Ледовый апокалипсис

– Этот снимок мне, конечно, знаком, – осторожно проговорил Кастилла, – но я не совсем понимаю, какой интерес для двух наших стран может представлять давным-давно разбившийся самолет.

Впрочем, американский президент лукавил. Он уже знал, что найденные обломки самолета вызвали нешуточную озабоченность, поскольку об этом говорилось в последнем докладе, составленном по наиболее важным донесениям спецслужб. Так, Агентство национальной безопасности сообщало, что в последние дни зафиксирован буквально взрыв активности российской электронной разведки, которая вдруг стала шерстить все Интернет-ресурсы электронных изданий и новостных агентств, в которых хоть словом упоминались эти останки авиакатастрофы. В поисковых системах были сделаны сотни запросов, касающихся обнаружившей их международной научной экспедиции, истории военно-воздушных сил США и сведений относительно арктических исследований.

У Кастиллы и его советников по вопросам разведки имелись предположения относительно того, чем вызвана подобная активность, но сейчас он хотел услышать пояснения самого русского генерала, получить информацию, что называется, из первых рук.

Не сводя глаз с разложенных на столе фотографий, генерал Баранов проговорил:

– Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, господин президент, мне, в свою очередь, также хотелось бы вас кое о чем спросить.

Кастилла взял стакан в серебряном подстаканнике и кивнул:

– Спрашивайте, не стесняйтесь.

Баранов постучал пальцем по одному из снимков и спросил:

– Что известно об этом самолете правительству самих Соединенных Штатов?

– Нам удалось выяснить, что он, как ни странно, не является американским «Б-29» или, как его еще называют, «Летающей крепостью», – ответил Кастилла, отхлебнув из своего стакана. – Были самым внимательным образом изучены архивы как ВВС США, так и армейской авиации. Наша страна действительно потеряла в Арктике небольшое количество «Б-29» и их модифицированных вариантов «Б-50», но места, где упали все эти бомбардировщики, установлены.

Кастилла поставил стакан и продолжал:

– В 1950 году восемьдесят семь «Летающих крепостей» были поставлены Великобритании. В британских королевских ВВС им дали название «Вашингтон». Мы связались с военно-воздушным министерством Великобритании и выяснили, что ни один из этих «Вашингтонов» не только не был потерян, но даже не летал над территорией Канадской Арктики. Все они со временем были возвращены Соединенным Штатам.

Кастилла посмотрел на своего собеседника открытым и искренним взглядом.

– Я ответил на ваш вопрос, генерал?

Баранов долго не поднимал глаз.

– К сожалению, да, господин президент. И с таким же сожалением я вынужден проинформировать вас о том, что этот самолет может принадлежать нам. А если это предположение верно, то он может представлять собой серьезную опасность как для двух наших стран, так и для мира в целом.

– Каким образом, генерал?

– Мы не исключаем возможности, что это тяжелый бомбардировщик «Ту-4», «Бык» по классификации НАТО. Он очень похож на ваш «Б-29». Такие машины использовались в нашей дальней авиации, точнее, в авиации Советского Союза, в первые годы «холодной войны». 5 марта 1953 года один из таких самолетов с радиопозывными «Миша-124» исчез во время выполнения тренировочного полета над Северным полюсом, и его судьба оставалась для нас загадкой. Радиосвязь с бомбардировщиком была потеряна, он пропал с радаров, а его обломки так и не были обнаружены.

Баранов тяжело и печально вздохнул.

– Мы опасаемся, что этот «самолет-загадка» и есть наш «Миша-124».

– Чего же вы опасаетесь? – недоуменно наморщил лоб Кастилла. – Разве не являются обломки советского бомбардировщика, разбившегося во время тренировочного полета пятьдесят лет назад, всего лишь сувениром времен «холодной войны»?

– Дело в том, что «Миша-124» был не просто бомбардировщиком. Он выполнял функции стратегического средства доставки биологического оружия и в момент своего исчезновения был полностью снаряжен соответствующим боезапасом.

Несмотря на теплый вечер и горячий чай, по спине Кастиллы побежали мурашки.

– Какой был загружен агент? – коротко спросил он.

– Споры сибирской язвы, господин президент. Специально модифицированные для боевого применения. Учитывая удары со стороны международного терроризма, которые сравнительно недавно довелось пережить вашей стране, вы в состоянии оценить степень потенциальной опасности, содержащейся в этих обломках полувековой давности. Она чревата катастрофой.

– Ну и ну, генерал!

Американский президент болезненно сморщился. В его воображении, словно слайды, стали менять друг друга картины одна другой страшнее: страдающий мегаломанией безумец, возомнивший себя богом и заполучивший в свое распоряжение пусть даже примитивную биологическую лабораторию, открытый почтовый конверт, из которого порыв ветра выдувает облачко белой пыли.

– «Миша-124» был оснащен распылителем, а сам болезнетворный агент находился в герметичном резервуаре из нержавеющей стали, установленном в переднем бомбовом отсеке самолета. Согласно инструкции в случае чрезвычайной ситуации резервуар должен быть сброшен за борт – в открытое море или, в данном случае, на лед, но по имеющимся в нашем распоряжении снимкам невозможно понять, была ли выполнена это операция или нет. Резервуар и его содержимое могут все еще находиться в обломках.

– И это содержимое до сих пор представляет опасность?

Баранов в отчаянии развел руками:

– Вполне возможно, господин президент. Учитывая минусовые температуры тех широт, споры и сегодня могут быть столь же смертоносны, как и в тот день, когда их загрузили на борт самолета.

– Боже милостивый!

– Вот почему нам срочно понадобилось содействие со стороны Соединенных Штатов: для того, чтобы убедиться в том, что эта… проблема действительно существует и, если да, чтобы совместно справиться с ней.

Русский генерал бесцельно перекладывал фотографии с места на место.

– Вы, господин президент, несомненно, понимаете, почему мое правительство считает, что все это необходимо держать в строжайшей тайне. Известие о том, что в Канадском районе Арктики обнаружено все еще активное и опасное биологическое оружие бывшего Советского Союза, может привести к обострению отношений между Россией и Соединенными Штатами.

– Это – как минимум, – мрачно проворчал Кастилла. – Вся программа российско-американского сотрудничества по борьбе с терроризмом вылетит в трубу. Хуже того, любая террористическая группа или поддерживающая террористов страна, которая узнает о том, что находилось в разбившемся «Мише», безусловно, захочет завладеть биологическим оружием. Ведь для этого нужно всего лишь наклониться и просто поднять его со льда. И кстати, генерал, о каком объеме болезнетворного груза мы говорим? Сколько его там фунтов или килограммов?

– Тонны, господин президент. – Лицо генерала Баранова было каменным. – На борту «Миши-124» находилось две тонны модифицированных спор сибирской язвы.

* * *

Вертолет ВМС «Мерлин» пророкотал над верхушками деревьев, унося генерала Баранова обратно, в Вашингтон, округ Колумбия, где располагалось российское посольство, а Сэмюэл Адамс Кастилла медленно возвращался в коттедж «Аспен». Его телохранители из Секретной службы шли далеко позади. Они чувствовали, что президент Соединенных Штатов Америки хочет остаться наедине со своими мыслями.

Войдя на веранду коттеджа, Кастилла увидел, что за столом возникла новая фигура – маленький седеющий человечек с покатыми плечами, которому явно перевалило за шестьдесят. Натаниэль Фредерик Клейн был из той породы людей, которые делают все, чтобы оставаться незаметными и безликими, и уж меньше всего он походил на виртуоза разведки, каковым на самом деле являлся. В лучшем случае его можно было принять за удалившегося от дел мелкого бизнесмена или школьного учителя. И тем не менее он являлся закаленным за долгие годы службы ветераном Центрального разведывательного управления и руководителем самого засекреченного в Западном полушарии подразделения по сбору разведывательной информации и проведению тайных операций.

Еще в начале своего первого президентского срока Кастилле пришлось столкнуться с тем, что позднее получило название проект «Аид», – чудовищной по бесчеловечности и масштабам акцией биотерроризма, в результате которой расстались с жизнью тысячи людей в разных странах и только чудом удалось не допустить гибель миллионов. Уже после того, как кризис миновал, Кастилла попытался трезво оценить, насколько Америка готова отражать подобные угрозы. Выводы оказались неутешительными.

Американское разведывательное и контрразведывательное сообщество, как называли комплекс всех ведомств, трудившихся в этой сфере, из-за своих размеров и многообразия возложенных на него задач стало громоздким и бюрократически неповоротливым. Важнейшая информация неделями мариновалась в многочисленных кабинетах и не могла своевременно дойти до своего адресата. Должностная конкуренция, внутренние интриги создавали ненужное трение между различными подразделениями, все большее число чиновников было озабочено только тем, как бы прикрыть собственную задницу и выслужиться перед начальством, в результате чего начинала хромать способность Америки быстро и эффективно реагировать на стремительно меняющуюся ситуацию в мире.

Кастилла всегда предпочитал нестандартные методы руководства, и его ответ на угрозу в лице проекта «Аид» также оказался нестандартным. Он решил создать совершенно новое агентство, состоящее из небольшого числа тщательно отобранных профессионалов – военных и гражданских, но непременно не имевших ранее отношения к разведывательному сообществу США. Возглавить его он поручил Натаниэлю Клейну – старому и доверенному другу его семьи.

Агентов, которых называли «мобильными нулями» из-за отсутствия у них родных и близких, для этого строго засекреченного спецподразделения подбирали буквально «вручную», исходя из их исключительных знаний и навыков, а также из отсутствия личных привязанностей и обязательств перед другими людьми. Они были подотчетны только Клейну и Кастилле, а их деятельность финансировалась из «черных» государственных фондов, о существовании которых не было известно даже конгрессменам, отвечавшим за государственный бюджет. Группа «Прикрытие-1» являлась личным боевым отрядом президента Соединенных Штатов.

Вот почему, готовясь к встрече с русским генералом, Кастилла пригласил в Кэмп-Дэвид Клейна и велел ему находиться в соседней комнате.

Стюард выкатил столик с напитками, на котором уже стояли два низких и широких бокала. Один был до половины наполнен янтарной жидкостью, другой – чистой водой.

– Виски с водой, Сэм, – проговорил Клейн, поднимая свой стакан. – Я понимаю, что для выпивки еще немного рановато, но сейчас нам с тобой это не помешает.

– Недурная мысль, – согласился Кастилла, усаживаясь в кресло. – Ты все слышал?

Клейн кивнул.

– Не зря же ты приказал установить здесь микрофоны.

– Ну и что ты об этом думаешь?

Клейн невесело улыбнулся.

– Это вы у нас Верховный главнокомандующий, господин президент, вот вы мне и скажите!

Кастилла скорчил кислую мину и поднес бокал к губам. Сделав глоток, он заговорил:

– Пока мне ясно одно: дело дрянь. А если мы не проявим максимальную осторожность и если от нас отвернется удача, все может обернуться и того хуже. Я уверен, узнай об этом сенатор Гренбоуэр, российско-американская рабочая группа по борьбе с терроризмом моментально прикажет долго жить. Черт побери, Фред, русские нуждаются в помощи, и мы обязаны оказать им ее.

Клейн вздернул бровь.

– В сущности, мы говорим о военной помощи бывшему Советскому Союзу, которая будет выражаться в финансовой и консультативной поддержке. Очень многим у нас в стране это может не понравиться.

– Балканизированная Россия понравится им еще меньше. Если Российская Федерация развалится на куски, это будет Югославия в квадрате.

Клейн сделал глоток виски.

– Ты доказываешь очевидное, Сэм. Российский дьявол в том виде, в каком мы его знаем, лучше десятка неизвестных нам чертей. Вопрос в другом: какие именно действия ты намерен предпринять?

Кастилла пожал плечами.

– Я знаю, что я хотел предпринять. Послать к Северному полюсу эскадрилью «Орлов» «F-15» с термитными бомбами точного наведения и сжечь к чертовой матери эти обломки со всем, что в них находится. Но теперь это делать поздно. О существовании обломков «самолета-загадки» уже известно всей планете, и если теперь мы вдруг уничтожим их без видимого повода и объяснения причин, в этой истории примутся копаться все без исключения журналисты, пишущие на международные темы. Более того, конгресс тут же затеет парламентское расследование, а это не нужно ни нам, ни русским.

Клейн запил виски глотком холодной воды.

– Я думаю, что первым шагом должно стать именно расследование, Сэм. Наше расследование. Не исключено, что сейчас все мы торопим события: ты, я, русские. А может, проблемы и вовсе не существует?

– То есть как это? – наморщил лоб Кастилла.

– В случае чрезвычайной ситуации советский экипаж по инструкции должен был сбросить контейнер со спорами сибирской язвы за борт. Сделал он это? Мы не знаем. Возможно, да, и тогда резервуар со смертоносным грузом уже полвека покоится на дне Северного Ледовитого океана. Обнаружение обломков советского бомбардировщика пятидесятилетней давности на одном из арктических островов, даже если когда-то этот самолет являлся средством доставки биологического оружия, само по себе не способно стать источником серьезных неприятностей. Ты сам сказал, что это можно рассматривать скорее как прощальную ухмылку «холодной войны». Политическое несварение возникнет у нас лишь в том случае, если на борту самолета действительно осталось биологическое оружие. Вот это нам и нужно выяснить, причем как можно скорее – прежде чем какой-нибудь охочий до военных сувениров кретин или турист-экстремал решит сунуть в обломки свой любопытный нос. Если сибирской язвы там нет, мы можем расслабиться и со спокойной душой передать обломки Смитсоновскому аэрокосмическому музею.

– Ваши предложения, директор? – Это проговорил уже не Сэм Кастилла, а президент Соединенных Штатов Америки.

Клейн открыл лежавшую на столе папку. В ней находились распечатки из базы данных «Прикрытия-1», присланные через несколько минут после отъезда Баранова.

– Как утверждает руководитель научной экспедиции, обнаружившей обломки самолета, на месте крушения еще никто не успел побывать. Их лишь фотографировали с большого расстояния. Это можно рассматривать как большую удачу – и для русских, и для нас. Господин президент, я предлагаю направить к месту крушения небольшую группу из числа сотрудников «Прикрытия-1», оснащенных всем необходимым для действий в горных арктических условиях. В состав группы мы включим специалиста по инфекционным заболеваниям, эксперта по советским системам вооружений и вспомогательный персонал. Перед ними будет поставлена следующая задача: оценить ситуацию на месте и доложить, как обстоит дело в реальности. Как только в нашем распоряжении окажется заслуживающая доверия и исчерпывающая информация, мы сможем приступить к разработке плана конкретных действий.

Кастилла кивнул.

– Это предложение кажется мне разумным. Когда нам следует поставить в известность Оттаву? Ведь этот остров – Среда, кажется? – является частью Канадского Арктического архипелага. Это их территория, и они имеют право знать, что там происходит.

Клейн сложил губы трубочкой.

– Помнишь старую поговорку, Сэм? «Двое могут хранить тайну, только если один из них мертв». Если мы и впрямь заинтересованы в сохранении полной секретности, сообщать не нужно ничего и никому.

– Разве так можно поступать с соседями, Натаниэль? Да, у нас случались разногласия с господами с севера, но, несмотря на это, они и сегодня остаются нашими старинными и ценными союзниками. Я не хочу еще больше портить отношения с ними.

– Тогда давай поступим так, – предложил Клейн. – Скажем канадцам, что к нам обратились русские, которые полагают, что разбившийся самолет является советским бомбардировщиком. Мы же, дескать, так не думаем и считаем, что он может оказаться нашим. Чтобы выяснить, кому принадлежит самолет, мы намерены направить к месту крушения совместную американо-российскую группу. О результатах расследования мы, разумеется, будем информировать канадскую сторону.

Клейн достал из папки еще один документ.

– Согласно тому, что здесь говорится, материально-техническим обеспечением международной научной экспедиции на остров занималось Национальное управление по исследованию океанов и атмосферы, а также Береговая охрана США. Руководитель экспедиции – канадец, и хотя бы поэтому он уже может рассматриваться в качестве представителя канадского правительства. Мы можем предложить использовать его для связи с этим правительством, а заодно попросить, чтобы он и его люди не приближались к обломкам до прибытия нашей группы, скажем… э-э-э… во избежание повреждения исторической реликвии и с целью сохранения в неприкосновенности свидетельств, необходимых для проведения расследования.

– Да, таким образом мы могли бы убить сразу двух зайцев, – согласился Кастилла.

– В арктическом регионе канадское правительство обладает весьма ограниченными ресурсами, – продолжал Клейн, – поэтому они, несомненно, будут рады, если мы разберемся за них в этом небольшом ребусе. Если проблема с сибирской язвой не обнаружится, так пусть они и дальше ничего не знают – вреда не будет. Если же проблема все же существует, мы сообщим о ней премьер-министру Канады на заключительном этапе, когда нужно будет предпринимать конкретные действия по ее разрешению.

Кастилла снова кивнул.

– Я думаю, это может стать вполне приемлемым компромиссом. Ты упомянул об американо-российской группе. Думаешь, это будет разумным шагом?

– Это неизбежно. Русские хотят держать руку на пульсе всего, что связано с их национальной безопасностью – в прошлом, настоящем или будущем. Как только мы сообщим Баранову о том, что намерены предпринять расследование и внимательно изучить место крушения, он наверняка потребует, чтобы в состав группы были включены представители России.

Кастилла допил виски и поморщился.

– Отсюда возникает следующий немаловажный вопрос: до конца ли искренни с нами русские?

Клейн долго молчал, а затем заговорил:

– Сэм! Русские, кто бы ими ни правил – царь, премьер-министр или президент, – всегда остаются русскими. Даже сейчас, после падения Берлинской стены, мы имеем дело с нацией, у которой скрытность – вторая натура, а паранойя – средство выживания. Поэтому я готов поспорить с тобой на бутылку этого замечательного бурбона, что они не рассказали нам всей правды.

Кастилла улыбнулся.

– Твое пари не принимается. Будем исходить из предположения, что русские станут действовать, имея в запасе какой-то альтернативный сценарий. Вот пусть твои люди и выяснят, в чем именно он заключается.

– Я уже обдумал, кому из агентов поручить это задание, но мне придется подключить к его выполнению по меньшей мере одного специалиста со стороны для оказания им поддержки.

Президент кивнул.

– Как обычно, предоставляю тебе карт-бланш, Фред. Собирай свою команду.

Военно-тренировочный лагерь «Гекльберри-Ридж-Маунтин»

Все утро на лугах и поросших лесом склонах горной гряды Каскейд-Рейндж бушевала война. С ободранными о скалы и расцарапанными о колючие кусты заманихи руками, со стекающей от пота по лицу камуфляжной краской, Джон Смит и еще трое бойцов их маленькой огневой группы залегли, избрав себе в качестве укрытия наполовину поваленный и сгнивший ствол пихты.

Скрытая деревьями вершина горного хребта располагалась в пятидесяти метрах впереди и чуть выше того места, где они находились. А за вершиной открывался еще один склон, еще деревья и, возможно, скрывалась еще одна огневая группа. Их товарищи-курсанты, которым на весь сегодняшний день выпало быть «красными», то есть их врагами.

Кроме стебельков травы, качающихся от легкого ветерка, ничто вокруг не двигалось. Смит, не сводя глаз с вершины хребта, стал вынимать руки из лямок рюкзака.

– Я вернусь через минуту, капрал, – сказал он. – Хочу проверить, не поджидает ли нас за перевалом торжественная встреча.

– А что делать нам, сэр? – спросил его помощник, неуклюжий парень из 82-й воздушно-десантной дивизии. Он и еще двое участников их боевого дозора лежали, распластавшись на толстом слое хвои, и тоже настороженно выглядывали из-за ствола.

– Сидите тихо, вот и все, – не оборачиваясь, ответил Смит. – Вам незачем себя обнаруживать.

– Как скажете, сэр.

Смит перевалился через бревно и, зажав ремень автоматической винтовки между большим и указательным пальцами правой руки, пополз по-пластунски вверх по склону. Он заранее наметил извилистый маршрут передвижения, мысленно проложив его между самыми раскидистыми кустами и поваленными стволами деревьев, чтобы как можно меньше оставаться на открытом пространстве. Столь бесшумно не смог бы передвигаться даже выползший на охоту питон.