Помоги проекту - поделись книгой:
В каменном саркофаге покоился усопший довольно высокого роста (1,73 м) и относительно статный. Значительная влажность повредила скелет, особенно верхнюю часть его, поэтому нельзя было установить, подвергался ли череп искусственной деформации, как это было принято при захоронении знатных майя. На зубах усопшего не было инкрустаций, привычных для аристократии майя и украшавших, например, челюсти тех покойников в преддверии святилища, которые были принесены в жертву перед входом в гробницу, чтобы охраняли душу покойного и прислуживали ей.
Губительный влажный воздух испортил праздничное облачение покойного, но драгоценности сохранились хорошо, например, ожерелье из более чем 1000 зерен нефрита, нанизанных в 9 рядов. На обеих руках покойного — браслеты, на каждом пальце — нефритовый перстень, в ногах — маленькая каменная статуэтка бога Солнца. Но самые изумительные драгоценности украшали голову покойного. К огромной диадеме было подвешено изображение бога — летучей мыши, пластинки серег были исписаны иероглифами, а во рту лежала раковина, которой покойный должен был «заплатить» за свое загробное пропитание. Лицо усопшего покрывала мозаичная посмертная маска, сложенная из более чем 240 кусочков нефрита, только для глаз были использованы обсидиан и кусочки перламутровых раковин.
На месте захоронения было найдено и много украшений из жадеита (зеленоватого минерала), а также великолепные изображения двух юношеских голов Ученые предположили, что, может быть, их «срубили» с храмовых статуй и принесли в жертву?[12] Впоследствии было установлено, что А. Рус открыл гробницу правителя Пакаля, который пришел к власти в 12-летнем возрасте, а умер в 80 лет. «Мы были поражены его ростом, более высоким, чем у среднего индейца-майя, и тем, что его зубы не были подпилены или инкрустированы пиритом и нефритом, как это свойственно всем знатным майя, — писал А Рус. — В конце концов мы пришли к выводу, что этот человек мог быть немайякского происхождения, хотя и ясно, что он закончил жизнь в ранге одного из правителей Паленке».
Открытие А. Руса и так поставило перед учеными всего мира множество вопросов, а последняя его фраза породила поистине огромное количество самых различных версий и гипотез. Вновь стала обсуждаться давняя проблема: а не находится ли прародина майя в Египте, где стоят подобные же пирамиды, которые тоже служили гробницами? Некоторые исследователи даже предположили, будто какой-то европеец пересек Атлантический океан задолго до X. Колумба, принес на землю майя свет новой культуры и управлял в Паленке в качестве обожествленного монарха.
…У самой дороги, в каких-нибудь 50 метрах от парадной лестницы дворца Паленке, видна невысокая железная ограда. Внутри нее — скромный памятник из белого камня, сделанный в виде уменьшенной копии древнемайякского храма. Четкая надпись на одной из сторон монумента гласит: «Альберто Рус Луилье. 1906–1979». Он умер в далекой Канаде внезапно, от сердечного приступа, во время подготовки очередного Международного конгресса ученых-американистов. И похоронили главного исследователя Паленке там, где он провел столько трудных, но счастливых лет.
МАВЗОЛЕЙ ИМАМА ХУСЕЙНА
После смерти пророка Мухаммеда, скончавшегося в 632 году, сразу же разгорелся спор о его преемнике. Первое несогласие среди мусульман произошло по поводу принципа наследования власти, но в конце концов ученики Мухаммеда объединились вокруг «верного из верных» — Абу Бакра, которого и провозгласили первым халифом («заместителем» пророка). Однако не все были довольны таким выбором, и вокруг Али — двоюродного брата и зятя Мухаммеда — сгруппировались его сторонники. Они объявили, что лишь прямые потомки пророка могут быть вождями мусульман — имамами, которые получают сокровенные знания от Мухаммеда и передают его своим преемникам. Этих людей стали называть шиитами — от арабского слова «шиа» (группа).
Третьим шиитским имамом был Хусейн. В 681 году имам Хусейн шел из Мекки в Куфу, призванный туда теми мусульманами, которые считали, что власть в халифате должна принадлежать прямым родственникам пророка, а он был его внуком — сыном его дочери Фатимы и двоюродного брата Али. Отец имама Хусейна, первый имам шиитов, был убит и похоронен в Неджефе — городе, который стал главной шиитской святыней. Брат Хасан, второй шиитский имам, тоже погиб от рук убийцы…
Противники шиитов выслали навстречу небольшому отряду имама Хусейна войско под предводительством Зайада Убайдулы. Отряд имама Хусейна насчитывал всего 70 человек, и перебить их было нетрудно.
Мученическая смерть внука пророка оставила трагический след во всем шиизме. В память имама Хусейна каждый год устраиваются траурные шествия и действия, повторяющие события, происшедшие в октябре 681 года в Кербеле — когда-то небольшом оазисе, располагавшемся в пустыне в 150 километрах от Багдада. Потом здесь вырос великолепный город, ставший святым для мусульман-шиитов.
По дороге к этому городу в дни паломничества можно увидеть машины с привязанными к ним гробами, обмотанными черной материей. Все направляются в Кербелу, так как большой честью считается быть похороненный у золотых мечетей этих святых мест. В прежние времена дни мухаррама (траура по имаму Хусейну) отличались самоистязанием верующих. Изображая битву при Кербеле, они наносили себе сильные удары цепями, а некоторые и ножами, так что не обходилось без телесных увечий.
В память о мученической кончине имама Хусейна в городе из года в год веками строились и украшались его мечеть и мавзолей. В возведении их участвовали и правители-сунниты — сторонники другого направления в исламе. К ним принадлежали представители династии Омейядов, вырвавшие власть из рук Али и его сыновей.
Массовые паломничества к могиле имама Хусейна начались уже через три года после его смерти, и страсти вокруг этих мест кипели на протяжении многих веков. В 850 году халиф аль-Мутаваккиль, решивший искоренить память об Алидах, повелел снести гробницу имама Хусейна и паломничество к ней запретить. Но как только халиф скончался, все вернулось на круги своя: гробницу восстановили, и паломничество к ней возобновилось. Впоследствии все мусульманские правители, в чьих владениях оказывалась территория Ирака с Кербелой, совершали паломничество к усыпальнице имама Хусейна.
В 1508 году Исмаил-шах, халиф из династии Сефевидов, завоевавший Багдад, повелел покрыть стены мавзолея имама Хусейна золотом. Следующий правитель, султан Османской империи Сулейман Великолепный, углубил и расширил канал аль-Хусейния, который снабжал Кербелу водой из Евфрата. И город быстро превратился в цветущий сад. Османские султаны и шахи соперничали друг с другом, внося богатые вклады в величие мечети и мавзолея. Например, в 1790 году Мухаммед-хан, основатель Каджарской династии, вновь покрыл купол мавзолея имама Хусейна золотом. А через 10 лет произошло самое драматическое событие в истории Кербелы: на город напали ваххабиты, выступавшие против культа святых, паломничества к их могилам, роскоши мечетей и т. д. Они не хотели мириться с великолепием, окружавшим святыню шиитов, и разрушили многие сооружения мечети и мавзолей имама Хусейна, а саму гробницу разворотили. Это кощунство вызвало большие волнения в шиитском мире, особенно в Персии, но уже через 10 лет святыня была восстановлена и украшена, и впоследствии великолепие ее продолжало возрастать.
В 1858 году Наирджин-шах расширил двор мечети, вновь покрыл купол мавзолея золотом и украсил айван мозаикой. Изумительна и поистине уникальна ограда мечети, с арочных сводов которой на стены «сбегают» мозаичные голубые венки, а сами стены представляют собой словно бы страницы из Корана. На них действительно белыми каллиграфическими буквами написан весь текст священной книги мусульман. В ограде восемь ворот, над главными высится башня голубого фаянса, в которую вмонтированы часы.
Роскошь и безграничная щедрость, с которыми устроено это святое для шиитов место, поражают всех паломников. Минареты мечети покрыты золотом и вместе с золотым куполом мавзолея издалека видны, создавая на фоне синего неба картину необычайной красоты. Гробница имама Хусейна расположена в центре двора, и те, кому посчастливилось войти под своды знаменитого золотого купола мавзолея, видят огромную (шириной 4 и высотой 2 метра) гробницу, покрытую кованым серебром. Она предстает в мерцании яркого света, льющегося из окружающих ее светильников. Окна мавзолея закрывают шелковые и парчовые занавески.
МЕЧЕТЬ ОМЕЙЯДОВ В ДАМАСКЕ
Дамаск, столица Сирии, — один из древнейших городов мира, ему около 6000 лет. За столь долгую историю своего существования город видел много народов и завоевателей: в XIV веке до н. э. хетты, жившие в Анатолии и на севере Сирии, дошли до этого древнего поселения и назвали его Дамашиас. Полтора века спустя египетский фараон Тутмос III, который вел бесконечные войны с городами-государствами Сирии, захватил и Дамаску: так по-египетски звучало название этого города.
В начале X века до н. э. Дамаск стал столицей одного из сильнейших арамейских царств, а через два века город захватили ассирийцы, выселившие его жителей в Урарту. Правители династии Ахеменидов, Александр Македонский… — даже краткое перечисление завоевателей, нападавших на Дамаск, говорит о том, что судьба этого города не была безоблачной и благополучной. Завоеватели приходили и уходили, оставляя в облике города и его истории свои следы.
Тысячелетняя связь Дамаска с греко-римско-византийской культурой, начавшаяся после вторжения в Азию войск Александра Македонского, окончилась так же внезапно, как и началась. Всего одним штурмом город захватили персы-сасани-ды, но уже в 635 году его покорили арабы, и с этого времени начинается история Дамаска как мусульманского города.
Долгое время, после того как арабы захватили Дамаск, в главном храме города исполняли свои религиозные обряды и христиане (в правом крыле храма), и мусульмане (в левом крыле). Но, окончательно утвердившись в Дамаске и сделав город столицей своей империи, Омейяды попросили христиан подыскать себе другое место, однако еще долгое время в Сирии сохранялась взаимная веротерпимость: звон колоколов под гигантской базиликой, первоначально посвященной Иоанну Крестителю, чередовался с призывом муэдзина.
Но шло время, и Дамаск из второразрядного города, каким он был во времена пророка Мухаммеда и первых его преемников, превратился в столицу огромного халифата. Город рос, расцветал и богател, и халифы справедливо решили, что Дамаск должен иметь собственное святилище. К тому же к началу VIII века число приверженцев ислама возросло настолько, что грандиозная базилика Иоанна Крестителя[13] с ее тремя 140-метровыми пролетами-нефами уже не могла вмещать всех мусульман, а христианам там и вообще не оставалось места. И тогда могущественный халиф аль-Валид ибн Абд аль-Малик, владения которого простирались от Китая (на востоке) до Атлантики (на западе), начал переговоры с представителями христианской общины Дамаска. Он предложил им уступить мусульманам свою часть базилики Иоанна Крестителя в обмен на разрешение беспрепятственно пользоваться пятью другими храмами города. Христиане заупрямились, и тогда халиф пригрозил, что прикажет разрушить церковь Святого Фомы, которая по размерам была еще больше храма Иоанна Крестителя. И христианским старейшинам пришлось покориться.
Халиф Абд аль-Малик приказал разрушить базилику и убрать остатки римских сооружений, на месте которых она была возведена, после чего началось возведение мечети, «прекрасней которой не было и не будет». Строительство ее продолжалось все время правления этого халифа, который истратил на ее возведение семилетний доход государства. Когда ему доставили на 18 верблюдах бумаги со счетами, он даже не взглянул на них и сказал: «Это все истрачено ради Аллаха, так не будем жалеть об этом».
Мечеть Омейядов, ставшая поистине грандиозным сооружением, на протяжении веков служила образцом всему мусульманскому миру. У Великой мечети три минарета, каждый из которых имеет свое название: минарет Невесты, минарет Исы (Иисуса Христа) и минарет Мухаммеда. Мусульмане считают, что накануне Страшного суда Иса для борьбы с Антихристом спустится на землю возле своего минарета. И когда это произойдет, из минарета Невесты выйдет девушка из племени гассанидов: она была невестой Иисуса Христа на земле, но красавицу замуровали в стены башни, когда-то стоявшей на месте минарета.
В огромной мечети Омейядов до нашего времени сохранились великолепные декоративные композиции с уникальными архитектурно-ландшафтными изображениями, но есть в ней и множество таинственных и загадочных мест. Например, в глубине ее двора, среди колонн галереи, скрывается маленькая дверь, ведущая в часовню Хусейна. Все в Дамаске знают, что здесь — в капсуле под покрывалом, расшитом стихами из Корана, — покоится голова третьего шиитского имама Хусейна, убитого в сражении при Кербеле. Голова его была отсечена и доставлена в Дамаск сирийскому правителю Муа-вии, который приказал повесить ее на городских воротах — на том самом месте, где когда-то царь Ирод повелел выставить голову Иоанна Крестителя Легенда рассказывает, что соловьи запели в садах Дамаска так печально, что все жители города рыдали. И тогда халиф Муавия раскаялся в содеянном и повелел поместить голову имама Хусейна в золотой саркофаг и установить его в склепе, который позднее оказался внутри Великой мечети. Рассказывают, что там же хранятся волосы пророка Мухаммеда, которые он остриг перед своим последним паломничеством в Мекку. Около склепа мулла день и ночь читает Коран, и в этом уголке мечети постоянно слышится персидская речь, так как поток паломников из Ирана никогда не прекращается.
Капсула с головой Иоанна Крестителя тоже хранится в мечети Омейядов — в маленьком изящном павильоне с зарешеченными окошечками и с куполом, формой своей повторяющим перекинутую над ним арку. Как оказалась в Великой мечети голова Иоанна Крестителя? По рассказам, она была здесь всегда, но нашли ее только во время возведения мечети. Халиф хотел избавиться от нее, но едва дотронулся, как не мог сойти с места, и решил оставить реликвию в покое. На поклонение этой святыне приходят и христиане и мусульмане.
Рядом с Великой мечетью похоронен прославленный полководец Салах-ад-Дин, первый султан Египта из династии Ай-юбидов. Его жизнь пришлась на тот период, когда возникла сознательная потребность в объединении и защите ислама. Поэтому на протяжении всей свбей жизни Салах-ад-Дин вел завоевательные походы, но в Средние века его воспевали за благородство и милосердие к побежденным им крестоносцам. Посреди парка, перед северо-западным углом мечети Омейядов, стоит прекрасный мавзолей с куполообразной крышей. Это и есть гробница Салах-ад-дина, скончавшегося в начале марта 1193 года. Стены мавзолея покрыты великолепным белым и синим фаянсом, а надгробный памятник, выполненный из белого мрамора, украшен цветочными орнаментами и вставленными цветными камнями. У изголовья, на покрывале из зеленого бархата с золотой бахромой, лежит огромная зеленая чалма. Неподалеку под стеклом — серебряный венок, подаренный в 1898 году императором Вильгельмом в знак восхищения великим султаном Салах-ад-Дином. Император пожертвовал также драгоценную серебряную лампаду, спускающуюся над деревянным надгробием.
Попутно расскажем, что о бурной истории первых веков ислама напоминают в Дамаске в основном гробницы. Так, например, вне стен старого города, на краю Гуты, расположилось внешне ничем не примечательное приземистое здание, окруженное айваном. Зато внутреннее убранство мечети просто великолепно: рисунок на ее стенах кажется прекрасным кружевом и гармонирует с огромной люстрой, сверкающей хрустальными подвесками. Поражает и пронзительная голубизна купола мечети, заставляющая вспомнить о персидской бирюзе. И на самом деле мечеть строили иранские мастера и на средства Ирана, но эта мечеть особенная — она женская, а таких не так уж много в мусульманском мире.
В мечети находится мавзолей, в котором похоронена Зейнаб — внучка пророка Мухаммеда. Известно о ней немного, но считается, что вместе с братом Хусейном она была в тот трагический день в бою под Кербелой. Зейнаб попала в плен к Зайду Убайдуле, сыну халифа Муавии, и в его обозе была доставлена в Дамаск. А потом мученически скончалась от 99 колотых и резаных ран. В мечеть Зейнаб приходят не только шиитки, но и все женщины, которые хотят попросить заступничества Аллаха.
Среди других знаменитых гробниц Дамаска выделяется захоронение эфиопа Баляля, соратника пророка Мухаммеда и первого в истории мусульманского муэдзина.
«КОЛОДЕЦ СМЕРТИ» В ЧИЧЕН-ИЦЕ
К началу испанского завоевания большая часть полуострова Юкатан была разделена между 16-ю небольшими индейскими государствами. Каждое из них называлось «кучкабаль», что испанцы перевели как «провинция». Между правителями этих государств велись непрерывные войны из-за спорных земель, ради добычи, рабов и т. д. Эти мелкие «кучкабаль» дважды объединялись в более обширное государственное образование, потом и оно распадалось, а к X веку власть на полуострове Юкатан захватили тольтеки. Их столицей стал город Чичен-Ица — самый могущественный в этом районе, и правители его собирали с соседних племен большую дань.
На полуострове Юкатан — плоской равнине, выжженной солнцем, — нет ни рек, ни озер, ни ручьев. Лишь редкие естественные колодцы (сеноты, представляющие собой карстовые воронки) постоянно хранят драгоценную влагу. Там, где были сеноты, там и развивались центры цивилизации майя.
Место, на котором в VI веке был основан Чичен-Ица,[14] в этом отношении было особенно благоприятным. Здесь желтоватая равнина прерывается сразу двумя сенотами, стоявшими друг от друга на расстоянии 800 метров. Один из колодцев был источником питьевой воды для города, на главной площади которого тольтеки построили ступенчатую пирамиду в честь своего бога Кукулькана. На расстоянии трех полетов стрелы от пирамиды располагался священный «Колодец смерти», почти в неизменном виде сохранившийся до нашего времени. В нем жил Юм-Чак — бог дождя и влаги. Если бог будет гневаться, то все на земле погибнет: деревья, растения, птицы, звери. Без дождя погибнут и сами люди, останутся только высокие горы и бездонное небо.
Священный колодец представлял собой омут огромных размеров, с желтовато-белыми стенами, покрытыми зеленью ползучих растений. Почти круглый, словно его специально кто-то выстроил, сенот достигал в диаметре — от одного края до другого — почти 60 метров. Расстояние от верхней кромки сенота до мутной глади воды — около 25 метров, а на дне его живут боги, и среди них могущественный Юм-Чак. Чтобы бог проявлял милость, ему нужны были многочисленные жертвы, особенно красивые девушки, он ждал их на дне священного колодца. Испанский священник Диего де Ланда писал в XVI веке:
«У них был обычай бросать в этот колодец живых людей в жертву богам во время засухи… Ёросали также многие драгоценные вещи из дорогих камней и предметы, которые они считали ценными. И если в эту страну попадало золото, большую часть его должен был получить этот колодец из-за благоговения, которое испытывают к нему индейцы.»
После богослужений в святилищах Чичен-Ицы жрецы укладывали роскошно одетые жертвы на катафалк и несли по священной дороге к «Колодцу смерти». Паломники из окрестных городов собирались на церемониальной площади перед храмом-пирамидой, гремели барабаны, трубили изготовленные из морских раковин трубы и звучали торжественные гимны в честь бога Юм-Чака.
В конце священной дороги до наших дней сохранилось маленькое святилище, в котором жертвы, прежде чем стать невестами бога, проходили обряд ритуального очищения. Перед жертвоприношением им лазурью намазывали сначала грудь и бедра, а потом и все тело, затем на шею девушек надевали дорогие ожерелья, на руки — золотые браслеты с бирюзой, в уши вдевали серьги из горного хрусталя. Взяв жертвенных девушек за руки и за ноги, жрецы раскачивали их и бросали в водяной дворец Юм-Чака. Вслед им паломники кидали золото, нефритовые украшения и шарики благовонной смолы…
Но жертвоприношения были удобным способом и для сведения счетов. Именно так поступил один из правителей майя, Ах Меш Кук, отправив своего военачальника Хунак Кееля в Чичен-Ицу в качестве «посланца к богам», обитавшим на дне колодца. Правитель прекрасно знал, что эти «посланцы» никогда не возвращаются…
Один за другим исчезали в пучине «Колодца смерти» сбрасываемые вниз люди, приближалась очередь Хунак Кееля. Ив этот напряженный момент он принял важное решение: храбрец взбежал на платформу храма и на глазах изумленной толпы сам бросился вниз. Через несколько мгновений зеленая вода сенота вспенилась, и появившийся Хунак Кеелъ объявил, что разговаривал с богами и они повелевают ему стать правителем майя. Отвага молодого военачальника покорила толпу, ему бросили сверху веревку и вытащили из колодца. Ах Меш Кук вынужден был покориться «воле богов» и уступить царский трон.
Многие из завоевателей-конкистадоров слышали о священном «Колодце смерти» и золоте, похороненном на его дне, и многие хотели достать его. Но Юм-Чак и после завоевания Мексики европейцами долго охранял своих невест и свои сокровища, так что алчным кладоискателям приходилось с трудом пробивать себе дорогу. В 1885 году решил попытать счастья и американец Эдвард Томпсон. Он не был легковерным кладоискателем, поэтому сначала отправился в библиотеку и стал изучать литературу о древнем городе Чичен-Ица. А потом нанял двух опытных греческих водолазов, однако позже и ему самому пришлось спускаться в колодец.
Сначала грейфер, погружаясь в илистое дно сенота, вытаскивал одну только грязь, полусгнившие ветки да кости диких животных. Рядом с колодцем постепенно вырастала коричневая гора, и других результатов пока не было. Потом археологи нашли два коричневых яичка, очистили их от грязи, и оказалось, что это шарики копаловой смолы, запах которой сопровождал все обряды и ритуалы народа майя. А затем в сетке появилась и первая хульче — примитивное деревянное оружие, которое часто встречается на изображениях тольтекских воинов.
Однако Э. Томпсон искал на дне колодца доказательства человеческих жертвоприношений, и однажды грейфер поднял прекрасно сохранившийся череп молодой девушки, потом второй, третий… Вот тогда американец вместе с греческими водолазами и начал свое первое погружение на 25-метровую глубину. Первые пять метров воду еще пронизывали лучи солнца, глубже наступала уже полная темнота. Греки привезли с собой подводный прожектор, но и он не мог прорезать шоколадно-коричневую кашу, которой были заполнены две трети сенота.
Изо дня в день водолазы прощупывали вековой ил, чтобы найти то, чего не могла поднять со дна землечерпалка. И надежды Э. Томпсона вскоре стали осуществляться: были найдены десятки индейских предметов — нефритовые статуэтки, 20 золотых колец, золотые фигурки лягушек, скорпионов и других живых существ, прекрасная золотая маска, глаза которой были закрыты, словно она изображала мертвого. День за днем Э. Томпсон и его помощники погружались на дно колодца и нашли еще десятки хульче, а также извлекли из грязи более 100 золотых колокольчиков. У всех у них, еще до того как их бросили в «Колодец смерти», были вырваны язычки. Ведь индейцы верили, что вещи тоже живут, поэтому жрецы убивали жертвенные предметы так же, как приносили в жертву людей. Был найден и жертвенный нож с рукоятью в виде змеи: такими ножами жрецы вырезали у своих жертв сердце.
АСКОЛЬДОВА МОГИЛА В КИЕВЕ[15]
Жемчужиной Киевского некрополя можно было бы назвать «Аскольдову могилу» — бывшее городское кладбище, которое во время своего существования считалось самым замечательным как по месту расположения, так и по художественной ценности надгробий, стоявших над могилами похороненных в них людей. В «Путеводителе по Киеву», изданном в 1913 году, сказано: «На кладбище почивают многие общественные, военные и административные деятели, имена которых известны далеко за пределами Киева. И Аскольдову могилу должен посетить всякий, кто хоть на несколько дней приедет в Киев». Известно, что декабрист Н Бестужев-Рюмин желал, чтобы его тело после казни перевезли в Киев и похоронили на Аскольдовой могиле.
Местность, называвшаяся Аскольдовой могилой, расположена на высоком берегу Днепра. Здесь, по преданию, в IX веке был похоронен киевский князь Аскольд.
Древний Киев лежал на большой дороге «из варяг в греки» — из северных стран, населенных храбрыми и воинственными варягами, в богатую и торговую Грецию. Русские летописи сообщают, что два варяжских рыцаря — Аскольд и Дир — вышли из Новгорода, овладели Киевом и стали в нем княжить. Сначала они, отправляясь из Новгорода, хотели добраться до Царьграда (Константинополя), чтобы поступить там воинами в особую варяжскую дружину. Став киевскими князьями, они изменили свое намерение и решили идти на Царьград уже войной. Собрав большую дружину, они посадили своих воинов на ладьи и поплыли к Царьграду-Константинополю (нынешнему Стамбулу). Устрашенные многочисленной киевской ратью, греки не надеялись отразить врагов, и тогда патриарх Константинопольский с молебными песнопениями вынес из Влахернского храма Пречестную ризу Пресвятой Богородицы и с молитвой погрузил ее в море. Молитва христиан была услышана, внезапно на море поднялась сильная буря, которая разметала ладьи киевлян в разные стороны. Когда буря миновала, князья Аскольд и Дир, свидетели свершившегося чуда, приняли в Царьграде христианство. В святом крещении Аскольд был наречен Николаем, а Дир — Илией.
После этого они княжили в Киеве недолго. В 882 году Новгородский князь Олег пришел на ладьях к Киеву и пристал к берегу близ Печерской возвышенности — против слияния протока Черторын и с Днепром. Новгородские воины были спрятаны в ладьях, а князь Олег назвал себя «варяжским гостем» — купцом. Не подозревая обмана, Аскольд и Дир вышли к своим землякам, но на береговом уступе их внезапно окружило новгородское войско. Киевские князья были убиты, и Аскольда погребли тут же — на месте его мученической смерти, которое с тех пор называется Аскольдовой могилой. Тело погребли далеко от Днепра — на месте, где впоследствии был возведен Ирининский монастырь.
Великая княгиня Ольга, чтобы почтить память первого христианского князя Киевского, построила над могилой Аскольда церковь во имя Святого Николая.[16] До настоящего времени эта церковь не сохранилась, а каменный одноглавый храм, ныне находящийся над Аскольдовой могилой, был выстроен в 1810 году купцом Мещеряковым. В 1867 году, в память 1000-летия крещения Аскольда, был установлен ежегодный крестный ход на Аскольдову могилу, который совершается 2 июля — в день положения Пречестной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне.
С 1796 года эта живописная, спускающаяся террасами к Днепру местность, принадлежавшая Никольскому мужскому монастырь, стала общественным кладбищем, на котором в основном хоронили представителей привилегированных слоев населения. В 1810 году вместо прежней деревянной церкви по проекту киевского архитектора А.И. Меленского возводится новая каменная церковь во имя Николая чудотворца, а еще через пять лет был подписан контракт с известным иконописцем О. Белецким на роспись стен, алтаря и купола внутри церкви.
Однако в 1845 году захоронения на кладбище запрещаются, а вскоре его вообще закрывают, опасаясь сползания фунта из-за начавшегося строительства моста над Днепром. В 1847 году русский император Николай I, осмотрев церковь кладбища, которую предполагалось снести, приказал отремонтировать ее, а кладбище сохранить. В 1866 году Аскольдову могилу обнесли каменной оградой, и с 1872 года на кладбище вновь разрешено было хоронить.
До середины XIX века захоронения на кладбище располагались весьма хаотично, но в 1880-е годы на должность кладбищенского смотрителя был назначен иеромонах Рафаил — человек энергичный и образованный. Он с жаром взялся за благоустройство кладбищенской территории: его усилиями весь склон горы, занятый кладбищем, был разбит на террасы, проложены лестницы и дорожки, установлены скамейки и т. д. Иеромонах Рафаил построил также оранжерею, где выращивали цветы и другие растения для украшения могил.
Но после Октябрьской революции, в последний день мая 1919 года, Коллегия коммунального хозяйства Киева постановила кладбище закрыть в связи с его переполнением и создать «заповедник с образованием в церкви музея… и передачей всей территории в ведение Всеукраинского музейного городка под постоянным наблюдением инспектуры охраны памятников культуры, с организацией специального штата экскурсоводов и изданием путеводителей». А в декабре 1934 года Киевский горсовет постановил «Аскольдову могилу как кладбище ликвидировать… поскольку некрополь составляет лишь часть большого парка». И началось безжалостное уничтожение памятников, из которых только 15 были переданы Художественному институту в помощь занятиям студентов. Небольшое количество захоронений родственники перенесли на другие кладбища Киева, все остальное было разбито.
К настоящему времени захоронения не сохранились даже в склепе церкви, утерян и первоначальный план кладбища, на котором за весь период его существования было произведено 1902 захоронения.
Хоронили на Аскольдовой могиле людей, принадлежавших к самым разным слоям общества: от революционеров-народников до губернаторов и сиятельных князей. Много здесь упокоилось людей военных — участников войн 1812 года, Русско-турецкой и Первой мировой… 2 февраля 1918 году в братской могиле были похоронены 18 студентов, защищавших независимость Украины и убитых в сражении с большевиками под Крутами. С Аскольдовой могиле связаны одноименный роман М.Н. Загоскина, опера А.Н. Верстовского, а также популярная трагическая песня А.Н. Вертинского «Я не знаю — зачем, я не знаю, кому это нужно…», посвященная юношам, погибшим в Гражданскую войну.
Надгробные сооружения Аскольдовой могилы по своей форме были очень разнообразны — от простых деревянных крестов до величественных склепов. Например при входе на кладбище, на возвышенности, стояла пятиглавая часовня-усыпальница инженера путей сообщения П.Н. Зобницкого, сооруженная в романском стиле. Рядом с часовней во имя Николая Чудотворца располагался семейный склеп дворян Турчаниновых, построенный в византийском стиле с голубым куполом, украшенным золотыми звездами. Пол этого склепа был выложен плитами из белого и серого мрамора.
К наиболее интересным надгробиям Аскольдовой могилы можно отнести белоснежный склеп, в котором погребли известного в России антрепренера Н.Н. Соловцова, организовавший в 1891 в Киеве году знаменитый Соловцовский театр. На входом в его склеп был установлен фигурный крест, вокруг которого полукругом шла надпись: «Блажении милостивш яко тие пожаловании будут». Прах Н.Н. Соловцева в 1935 году был перенесен на Зверинецкое кладбище, а в 1970 году перезахоронен на Новом Байковом кладбище, где ему и его жене, актирисе М. Глебовой, поставили памятную стелу. После Аскольдовой могилы на Лукьяновском кладбище упокоился знаменитый летчик П.Н. Нестеров, впервые исполнивший фигуру высшего пилотажа — «мертвую петлю» — и погибший в Первую мировую войну в воздушном бою над полями Галиции при совершении первого в истории войн тарана вражеского аэроплана. На Зверинецкое кладбище перенесли прах собирателя старины В.В. Тарновского, лично знавшего украинского кобзаря Т. Г. Шевченко.
Но многие могилы Аскольдовой могилы, как указывалось выше, к сожалению, сровняли с землей, а надгробные сооружения были использованы в других целях. Такая судьба постигла массивный памятник из белого мрамора, который был установлен на могиле известного киевского профессора-терапевта Ф.Ф. Меринга, могилу адвоката Л. Куперника — отца известной писательницы и переводчицы Т.Л. Щепкиной-Куперник и другие. На могиле ротмистра Бориса Чиважевского стоял памятник из черного лабрадора, вся поверхность которого была испещрена проникновенными стихами. Смысл этих надгробных эпитафий заключался в сопоставлении страданий Пресвятой Богородицы и обычной женщины, потерявшей сына в Первую мировую войну.
В годы Великой Отечественной войны территория парка «Аскольдова могила» использовалась для захоронений умерших, немецких солдат. После войны вокруг храма Николая Чудотворца хоронили советских воинов-героев, но потом их могилы перенесли в располагавшийся поблизости Парк вечной славы. В 1952 году все парки на правом берегу Днепра, включая и Аскольдову могилу, были объединены в единый Центральный городской парк культуры и отдыха.
ГИННОМСКИЙ НЕКРОПОЛЬ И ГАКЕЛЬДАМА
До Вавилонского плена у подножия Елеонской горы располагались царские сады, и потому кладбища для простого народа здесь не устраивались. Если тут и могли быть гробницы, то только царские или уцелевшие от иевусеевского периода истории Иерусалима. Но уже в первые годы после возвращения из плена царские сады здесь были заброшены, и культ Молоха, имевший на Тофете свой жертвенник, навсегда исчез из Иерусалима.
Некоторые ученые относили образование Гинномского некрополя (или Тофета) к временам христианским, так как на многих гробницах имелись греческие надписи, изображения крестов, а во внутренних погребальных камерах — следы христианской живописи. Однако следует учитывать, что гробницы Тофета были расширены и переделаны позднее; есть и свидетельства о том, что с V века в них селились отшельники, причем отвоевывали гробницы у шакалов, гиен и змей. Некоторые гроты были так тесны, что в них нельзя было стоять прямо, а только на коленях или согнувшись, поэтому и возникла необходимость их расширения. Впоследствии часть из них была приспособлена к потребностям христианского богослужения и обращена в подземные церкви и капеллы.
В XIII веке гробницы Гинномского некрополя вместо своих первоначальных названий носили имена подвизавшихся в них святых (например известны гробницы Онуфрия, Гонория и др). Исчезли и древнееврейские надписи, уже не соответствовавшие новому назначению гробниц Тофета. К XIV веку, когда отшельники покинули свои кельи, некрополь сделался местом погребения христианских паломников, а потом гробницы вновь были заселены уже не отшельниками, а бедными феллахами, устроившимися в них со своими семьями. По некоторым сведениям, в Гакельдаме одновременно с христианами погребались и евреи-караиты, хотя неизвестно, откуда заимствованы подобные сведения. По еврейскому преданию, в одной из катакомб Тофета был погребен Иуда, так как весь некрополь предназначался для погребения лиц, не имеющих собственных гробниц.
В центре Гинномского некрополя, на самом высоком его месте, стоит большое четырехугольное здание, которое называется «Гакельдама» («цена крови»). Стоит оно на поле Ску-дельничем, купленном на деньги Иуды, полученные им за предательство Иисуса Христа. По своей архитектуре Гакельдама принадлежит двум эпохам: нижняя половина его, глубоко вросшая в землю, частью высечена в скале, частью сложена из больших камней. Верхняя же часть строения со сводами относится уже к эпохе крестовых походов, когда Гакельдама поступила в распоряжение Ордена иоаннитов.
К востоку от Гакельдамы находится гробница, известная под названием «Грот апостолов» По преданию XIV века, в нем скрывались апостолы во время взятия Спасителя иудеями. Сначала эта гробница имела пять камер с нишами, но потом камеры частью были расширены отшельниками, частью соединены вместе, так что образовалось только две камеры Гробница предваряется открытым вестибулом, на стенах которого можно обнаружить византийские фрески. Особенно же замечателен фриз с разнообразным орнаментом над входом в вестибул: на нем изображены виноградные гроздья, концентрические круги и другие рисунки. Орнаменты эти свидетельствуют, что гробница принадлежала весьма влиятельной в Иерусалиме семье.
Христианское предание приписывает устройство гробницы равноапостольной царице Елене, однако эта версия противоречит сама себе, так как выше уже указывалось, что, по тому же преданию, в ней укрывались апостолы Возможно, имя царицы Елены упоминается в связи с попыткой переделать гробницу в капеллу, посвященную имени апостолов? Эта гробница чаще других посещается христианскими пилигримами, о чем свидетельствует множество имен на ее стенах.
Большая каменная лестница и высеченная в скале дорожка вели в глубину Геенской долины, где посреди между Гакель-дамой и гробницей апостолов находится портал третьей из гробниц Генномского некрополя, которая считается памятником первосвященника Анны. Сквозь полукруглый вход паломники попадают в первое преддверие погребальных камер. Потолок их высечен в виде купола, лежащего на полуколоннах. Рассказывают, что до 1838 года все верхние камеры этой гробницы были наполнены скелетами и черепами, причем в каждой из камер находился особый вид черепов. Например, в камерах правой западной стороны размещались черепа эфиопов, левой — монголов, а в южной стороне были сложены черепа европейцев. Потом эти камеры были превращены в гробницу для погребения христианских паломников.
Так как археологи обнаружили, что количество черепов, превышает число погребальных лож, то они сделали вывод, что христианские погребения не приспосабливались к древнему устройству гробниц. Особенно замечателен в них способ закрытия входа, над которым висел камень, образующий род навеса. Подобно двери, он поворачивался на оси сверху вниз так, что, описавши полукруг, из навеса превращался в дверь, закрывающую вход.
Недалеко от памятника первосвященника Анны нужно искать и загородный дом его тестя — первосвященника Каиафы, находившийся на горе Злого совещания.
Несколько ниже Грота апостолов и гробницы первосвященника Анны находится высеченный в скале двор, на котором размещаются три гробницы. Над входом одной из них (в северной стороне) сохранились остатки надписи: «…отдельная гробница Феклы, честной игуменьи Тивериадского монастыря Георгия». Прибывшая из Тивериады игуменья, конечно же, не могла иметь собственного места для погребения, поэтому и была похоронена в одной из пустых древнееврейских гробниц. Гробницу на восточной стороне двора, состоящую из одной погребальной камеры, отшельники превратили в келью и даже пробили в ней окно в Геенскую долину.
На самом восточном краю Гинномского некрополя обращает на себя внимание гробница с высоким вестибулом, наполовину заложенным камнями, и большой погребальной камерой, некогда служившей церковью. В потолке ее до сих пор можно увидеть Всевидящее око.
К западу от Гакельдамы расположена группа полуразрушенных гробниц, которые в XIV веке назывались «гробницами святого Онуфрия», а сейчас арабы называют их «римским раем». По свидетельствам паломников XII века, в камере одной из гробниц совершались вселенские панихиды за всех христиан, умерших в Палестине. Почти на самой западной границе Гинномского некрополя высоко над дорогой поднята гробница, известная у путешественников под названием немецкой. Десять грубо высеченных исполинских ступеней ведут в погребальную камеру с тремя ложами. В позднейшие времена камера была расширена, притом так неумеренно, что в одном углу стену гробницы пробили насквозь.
Гакельдама служила местом погребения паломников до XVI века, но потом странников стали хоронить в другом месте, потому что жители Силоамского селения стали грабить покойников, а их трупы оставлять на съедение зверям и собакам.
МАВЗОЛЕИ БУХАРЫ
Самой древней архитектурной достопримечательностью Бухары является мавзолей Саманидов. В начале 1920-х годов в этом районе располагалось запущенное городское кладбище времен эмиров. И чтобы добраться до мавзолея, нужно было брести мимо могильных холмов и провалов, из которых местами торчали человеческие кости и грязные саваны, а в воздухе стояли запах тлена и желтая пыль. Среди всего этого запустения мавзолей врос почти на треть своей высоты в бугры близлежащих погребений. Купол его наполовину провалился, с северной стороны к усыпальнице пристроили мечеть, в сагане (надгробие определенной формы), находившейся внутри мавзолея, проделали два отверстия — в головной части и в ногах. В одно отверстие верующие клали свои записки с просьбами, а из другого извлекали ответ, подготовленный муллами. Перед Великой Отечественной войной на этом месте был разбит парк культуры и отдыха.
У одной из дальних аллей, на открытой площадке, теперь и высится отреставрированный в 1934 году мавзолей, естественно вписавшийся в пышную зелень парка. Народные предания и вакуфный документ связывают возведение этой усыпальницы с именем Исмаила — основоположника могущественной династии Саманидов и одного из самых выдающихся ее представителей. Согласно этим сведениям, здание построено еще при жизни эмира Исмаила для погребения в нем его отца, умершего в 892 году. Однако научные исследования приходят к другому выводу: есть сведения о существовании в этом месте мазара эмира Ахмеда (отца Исмаила), местонахождении здесь могилы самого Исмаила, наличии в доске над входом в мавзолей имени Насра, старшего брата Исмаила, и т. д. Эти факты позволяют ученым утверждать, что мавзолей — фамильная усыпальница династии Саманидов, возведенная на рубеже IX–X веков.
Возведение намогильных памятников на первых порах категорически противоречило основным установлениям ислама. Считалось, что погребение мусульманина должно быть аскетическим и над ним не должно сооружаться никакое здание — ни гробница, ни просто купол. Даже представителей высшего духовенства и знати погребали или просто в могилах, или в лучшем случае при мечетях. Тело усопшего заворачивали в саван и укладывали в могилу (головой в сторону Мекки), над могилой возвышался лишь небольшой холмик, который иногда обкладывали камнями или втыкали в него две палки — у ног и изголовья.
Но проходило одно столетие, другое — и вопрос как обессмертить память о повелителе, властно встает перед искусством мусульманских стран. А кто как не халиф — верховный духовный и светский феодал — мог быть удостоен памятной усыпальницы? Династический мавзолей Саманидов и стал самой ранней из дошедших до нас усыпальниц Средней Азии.
Сооружению мавзолея предшествовало время развития математических знаний (особенно геометрии), поэтому опытные мастера могли уже предварительно спроектировать здание и рассчитать его пропорции. В архитектуре такой тип сооружения называют центрической композицией: основную массу мавзолея составляет куб, стены которого слегка скошены кверху, а венчает его сферический купол.
Мавзолей Саманидов представляет собой почти кубическое здание с чрезвычайно толстыми стенами (1,8 м). Он не имеет главного фасада, так как все его стороны одинаковы. Середина каждой стороны прорезана большой стрельчатой аркой, по углам возведены массивные цилиндрические колонны — без базы и капителей. Все входы обрамлены составленными из кирпичных кружков прямоугольными рамами, в которые вделаны железные решетки. За парадный вход принято считать восточную сторону, имеющую деревянную балку с датой и надписью.
По верху мавзолея, опоясывая его со всех сторон, проходит аркада из небольших стрельчатых окон — по Юс каждой стороны. Особый интерес в усыпальнице Саманидов вызывает конструкция перекрытия: на массивных стенах здания, на уровне аркады, возведена сквозная галерея, которая разгружает купол мавзолея и придает легкость всему сооружению.
В этот период в строительстве начинают применять высококачественный обожженный кирпич и алебастровый раствор. Чередование кирпича, положенного горизонтально и под углом, плашмя и вертикально, по диагонали и в «елочку», заменяло отсутствующую в то время цветную поливу. Посредством такой кладки мастера сумели достичь исключительного художественного эффекта, и плоские стены мавзолея оказались покрытыми своеобразным орнаментом, который оживил их и придал им мягкость и нежность. Стены как будто раздвинулись и стали прозрачными. В течение дня орнамент меняет свой затейливый рисунок при разном наклоне солнечных лучей, но всего красивее он при лунном освещении.
В X веке мавзолею Саманидов не было равных, не было и похожих на него ни в самой Средней Азии, ни в других странах мусульманского мира. И хотя возведение его было тесно связано с традициями местного согдийского зодчества, но в его архитектуре уже чувствовалось живое творческое начало. Новаторство строителей мавзолея прежде всего и сказалось в применении жженого кирпича, который до этого использовался лишь в некоторых ответственных конструкциях или декоративных деталях. В мавзолее Саманидов он уже царствует безраздельно, создавая эстетический эффект всего сооружения.
В городском парке Бухары расположен и мазар Чашма-Аюб, представляющий собой сложное прямоугольное здание. Оно состоит из четырех помещений, возведенных в разное время и расположенных анфиладой с запада на восток. Самое древнее из них перекрыто высоким куполом.
Внутри мазара до сих пор сохраняется источник холодной воды, и легенда связывает его с именем библейского Иова, который прибыл сюда в то время, когда не было еще самой Бухары. Год тогда был засушливый, и жители, изнывавшие от жажды, обратились к Иову за помощью. Он ударил своим посохом в землю, и из нее забила холодная вода. Отсюда и произошло название памятника: Чашма-Аюб означает «Источник Иова». По-видимому, этот источник существовал давно, но раньше он назывался «Источник немощный».
Над входом в древнее (западное) помещение висела плита, на которой указывалось, что здание это построил Тимур. В XIV веке к древнему помещению мазара были пристроены два новых, а во второй половине XVI века и последняя часть, представляющая собой низкий портал с двумя фланкирующими полубашнями. Все четыре помещения увенчаны куполами, и ни один из них не повторяет другой.
В восточной части Самарканда расположился возведенный в XIII–XIV веках мавзолей Сайфуддина Бохарзи — шейха и писателя-богослова. Этот архитектурный памятник состоит из двух помещений — зиаратхана (места молитвы) и гурхана (усыпальницы). С восточной стороны к нему примыкает огромный портал, построенный много позже. По обе стороны его были возведены две тяжелые башни, внутри которых имеются ходы на крышу. Во втором помещении раньше находились надгробия с деревянными футлярами, являвшимися шедевром художественной резьбы и раскраски по дереву.
Рядом с мавзолеем Сайфуддина Бохарзи расположен мавзолей Буян-Кули-хана, возведенный в XIV веке над могилой монгольского хана, убитого в 1358 году. Этот мавзолей разделен на два помещения: большое перекрыто приземистым куполом без барабана, а в малом находилось богатое майоликовое надгробие. По углам мавзолея расположены декоративные колонны, а внутри стены проходит темный узкий коридор.
Снаружи и изнутри мавзолей Буян-Кули-хана богато декорирован поливной терракотой голубого, синего, фиолетового и белого цветов. Мотивы орнаментов — геометрические фигуры, растительные побеги и т. д.
В юго-восточной части Бухары, за пределами городских стен, некогда размещался мавзолей Бобои-Порадуза. Здесь еще в начале XX века находился мазар с комплексом архитектурных сооружений (мавзолеем, мечетью, служебными помещениями для паломников, хаузом и колодцем). Теперь от всего этого осталась лишь центральная часть мавзолея, в котором когда-то был погребен Бобои-Порадуз и в честь которого был назван весь мазар.
Бобои-Порадуз, глава цеховой организации (или даже основатель ее), считался покровителем всех ремесленников, которые имели дело с иглой — сапожников, портных, золотошвей и т. д. Имя его в переводе с фарси означает «дед, ставящий заплаты», и с этим его именем связано множество легенд. Одна из них рассказывает о человеке, который, собираясь совершить паломничество в Мекку, попросил Бобои-Порадуза изготовить ему в дорогу прочную обувь. И мастер изготовил ее из арбузной корки, но убедил заказчика в прочности своего изделия. И действительно, через несколько лет странствий паломник вернулся в обуви, не потерявшей своего первоначального вида. С тех пор слава о Бобои-Порадузе, как об искусном мастере, разнеслась по всей округе, и ремесленники единодушно избрали его своим пиром (главой).
По другому преданию, если «прахом от мазара Бобои-Порадуза присыпать рану, то он мгновенно принесет исцеление». Еще в XX веке поклонение мавзолею этого мастера было так велико, что едущие мимо него сходили с лошадей, а пешие снимали шапки. Все ремесленники, считавшие Бобои-Порадуза своим покровителем, раз в 3–4 года устраивали на мазаре свои собрания. Для таких собраний организовывались общие угощения, а по вторникам — во время Нового года — особые женские гуляния.
Мавзолей Бобои-Порадуза был однокомнатный, но состоял из двух частей — центральной (с саганой, входом с одной стороны и михрабом) и боковой, образованной небольшими уступами стен центральной части. На всех стенах располагались прямоугольные ниши, начинавшиеся от верха каменного цоколя. Сагана располагалась на низкой прямоугольной платформе и, занимая значительную часть площади, смещалась к восточной стороне помещения. Пол мавзолея был выложен из кирпича — целого и обломков различной формы, среди которых ученые обнаружили несколько фрагментов неполивной терракоты.
До 1813 года над памятником не было никакого сооружения, и кирпичи с его разрушающихся стен часто использовали для сооружения других надгробий. Но потом почитатели Бобои-Порадуза на свои деньги восстановили некоторые разрушающиеся части сооружения, однако и они вскоре пришли в негодность. Так что на рубеже XIX–XX веков мавзолей пришлось возводить заново: строили его на остатках двух стен, но без соблюдения их ориентации, а следовательно, и первоначальной планировки.
Мавзолей Бобои-Порадуза — одна из немногочисленных усыпальниц, предназначенная для захоронения представителя не правящей династии, знати или духовенства, а человека ремесленного. Но возведение подобного мавзолея было делом не случайным, так как к XIV веку относится возникновение культов над могилами Сайд Амир Кулаля (покровителя гончаров) — близ Гиджувана, Баховаддина Накшбенда (покровителя ткачей) — близ Бухары и других городов.
В СЛАВНОМ ГОРОДЕ ВЕРОНА
У подножия Восточных Альп раскинула свои улочки древняя Верона, с незапамятных времен считавшаяся ключом к Северной Италии. Здесь, в крутой излучине реки Адидже, строили свои укрепления венеты, реты и этруски, чтобы противостоять воинственным германцам, которые приходили с севера через Альпийские перевалы. Но впоследствии край этот был завоеван Древним Римом, чьи легионы явились сюда с юга — из-за реки По. Верона побывала в руках ломбардцев и франков, четыре века назад над нею властвовала Венеция, ею владели французы и австрийцы. Разные народы побывали в этом городе, и все они оставили зримые следы своего пребывания.
Верона ошеломляет и завораживает каждого, кто приезжает сюда, сияющей мозаикой залитых солнцем площадей, узких улиц, изящных дворцов и суровых средневековых церквей и замков. Этому городу посвящали восторженные строки Петрарка и В. Шекспир, И.В. Гете и Д.Г. Байрон, Ч. Диккенс и Б. Шоу и многие другие великие писатели, поэты и художники. Проходят века, сменяются поколения, но прекрасная и удивительная Верона пленяет и поныне роскошью Листона — площадки вокруг римского амфитеатра, а также множеством художественных памятников, которые превратили город в музей под открытым небом. И первое место в ряду таких памятников по праву занимает базилика Сан Дзено (святого Зенона) — гордость и слава Вероны. Она построена в начале XII века на месте храма, разрушенного землетрясением.
Поделиться книгой: