Помоги проекту - поделись книгой:
– Похоже, наши тела ищут, – усмехнулся Вулич.
– Точно, – тихо отозвался сидевший рядом с ним Вихрев. – Но ты мужик рисковый. Я собирался напролом рвануть. Вдруг повезет и какую-нибудь тачку выцепим. А ты остался и придумал. Как ты про это место узнал? – шепотом спросил он.
– Я в СИЗО с одним местным сидел, он и рассказал, что мальчишками за бабами подсматривали, когда они белье полощут. Я и запомнил.
– Так вот почему ты спросил, где река…
– Тсс! – Вулич приложил палец к губам. Сквозь кусты они увидели возвращающиеся от катеров лодки.
– Кум руку себе грызет, – прошептал Вихрев. – В первую очередь ему наложат по полной программе.
– Товарищ майор! – послышался громкий крик. – Посты можно снимать! В Андрюшине двое с ножами ограбили коммерческий магазин! Тяжело ранены продавщица и хозяин магазина! По приметам это Вихрев и Вулич!
– Опа! – Вихрь подмигнул Вуличу. – Значит, им не до нас сейчас! – Он мотнул головой влево, откуда слышался отборный мат.
ОРИЕНТИРОВКА
Бежавшие из мест заключения Вихрев и Вулич совершили разбойное нападение на магазин в поселке Андрюшино. Тяжело ранены хозяин магазина и продавщица. Преступники захватили двуствольное охотничье ружье и патронташ, патроны шестнадцатого калибра. Кроме того, у хозяина магазина бандиты забрали газовый пистолет и две обоймы к нему. Принять меры к задержанию! Приметы преступников…
– Бежал? – недоверчиво переспросила двух милиционеров молодая женщина с младенцем на руках. – Но как же так? Мы же в Москву в Верховный суд написали. Бориса неправильно осудили. И что ему теперь будет?
– Если явится добровольно, – ответил старший лейтенант, – то по минимуму получит, явка учтется. А так лет десять набросят. Они же в часового взрывное устройство бросили. А если придет и скажет, что бросил не он, а подельник, то…
– Кто? – переспросила женщина.
– Ну, тот, с которым он бежал. Тогда года два добавят. Так что, если на вас выйдет, объясните ему: чем дольше бегать будет, тем больше получит. Ведь им есть что-то надо, а значит, на него столько висяков навешают, что и на двадцать пять хватит.
– Чего навешают? Каких висяков?
– Ну, дел нераскрытых, совершенных за то время, что он в бегах.
– А разве так можно?! – возмутилась она. – Борис боевой офицер. Он в Афганистане солдатом был, а потом…
– Мало ли кто кем был, – усмехнулся старший сержант. – Сейчас он беглый опасный преступник. Бросил в часового взрывпакет, хотел убить его и взять автомат. Так что…
– Пошли вон! – требовательно проговорил вышедший на костылях худой бледный мужчина.
– Что? – шагнул к нему старший сержант.
– Хватит, Оприн, – остановил его старлей. – Извините. Кем он был, учитывает суд при вынесении приговора. А сейчас он объявленный в розыск преступник категории А. Это значит особо опасный. Поэтому если он вдруг как-то с вами свяжется, дайте ему совет – пусть явится с повинной. И тогда…
– А вы сами, старший лейтенант, верите в справедливость суда? – неожиданно спросил мужчина.
– Нередко бывает, что судят справедливо.
– Только в передаче «Суд идет», – отрезал инвалид. – А Вулич уже испытал на себе справедливое решение районного суда. Мы кассационную жалобу в областной направили. Ответ тот же – виновен, приговор оставить в силе. А он жену мою спас, на нее двое азиков напали с ножами.
– Пусть Богу свечку ставит, – вмешался старший сержант, – что за нападение на сотрудников милиции не добавили.
– Они первые начали, – сердито возразила женщина. – Подбежали и сразу Бориса дубинкой. А второй ногой ударил…
– Но суд разобрался, – перебил ее старлей. – Извините, если что не так, но слова мои запомните. До свидания.
– Прощайте, – буркнул инвалид.
– До свидания, – мягко попрощалась женщина. Милиционеры вышли. – Зачем ты так, Миша? Старший лейтенант мне показался…
– Все они одинаковы. А ты, Зоя, похоже, виноватой себя чувствуешь. Не надо. Подонков в наше время гораздо больше, чем…
– Но если бы не я, то…
– Ты ни в чем не виновата. – Он прислонил один костыль к стене и осторожно привлек к себе жену и ребенка. – Борис сделал то, что должен был сделать любой мужчина.
– И все равно мне как-то не по себе, ведь он в тюрьму из-за меня попал.
– Из-за тех гнид. И давай, Зоя, больше об этом не говорить.
– Жаль Вулича. И не пишет. Так хочется ему сообщить, что у нас сын Борька растет.
– Я написал в Ярославль, попросил сообщить адрес Вулича. Но похоже, ответа мы не дождемся.
– Да успокойся ты, Али, – говорил рослый парень в темных очках, – получим мы с этой парочки. И за Магомета, и за тебя. У них вроде свой магазинчик появился. Вот и будут отстегивать каждый месяц по десятке. А если нет, для начала наедем по-хорошему. Если не поймут, инвалиду вторую лапку попортим. Да они сразу поймут, что оплачивать больничные надо. Можно было и раньше, но мы тоже люди-человеки. – Он засмеялся. – Она же брюхатая была. А так уже маленькому пара месяцев, и пора бы вам больницу оплатить. От того, который вас туда отправил, ничего не дождетесь, под ваше дело ментов упрятали. Они же его начали мочить, когда примчались. Ну он и ответил. Следователь сволочь попался, от дела с ментами отмазал этого офицера хренова. Ну а за вас ему впаяли четыре года. Узнаем, где сидит, цынканем, его там раком поставят.
– Сделай его, – попросил плотный молодой мужчина. – И бабки с этих получи. Твои они, и я еще заплачу.
– Вот это новость! – покачал головой капитан милиции. – Вулич сбежал. А ведь в Верховный суд написали, адвоката хорошего в столице нашли. И что же теперь? – Он выругался.
– Он в солдата взрывпакет бросил, – напомнил сидевший за столом майор. – Теперь Борька влип очень крепко. Жаль мужика.
– А мне государство жаль, – проговорил капитан. – Делают из солдат преступников. Борис настоящий солдат, и не завидую я тем, кто у него на пути встанет. Не удивлюсь, если он пришибет пару-другую работников нашей доблестной милиции.
– Только бы не додумался сюда приехать, – вздохнул человек в штатском. – Тогда нам придется его брать. Очень бы этого не хотелось.
– Не накаркай, Иванов, – буркнул майор. – Я действительно боюсь этого, ведь мы с Борькой…
– И я воевал с ним вместе, – перебил его капитан, – в Афгане. Он в Рязань потом уехал, а я в Нижний Новгород. Вроде потерялись, а потом в Чечне встретились. В Урус-Мартане он пулю поймал. Левое легкое наполовину пуля скрутила. И все, был капитан, а стал просто…
– Хватит, Горюнов, я тоже с Вуличем в Афгане был. И в Чечне встречались. Значит, судьба-индейка шутку злую сыграла. Сейчас Вулич опасный преступник и я, не задумываясь, буду стрелять, если он попытается оказать сопротивление, – сказал майор.
– Какой ты правильный, Федин – усмехнулся Иванов. – Уже забыл, что Борька тебе жизнь спас? Помнишь?…
– Он выполнял свой воинский долг, и на его месте любой поступил бы так же. А сейчас он побегушник и пытался убить часового.
– Сволота ты, Мишка! – Иванов вышел.
– Вот он тебе такому правильному и всадит нож! – громко проговорил ему вслед майор.
– Я бы с тобой сейчас на захват не пошел, – пробормотал Горюнов. – Раньше ты по-другому рассуждал, а теперь тебе с этим жить, – кивнул он и тоже вышел.
Майор отбросил авторучку и вытащил сигарету.
– Вам легко говорить, – прошептал он. – А если он здесь появится? И за ним еще пара трупов будет? Он действительно хороший солдат, этим и опасен втройне.
– Да успокойся ты! – Горюнов подошел к нервно курящему Иванову.
– Конечно, я все понимаю. Борис – преступник. И опасный преступник. Если засадили его за чисто мужской поступок – защитил жену боевого товарища, то сейчас он уже сознательно пошел на преступление. И в солдата эту хреновину бросил. Но не верю я, что он его убить хотел, ведь он бежал не для того, чтобы изменить приговор.
– В том-то и дело. Он перешагнул черту, отделяющую человека от зверя. А что нервы у него ни к черту, ты знаешь. Он сорвался. Не мог подождать немного, ведь Арсеньев…
– А ты бы не сорвался? Ведь все понимают, что посадили его не за то, что женщину спас, а за двух ментов, язык не поворачивается их милиционерами назвать. А эти азербайджанцы решили, что могут все, ножи вытащили.
– Да освободили бы его. А теперь все, на Вуличе крест поставлен. И он наверняка бежал не для того, чтобы в монастырь пойти. Он на тропу войны вышел, я уверен в этом.
– И я это понимаю. Но уже, похоже, ничего не исправишь. Очень бы не хотелось, чтобы он в Воронеже объявился. А он может. И так мы не в восторге от нашей работы. Ловишь-ловишь, им срок дают, потом освобождают по кассации или сразу после задержания отпускают. Раньше такого не было. И еще. Посмотришь на безработного, который ездит на джипе и имеет роскошную дачу. Откуда это у него? Всем плевать, а тех, кто пашет, налогами душат.
– А Ирка знает о том, что случилось с Вуличем? – спросил Горюнов.
– Да ей плевать, – усмехнулся Иванов. – Он ей нужен был только для защиты от Пожарника, ведь Вулич успокоил его.
– И что делать будешь? – спросила вышедшую из подъезда эффектную блондинку открывшая дверцу «мерседеса» черноволосая красавица.
– А тебе, Нелли, не все равно? – усмехнулась та. – Или теперь воспользуешься моментом?…
– Перестань, Ирка. Ты не боишься, что Вулич появится и…
– Не боюсь. Во-первых, его скоро поймает милиция, а во-вторых, у меня надежная защита. Руслан любому голову за меня открутит. А вот тебе посоветую: когда Вулича поймают, ты сможешь расписаться с ним в тюрьме.
– А ты дрянь все-таки! – Нелли вошла в подъезд. Позади «мерседеса» остановился зеленый джип.
– Чего она хотела? – открыв заднюю дверцу, спросил черноволосый атлет.
– О Вуличе говорила, – усаживаясь рядом, усмехнулась Ирина. – Мол, не боюсь ли я…
– Пусть только появится, – проворчал атлет.
– Я так и ответила.
– Да ей просто квартира и дача Вулича нужны были, – сказал полный лысый мужчина. – А на него ей плевать. Помнишь, как она втерлась к Вуличу в доверие? Прямо беззащитная, беспомощная девочка! – Он рассмеялся. – А Вуличу было плевать на все, и она этим воспользовалась.
– Вот ты это понимаешь, Колобок, – вздохнула Нелли, – а Борька поверил в ее беду. А потом еще эта поездка и арест.
– Любишь ты его, – усмехнулся Колобок. – А как же Антон? Ведь он твой муж.
– Я не собираюсь с ним разводиться, но хорошо помню – Вулич спас нас. В полном смысле этого слова.
– Мне эта окрошка из воды, сухарей и сахара по ночам сниться будет, – проворчал Вихрев. – Четыре дня, как кроты, в этой мокрой яме. Боишься лишний раз захрапеть, чихнуть. Думаешь, сняли посты?
– Скорее всего да, – кивнул Вулич. – Правда, на нас еще дело повесили. Разбой с двумя трупами.
– Но пострадавшие в больничке были.
– А может, уже померли.
– И что делать сейчас будем?
– Для начала надо сменить одежду. Эта провоняла и выглядит не очень. Денег у нас тысяча триста пятьдесят. Из оружия два выкидника. Но главное – наша обувь. – Он поднял развалившуюся кроссовку. – Китайский ширпотреб. Так что придется босиком.
– А если менты? Босиком не убежишь.
– Будем надеяться, что не нарвемся. И запомни: сейчас мы для всех самые что ни на есть опасные бандиты, и любой, кто увидит, сразу сообщит в милицию. Идем, как в тылу врага, как в Афгане, где местное население поддерживает духов.
– А если нарвемся на кого-нибудь?
– Его я беру на себя.
– Мочить будешь?
– На войне как на войне.
– Слушай, я обещал не спрашивать, но сейчас мы с тобой вне закона. Почему ты все-таки…
– Выберемся, за бутылкой коньяка расскажу. А так разговора не получится, настроение не то.
– Ловлю на слове.
– Через полчаса выходим. Идем к трассе.
– Ты в своем уме?
– Главное – дойти до трассы. Нас сейчас ловят где угодно, только не на трассе у Юдина. Встретить ночью кого-то из контролеров зоны маловероятно. А вот если идти по реке или по полю, наверняка кто-то увидит. Рыбаки, какой-нибудь полуночник. В общем, идем к трассе. По одному, но в поле зрения друг друга. Малейшее не то, пойдем на захват машины и заложника. Все равно кого. Ты не против?
– Нет! – засмеялся Вихрев и тут же зажал себе рот ладонью.
Поделиться книгой: