У Великой реки. Битва

С нашей стороны, но довольно вяло опушку леса обстреливали ротные минометы, кидающие свои легкие мины в ту сторону с резкими хлопками и противным визгом. Не думаю, что от их огня эффект будет, но не сидеть же вообще без дела!

– Так, даю команду на подготовку машины, – сказал комэск.

Я перевел бинокль на речную пристань, которая неплохо просматривалась с этого места. Столб черного дыма, поднимавшийся от взорванных сторожевиков,[32] уже развеялся. Оба кораблика лежали с огромным креном в воде, сев на дно, задрав стволы пушек в небо. Там, кстати, кто-то суетился – похоже, потопленные сторожевики решили раскулачить. Ну это дело понятное. Кто удержится… Интересно, командир отряда речной стражи живой еще? Если нет, трибунал ему гарантирован. А затем рассвет, стенка и отделение комендачей. Такое головотяпство никому не прощают.

Там было пришвартовано немало самоходных барж, и даже небольшой лесовоз с грузом досок. А вот противника возле пристаней особо видно не было, разве что иногда пара голов мелькала за баррикадой, собранной из штабелей кирпича. И на баррикаде пристроился «максим» на треноге. Верно, кто к пристани прорываться будет? Это или через весь город идти, занятый противником, или спрыгивать со стены да бежать вдоль нее под обстрелом из леса. Нереально на первый взгляд. Пулеметного расчета на оборону за глаза хватит.

Но у меня между делом созрела одна идея, довольно сумасшедшая, но при правильном исполнении – вполне выполнимая. Главной ее составляющей было то, что взлет «громовержца» наделает паники и суеты в рядах противника, у нашей Лари есть амулет «Покрывало тьмы», а взлет самолета намечен на самый рассвет. Порознь эти факты ни на что не влияют, а вот собранные вместе вполне даже обнадеживающе выглядят. И если все правильно сделать, то под шумок можно будет свалить из форта. Проявив, так сказать, должное нахальство. Но к этому нам, как и комэску, нужно подготовиться. Поэтому я, ни говоря никому ни слова, благо не на службе, бросился вниз по лестнице, прочь с башни.

Следующий шрапнельный залп, еще больше загадивший дымом голубое небо над фортом, я переждал за железной дверью внизу. Затем пробежал метров пятьдесят и успел укрыться в щели с пограничниками, когда воздух над нами разорвал залп следующий. Интересно, сколько они еще смогут подобный темп стрельбы поддерживать? Стволы-то греются, а потом и откатники потекут.

Совсем рядом с нами шарахнула залпом батарея гаубиц – так, что уши заложило. Прислуга тоже была укрыта козырьками, и мины пока на позицию батареи не падали, хоть вокруг было немало воронок. Снаряды улетели куда-то вдаль, куда показывал невидимый нам корректировщик, где и разорвались четырьмя тяжкими ударами.

Я опять побежал – и до следующего залпа противника успел укрыться в казарме с выбитыми окнами. Цепочка разрывов выстроилась вдалеке от меня, и я пожалел, что укрылся. Вполне мог бежать дальше. Дождался залпа второй батареи, такого же нацеленного в дальний угол двора, после чего опять рванул вперед и через минуту спрыгнул в щель рядом с Машей, Лари и компанией гномов, между делом присоединившихся к нам.

– Маша, как ты? – спросил я у колдуньи первым делом.

– Уже нормально, – улыбнулась она. – Колдовать всерьез пока не могу, а вот ходить-бегать – уже запросто. И стрельнуть могу, если надо.

Действительно, у нее на коленях лежал трофейный СКС-М – тот, что я прихватил в «Барабане», перед тем как его поджечь. Не зря прихватил, пригодилось – вооружили вот человека.

– Судя по виду, ты что-то задумал, – сказала вдруг Лари, сидевшая на рюкзачке и занимавшаяся полировкой ногтей. Артиллерийский обстрел форта ее как будто не касался, настолько спокойной она выглядела.

– Как ты догадалась? – поразился я.

– Сказала же, что по виду, – ухмыльнулась тифлингесса. – Вид такой, будто ты у бабушки из буфета банку варенья украл и уже понял, что она вся твоя, до последней капли. Так говори, не томи.

– Надо нам из форта мотать. Потому что здесь мы радикально на происходящее повлиять не сможем – разве что отстреливаться со стен будем наравне со всеми.

– А что предлагается? – спросила Лари.

Гномы, до того бубнившие рядом и курившие трубки, замолчали и обернулись к нам, прислушиваясь к разговорам.

– Предлагается двинуть дальше по маршруту. Все равно все это… – обвел я рукой грязноватые стены укрытия, – все это управляется или самим Пантелеем, или через Пантелея. Все сходится. Значит, нам надо идти за ним – глядишь, и удастся повернуть дело так, что им станет не до осады форта и не до всего прочего.

– Это почему? – пробасил старейшина Рарри, решив не оставаться в стороне. – Что им помешает?

– У них поддержка идет со стороны баронства, – объяснил я. – А это неправильно. Барон Вирац всегда Созерцающих в куски рвал, а не на помощь звал. Так?

– Верно, – кивнул гном. – Года три назад сами видели, как троих таких в Вираце казнили.

– Это первое, – продолжил я, загнув один палец, а сразу за ним второй. – А второе – то, что сам барон, весельчак и бабник, раньше никогда бы в такую авантюру не ввязался. Баронство у него богатое, сытое, жил с Тверью в мире, торговал. Девок любит, праздники и все такое. И тут вдруг давай такую бучу поддерживать. Странно выглядит, не находишь?

– Странно, верно, – согласился старейшина. – Мы тут это дело обмозговали и прикинули, что Вирацкому баронству уже кранты. Сейчас Тверь отобьется да туда походом и двинет – за наглость такую покарать. А ты что думаешь об этом?

– А мы почти и не думаем, – ответила вместо меня Маша. – Мы почти что точно знаем. Есть колдун, умеющий заменять в живом человеке одну душу другой.

– В смысле? – не понял гном и посмотрел в мою сторону, ожидая разъяснений.

– В смысле, что можно тебя оставить таким как есть, но в твое тело поселить меня. И тогда старейшина Рарри останется существовать для всех, кроме него самого.

– И?

– Есть у нас такая мысля, что барона Вираца давно в его теле нет. А есть кто-то другой, такими безобразиями занимающийся. Кому на само баронство плевать. И хотим мы до этого специалиста, что души с телами меняет, добраться.

В общем-то информация секретная, но гномы мне были бы в данном случае куда как полезны. Личного состава у меня недостаток, а также транспорта.

– И что предлагаешь? – спросил гном. – На чем бежать-то собираешься? Только не говори, что пешком: не поверю.

– Баржу самоходную захватить, – сознался я. – Я с НП смотрел на пристань, там охраны вообще никакой, пара человек. Никто нападения не ждет.

– А чего его ждать? – удивился Рарри. – Никто и не нападет. Ты дойди сперва до пристани. До того момента не то что убить – на ремни распустить успеют.

– Верно, – согласился я. – Но есть варианты.

– Это какие? – заинтересовался гном.

Я перечислил ему то, что знал. А для вящей убедительности, поняв мою задумку, Лари показала гномьему старейшине амулет «Покрывало мрака», который произвел на него заметное впечатление.

– Я смогу еще заклинание незначительности на нас наложить к тому времени, – добавила Маша. – Силы уже будут. А у них магов выбили. В любом случае с той стороны стены их быть не должно. Маг – персона важная, он в городе с комфортом устроится.

Тут все четверо гномов так плотно задумались, что мы вроде бы даже слышали, как у них мозги скрипят.

– Выглядит… возможным, – сказал после минутной паузы Балин-с-салфеткой. – И каким маршрутом пойдем?

– Как я сюда шла, – сказала Лари. – По гребню городской стены, за первый ряд домов и баррикады. А там можно спуститься. С амулетом, и, если Маша еще глаза отведет, точно успеем пройти. Никто из магов не будет за этим местом специально следить.

– Сторожки поставить можно, – возразил Рарри.

– Можно, – сказала демонесса. – Но у нас колдунья, которая их снимать умеет, и охотник, который их за версту чует.

– Иной сторожок я могу просто переставить, даже не заподозрит никто ничего, – добавила Маша.

– Вот как? – хмыкнул старейшина, затем спросил у меня: – Правда? Чуешь?

– Чую, – кивнул я. – Дар у меня такой.

– Наши там еще в городе. Может, найдем? – заговорил Орри Кулак.

– Как их найдешь… – вздохнул горестно Рарри. – Сгинули небось. Там до сих пор стрельба местами, в городе-то.

– Раз стрельба, то, может, и не сгинули, – логично возразил Балин-без-салфетки. – У городской управы до сих пор стреляют. Там же подвалы каменные с бойницами, в хранилище резерва городского. Если там засесть, то пушками не вышибить. Год можно отбиваться. А наши примерно в то место и пошли, к банку.

– А чем им там отбиваться-то? – возразил Балин-с-салфеткой. – У них с собой по револьверу да по дюжине патронов было, как у нас всех. Даже их винтовки у нас.

Он кивнул на упакованный вьюк с винтовками – «маузерами» гномьего образца. Гномы на всякий случай все свое имущество в щель затащили. Но им можно, они же ее и выкопали, и перекрыли, и женщин моих туда укрыться пригласили. Хоть и заняли своими тюками больше половины пространства.

– Значит, с рассветом предлагаешь выбраться? – спросил Рарри.

– Чуть раньше, – ответил я. – Чтобы когда суета со взлетом начнется, двинуться к пристани, а когда самолет начнет по минометам бить, напасть на пулеметчиков у пристани.

– А если не взлетит самолет? – спросил Балин-с-салфеткой.

– Будем решать проблемы по мере их возникновения, – обтекаемо ответил я. – Годится?

– Вполне, – кивнул Рарри. – Теперь себя как у бога за пазухой чувствую. В полной безопасности.

– Или у богини, – поддакнул Балин-без-салфетки. – У Истары, у нее сиськи больше всех.

– Сам ты сиськи, – буркнул Орри Кулак, но развивать мысль дальше не стал. – Все пойдем?

– Не все, – мотнул круглой башкой в шлеме Рарри. – Ты пойдешь. Ты водила. Поможешь, случись чего, и тебе отличиться надо за утраченную машину. И он пойдет.

Короткий толстый палец старшего гнома уперся в кольчужное плечо Балина-с-салфеткой. Затем Рарри сказал, обращаясь ко мне:

– Он механик, так что польза будет. А мы вдвоем здесь останемся – наших дожидаться, или искать. Тех, что в городе застряли. Нам в безвестности их оставлять не годится. Род не поймет.

ГЛАВА 4,

в которой герои крадутся по стенам, катаются на броневике, много стреляют и меняют сухопутный путь на водный

Весь день я провел перебегая с одной позиции на другую со своей крупнокалиберной «секирой» в обнимку. Пристраивался и на НП, и в пулеметных дотах, и просто на стене форта, высматривая пулеметы противника. И два подкараулить все же сумел. Одному «максиму» я бронебойной пулей разнес всю ствольную коробку так, что из нее какие-то детали полетели. Удачным выстрелом убил пулеметчика за «шварцлозе», а затем, пока его место никто не занял, еще двумя разнес сам пулемет на составные части. Пулеметы как раз и были бы самой большой помехой для «громовержца», когда тот соберется взлетать.

К середине дня артобстрел со стороны противника немного затих, но беспокоящий огонь они вести продолжали. Одну казарму удалось зажечь, и она разгорелась как костер, заволакивая все вокруг дымом, заставляя щурить слезящиеся глаза. Потушить не удавалось из-за непрерывных разрывов шрапнели. Да и похоже, что снаряд, который подпалил здание, был с какой-то колдовской добавкой – очень уж споро все занялось, будто каждое бревно бензином пропиталось.

Втянулась в дело даже Лари, до того момента державшаяся индифферентно. Она присоединилась ко мне, расчехлив и прихватив мою СВД, и даже несколько раз довольно удачно выстрелила, свалив кого-то из солдат противника. И стрелять она умела, ничего не скажешь.

В конце концов мы с ней добрались до того угла стены форта, который смыкался со стеной городской. Именно к нему она шла сегодня ночью со стороны города – только спустилась раньше, за гостиницей. Я аккуратненько выглянул за край стены, посмотрел вниз – разница по высоте с настилом для патрулирования на городском частоколе была метра три. Спуститься проблемы не будет.

Еще с этой позиции был хорошо виден город, до самой дальней стены. Не все, разумеется, скорее видно было скопление двускатных крыш, но просматривались несколько улиц, и хорошо видны были баррикады, за которыми сидели стрелки противника, окружившего форт.

На штурм сипаи не шли. По крайней мере, нигде никакой суеты, скопления войск, подобных и подобающих вещей мы не заметили. С НП было хорошо видно, как они заняли весь город, в котором до сих пор местами слышалась стрельба. Мы даже разглядели оба броневика «гладиатор»,[33] как те мелькнули на видневшейся в конце главной улицы торговой площади и исчезли за заборами. Затем один из них появился в конце улицы и в течение пары минут довольно бодро обстреливал башню НП из своих спаренных «максимов». Однако, после того как на него перенес огонь один из крупнокалиберных ПККБ-С, броневик быстро убрался за угол.

Затем засекли нас и энергично обстреляли из винтовок. Пришлось укрыться, а затем и спуститься во двор – место пристреляли и при каждом нашем шевелении в бревна врезалась целая стайка винтовочных пуль.

Затем я опять, пользуясь своим непонятным статусом представителя контрразведки, забрел на НП и в течение часа, наверное, глазел в наблюдательную щель на суету возле ангаров. К счастью для технарей их эскадрильи, ворота форта, ведущие налетное поле, не просматривались и не простреливались ни с одной стороны.

Время от времени нашим наблюдателям удавалось засечь какие-то демаскирующие признаки батарей противника, и в ту сторону начинали долбить наши четыре гаубицы. Однако результат оставался не виден, а поскольку противник стрельбу побатарейно оставил и огонь велся реже, сказать, сколько работает пушек с его стороны, было нереально.

Минометы били прямо из города, устроившись где-то за домами, и потому были совершенно неуязвимы. Противнику нашему в уме грех отказывать – таким манером они взяли в заложники весь город и теперь спокойно могли посылать в форт мину за миной, не опасаясь получить в обратку пудовый снаряд из нашей гаубицы. Да и по траектории не получалось их поразить, без того чтобы не развалить половину жилого фонда. И куда стрелять? Их так и не было видно.

А стрелять по городу нельзя категорически, потому как население здесь смешанное и вообще в приверженностях неустойчивое. Даже пришлые сюда селились все больше самостоятельные, с собственным мнением по любому вопросу. Торговали, открывали фактории, работали, а место-то здесь известно какое – величайшее Дурное болото под боком. Если на такую публику наплевать и начать их дома жечь, у них позволения на то не спросив, рискуешь получить вместо пограничного городка бандитский край. Бывало уже такое в истории Новых княжеств – откуда Гуляйполе взялось? Вот так там все и начиналось.

С темнотой обстрел практически затих. Даже винтовки почти перестали постреливать. Мы вернулись к своему биваку у щели и даже поспали. Проснулись часа в четыре ночи, и я вышел аккуратненько через ворота на летное поле – посмотреть, как идет работа в ангаре с «громовержцем».

Работа кипела, хоть старались технари не шуметь. Пятнистая зеленоватая туша самолета была буквально облеплена техниками в синих комбинезонах. Там же стоял у затянутой брезентом двери Порошин, наблюдавший за работами. Я подошел, спросил:

– Ну что, успеете?

– Должны, – ответил комэск, не отводя глаз от машины. – Еще на час работы осталось. Как раз успеваем. Плохо только, что погонять движок не удастся: шум подымем. Наугад полетим. Мне начразведки сказал, что вы за стену собрались?

– Собрались, – подтвердил я.

– Под наши пулеметы не попадите. Сипаи все минометы в город затащили, там их крошить будем.

– Попытаемся от них подальше держаться. Если баржу отчаливающую увидите – не трогайте. Это мы наверняка, – предупредил я.

– А если не одну баржу?

– То мы на первой по-любому. А вторая уже за нами гонится.

– Это не пойдет, – заявил он решительно. – Знак давайте. Зеленая ракета и фальшфейер на носу. Тогда не тронем.

– Нет у нас ракет. Дадите?

Порошин молча пошел вглубь ангара, затем вернулся, неся в руке несколько картонных цилиндров ракетниц и фальшфейеров. Протянул все это мне.

– Держи. Но если противник повторить сигнал сумеет, за последствия не ручаюсь.

– Ни хрена себе перспективка, – усмехнулся я.

– Какая есть, – пожал плечами комэск. – Что я могу еще сделать? Тряпку возьми какую-нибудь, белую например, растяни по палубе. Будет допсигнал.

Мимо нас прокатили тележку с крашенными шаровой краской патронными коробами к четырехствольным «косам». «Косы» были самым эффективным оружием этого большого самолета, особенно против конницы и стайных тварей. Крупнокалиберные спарки были предназначены для уничтожения машин и легкой брони, а вот две «косы» косили пехоту. С тех пор как по найденным где-то чертежам, с подачи нижегородского инженера Терентьева, начали производство этих скорострельных пулеметов, те же эльфы во время конфликтов почти полностью отказались от дневных переходов по открытой местности и от передвижения верхом.

Стоило такому «громовержцу» обнаружить отряд, как судьба его оказывалась решена. Ответный обстрел с земли редко имел даже маленький успех – места установки оружия и стрелки были прикрыты бронещитками, равно как экипаж и два звездообразных мотора, поднятых над высоко расположенными широкими крыльями, – зато две «косы» сметали с поверхности земли все, что не было укрыто броней. А для брони был ПККБ-С.

– Какой сигнал дадите о готовности? – спросил я. – Чтобы знать, лезть уже за забор или погодить…

– Где будете? У третьей вышки?

– Так точно.

– Вестового пришлем.

– Понял, спасибо, – поблагодарил я. – Но вообще я к вам по другому делу. Понимаю, что некогда и все такое, но это важно.

Порошин вновь обернулся ко мне:

– Что случилось?

– Телеграммку-то нам уже не дождаться о моих полномочиях, а поиски я продолжаю. Мне бы хоть одним глазком посмотреть на ту бумагу, что от «землемера» осталась. Важно может быть.

Порошин секунду подумал, затем кивнул.

– Резонно. Пойдете в строевую часть, там найдете, – сказал он, затем крикнул так, что эхо загуляло по ангару: – Резвунов!

– Я! – послышалось почти что из-за спины, и откуда-то из-за полок с инструментами выскочил давешний младший унтер, любитель женских романсов, на этот раз не в кавалерийских сапогах, а в перепачканном маслом рабочем комбинезоне. – Слушаю, господин капитан! – предстал он перед комэском, лихо щелкнув каблуками потертых берцев.

– Возьмешь гостя и отведешь в канцелярию. Точнее, найдешь Попова, он где-то возле штаба в щели должен отсиживаться, передашь гостя ему. Скажешь, я приказал найти для него бумаги, что привез нам чиновник из Земельной управы, который с Варенецким летал. И отдать. Как понял?