Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Роман на Рождество - Элоиза Джеймс на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Особняк герцога и герцогини Бомон

Утренний прием в честь победы графа Гриффина на дуэли

– Герцогиня Флетчер, – звучно объявил осанистый дворецкий. Поскольку он не упомянул герцога Флетчера, Поппи оглянулась – мужа позади нее не было. По-видимому, он направился в другую часть дома Бомонов, не позаботясь о том, чтобы гостей и хозяев известили о его прибытии, и даже не посчитав нужным предупредить жену.

Улыбка застыла на лице Поппи. Подобрав юбки, она спустилась по трем мраморным ступеням и оказалась в бальном зале. Как всегда, кринолин с фижмами очень мешал движению, в дверной проем ей пришлось буквально протискиваться. Положение усугубилось тем, что в то утро французская горничная Поппи превзошла себя и украсила голову хозяйки огромным сооружением из завитых локонов с целым каскадом рюшей, бантиков и завитушек, перевитых нитями грушевидных жемчужинок. Ходить с такой прической было чрезвычайно трудно, а спускаться по лестнице – по-настоящему опасно. Но риск был не напрасен – Поппи решила во что бы то ни стало стать такой же элегантной, как ее муж. Флетч славился отменным вкусом, и герцогиня боялась, что свет сочтет ее недостойной парой такому моднику. Никто и никогда не должен относиться к ней со снисходительным презрением!

В карете по пути к Бомонам Флетч не проронил ни слова о ее туалете, хотя наверняка понял, что она облачилась в новое платье. Поппи глубоко вздохнула. После замужества она стала думать, что мыслей мужчины не угадаешь, однако теперь пришла к выводу, что мысли мужчин кристально ясны.

– Ваша светлость, – послышался низкий голос, – позвольте мне сопроводить вас в другой конец зала? Там гораздо свободнее, и к тому же там герцогиня Бомон.

Это был сам хозяин дома, герцог Бомон.

– Сочту за честь, – ответила Поппи, приседая в реверансе ровно настолько, сколько требовалось, чтобы засвидетельствовать почтение столь знатной персоне и в то же время не повредить прическу.

Герцог был одет в простого покроя зеленый бархатный камзол с отложными манжетами светло-зеленого цвета, и Поппи подумала, что мужчины редко одеваются столь же нарядно, как и дамы. Она подала ему руку, и они пошли через зал, кивками отвечая на приветствия.

– Я не ожидала вас увидеть на этом приеме, – сорвалось с языка Поппи прежде, чем она осознала свою бестактность.

Герцог грустно улыбнулся.

– Видите ли, – пояснил он, – этот прием, несомненно, станет скандалом недели, поскольку посвящен дуэли. По правде говоря, в обычных обстоятельствах я бы предпочел на нем не появляться. Но поскольку прием дает моя супруга в моем собственном доме, то отсутствие хозяина вызвало бы еще больше кривотолков.

Искусный политик, его светлость герцог Бомон был известен презрительным отношением к дурной славе вообще и к испорченной репутации своей жены Джеммы в частности. Поппи почувствовала симпатию к бедняге. Он был одним из самых влиятельных членов палаты лордов, его убежденность, красноречие, энергия снискали ему славу во всех уголках Англии. Последнее, чего бы он хотел в жизни, – это скандала. Хотя Поппи нежно любила Джемму со времени их пребывания в Париже, она была вынуждена признать, что жизнь подруги вполне заслуженно стала излюбленной темой для сплетен: похоже, все, что бы Джемма ни делала, вызывало ажиотаж. Наверное, трудно быть мужем такой женщины.

Почти так же трудно, как быть женой Флетча…

Эта мысль заставила Поппи даже приостановиться.

– Вы утомились, ваша светлость? – забеспокоился герцог Бомон. – Не хотите ли присесть?

– О нет, благодарю, – ответила Поппи, отгоняя непрошеные сомнения. – Я так хочу встретиться с Джеммой! Мы не виделись со дня моей свадьбы в Париже. Должно быть, ваша супруга очень рада, что ее брат вышел из поединка победителем.

– Конечно, мы испытываем облегчение, что дуэль закончилась без жертв, – проговорил Бомон, и по его голосу было ясно, что он совсем не в восторге от идеи отпраздновать счастливое завершение авантюрной выходки шурина. – А вот и герцогиня! – Он поклонился и отошел.

Джемма выглядела еще элегантнее, чем четыре года назад в Париже. Хотя она тоже носила фижмы, ее юбки в отличие от юбок Поппи были мягче, воздушнее, и если прическу герцогини Флетчер украшали тугие завитки в форме улитки, то ее подруга носила мягкие локоны с таким тонким слоем пудры, что сквозь него просвечивал их натуральный золотистый цвет. Красота Джеммы стала более зрелой и еще более чувственной, чем раньше.

– Джемма, какая ты красавица! – не удержалась от восклицания Поппи.

Радостно ахнув, герцогиня Бомон обернулась и заключила ее в объятия, затем отстранилась и, прищурив глаза, оглядела юную гостью с головы до ног:

– Что случилось с маленькой мадемуазель, которую я так хорошо знала в Париже? Ты восхитительна! Твое появление заставило нас устыдиться – ты единственная из женщин одета подобающе случаю.

У Поппи екнуло сердце – только теперь она поняла, что сделала досадную ошибку в выборе туалета. Неудивительно, что Флетч ничего о нем не сказал.

– Прошу прощения, – повернулась она с извиняющейся улыбкой к собеседнице Джеммы, – я не поздоровалась, но я не думаю, что мы знакомы…

– Да, до этого мы никогда не встречались, – проговорила та, делая легкий книксен. – Меня зовут леди Исидора дель Фино.

На ней было великолепное платье из нежнейшего темно-розового крепдешина. Если Джемма была воплощением элегантности, то Исидора походила на спелую вишню, источавшую соблазн и негу. Сердце Поппи сжалось еще сильнее.

– Исидора, это герцогиня Флетчер, – представила подругу герцогиня Бомон и снова с нежностью пожала ей руку. – Дорогая Поппи, Исидора почти герцогиня. Она вышла замуж за герцога по доверенности и сейчас ждет только его возвращения из путешествия.

– Должна заметить, что ожидание длится уже десять лет, – добавила сама Исидора с такой забавной гримаской, что Поппи не удержалась от смеха. – Очень рада нашей встрече, леди Флетчер. Я весьма наслышана о вашей благотворительной деятельности.

– К которой я никогда не присоединюсь, – заметила Джемма. – Говорю это сразу, чтобы в дальнейшем не разочаровать тебя, милая Поппи. Сейчас я склонна к благотворительности не больше, чем в нашу бытность в Париже. Вернее, даже гораздо меньше, чем тогда.

– Разве это возможно? – удивилась Исидора. – Знаете, леди Флетчер, последние три года я жила в Италии, но часто бывала у Джеммы. И я ни разу не видела, чтобы она утруждала себя какими-то благотворительными хлопотами.

– Каждому свое. Моя стезя – милосердное отношение к джентльменам, – ответила герцогиня Бомон с таким озорным видом, что Поппи вновь рассмеялась.

– Так странно видеть Поппи замужней женщиной, – продолжала Джемма, обращаясь к Исидоре. – Глядя на нее сейчас, не скажешь, что в Париже она была очаровательной девочкой, только вышедшей в свет. Она смотрела на французский двор круглыми от удивления глазами.

– И все надо мной насмехались, – порывисто раскрыв веер, заметила Поппи, обращаясь к Исидоре. – Да, сказать, что я тогда была наивной, значит не сказать ничего. Я просто оцепенела от изумления.

– О, над вами никто и не думал насмехаться, дорогая! – ободрила подругу Джемма. – Просто французские дамы были вне себя от ревности. Понимаете, – она повернулась к Исидоре, – Поппи в сопровождении своей матушки только-только появилась в Париже, как к ее ногам пал самый завидный жених в городе, герцог Флетчер.

– Я видела его, – улыбнулась Исидора. – В Италии таких мужчин называют bellissimo.[6]

Поппи сухо улыбнулась в ответ. В конце концов, сколько можно слушать комплименты в адрес Флетча? Они заставляли ее чувствовать себя дурнушкой, каким-то чудом заполучившей в мужья Аполлона.

– Поппи вырвала его из объятий парижского двора, – продолжала Джемма. – Наверное, герцогиня де Гиз до сих пор поносит молоденьких английских аристократок.

– Скажите, вы влюбились друг в друга с первого взгляда? – спросила Исидора у Поппи. – Я бы очень хотела так влюбиться, но, похоже, моя мечта никогда не сбудется. Возможно, ваш муж мог бы меня очаровать, хотя не стоит думать, что я сейчас же брошусь искать его расположения.

– Не говорите глупостей, Исидора, – вмешалась герцогиня Бомон. – Флетч без ума от своей женушки, и она не из тех, кого мысль о соперничестве с вами может вывести из равновесия. Видишь ли, – Джемма снова повернулась к Поппи, – леди дель Фино оказалась в довольно неловком положении…

– По закону я замужем, – перебила ее Исидора, – но мужа видела в последний раз, еще когда была ребенком.

– Не мудрено, что Исидора заставляет нервничать наших дам, – добавила Джемма.

– С женатым мужчиной я не могу даже словечком перемолвиться, – пожаловалась итальянская красавица.

– Если хотите, то можете побеседовать с моим мужем, – предложила Поппи.

– Вот видите, Исидора, я же говорила, что вы с Поппи подружитесь, – обрадовалась герцогиня Бомон. – Флетч так беззаветно любит жену и она так в нем уверена, что и внимания не обратит, даже если вы вздумаете с ним пококетничать. Понимаешь, милочка, – Джемма повернулась к Поппи, – у Исидоры есть неприятная привычка влюблять в себя мужчин, хотя, уверяю тебя, она с ними только беседует, не более того.

– Обещаю не кокетничать с вашим герцогом, – Исидора ослепительно улыбнулась. – Мы с вами подружимся. По правде говоря, на мой вкус герцог Флетчер чересчур утонченный джентльмен, меня привлекают мужчины погрубее.

– Понимаю, – кивнула Поппи, – например, пираты.

– Ах, пиратов любят все, – грустно заметила Джемма. – Иногда я ропщу на судьбу, по милости которой оказалась замужем за политиком.

– Увы, при английском дворе нет пиратов, – заключила Исидора. – Но я бы отдала свое сердце даже более мирному джентльмену, если бы он также искренне восхищался мной, как ваш супруг, герцогиня Флетчер.

– Пожалуйста, зовите меня просто Поппи. Я уверена, что ваш супруг тоже будет искренне восхищаться вами.

– Если сможет меня узнать, – хихикнула Исидора.

Глава 2

«Правдивость этого известия еще требует подтверждения, однако мы не можем не задаться вопросом: неужели герцог Бомон будет следующим, кто пошлет вызов Вильерсу? По слухам, герцогиня Бомон, недавно вернувшаяся из Парижа, весьма по-свойски играет с Вильерсом в шахматы…»

«Морнинг пост» (продолжение)

– Что тебе действительно нужно, старина, так это завести любовницу, – проговорил Фредерик Огастус Гилл, будущий граф Гласе, – иначе ты вконец зачахнешь и перестанешь быть мужчиной. Если не примешь меры, у тебя самого скоро отрастет грудь, как у бабы.

– Тогда я обязательно позову тебя, чтобы ты наконец увидел, как выглядит женская грудь! – поджав губы, парировал Флетч.

Будущий граф Гласе беззлобно чертыхнулся, и они оба продолжили, стоя у стены, наблюдать за бурной сценой, развернувшейся перед ними: собравшиеся в комнате титулованные джентльмены обсуждали победу графа Гриффина над герцогом Вильерсом, то и дело срываясь на крик. Среди них был и виновник всеобщего волнения.

– Пять минут, и все кончено! – прокричал один краснолицый джентльмен другому. – Вот как надо драться!

Вздрогнув, Гилл сделал большой глоток бренди.

– Ты видел, как Вильерс пасовал в третьей позиции? – спросил он. – Я был уверен, что Гриффин капитулирует.

– С самого начала превосходство было на стороне графа, – не согласился Флетч. – Он только выжидал удобный момент, чтобы нанести решающий удар.

– Говорят, Вильерс потерял много крови.

– Он поправится – рана чистая, сквозная.

– Ну и счастливчик этот Гриффин, – с легким вздохом заметил Гилл. – Ты только взгляни, как на него смотрит невеста.

– Как романтично, – хмыкнул Флетч.

– Раньше ты не был таким бездушным, – с осуждением проговорил его друг. – Ты ведешь себя так, словно у тебя палка в одном месте. Ради Бога, заведи себе любовницу! Что, твоя жена не испытывает никакого интереса к супружеской постели? Практически каждый мужчина в этой комнате – твой товарищ по несчастью. Наши женщины холодны по природе. Ты можешь раз пятнадцать подмигнуть английской даме, но не увидишь даже пятнышка румянца на ее щеках.

– Кстати, о совете, который ты мне дал, – со смертельной усталостью в голосе заметил Флетч. – Удивительно, что тебя так интересует моя интимная жизнь.

Гилл вспыхнул и, пробормотав ругательство, ушел.

Флетч тяжело вздохнул и сделал очередной глоток бренди. Какую глупость он сделал, что женился! Его несчастье длится уже несколько лет… Ему действительно нужна любовница, ведь его брак не удался. И еще он должен…

По противоположной стороне зала грациозно проплыла Поппи – ее грудь соблазнительно вздымалась над тесным лифом. Флетч мгновенно почувствовал острое желание. Это было сродни танталовым мукам – страстно желать ту, которой ты безразличен. Он чувствовал себя так, как, должно быть, чувствует себя умирающий от жажды, привязанный возле колодца, до которого он не может дотянуться.

И все же при мысли о посещении спальни Поппи от его желания не осталось и следа. О, разумеется, герцогиня Флетчер не отказывала мужу – ее матушка хорошо проинструктировала дочку на этот случай. Поппи болтала и улыбалась, но ее напускная веселость не могла обмануть Флетча, потому что в глазах жены ясно читалась только настороженная покорность долгу. Не говоря уже о том, с каким видом она снимала ночную рубашку, вытягивалась на постели и смиренно терпела его ласки… Впрочем, одной маленькой победой Флетч мог бы гордиться – Поппи больше не закрывалась от него простыней.

Он снова отпил бренди.

Вот именно, она только терпела его ласки.

Что бы он ни делал, она просто лежала на постели, и все. Поначалу он с особым старанием ласкал ее грудь, надеясь, что Поппи начнет тяжело дышать и извиваться под ним, как когда-то француженка Элиза, стоило ему только коснуться ее груди. Элиза руководила им, как опытный тренер новичком на спортивной площадке. «Потрогай там, – шептала она, потом: – Еще, еще! – И наконец: – О да!»

Господи, мысли об Элизе так и роились у него в голове. Как он от них устал!

С другой стороны, Поппи иногда гладила его по голове, целовала, порой даже позволяла его языку проникнуть в рот. Но она никогда не отвечала на ласки Флетча.

Поначалу он относил это на счет неопытности своей юной жены, но прошел год, затем второй, а Поппи по-прежнему оставалась совершенно безразличной к сексу. В постели она ни разу не шевельнулась, ни разу даже не порозовела, не говоря уже о том, чтобы выкрикнуть «Да, да!» в любовном экстазе. И Флетч изменил свое мнение. Теперь он был абсолютно уверен, что Поппи не нужна его любовь. Поэтому несколько месяцев назад он перестал бывать в ее спальне. Жена промолчала, он тоже ничего не сказал. Наверное, в глубине души она была рада, что избавилась от надоевших ласк, и даже изрядно повеселилась по этому поводу с подружками.

Тем не менее Флетч все еще ее любил. Поистине он жил, как в аду.

Чему-то смеясь, мимо вновь продефилировала Поппи. По наблюдению герцога, она пользовалась всеобщей симпатией. Да и как можно не любить юную герцогиню Флетчер с ее прелестными добрыми глазами и готовностью выслушать глупые сетования, которые на нее изливали все, кому не лень. Наконец, она не послала к черту свою бессердечную мать, даже когда та, желая видеть ее герцогиней, таскала бедняжку по балам и раутам, выставляя напоказ, как дрессированную мартышку.

Да, Поппи ни разу не попрекнула мать.

Словом, она была настоящий ангел.

Но черт возьми, как скучны ангелы в постели!

Прибегнуть к услугам продажной любви? Все во Флетче восставало против этого. Завести любовницу, как посоветовал Гилл? «Наверное, придется все-таки заплатить, – решил Флетч, – чтобы вновь услышать, как женщина тяжело дышит и стонет от страсти».

Однако и в свете были такие дамы, которые проявляли интерес к постельным играм и даже, может быть, к самому Флетчу, – например, герцогиня Бомон, только что вернувшаяся из Парижа. Все знали, что Джемма и ее муж уже много лет спят раздельно. Более того, она сыграла в шахматы со скандально известным герцогом Вильерсом, а он, как говорили в свете, своего не упустит – призом в той игре была, несомненно, сама герцогиня.

Ну, теперь Вильерс не конкурент – по слухам, он потерял много крови и будет лежать в постели несколько недель, если не месяц.

Флетч рывком оторвался от стены и поднял воротник камзола, продолжая размышлять. Герцогиня Бомон обладала отменным вкусом – Вильерс пользовался славой самого известного модника в Лондоне. Но Флетч привез из Парижа собственного французского портного, таким образом, у него было некоторое преимущество.

Он выпрямился, поставил опустевший стакан и пошел вперед. Сейчас вряд ли кто-нибудь смог бы узнать в нем молодого румяного англичанина, шагавшего по Новому мосту через Сену. Тогда, четыре года назад, он был «само очарование», как говорила Поппи, прикасаясь к его ямочке на подбородке.

А сейчас…

Его волосы собраны сзади в тугой пучок, подбородок и щеки покрывает аккуратная, коротко подстриженная бородка, которую Флетч отпустил в порыве злости на Поппи, чтобы закрыть ее любимую ямочку. А в напряженной походке и во всей фигуре читается вожделение и решимость изголодавшегося по нормальному сексу мужчины, который наконец осознал, что с этим нужно что-то делать.

Он видел, как нелепо все складывалось, но что он мог поделать? По мере того как число его визитов в спальню жены сократилось до одного в месяц, а то и еще меньше, он стал тщательно заботиться о своей внешности и наконец добился того, что где бы он ни появлялся, взгляды всех дам притягивались к нему, как железо к магниту.

Разумеется, за исключением взглядов его собственной жены.

Он носил только черную одежду, раз и навсегда решив, что экстравагантные камзолы и сюртуки светлых тонов, как у франта Вильерса, не для него. Флетч считал, что одежда должна подчеркивать не значимость хозяина, а его привлекательность для особ противоположного пола. Поэтому тонкие, гладкие, как шелк, панталоны Флетча (которые зачастую и шились именно из шелка) тесно облегали его мускулистые ляжки, натренированные долгими прогулками верхом, камзолы делали его плечи и грудь еще внушительней, а жилеты открытого покроя подчеркивали плоский живот.

Единственное, что осталось в облике герцога от того скромного юноши, который, приехав в Париж, незамедлительно влюбился в молоденькую англичанку, была его привычка не пудрить волосы. Он по-прежнему не желал пудриться, не столько от нелюбви к этому косметическому средству, сколько оттого, что черные локоны, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, придавали ему вид человека, которого только что хорошенько ублажили в постели.

Короче говоря, Флетч сознательно надел маску, и только Гилл знал, что эта маска скрывала на самом деле. Только старый друг понимал, как потрясены были бы дамы, провожавшие Флетча взглядами и мечтавшие провести с ним ночь, узнай они, что он практически девственник.

Что касается Поппи, то она отлично справлялась со своей ролью, надо отдать ей должное: она даже иногда вспыхивала в его присутствии. Как у нее это получалось, герцог не имел понятия. Должно быть, благодаря природному двуличию…

Флетч мельком взглянул на жену – к своей досаде, он никак не мог избавиться от привычки всегда держать Поппи в поле зрения, – но вместо того чтобы подойти к ней, направился в совсем другую сторону.

«Мне действительно нужна любовница, – решил он, – и как можно скорее».

Глава 3

«Герцогиня Бомон в интимной обстановке играет в шахматы с герцогом Вильерсом, а также, по слухам, и… с собственным супругом. Предположительно обе партии проходят в спальне, более того, прямо в постели! Мы задаемся вопросом, какое влияние оказывает на состояние морали в стране эта патронесса блудниц, недавно вернувшаяся из Парижа?..»

«Морнинг пост» (продолжение)

– Что не так с моим приемом? – вопрошала Джемма Бомон. – Вроде бы здесь нет обнаженных певичек, да и у меня самой нет ни малейшего желания обнажиться… Впрочем, если бы утро не было столь холодным, я бы еще подумала над этим – исключительно для того, чтобы позлить Бомона, поскольку он наконец снизошел до нас и явился сюда со всей своей парламентской компанией.

– Это первый на моей памяти прием в честь противозаконной дуэли, – ухмыльнулся ее брат Деймон. – Боюсь, некоторые могут обвинить тебя в дурном вкусе.



Поделиться книгой:

На главную
Назад