Потерянное одиночество

Европейские вампы тогда напали не только на нашу общину, были еще Эл-Эй, Фриско, Детройт, Орлеан и Торонто в Канаде. Шесть крупных городов Нового Света, шесть общин не-людей. В Детройте и Торонто не смогли дать отпор, Главы общин были убиты, а divinitas разбежались. В Сан-Франциско и Нью-Орлеане убили глав, но община собралась и днем вскрыла лежку вампов, залив все бензином, выжгла мертвяков. Только у нас и в Лос-Анжелесе главы выжили и остались на своих постах. В Торонто через несколько лун молодой divinitas, такой как Седрик или я, вернулся со своими слугами-людьми и уничтожил лежку вампов и нового главу города. Только Детройт остался во власти вампов, но тамошний глава оказался вполне вменяем, он ухитрился соблюсти политику секретности, держа своих ночных убийц под полным контролем. Ведь самое страшное, что могло случиться, это если бы люди поверили, что вампы и прочие – совсем не сказка, что мы существуем на самом деле. Тогда бы не спасся никто, ведь несмотря на почти бесконечную жизнь мы уязвимы к оружию и чуждой силе – силе Единого.

Люди с необъяснимой жесткостью убивали старых богов, забыв что еще их отцы молились им. Если верить книге из моего детства, то создателей флерсов, Светлых Сестер, убили именно люди, без какого либо науськивания со стороны не-людей. Сестры намеренно удалились в глушь чтобы жить там со своими детьми-сотворенными никому не мешая и чтобы им никто не мешал. Их искали, специально искали, чтоб убить. Насколько же черными были сердца тех людей, что вся белая сила Сестер не смогла на них повлиять, не смогла остановить. Именно смерть Светлых Сестер стала последней каплей, filii numinis забились в щели, притворившись людьми. Почти все «зеленые» лишились своих земель, Ауэ и Форесталь – типичные примеры, лес Форесталя просто вырубили, а Ауэ пришлось уйти со своих лугов – людей стало слишком много. Все луга превратились в выпасы скота, но это можно было бы пережить, если бы вместе с людьми не пришел и Единый, слишком много церквей поставили люди на землях вечно юной владычицы, сводя ее с ума и лишая сил. Она ушла со своих земель, как люди уходят с пепелища.

Прошло почти полтысячи лет с того момента, как каждый сын богов почувствовал смерть Светлых Сестер. За это время мы выродились. Окончательно. Раньше бело-зеленые могли посреди зимы создать цветущую поляну, а черно-зеленые призвать осень в конце весны, лишив живое лета. Бело и черно красные активно вмешивались в жизнь людей откликаясь на их просьбы и взимая плату. Даря долгожданных наследников или победы в битвах или же способствуя богатому урожаю, если они как мой предок Дионис владели и зеленой силой и красной.

Боги были сильны, они могли очень и очень многое. Те, кого зовут их детьми, могут лишь продлевать свою жизнь, пыжась от того, что люди и сотворенные в чем-то проигрывают им. Волки живут ненамного дольше людей, вампы подвластны солнцу, которое их убивает, флерсы и инкубы не блещут умом. Другие малочисленные расы тоже имеют свои слабые стороны, как правило, они не способны к логическому мышлению и планированию – живут сегодняшним днем, крайне тяжело приспосабливаясь к любым изменениям. А люди… Люди всегда идут вперед, не останавливаясь и не задумываясь. Последние сто лет они не идут, а бегут. И если задуматься хоть на секунду, то становится ясно, что бегут они к пропасти, в которую утащат и нас… Я не задумываюсь над этим. Пользы от этих размышлений никакой, а вред явственный. Я ведь белая – мне нельзя расстраиваться и унывать, это не дает мне «нормально функционировать». Не только флерсы и инкубы живут сегодняшним днем, filii numinis тоже, и в этом наша беда…

Всегда! Всегда после посещений тетушки на меня накатываются воспоминания и унылое настроение. И похоже ничего с этим поделать нельзя.

Седрик так и не простил Руфусу смерть той волчицы. Он бы убил его, но тетушка Агата обратилась к Саббиа и выкупила сына собой. Десять лет она была в услужении у властелина песка за то, что тот взял Руфуса под защиту. Мы с Седриком кое-как определились в своих отношениях. Через луну после той страшной ночи, он пришел ко мне с просьбой-предложением. Ему надо было встречать главу не-людей из Лос-Анджелеса, по слухам очень сильного filius numinis, он бы гарантировано разглядел природу нашей связи и тогда авторитет Седрика как главы, не стоил бы и выеденного яйца. Так вот, Седрик предложил снять рабскую метку в обмен на «жизненную» клятву не чинить мне зла. Деваться было некуда и я, скрепя сердце, согласилась, правда настояла на том, что период между снятием метки и произнесением клятвы, Седрик будет крепко связан, как говорят люди – от греха подальше. Я очень нервничала, поэтому снятие метки прошло ужасно и болезненно – шнур выскальзывал, не желая покидать тело. Оно и ясно почему, я боялась освобождать Седрика и поэтому никак не могла четко сформулировать приказ силе.

- Пати, прекрати меня мучить. Оставь. – Прошептал мой пленник искусанными губами. Мне стало жалко его, и именно жалость помогла все же выдернуть толстый пушистый шнур одним рывком из обоих центров.

Седрик лежал без сознания, а я как могла закрывала в нем дыры, делясь зеленой силой. Меньше чем через минуту он пришел в себя.

- Ты кормишь меня? – удивленно спросил он.

Я пожала плечами, сам ведь прекрасно понимает, что кормлю.

- Зачем?

Этот вопрос застал меня врасплох. Ну как зачем? Я сделала плохо, я сделала больно без причины и не желая этого. Надо же загладить свою вину. Но слов, чтобы объяснить это Седрику, я не находила. Вместо этого я спросила

- А что? Не надо?

Он улыбнулся.

- Пати, будь моей женой.

Если б он ударил меня черной силой, это б возымело меньший эффект.

Я отскочила от него закрываясь, готовая к бою.

- Пати… - в его глазах недоумение и легкий страх.

Я молча заметалась из стороны в сторону.

- Ты хотел произнести клятву, - наконец нашлась я.

- Я не вижу неба, - ответил он странным голосом.

Пришлось мне его подтащить к окну, были сумерки, не лучшее время для «жизненной» клятвы, но и так сойдет.

- Клянусь своей жизнью, - тихо произнес он, но слова как будто зазвенели сами по себе, не желая затухать, - что не причиню тебе зла и не буду злоумышлять против тебя. И не буду помогать твоим врагам против тебя. Пусть этот сумеречный час будет мне свидетелем и пусть он возьмет мою жизнь, если я нарушу клятву.

Сумерки как будто сгустились вокруг нас, оплетая, а потом осели еле видимыми vis-зрением браслетами на руках Седрика и обручем на его голове, а у меня на груди оказалось что-то вроде брошки напротив сердечного центра.

- Ну? Теперь ты развяжешь меня?

Я молча сходила за канцелярским ножом и разрезала веревки. Седрик тут же взял меня за руки, я попыталась вырваться, но он держал крепко, но не грубо.

- Пати… Пати, ну что ты как кошка вырываешься если тебя взять и ластишься когда этого не ждут, - ласково сказал он.

- Да уж! Я не сучка, которая прибегает по первому свисту! Пусти, Седрик!

Он выпустил мои руки.

- Чем я не хорош?

Я в удивлении посмотрела на него, он что шутит?

- Всем.

- Всем? – переспросил он.

- Да как тебе в голову то взбрело? Как ты себе представляешь нас вместе? А? Я и НАШИ слуги волки? Да? Я белая!!! Седрик. Белая! И не слабее тебя! Я НЕ БУДУ тебе подчиняться!!! Уходи!

- Пати…

- Убирайся!!! – я готова была впиться ему в горло, если он не сделает хотя бы шаг к двери. Но он сделал, он отошел от меня, надел рубашку и набросил пиджак.

- Мы вдвоем убили Абшойлиха и его выкормышей, нам обоим надо принимать послов, - мрачно сказал он.

- Нет. Это твоя победа. Наслаждайся ею и оставь меня в покое!

Мы долго не виделись после того дня. Год или даже два, но потом был какой-то вопрос, который касался меня, пришлось участвовать в Совете. Мы оба сделали вид, что между нами ничего не было и нет, и притворялись еще долго.

***

За воспоминаниями пролетело два часа и солнце желтыми вечерними лучами заглянуло ко мне в комнату. В расслабленной тишине раздался телефонный звонок, домой мне звонят только Сэм и Дениз. Это была Дениз.

- Мисс Дженьювин, вас настойчиво ищет по телефону некий Роберт МакФлоренс, сын Герберта МакФлоренса, - Дениз явно читала по бумажке, - он очень нервничал и клялся что это крайне важно, поэтому я вас побеспокоила.

Герберт МакФлоренс….

- Да, Дениз, все нормально. Что он хотел мне передать?

- Чтобы вы позвонили ему, - и она продиктовала номер.

Я поблагодарила и положила трубку.

Герб… Коммерсант знавший цену деньгам и знавший, что счастья на них не купить, он удивительным образом умел получать прибыль создавая, а не «обдирая». И очень гордился этим. А я гордилась им. Мы были вместе почти три десятилетия. Когда наши встречи уже стали опасны для него, он сначала согласился расстаться, но через несколько лун появился в моем ресторане сильно постаревшим, как будто лет десять прошло, и попросил чтоб я вернулась. Сказал, что всего достиг, что сын отлично ведет его дела, что не к чему больше стремиться, а тут еще и я ушла из его жизни. Я видела, что ночь со мной может его убить, и прямо сказала об этом, он лишь рассмеялся в ответ «Умереть в твоих объятиях уж точно лучше, чем превращаться в руины и помереть на больничной койке, ходя под себя и не помня своего имени». Я попросила время подумать, мне надо было «спросить равновесие», а этот обряд не терпит суеты ни внешней, ни внутренней. Ответ пришел – «да, дай то, что он просит».

Осенней ночью мы безумствовали, как в первый год нашего знакомства, а днем его нашли уснувшим навсегда. «Легкая смерть праведника», - сказал кто-то на похоронах, - «Он улыбался, зная, что попадет в рай». Может быть и так, если рай существует, то Герб был достоин туда попасть.

Когда мы расставались, думая, что уже не возобновим отношений, Герб меня попросил не отказать в помощи, если обратится его сын. Я согласилась, оговорив, что окажу «посильную» помощь. «Ты единственная женщина, придающая значение формулировкам» - было мне ответом.

И вот теперь Роберт сын Герберта чего-то хотел от меня. Я набрала его номер.

- Здравствуйте, это Пати Дженьювин.

- А… Мисс Дженьювин… - он был нервозен и рассеян, - Я наверное зря все это затеял… Извините за беспокойство.

И он собрался положить трубку.

- Молодой человек, - ледяным тоном произнесла я, - Я знаю, что ваш отец сказал обратиться ко мне лишь в крайнем случае, так что выкладывайте.

- Вряд ли я младше вас. Не надо со мной так обращаться.

«Ну не надо так не надо, положи трубку» - сказала я себе, но… Ясно, что у этого глупого мальчишки стряслось нечто совсем плохое… Я не могла закончить разговор первой.

- Вы будете рассказывать? – спросила я. «Если нет, то я считаю себя свободной от обещания».

- Мой сын попал в аварию, он в коме уже двое суток. Если он до утра не придет в себя… Шансов нет.

- Давайте адрес клиники, - обреченно сказала я, вспоминая сколько у меня заряженных амулетов-накопителей.

Через сорок минут Митх уже вез меня в больницу, я ломала голову над тем, что сын Герба помнит меня блондинкой и думает, что мне сейчас минимум пятьдесят. Гламор? Но он спадет как только я займусь его сыном… Пожалуй, все же гламор.

На ресепшене не понадобилось применять влияние на издерганную медсестру, хватило просто спокойной властности. Я нашла палату и Роберта МакФлоренса, он был похож на отца как копия подмастерья на работу мастера. В последний момент я решила не менять цвет волос, изменив лишь лицо – очень следящая за собой женщина за пятьдесят.

- Роберт…

- Мисс Дженьювин…- его раздирали противоречивые чувства, он был готов хвататься за соломинку, но стыдился своей нелогичности и пустых надежд на чудо. Напрасно.

- Где мне найти его лечащего врача? – спросила я. Чтобы чем-то помочь, а не навредить, мне надо знать все о травме.

Роберт рассеяно оглянулся на палату

- Он как раз…

Врач уже выходил, и я перехватила его. Вот на него я обрушила силу влияния и подчинения, завела обратно к умирающему парню и потребовала подробно доложить о состоянии больного.

Врач, уставший мужчина средних лет, не сопротивлялся и быстро выложил все. Большая гематома мозга и разрыв печени – вот самые опасные травмы, они б и по отдельности могли убить парня, а вдвоем убьют гарантировано, если гематома все же позволит выйти из комы, то печень и непрерывная кровопотеря его все же добьют.

Кивком я отпустила врача. Ненавижу травмы мозга. С ними невозможно работать, все равно что пытаться вынимать занозу с помощью мачете. Ну что ж, как говорил Костя «делай, что должно и будет что будет». Воспоминание о нем настроило меня на работу, я латала его не раз, по чуть-чуть конечно, да даже и не латала, а превентивно вмешивалась…

Так… Гематома… Отек… Убрать черную тучку… что там успело отмереть, а? Плохи дела… займусь для разминки тем, что полегче – печенью. В печень аккуратно вливаем зеленого – изменение материи и белого – для толчка. Подействовало буквально сразу, орган как бы стал сшивать сам себя, уменьшая разрыв, на чуть-чуть конечно. Но это сработало. Теперь надо только периодически давать порцию зелено-белого.

Голова…Что ж тут можно сделать? Только забирать черное да кормить зелено-белым в надежде, что организм найдет правильное применение силе. Так прошел час или более – тучку убрать, микроскопическую порцию зелено-белого в голову, порцию поувесистей в печень. Мне не нравилось что не получалось отследить не превращается ли все, что я даю в черную тучку. Время шло, я чувствовала как садилось солнце, когда оно сядет совсем, работать станет намного тяжелее.

Ура! Тучка явно меньше чем то, что я влила. Вера в успех придала мне сил, но все равно, уже сказывалась усталость. Тонкая работа требовала сосредоточения, пусть и не такого полного, как при восстановлении вены Лилии, но все же.

С появлением первых звезд я решила сделать перерыв… Очень вовремя.

Я откинулась на неудобном стуле, потирая амулет-накопитель и тем самым забирая из него энергию, как вдруг дверь в палату открылась и зашла вамп… Мы несколько секунд удивленно смотрели друг на друга.

Вампирша, не старая, из «отказавшихся» - пищевой центр маленький, зато рацио и сердечный очень развиты.

- Больше к нему не приходи, - четко произнесла я и «полыхнула» - сняв щит с белого сердечного vis-центра.

Вампирша вскинула руку к лицу, загораживаясь, и отвернулась.

- Да, леди, - зло ответила она.

- И всем своим, кто здесь ошивается, передай, чтоб не совались.

- Да, леди.

И она пятясь вышла из палаты.

Да… и чему я удивилась? Большая больница, ночная смена, «отказавшиеся» наверное бродят по коридорам десятками. Хотя, конечно, про десятки я загнула.

Донорская кровь для вампиров все равно что вода – заполняет брюхо, а сил не дает. Зато эмоции страдания и горя – как таблетки-витамины. «Отказавшиеся», а их сейчас немало, отказались от полноценной пищи – питья живой крови и последующего убийства, заменив ее водой с витаминами. Одни перешли на донорскую кровь плюс питание от больных и умирающих в больницах и хосписах, а вторые на кормление от добровольных и случайных жертв и эмоции этих жертв, правда, довольно часто эта вторая группа все же срывалась на «полноценное питание».

В последнее время появились кучи книжонок, где описываются взаимоотношения какой-нибудь девицы и вампира. Вампир оказывается классным любовником и дарит девице незабываемые ощущения. Ага. Незабываемые, это точно. Вампир – существо, питающееся болью и страхом. Нет, конечно же находятся людские особи способные испытать оргазм корчась от боли или находясь на волосок от смерти, но таких крайне мало, и вампы их ценят как гусей из которых можно многократно делать фуа-гра.

А вот какой процент жестоких изнасилований с избиением совершается не людьми, а вампами, трудно определить – это их законный промысел, и сам акт сексуального насилия для вампа мало что значит, это лишь средство доставить страдания жертве.

Я поскорее выбросила мысли о мертвяках из головы, чтоб не мешали настраиваться на лечение, и усиленно потерла амулет между ладоней. Неполированный янтарь отдал мне последнюю каплю заключенной в него зеленой силы, и я опять взялась за «порционное впрыскивание».

В предрассветный час я уже была выжата до предела, а парню стало хуже, сила, которую я вливала не шла на пользу, а без толку растекалась по телу, я прекратила вливания, погрузившись в короткий чуткий сон.

Утром, когда солнце стало белым, парень пришел в себя и мы молча изучающе уставились друг на друга. Пока я лечила его не зная, получится ли вытащить его, то особо к нему не присматривалась, сейчас же самое время разобраться, кого я так упорно «выносила на своих плечах». Ему было лет двадцать, если и больше то не намного, внешне он не был похож на отца и деда, наверное, пошел в мать, но глаза…, глаза Герба.

- Кто вы? – попытался спросить он, я угадала лишь по слабым движениям губ.

- Я? Узнаешь… - и я привстав поцеловала его в безжизненные губы, вливая силу. Его тело принялось бодренько распределять полученный дар, парень вне опасности, это точно.

От моего поцелуя его взгляд стал растеряно-удивленным, а когда я обернулась у двери, потеряно-просящим.

- Мы встретимся, обязательно, - сказала я и прикрыла дверь.

Да, теперь ему от меня никуда не деться, он мой должник, это раз, а во-вторых, когда получаешь от кого-то силы больше, чем имеешь сам, то попадаешь в подчинение, иногда полное и безусловное. Кстати, именно так вампы делают себе подобных – сначала кровь и жизненная сила забирается, а потом с кровью создателя бывший человек получает черную силу, заемную, принадлежащую старшему. Очень и очень долго молодой вампир будет рабом своего создателя, и лишь набравшись силы, сможет противиться ему. После того как он докажет, что может на равных общаться с создавшим его, тот обязан провести ритуал «освобождения», перерезания той силовой пуповины что есть между ними, чтобы младший смог пережить смерть старшего и заводить собственных выкормышей.

Фу… сколько лет и мысли не мелькало о вампах, а тут и воспоминания и встреча…

Митх сладко дрых в машине откинув сиденье – в госпиталь я приехала не в ролсе, а на здоровенном Рендж Ровере, сиденья которого могли образовывать удобный диван-кровать. Я стукнула по стеклу, тут же сработала сигнализация, Митх диким взглядом заоглядывался, в ответ я приветственно помахала рукой.

По полупустым улицам мы быстро добрались домой.

Спать, спать и еще раз спать.

А потом вызвонить Крега и заставить засранца прийти во что бы то ни стало.

Вечером этого же дня я говорила по телефону со своим самым щедрым и неиссякаемым источником.

- Крег, засранец, ты всех их любишь. Ты вообще любишь всех женщин от семнадцати до пятидесяти. Что значит, не хочу обманывать? А когда ты встречался с тремя, не считая меня, и те трое не знали друг о друге? Ты никого не обманывал? А когда две девицы встретились в твоей квартире, и каждая думала что видит твою бедняжку сестру, умирающую от экзотической болезни, подхваченной в лесах Амазонии, где она спасала пигмеев от оспы? А когда ты приперся с пробитой башкой, истекая кровью, а за тобой бежали, переругиваясь и деля тебя три бабищи, которых ты ухитрился подцепить за одну ночь? Моя охрана тогда увечья получила. Из-за твоего дурного вкуса!!! Крег, если ты не явишься на мой зов этой ночью, знай, что когда эта очередная девица… хорошо – очередная жена! Выставит тебя из дома в одних трусах, а это случится неминуемо, потому что это ты сегодня вдруг почему-то не хочешь обманывать, а через неделю и не захочешь, а обманешь, а через три тебя застукают, а еще через две застукают повторно, но уже не простят. Так вот, когда ты в одних трусах будешь стоять на лестничной клетке… Да? Ну вот и умничка. Вот и молодец. Жду.