СС-инструмент террора

Гордон Уильямсон

СС-инструмент террора

К ЧИТАТЕЛЮ

Вдумайся в текст, всмотрись в фотографии, Читатель. Люди в военной форме, а некоторые — в «цивильной» одежде — преступники, совершившие злодеяния против человечества. Все члены СС — от рядовых до рейхсфюрера «Генриха-птицелова» Гиммлера, от никому не известного кладовщика в Освенциме до самого фюрера Третьего рейха Адольфа Гитлера — члены организации, признанной Судом народов — Нюрнбергским трибуналом — преступной. Это — главное. Все остальное — важно и интересно, но вторично по отношению к сему непреложному факту.

Труд Уильямсона — один из самых обстоятельных и подробных очерков об истории возникновения и преступной деятельности СС, издававшихся на русском языке. И этим он в первую очередь и интересен отечественному читателю.

К великому сожалению, прошлое СС — этого, по выражению Г. Уильямсона, «оплота и станового хребта нацизма» — представляет для нас сегодня отнюдь не только исторический интерес. Пришла, видимо, пора признаться себе и миру: мы поторопились в свое время с утверждением об окончательной гибели фашизма. Увы, ядовитое чрево снова плодоносит. Кошмарный сон оборачивается явью: юнцы и пенсионеры в знакомой форме, украшенной самым зловещим из символов, известных в истории, снова маршируют и в Центральной Европе, и в Прибалтике, и — верить ли своим глазам? — в России.

Впрочем, форма и символика не главное, что сплачивает эту разноплеменную публику. Куда важнее общие идеи — расизм, шовинизм, зоологическая ненависть к евреям, убеждение в своем «генном» превосходстве над другими «унтерменшами». Истоки и пути формирования этого интернационального нацистско-фашистского братства довольно обстоятельно показаны в книге Уильямсона.

Одна из легенд послевоенных «адвокатов» германского нацизма состояла в том, чтобы доказать непричастность Ваффен-СС, то есть военных формирований СС, к преступлениям против мира и человечности. «Однако истина, — пишет Г. Уильямсон, — состоит в том, что Ваффен-СС действительно в течение всей войны совершали варварские злодеяния как на фронте, так и в тылу».

Вывод, как видим, сформирован четко и определенно. Читатель, однако, сам решит, насколько он согласуется с таким, к примеру, пассажем из книги: «До самого конца бойцы дивизии СС «Викинг» сражались не щадя живота своего. Даже терпя поражения, они гордились тем, что сделали все возможное и невозможное, чего требовал от них воинский долг».

Что и говорить, находя нужные слова для осуждения эсэсовских головорезов, Д. Уильямсон порой неумерен в оценках их военной доблести. Впрочем, не будем слишком строги за это к автору: нашим бойцам на фронте в мире формирований Ваффен-СС действительно противостояли лучшие из войсковых соединений гитлеровской Германии.

Тех, кто служил в них и носил в петлице зловещие «молнии», мы видим на многочисленных фотографиях, помещенных в книге. Нельзя не признать, что видеоряд, представленный фотографиями с «той» стороны, долгое время был для нас не слишком «длинным». Гитлеровских вояк на снимках мы видим, в основном, уже после того, как война для них закончилась: убитыми или взятыми в плен. Фотодокументы — интересная и важная часть предлагаемой читателю книги.

Автор труда об СС собрал разнообразный и, будем прямо говорить, мало известный нам материал о национальных формированиях СС (дивизиях, легионах, батальонах). Однако некоторые его суждения не могут не вызывать вопросов. Так, говоря о шестнадцати Рыцарских крестах, полученных военнослужащими двух латышских дивизий СС, Уильямсон неожиданно заключает: «Это было свидетельством особой доблести латышских солдат в деле защиты своей родины». А уничтожение эсэсовцами соотечественников в самой Латвии? А зверства в отношении мирных граждан на территории других республик Советского Союза? Это что, тоже часть борьбы за независимость Латвии? Нужно ли объяснять, что эти вопросы относятся и ко всем другим «националам», надевшим форму Ваффен-СС Вермахта. Нетрудно также представить себе реакцию на «комплименты», вроде приведенного выше, со стороны не утративших военной выправки бывших чинов СС, собиравшихся в наши дни на митинги и шествия в странах Балтии.

И все же антифашистский, антинацистский настрой автора книги не вызывает сомнений. И в этом смысле труд «СС — гитлеровский инструмент террора» содержанием соответствует названию. И нынешнее, и будущее поколения должны знать, как все это было. Без знания нет понимания, как нет и стойкого неприятия зла, олицетворяемого понятиями фашизм, нацизм, СС, Гестапо…

М. Рабинович

ГЛАВА 1

ВОЗНИКНОВЕНИЕ СС

В хаосе, воцарившемся в Германии в первые годы после Первой мировой войны, появились новые политические лидеры. Среди них был и Адольф Гитлер» S3 — Schutzstai'f eln — «Охранные отряды» первоначально предназначались для его охраны во время политических митингов. Так возникла одна из самых зловещих организаций в истории человечества»

К концу Второй мировой войны СС являлись воистину огромной организацией, влияние которой сказывалось во всех сферах жизни германского общества, и обладали полевой армией самых обученных солдат, которых когда-либо знал мир. Несмотря на сказанное, в первые годы своего существования это элитное формирование нацизма подчинялось обычным уличным хамам СА (штурмовых отрядов- ударных групп НСДАП). Для того, чтобы вполне понять, как возникли внушавшие ужас «охранные отряды-СС» необходимо обратиться к тому времени, когда произошел их конфликт с СА.

К 1914 году социал-демократическая партия Германии была одной из самых многочисленных политических партий в Европе. По влиянию на массы избирателей она являлась первой политической партией в стране. Хотя в Германии имелся парламент, страна эта была далека от парламентской демократии. Германский Рейхстаг не обладал ни властью, ни влиянием для того, чтобы выступать против кайзера и военной верхушки. Правил Рейхстаг практически так, как желали они.

Когда в августе 1914 года замаячила угроза политического конфликта, социал-демократы выразили протест по поводу приготовлений к войне и использовали все свое влияние на рабочий класс, чтобы вовлечь его в стачечные действия, направленные против военных приготовлений кайзера. По настоянию своих генералов кайзер объявил в стране военное положение и таким образом сделал парламент неправомочным. Угроза забастовки после этого быстро сошла на нет. Одновременно военные круги развернули активную пропагандистскую кампанию, стремясь подогреть патриотические чувства в народных массах. Среди населения выросли шовинистические настроения, и в стране воцарилась атмосфера поддержки кайзера и его вооруженных сил.

Когда в 1914 году разразилась война, социал-демократы позволили своему чувству патриотического долга возобладать над негативным отношением к войне. Таким образом, самая многочисленная политическая сила Германии поддержала войну, хотя и неохотно.

Такая ситуация сохранялась до тех пор, пока германской армии сопутствовал успех в войне, а нехватка самого необходимого в тылу была не слишком заметна. Затем, однако, обстановка на фронтах стала ухудшаться; военные действия приняли характер долговременной позиционной войны. Из-за блокады, осуществлявшейся странами Антанты, нехватка продовольствия в Германии приобрела хронический характер.

Население постепенно приходило и к пониманию того, в каких жутких условиях немецкие солдаты сражались на фронте, а также узнавало о бесчисленных людских потерях, нередко сопровождавших бои за не имевшие стратегического значения участки фронта.

В то же самое время в тылу до немыслимых масштабов разросся черный рынок, который власти, похоже, не могли и не желали контролировать. Растущее недовольство проявлялось по мере того, как улицы заполнялись толпами людей, протестовавших против несправедливости и коррупции, процветавших в те дни повсеместно.

Спекулянты стремительно богатели, в то время как на фронте продолжали гибнуть солдаты. Профсоюзы активно изучали перспективы стачечных действий, нацеленных на дестабилизацию обстановки как в тылу, так и на фронте, но опасались, что рабочие, вовлеченные в подобные акции протеста, окажутся в числе тех, кого военные власти отправят в действующую армию, где те наверняка погибнут (радикальные группы левого крыла, социал-демократы вроде «спартаковцев», возглавлявшиеся Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург, проявляли явную неспособность выдвинуть более или менее значимую программу действий в этом вопросе).

Но как бы то ни было, ситуации вскоре суждено было измениться. В России в феврале 1917 года в результате революции произошло отречение от престола царя Николая II, а Октябрьская революция привела к власти большевиков, которые в марте 1918 года заключили с Германией мирный договор. Россия, бывшая ранее архиконсервативной страной, превратилась в революционное государство.

Данная ситуация породила в Германии две диаметрально противоположные тенденции.

С одной стороны — рабочие массы охватили левацкие настроения. Русский народ сверг авторитетный режим для того, чтобы на его месте воздвигнуть новое государство и навсегда покончить с войной. Многим казалось, что у немецких рабочих есть все для того, чтобы повторить действия россиян. В итоге в германском обществе значительно усилились позиции леворадикальных группировок.

Но, с другой стороны, возвращение большого количества солдат с Восточного фронта возродило надежды на успешное наступление на Западе и таким образом ослабило давление на кайзера и его генералов.

Восстание матросов надводного флота в 1917 году было подавлено, но радикальная оппозиция в кайзеровском флоте не была разгромлена, а, скорее, загнана в подполье.

Кроме того, когда кайзеру все же не удалось осуществить некоторые незначительные социальные и политические реформы, он пообещал не препятствовать созданию правительства с социал-демократическим большинством в обмен на поддержку в деле продолжения войны. Тем самым кайзер сумел предотвратить радикальные действия революционно настроенных рабочих.

Наступление марта-июля 1918 года скоро выдохлось, и в августе войска стран Антанты перешли в контрнаступление. 14 августа Людендорф признался кайзеру, что имперская армия исчерпала все свои возможности. Войска были сильно измотаны, резервы исчерпаны, и, что хуже всего, генеральный штаб был вынужден сообщить кайзеру о том, что армия больше не в состоянии гарантировать, что ожидавшееся контрнаступление войск Антанты удастся отразить за пределами Германии.

Ситуация приобрела критический характер.

В октябре 1918 года адмирал Франц фон Хиппер решил вывести флот в море и раскрыл перед моряками свои замыслы. Он, несомненно, знал, что это может обернуться поражением Германии в войне, но посчитал, что даже если подобное и произойдет, то по крайней мере честь германского флота будет спасена. Экипажи кораблей, однако, не имели никакого желания жертвовать своими жизнями в явно бессмысленном жесте — защите чести кайзеровского флота. Находясь под сильным влиянием той роли, которую сыграли моряки в русской революции, они отказались выйти в море.

Пожары революции распространялись быстро и перекинулись не только на главные морские порты, но также и на крупные германские города. Повсеместно стремительно возникали Советы солдатских, матросских и рабочих депутатов, молниеносно выхватывавшие бразды правления у гражданских и военных властей.

АРМИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ С ФРОНТА

В сложившейся ситуации социал-демократы увидели шанс усилить свое влияние на массы. Избрав своим оружием шантаж, они пригрозили отказать правительству в поддержке и выйти из него, одновременно согласившись на мирные условия, обсуждавшиеся на переговорах со странами Антанты. Гинденбург и Тренер не желали принимать эти условия, но 8 ноября 1918 года на призыв к всеобщей стачке откликнулись десятки тысяч рабочих, вышедших на улицы по всей Германии. Генералам ничего не оставалось, как ответить согласием, и 10 ноября кайзер все же отрекся от престола. Фридрих Эберт, лидер социал-демократов, был провозглашен канцлером. Вскоре было объявлено перемирие со странами Антанты.

Обещанным революционным реформам не суждено было осуществиться. Правительство призвало народ к спокойствию и просило бастующих вернуться на свои рабочие места. Рабочие, воодушевленные своей ролью в свержении кайзера и прекращении войны, охотно на это откликнулись, и вскоре последовал период относительного спокойствия.

В Советах, однако, быстро поняли, что многие из свершившихся изменений носят лишь косметический характер, а реформы по сути своей незначительны. Всем было ясно, что кайзера больше нет и у власти теперь находится правительство более демократического типа, однако многие главные реформы, вроде обещанной национализации тяжелой промышленности, были отложены до лучших времен.

Германия стремительно поляризовалась: группы левых и правых радикалов достигли пика популярности, умеренные центристы теряли почву под ногами. Влияние могущественных кругов промышленников и военных представлялось незначительным, тогда как пролетариат был, скорее всего, обречен на то, чтобы последовать за левыми.

В такой деликатной обстановке в конце 1918 года на исторической сцене предстояло появиться новому главному действующему лицу: возвращавшейся с полей войны немецкой армии.

Согласно условиям перемирия, немецкой армии предстояло сокращение до 100 тысяч человек. Многочисленные отряды неуправляемых и зачастую до зубов вооруженных солдат устремились в Германию. Вместе с ними пришло и растущее ощущение того, что армии, сражавшейся на фронте, нанесли предательский удар в спину — нанесли продажные действия слабого и нерешительного правительства. В скором будущем это правительство некоторые станут называть «правительством ноябрьских преступников».

Экономика была разрушена войной, и для демобилизовавшихся солдат практически не оставалось свободных рабочих мест. По всей Германии возникали всевозможные заговоры, инспирированные старшими офицерами, имевшие своей целью свержение правительства, однако все они терпели фиаско, потому что неизменно разоблачались солдатами, которые симпатизировали левым.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ФРЕЙКОРА

Прекрасно разбираясь в политически нестабильной обстановке в. стране, старшие офицеры германской армии, именовавшейся теперь рейхсвером, активно вели подстрекательскую антиправительственную деятельность и тайно снабжали оружием, группы бывших солдат, придерживавшихся правых убеждений. Именно их они считали достаточно надежными в политическом отношении — именно на них могла бы опереться армия, если бы того потребовали обстоятельства. Эти солдаты, именовавшиеся фрейкоровцами, обычно группировались вокруг своих бывших офицеров, которых они знали еще с фронта и которым доверяли. Эти отряды, как правило, получали свое название по имени командовавшего ими офицера. Чувство товарищества и четкое понимание цели способствовали тому, что отряды фрейкора становились для их бойцов главным смыслом существования, поскольку они не могли найти работу и хоть как-то устроиться в мирной жизни. Многие будущие чины СС в эти бурные времена состояли в рядах фрейкора.

Отряды фрейкора возникали в Германии повсеместно. В основном хорошо дисциплинированные, фрейкоровцы были преданны, во-первых, и главным образом, командирам своих подразделений. Многие отряды фрейкора достигали в численном отношении размера бригад, были прекрасно вооружены — в дополнение к стрелковому оружию во многих случаях они снабжались тяжелыми пулеметами, минометами, артиллерийскими орудиями, броневиками, а иногда даже танками.

Считается, что в те дни в Германии появилось свыше двухсот фрейкоровских отрядов. Вооруженные формирования фрейкора получили название «Черный рейхсвер». По боевой подготовке, а также по уровню организованности и вооружений они скоро уже могли соперничать с самим рейхсвером. Рядовые фрейкоровцы относились к командирам своих подразделений с непоколебимой верностью, в то время как верность последних рейхсверу или правительству можно было поставить под сомнение. Некоторыми из командиров двигали исключительно меркантильные соображения, и их лояльность покупалась предоставляемым им оружием и той помощью, которую предлагал им рейхсвер.

Большинство фрейкоровцев по-прежнему носили армейскую форму, в которой они демобилизовались и на которой красовались соответствующие фрейкоровские эмблемы. Многие носили значки со свастикой и изображения мертвой головы — «череп и кости». Заметим, это было еще за несколько лет до того, как свастику приняли в качестве своего главного символа нацисты, а «мертвую голову» — эсэсовцы. Последняя была особенно важным символом в немецкой военной геральдике, являясь традиционной эмблемой элитных гусарских частей в императорской армии, а также штурмовых частей огнеметчиков в годы Первой мировой войны. Те, у кого формы не было, обычно носили куртки, имевшие более или менее военизированный вид. Для многих немцев эти фрейкоровские отряды представлялись по меньшей мере хоть каким-то подобием порядка в том хаосе, что царил в Германии первых послевоенных лет.

Военные моряки находились главным образом под влиянием левых, возможно, вследствие того, что базировались они в немецких портах, а посему больше подвергались влиянию событий, происходивших в тылу.

И, напротив, отряды моряков-фрейкоровцев относились, к числу наиболее жестоких сторонников правых радикалов.

Из числа симпатизировавших левым матросов возникла так называемая Народная морская дивизия (любопытно отметить, что коммунистический режим Восточной Германии, возникший после Второй мировой войны, использовал сходное название для своего военно-морского флота — Фольксмарине, или Народный ВМФ).

Когда в какой-то момент матросам не выплатили положенное им жалование, дивизия подняла мятеж, матросы окружили канцелярию в Берлине и арестовали членов социал-демократической партии. Армейские офицеры потребовали у правительства разрешения на использование рейхсвера для подавления восстания моряков. Впавший в панику канцлер Фридрих Эберт ответил согласием. Наступление армии на мятежников, тем не менее, было сорвано появлением на сцене могучей силы в виде отрядов вооруженных рабочих, готовых поддержать восставших матросов.

Кипя от злобы, армия была вынуждена отступить, вознамерившись, однако, воздать мятежникам по заслугам в будущем.

Согласие Эберта на применение силы против восставших разъярило многих социалистов-парламентариев, и некоторые из них в знак протеста подали в отставку. После этого воцарился политический хаос и возник опасный уровень нестабильности, в котором хозяином на пиру жизни оказался фрейкор. Тем временем левые радикалы, и в их числе «спартаковцы», объединились для создания Коммунистической партии Германии.

После того, как началась стремительная консолидация левых сил, а партии центра оказались под сильным влиянием правых, политическая обстановка еще более осложнилась.

Участники Антанты, конечно же, прекрасно понимали, что Германия в лице своего рейхсвера нарушает условия Версальского договора, оказывая почти неприкрытую поддержку отрядам фрейкора. В то же время

Антанта была сильно обеспокоена подъемом большевизма в России и сочла агрессивную позицию правых в Германии по отношению к растущему влиянию коммунистов меньшим из двух зол, а посему не торопилась вмешиваться в ход событий.

МЯТЕЖ «СПАРТАКОВЦЕВ»

В январе 1919 года довольно-таки неуместный шаг правительства, приведший к смещению со своего поста берлинского полицай-президента Эмиля Эйхгорна, был встречен массовым протестом левых, захвативших здание газеты социал-демократов «Форвертс». Сначала правительство Эберта решило воздержаться от вмешательства и высказало готовность к переговорам и мирному разрешению возникших противоречий. Тем не менее многочисленные отряды фрейкора были сосредоточены на окраинах Берлина, и когда мятежники отказались покинуть захваченное ими здание, фрейкоровцы выступили против них. Кровавые уличные стычки разразились почти немедленно. Фрейкоровцы обходились со своими противниками с необузданной жестокостью. Сражение продолжалось несколько дней. Фрейкоровцы использовали любую возможность для того, чтобы уничтожать своих заклятых врагов- левых. Многие радикалы были намеренно застрелены «при попытке к бегству», остальные «исчезли» либо сумели скрыться. Вожди коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург оказались среди тех, кто был убит во время этих бурных дней.

Правительство пришло в смятение от такого поворота событий и было повергнуто в шок зверствами фрейкоровцев. Последние в свое время прошли суровую школу войны. Они были накоротке со смертью и не ведали пощады, которой не ждали и от противника.

Санкционировав использование фрейкора, правительство тем самым открыло ящик Пандоры. Получив свободу действий, фрейкор сам стал для себя законом и уже почти не поддавался контролю.

Подобным образом пострадал не один только Берлин — добровольческие отряды свирепствовали по всей Германии. Например, в Бремене несколько дней продолжались жестокие уличные беспорядки — здесь отряд фрейкора «Герстенберг» взялся устранять только что образованную «Рабочую республику», чтобы та не успела распространить на местных жителей свое влияние, и обрушил жестокие репрессии на всех левых, которые только попадали в его руки. Вся Германия пребывала в смятении.

Одной из многих политических группировок, возникших в это бурное время, был «Политический кружок рабочих», который сформировался осенью 1918 года в Мюнхене под началом Карла Харрера и Антона Дрекслера. Его члены регулярно встречались в местной пивной для обсуждения политических вопросов. Несмотря на свое название, кружок был крайне правым и по своей сути антисемитским.

Дрекслер страстно желал создать настоящую политическую партию, а не обычную дискуссионную группу, и поэтому в январе 1919 года была образована Германская рабочая партия (ГРП) — политическое крыло «Рабочего кружка».

В то время, пока Германская рабочая партия всячески пыталась найти поддержку в Баварии, вакханалия, захлестнувшая Германию, продолжалась. Серия забастовок шахтеров угольных шахт Рура — промышленного сердца страны — отчасти возымела действие. Одним из требований бастующих был роспуск ненавистных отрядов фрейкора. Правительство ответило на это введением военного положения.

А тем временем в Берлине власти кружили головы рабочим лидерам, напоминая о той роли, которую социалистическое правительство сыграло в подавлении беспорядков. Когда фабричные советы провели свои очередные выборы, практически всех до единого представителей социал-демократов «прокатили». Правительство ответило на это заявлением, что оно не допустит включения статуса фабричных советов в конституцию. Левые отреагировали предсказуемо — рабочими овладел гнев, и всеобщая стачка теперь уже казалась неминуемой.

Встревоженное правительство пошло на попятную. И согласилось на условия бастующих в том случае, если будет отозвано решение о стачке. Социалисты — члены Рейхстага обратились к рабочим с призывом отказаться от забастовки.

Но потерявшие доверие ко всем политикам рабочие оставили без внимания эти призывы правительства и взяли дела в свои руки. Когда рабочие заполнили улицы, разразились уличные беспорядки и грабежи. Воспользовавшись этим, министр обороны Густав Носке переформировал различные подразделения фрейкора, включая и бригаду «Эрхардт», так называемую «Гвардейскую стрелково-кавалерийскую дивизию», и приготовился к действиям против бастующих. Бригада «Эрхардт», переименованная во 2-ю бригаду морской пехоты, была сформирована для подавления мятежа восставших матросов в портах северной Германии и возглавлялась теперь бывшим морским офицером — корветтен-капитаном Германом Эрхардтом — одним из самых фанатичных представителей правого крыла и самым жестоким из всех командиров фрейкора. Ему суждено было стать одним из наиболее ярых немецких националистов, и его известность вплоть до прихода Адольфа Гитлера в 1933 году к власти затмевала известность самого фюрера.

Было введено военное положение, и хотя лидеры рабочих отказались от забастовки, было уже слишком поздно. Отряды фрейкора снова были брошены на Берлин. Уличные сражения переросли в повсеместную бойню, было убито свыше 1200 рабочих. Несколько человек из их числа были казнены якобы в отместку за убийство шестидесяти офицеров берлинской полиции, совершенное мятежниками. На самом деле все, за исключением двух из этих шестидесяти человек, оказались целыми и невредимыми. Один был убит в уличной перестрелке, другой просто куда-то исчез.

В середине 1919 года ГРП начала в Баварии работу по привлечению в свои ряды новых членов и стала устраивать публичные митинги для пропаганды своих экстремистских взглядов.

В это время рейхсвер, официально сокращенный до ста тысяч человек, активно занимался поиском подобных маленьких политических группировок исключительно правых убеждений, намереваясь использовать их в своих целях, в частности для увеличения численности «черного рейхсвера».

С этой целью тайные агенты рейхсвера посещали митинги, которые устраивались подобными группировками, и сообщали своему руководству об их политической благонадежности. Одним из таких секретных агентов был бывший ефрейтор Баварского пехотного полка «Лист» Адольф Гитлер, который совсем недавно выписался из госпиталя, где он находился на излечении после отравления, полученного в результате газовой атаки в последние дни войны. У него была репутация вполне надежного человека, удостоенного за воинскую доблесть, которую он проявил в качестве связного при штабе полка, Железного креста первой и второй степени. Первым обратил на него внимание гауптман рейхсвера Карл Майр. Он слышал выступления Гитлера на митингах и, признав его несомненный талант, незамедлительно завербовал его. Гитлер, со своей стороны, был доволен тем, что стал получать деньги за то, что он любил более всего: посещать политические митинги и выступать на них.

Гитлер исправно посещал митинги ГРП, и хотя новая партия не особенно впечатлила его, крайне правая и антисемитская ее позиция импонировала ему в высшей степени. Он вступил в партию в сентябре 1919 года и благодаря своим неоспоримым ораторским способностям был кооптирован в исполнительский комитет в качестве главного пропагандиста. Амбиции Адольфа Гитлера не знали границ. Вскоре он добился переименования партии в национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП) и сумел увеличить ее численность. Хитрое добавление в название партии слов «национал» и «социалистическая» имело целью привлечение новых ее членов как из числа левых, так и правых.

КАППОВСКИЙ ПУТЧ

Экстремистские действия фрейкора вызвали озабоченность даже у сторонника твердой линии министра обороны Густава Носке. В январе 1920 года демонстрация протеста рабочих перед зданием Рейхстага в Берлине подверглась обстрелу со стороны отрядов фрейкора, которыми командовал генерал Люттвиц. Результатом столкновения стали 147 убитых и раненых рабочих. Носке в панике потребовал роспуска пресловутой бригады «Эрхардт». Люттвиц ответил отказом, потребовав отставки правительства, вместо того чтобы выполнить требование стран Антанты выдать им военных преступников. Когда политики отказались сделать это, Люттвиц и его войска двинулись на Берлин, оккупировав этот город, который немцы по-прежнему считали столицей рейха, несмотря на то, что правительство управляло страной из Веймара*. Правительство бежало, и Люттвиц выдвинул на пост главы государства чисто декоративную фигуру — журналиста Вольфганга Каппа. Реакция рабочих не замедлила последовать, и вскоре разразилась всеобщая стачка.

Во всей Германии царил хаос, ряды НСДАП росли медленно, но верно на благодатной баварской почве. Бавария долго была оплотом правых политических партий. Местные экстремисты стремились к тому, чтобы Бавария провозгласила себя независимым суверенным государством и отделилась от остальной Германии.

К этому времени гауптман Майр удалился на покой и его место занял другой офицер рейхсвера. гауптман Эрнст Рем. Этот солдафон и гомосексуалист отвечал в рейхсвере за тайное вооружение правых политических группировок и отрядов фрейкора. Он проявлял особый интерес к укреплению НСДАП и фактически сам присоединился к этому движению. Он разглядел в Гитлере способность воодушевлять массы своим почти гипнотическим ораторским искусством. Рем, тем не менее, никоим образом не собирался становиться помощником Гитлера, а, скорее, желал использовать НСДАП для осуществления своих собственных амбиций в том, что касалось политической или военной карьеры.

В Берлине капповский путч был быстро подавлен. В стратегически важном районе Германии — ее промышленном сердце Руре — были особенно сильны левые политические партии, и здесь впервые состоялось вооруженное выступление рабочих, которые разгромили один из местных отрядов фрейкора.

Считается, что свыше ста тысяч рабочих выступили с оружием в руках против правых радикалов, и целый Вестфальский участок Рура был в конечном итоге очищен рабочими от фрейкоровцев. Сам Капп поспешно эмигрировал в Швецию. 20 марта законное германское правительство вернулось в Берлин и призвало народ к окончанию забастовки и возврату к закону и порядку. Лидеры всеобщей стачки согласились, но потребовали отставки (которой в конечном итоге добились) министра обороны Носке.

Проблемы Германии никоим образом не ограничивались исключительно внутриполитической борьбой. После окончания Первой мировой войны на карте мира появилось польское государство, и как только поляки избавились от гнета царской России, они сразу же оккупировали Силезскую область Пруссии с целью отторжения ее земель и их захвата из рук ослабевших немцев. Малочисленная германская армия была не в состоянии противостоять им, и вскоре подразделения фрейкора устремились на восток, намереваясь изгнать захватчиков с немецкой земли. Ожесточенные схватки рейхсвера и фрейкора с агрессорами привели к тому, что поляков все-таки выдворили из восточных провинций Германии.

В 1919 году части российской Красной Армии вторглись в балтийское государство Латвию. Армии у латышей практически не было, но при содействии немцев, обеспокоенных активностью большевиков у восточных границ Германии, было создано военизированное формирование ландвер. Командование в ландвере осуществлялось немцами, и в его составе было много немецких офицеров. Усиленный за счет фрейкора, ландвер вскоре изгнал из своей страны большевиков. Однако фактически от этого латыши не слишком выиграли, получив вместо советских захватчиков орду фрейкоровцев-грабителей. Страны Антанты были, с одной стороны, удовлетворены изгнанием советских агрессоров из Латвии, но с другой — обеспокоены агрессией

со стороны немцев. В Латвию незамедлительно прибыла контрольная комиссия держав Антанты, приступившая к «латышизации» ландвера. Немецких офицеров уволили. Был укреплен латышский офицерский корпус. От Антанты также поступила и военно-техническая помощь. Свою лепту внес и британский военный флот.

Разгневанные немцы, выброшенные из рядов ландвера, вместе со своими друзьями-фрейкоровцами объединились с русскими антикоммунистами-белогвардейцами и попытались захватить Ригу. Их попытка встретила яростный отпор. Нападавшие понесли тяжелые потери. Уцелевшие в боях почти все были уничтожены разгневанными латышами. Только прибытие фрейкоровского подкрепления позволило оставшимся в живых благополучно эвакуироваться.

В мае 1920 года после неудавшегося капповского путча бригада «Эрхардт» была окончательно расформирована. Сам же Эрхардт вместе со своими многочисленными и самыми преданными ему соратниками по-прежнему играл активную роль в деятельности многих теневых группировок правого толка и подозревался в убийстве министра иностранных дел Вальтера Ратенау и министра финансов Матиаса Эрцбергера.

А тем временем в Мюнхене НСДАП час от часу укрепляла свои позиции. В декабре 1920 года, получив тайную финансовую помощь от рейхсвера, она завладела независимой газетой «Фелькишер беобахтер» («Народный наблюдатель»). Являясь главным официальным пропагандистом партии, Гитлер теперь обладал собственным печатным органом, при помощи которого он мог выражать свой особый взгляд на политическую линию НСДАП. Теперь он был исполнен решимости возглавить партию и начать работу по дестабилизации существующего руководства. Первым его шагом стала дискредитация Антона Дрекслера как лидера партии.

НСДАП стремительно расширялась в количественном отношении и к 1921 году уже имела около десятка подразделений за пределами Мюнхена — колыбели нацизма. В феврале того же года на первом партийном съезде было объявлено, что численность НСДАП достигла 3-х тысяч человек и ее ряды продолжают расти. Но тем не менее попытки партии привлечь на свою сторону представителей рабочего класса оставались безрезультатными, и ее основную массу в то время составляли представители среднего и нижнего слоя среднего класса.

Антон Дрекслер стал понимать значение махинаций Гитлера, направленных против него, и поэтому, пытаясь вынудить партию перебазироваться из Мюнхена и его округи, где было сильно влияние Гитлера, повел переговоры об объединении с Германской Социалистической партией со штаб-квартирой в Берлине. Гитлер ответил на это незамедлительно, выйдя из рядов партии и призвав членов НСДАП принять участие в голосовании. Он отказывался вернуться на свой пост, пока ему не передадут полный контроль над партией. Дрекслер страстно желал избавиться от Гитлера, но не мог позволить себе потерять поддержку личных сторонников Гитлера, поскольку некоторые из них были очень влиятельными людьми. Его попытка уничтожить Гитлера весьма сыграла на руку тому же Гитлеру. Дрекслер понял, что потерпел поражение, и принял условия Гитлера.

22 января 1922 года Адольф Гитлер был назначен председателем НСДАП. Он сразу же расставил своих наиболее доверенных соратников на все наиболее важные партийные посты, но весьма прозорливо оставил Дрекслера исполнительным председателем партии для того, чтобы не оттолкнуть сторонников бывшего вождя за пределами Мюнхена.

Уличные митинги в эти бурные дни часто перерастали в затяжные бои с политическими противниками.

Многие из этих сражений носили чрезвычайно жестокий характер. Для защиты своих ораторов НСДАП сформировала так называемый «гимнастический и спортивный дивизион», из рядов которого отбирали наиболее крепких физически мужчин в качестве телохранителей ораторов. Под руководством Эрнста Рема отдел значительно расширился и превратился в организацию под новым названием- «Sturmabteilungen» (SA), то есть штурмовые отряды. Кстати, это новое обозначение пришлось по вкусу бывшим солдатам, поскольку ассоциировалось в их сознании с элитными ударными частями, штурмовыми бригадами времен Первой мировой войны. Рем попытался было переманить в СА Эрхардта, однако тот как бывший морской офицер, относившийся к Гитлеру с великим презрением, отказался. Правда, к Рему Эрхардт питал уважение и поэтому порекомендовал ему своего товарища Йоханна Ульриха Клинча, чтобы тот помог в организации новых боевых частей.

«ОХРАНА СТАВКИ»

Многие из новобранцев попали в СА из бойцов «Добровольческого корпуса», где было принято демонстрировать преданность исключительно командиру подразделения, и Гитлеру вскоре стало ясно, что хотя формально он и возглавляет партию, а значит и СА, ему напрасно тешить себя надеждами на безоговорочное подчинение и личную преданность со стороны рядовых штурмовиков.

В мае 1923 года было создано специальное подразделение, в обязанность которому вменялась личная охрана Гитлера. В это подразделение отбирались самые надежные и проверенные лица из бойцов СА, готовые служить фюреру верой и правдой. Это новое подразделение стало известно как Stabwache («Охрана Ставки»). Увы, его судьба оказалась недолговечной — стоило Эрхардту порвать с Гитлером и увести верных ему людей из СА, как подразделение охраны было распущено. Эрхардт, по части фанатизма превосходивший самого Гитлера, призывал двинуться войной на Францию, оккупировавшую Рейнскую область. Гитлер же отказался поддержать его инициативу, и Эрхардт в пику ему отозвал всех своих верных сторонников из СА (в те дни личное влияние Эрхардта ощущалось гораздо сильнее, чем влияние Гитлера).

Гитлер же, с тем, чтобы как-то ослабить в рядах СА влияние такого сподвижника Эрхардта, как Рем, поставил во главе военизированного крыла партии своего преданного друга Германа Геринга. Было совершенно очевидно, что Рем видел в СА нечто вроде своей личной армии, однако после того как командование этими частями возглавил Геринг, вряд ли он мог и далее рассчитывать на безграничный контроль. Придя в СА, Геринг тотчас принялся за организацию этих частей на военный лад и, несмотря на врожденную леность, проявил на этом посту весь свой организаторский талант. Как бывший солдат, увешанный орденами и медалями, герой сражений и последний командир знаменитой эскадрильи «Рихтхофен», удостоившийся за проявленную доблесть такой исключительной награды, как «Pour Le Merite», Геринг вполне мог рассчитывать на уважение со стороны тех бойцов СА, которые успели понюхать пороху. Кроме того, его присутствие на важном посту могло придать новым частям солидность в глазах широкой публики.

Но что самое главное, Геринг безоговорочно, что называется душой и телом, был предан Гитлеру. Геринг создал такую структуру командования, при которой безраздельный контроль переходил в руки так называемого «Oberste SA», то есть верховного руководства. Однако, несмотря на все его усилия, отношения между СА и партией продолжали ухудшаться, и в рядах самого СА многие были настроены весьма критично не только по отношению к партийной верхушке, но и к самому Гитлеру. В стане критиков

оказался и Рем, ставший вторым после Геринга лицом в иерархии СА.

Пожалуй, ирония судьбы заключается в том, что СА, созданные для защиты партийной верхушки от нападок со стороны их политических противников, явились причиной того, что вскоре понадобилось создавать личную охрану, дабы защитить первых лиц партии и, в частности, самого Гитлера от происков деятелей СА. В конечном итоге, это вновь привело к созданию личной охраны, на сей раз во главе с двумя командующими, пользовавшимися безграничным доверием Гитлера, — это были Юлиус Шрек и Йозеф Берхтольд. Само же подразделение охраны вошло в историю как Stosstrupp Adolf Hitler (Ударное соединение «Адольф Гитлер»). В его рядах оказались многие из тех, кто впоследствии превратился в столпов Третьего рейха, как, например, Йозеф «Зепп» Дитрих, Рудольф Гесс и Ульрих Граф.

В начале 20-х, когда успех большевиков в России вселил в немалое число немцев страх, что повторение чего-то подобного возможно и в Германии, многие лидеры правых группировок лелеяли мечту покончить с коммунистами, обвинив их в якобы готовящемся мятеже, дабы под этим предлогом осуществить военный переворот. Гитлер также спал и видел, что возглавляемая им НСДАП сыграет в этих событиях решающую роль. Увы, к 1923 году, хотя коммунисты все еще пользовались поддержкой части населения Германии, угроза коммунистического переворота уже давно изжила себя и правые упустили благоприятный момент.

«ПИВНОЙ ПУТЧ»

Раздробленность подразделений «Добровольческого корпуса» привела к тому, что многие из бойцов подались в СА. Те из них, что прошли суровую боевую школу, свысока поглядывали на своих новых товарищей по оружию, многие из которых, как оказалось, поражены левацкими настроениями. В 1923 году Гитлер лично назначил главу «Добровольческого корпуса» и поэтому рассчитывал на поддержку фрейкоровцев в случае, если националистически настроенные баварцы вздумают отколоться от Германии. Стоит ли говорить, что Эрхардт, который все еще не мог простить Гитлеру его отказ поддержать призыв к военным действиям против Франции в связи с оккупацией Рейнской области, наотрез отказался поддержать Гитлера. Правда, несмотря ни на что, Гитлер по-прежнему пользовался широкой поддержкой среди правых в Баварии.

Зная о намерении главы баварского правительства Густава фон Кара произнести 8 ноября 1923 года речь в мюнхенском «Бюргербройкеллере», а также подозревая, что фон Кар задумал провозгласить независимость Баварии, Гитлер отдал распоряжение подразделениям СА и фрейкора, как только фон Кар и сопровождавшие его лица войдут в пивную, тотчас оцепить здание. После чего сам, потрясая пистолетом, вместе с личной охраной ворвался в зал, где объявил о начале национальной революции. Гитлеру удалось застать фон Кара врасплох и с помощью угроз, посулов и уговоров добиться сговорчивости баварской верхушки. В последовавшей суматохе фон Кару, однако, вместе с главой баварской полиции и командующим Баварским военным округом, удалось незамеченными выбраться из зала и мобилизовать против Гитлера войска и полицейские силы. На следующий день Гитлер, заручившись поддержкой прославленного генерала Людендорфа, узнал, что Рем и одно из подразделений фрейкора заняли здание штаба военного округа, что располагалось в центре Мюнхена. Он тотчас принял решение бросить на подмогу около 3 тысяч своих сторонников, включая Людендорфа, Германа Геринга и Генриха Гиммлера.