего не замечая вокруг, стали раздевать друг друга… Игорь посмотрел сверху на снятые девичьи трусики, белым бесформенным комочком брошенные на галечник, рубашку парня, смятую под ногами влюбленных… Он осторожно повернулся, слез с каменного барьера и, стараясь не топать, тихо пошел прочь – в сторону гостиницы.
Спал он плохо. За окном никак не хотело темнеть, белое небо словно насмехалось над путешественниками, решившими вздемнуть после утомительной и долгой дороги. Перед утром Касюк ненадолго задремал.
Мерзко запищал у самого уха звонок электронного будильника, сигнализируя о том, что пора вставать, чистить зубы, умываться, пить чай, завтракать…
Касюк сел на гостиничной кровати, дождался, когда голову покинут липкие паутинки предутреннего сна.
Существовал только один хорошо проверенный способ быстро прийти в боевое состояние. Он натянул трико, выбежал на улицу. Неслышно ступая толстыми подошвами кроссовок по асфальту, он сначала пошел спортивной ходьбой, немного согрелся, перешел на бег. Четыре квартала в одну сторону, столько же – обратно. После интенсивной разминки на берегу Енисея Игорь скинул спортивный костюм, осторожно вошел в воду.
Течение оказалось неожиданно сильным, вода с непривычки довольно ощутимо холодила тело. Но вскоре холод ушел, осталась только бодрость, свежесть, радость…
Глава 3
На дне бетонной тюрьмы
…Серега окончательно одубел от холода. За время, проведенное в подземном склепе, он несколько раз спал, несколько раз ел, два или три раза ходил по нужде. К нему никто не заходил, ни о чем не спрашивал, ничего не объяснял.
Неопределенность стала самым страшным пока испытанием в этой бетонной тюрьме. Быков понимал, конечно, что все это делается намеренно: отсутствие любых контактов, потеря времени суток, однообразная пища, туалет рядом с "кроватью", наконец. Намеренно – это понятно, но для чего – именно?
Размышляя о причинах, из-за которых он мог оказаться в столь неприятных для себя условиях, Быков перебрал в голове десятки, возможно, даже сотни вариантов, выискивая поводы, из-за которых его могли оглушить, и на несколько дней изолировать в каком-то подвале.
На третьи или на четвертые сутки к нему стала возвращаться память о последних часах и минутах перед тем, как он потерял сознание. Быков вспомнил, как сошел с поезда. Как он поднялся на эстакаду, немного задержался на самом верху, полной грудью вдыхая свежий воздух, давая прохладному ветру остудить его тело, чтобы быстрее ушла сонливость, в теле появилась бодрость, а в мышцах – упругость.
На лестнице, ведущей с переходного моста, от пригородных касс вниз, громко "митинговали" пенсионеры. Возмущались, разумеется, отнятыми льготами, отменой бесплатного проезда на троллейбусе и трамвае и много еще чем. Седой, крепкий старик с аккуратной короткой стрижкой и военной выправкой говорил, что раньше, до "монетизации", он мог бесплатно съездить один раз в год на Юг. Теперь за поездку придется платить – около семи с половиной тысяч рублей. Компенсация же просто смехотворная – сто рублей. Он не брызгал слюной, не топал ногами. С достоинством, спокойно, но с горечью и обреченностью пожилого человека, говорил вслух то, что не мог больше носить в себе.
Быков опустил глаза, поправил на плече сумку, с трудом протиснулся через плотную группу этих очень небогато одетых людей. Неожиданно подумал, что ведь это именно эти самые бабушки и дедушки, тогда еще молодые, потом – зрелые люди – построили великую страну, разведали месторождения и пробурили нефтяные и газовые скважины, построили алюминиевые и сталелитейные комбинаты… Это они – своими руками, своим интеллектом создали то, что потом, спустя всего несколько десятилетий "прибрали к рукам" березовские, ходорковские, фридманы, вексельберги, авены, абрамовичи, дерипаски…
Их, стариков, много раз ограбило родное государство. Сначала отняли сбережения нескольких поколений, по копейке, по рублику, десятилетиями складываемые на счетах единственного банка – сберегательного. Потом через ваучеры лишили честно заработанной доли в общенациональной собственности. Потом отпустили "на волю" цены, но сохранили зарплаты и пенсии…
Теперь у стариков отнимали последнее, что у них осталось – возможность относительно свободно передвигаться. Ликвидировав, по сути, бесплатный проезд, их покрепче запирали в их квартиры, привязывали к микрорайону, в котором они живут. У стариков, для которых общение – порой единственная оставшаяся радость в жизни, эту радость отнимали. А вместе с ней отнимали жизнь.
Свернув с лестницы вправо, Серега словно на вилы наткнулся – настолько неприятным показался ему взгляд высокого худощавого темноволосого чернобрового мужчины, лет примерно около тридцати. Однако через секунду впечатление чуточку изменилось, "колючки" во взгляде почти исчезли; мужчина проявил заинтересованность.
– Куда едем? – Стараясь придать голосу как можно больше тепла, поинтересовался он.
– На Северо-Чемской!
– За пятьсот поедешь? – Испытующе посмотрел на него чернобровый.
– Поеду! – После недолгого размышления решил Серега, совершенно измученный двумя бессонными ночами и мечтавший сейчас только о двух вещах – теплом душе и мягкой кровати.
Вообще-то максимальная цена, за которую в это время суток можно было увезти местного жителя в этот отдаленный спальный микрорайон, была в два с половиной раза меньше. А если половину пути проехать на метро, то от Студенческой до Чемского вообще можно доехать за сотню. Но на метро нужно выходить на станции пересадки – Красном Проспекте, потом идти по длиннущему извивающемуся подземному тоннелю…
Чтобы "поймать" частника, который отвезет на Чемской за двести или двести пятьдесят рублей, нужно протопать от вокзальной площади метров сто – здешние таксисты просто озверели до денег, цены "ломят" несусветные. Пятьсот – это еще так, "семечки". Могут и за "сто" отвезти. Только не рублей, а долларов. Случаи бывали, и немало… Особенно с женщинами. Словом, нужно было что-то сделать, чтобы уехать подешевле. А Серега так устал…
Он мельком глянул на желтую, всю в цифрах и шашечках, "Волгу", открыл заднюю дверь, положил на сиденье черно-синюю спортивную "командировочную" сумку, следом, практически засыпая на ходу, забрался сам.
– Куда едем? – Бодрый голос таксиста на секунду вернул его к реальности. Серега назвал адрес, откинулся на мягкий подголовник и почти сразу задремал, уверенный в том, что таксист разбудит его, как только они окажутся у подъезда дома, в котором Серега арендовал квартиру.
…По всему выходило, что чем-то твердым по голове звезданул ему таксист. Или его подручный. Но зачем? Ответ на этот вопрос никак не давался Быкову.
Ограбить? Пара тысяч "деревянных", схороненная в "лопатнике" – не слишком большая добыча, чтобы вот так, среди бела дня похищать человека. Таксист – не наркоман же, в конце концов. Это только они способны за дозу, во время "ломки" даже убить человека.
Пока на ум Сереге приходила только одна подходящая версия – недвижимость.
"Благодаря" москвичам стоимость жилья в главном городе Сибири всего за год подскочила с пятисот до тысячи долларов за квадратный метр. Для жителей первопрестольной, это цены небольшие – все-таки в Москве, где проживает всего шесть или семь процентов населения страны, по неофициальным данным, "крутится" до восьмидесяти процентов всех денег России. Но для сибиряков…
"Что же будут делать бандиты, когда выясниться, что дом оформлен на другое лицо?" – Думал Серега, размеренно прохаживаясь по тесному помещения из угла в угол, по диагонали. Четыре шага – в одну сторону, поворот, четыре шага – в другую… – Меня, скорее всего, "прикокают" и закопают где-нибудь, на кладбище, в свежую могилку. Милиция ведь чаще всего работает по простому принципу: нет труппа – нет преступления. Значит, выход один – ни за что не говорить, что дом, по документам – не его.
Та-ак… А что тогда дальше? Дальше ему, скорее всего, предложат подписать какие-то бумаги, типа генеральной доверенности, или договор купли-продажи дома. Допустим, я подпишу эти документы…
Тогда я сразу становлюсь "им" не нужен. Можно убивать. Потом, конечно, выяснится, что договор или доверенность – "липа", поскольку дома-то у меня как бы и нет. Возьмутся за мать… Но мать, не смотря на возраст – кремень, она дом не отдаст даже под угрозой смерти.
В общем, как ни крути, выхода из этого подвала для меня нет. Убьют в любом случае!". – От этой мысли стало немного не по себе – тошно и мерзко.
Умирать не хотелось.
"Но какой есть выход? Придумать какой-то "ход", который даст возможность выбраться хотя бы на несколько минут из-под опеки похитителей, и постараться "сделать ноги"? Как вариант, вполне допускается. Но что-то Серега ни разу не слышал о людях, сумевших убежать из-под бандитской стражи. Читать – да, читал, но вот видеть, разговаривать – не доводилось. "Герои", сбежавшие от бандитов, делали это из домов, квартир, но не из намертво забаррикадированных подвалов. Нет… Этот вариант трудно выполним. Если только куда-то начнут перевозить, например, к "своему" нотариусу. Тогда…
А что, если?…" – Пришедшая в голову мысль неприятным холодком прошла по спине, застряла где-то в середине груди, намертво сковав дыхание и почти полностью заморозив сердце. – "А что, если не дожидаться пыток, избиений, издевательств? Все равно конец один – смерть…
…Серега едва не засмеялся вслух от мысли, пришедшей ему в голову. "А ведь это тоже выход!" – подумал он. – "В одном из рассказов Джека Лондона, с индейцами, кстати, связана необычная история. Один из европейцев – первопроходцев Америки, попал в плен к аборигенам американского континента, но смог избежать ужасных пыток. Он обманул индейского вождя, "скормив" ему байку о собственной неуязвимости, которая появляется, если тело как следует помазать особым снадобьем. "Снадобье", конечно, он изготовил, "намылил" им шею. Вождь краснокожих махнул топором так, что одним ударом отсек голову хитрому поляку.
Так… Ну и чем я "хуже" героя рассказа Джека Лондона? Все равно ведь убьют. Может, самому? Пока еще есть время и возможность?"
И все же поначалу мысль эта показалась очень абсурдной. Серега стал вспоминать свою жизнь, делая ей "ревизию"…
Выходило, что хорошего и плохого в жизни было примерно поровну. Но в последние годы наметилась четкая тенденция: жизнь пошла по наклонной – вниз. Исчезла возможность заниматься любимой работой, по собственной упрямой глупости потерял семью… Что дальше?"
Бывают ситуации, когда суицид оправдывают почти все окружающие… Василий, родной дядя жены Быкова, узнав, что неизлечимо болен, и ему на через несколько дней ампутируют ноги, не захотел стать обузой для престарелой матери. Жил он один, супруга давно оставила его, дети практически выросли. Он выбрал веревку покрепче, ушел с ней в сарай…
Нашли его только через сутки или двое.
Но смерть Василия не принесла долгожданного "счастья" его семье, для которой он так боялся стать обузой. Сильно сдала Маринина бабушка, Васин "уход" ее подкосил окончательно. А всего через год его сыновья, прогревая отцовы "Жигули", по неопытности – в закрытом гараже, отравились угарным газом.
"Но самоубийство – в подвале, перед лицом неминуемой смерти? Что это – слабодушие? Или оптимальный способ выхода из возникшей ситуации?" – над этими мыслями Быков думал еще часа полтора, но пока так и не пришел к какому-то решению.
…Подъезжая к Красноярску, Игорь Касюк еще раз набрал на мобильном телефоне номер Слемзона. Тщетно.
"Абонент временно недоступен!". Игорь разочарованно бросил телефон на свободное правое сиденье, крутанул руль вправо, направляя машину по объездной дороге. Николай Александрович, изрядно уставший за прошедшие дни, и ночью тоже как следует не отдохнувший, перебрался на заднее сиденье и старался задремать. Он заметил движение руки Касюка, поинтересовался:
– Что-то не так?
– Да, вот, до одного красноярского товарища дозвониться никак не могу. Обещал позвонить, когда будем проезжать мимо…
– И что, срочное дело?
– В общем-то, да!
– Может, твой телефон неисправен? Или слабоват? Мощности не хватает? – Предположил "генеральный". Знаешь, что! – Добавил он после небольшой паузы.– На-ка, возьми мой мобильник, попробуй дозвониться по нему, вдруг повезет?!
Игорь протянул руку назад, не глядя, взял мобильник. Ненадолго отрывая взгляд от дороги, он большим пальцем набрал номер красноярского знакомого Сереги. Телефон долго молчал, а потом неожиданно в нем стали раздаваться длинные гудки. Касюк притормозил и свернул на обочину.
– Ал-ле! – Раздался в трубке знакомый Игорю приятный мужской голос.
– Здравствуйте! Это Игорь! Друг Сергея Быкова! Я звонил Вам недавно, спрашивал о Сергее…
– Я все узнал. Сергей уехал из Красноярска в тот же день, когда мы расстались – Слемзон назвал дату. – Могу сообщить номер поезда, вагон и даже место, на которое он купил билет. Нужно?
– Да, конечно! Говорите! – Сказал Касюк, сам еще пока не понимая, чем ему могут помочь в поисках друга номер вагона и место, на котором он ехал до Новосибирска. Александр Александрович продиктовал. Игорь достал из кармана авторучку и быстренько начиркал на листочке несколько цифр.
– Спасибо! – Попрощался Игорь.
– Пожалуйста. До свидания! – Ответил ему невидимый собеседник.
Поделиться книгой: