Колонисты

– Майор, вы уверены?..

– С ними все в порядке. ТЕПЕРЬ. Вот что самое странное. Несколько часов назад вот это полотенце пыталось меня убить. Я вырвался и расстрелял его в клочья. Но вот оно вернулось. Такое, как было всегда. Безвредное.

Молчание.

– Так что же на меня набросилось? – поинтересовался капитан Тейл. – Если не вот эта дорожка?

– Оно выглядело, как дорожка, – медленно произнес Холл. – А то, что напало на меня, выглядело, как полотенце.

Командор поднесла полотенце к свету.

– Полотенце как полотенце! Оно ни на кого не может напасть.

– Конечно, нет, – согласился Холл. – Мы проделали над этими предметами все возможные анализы. Они – именно то, чем и должны быть, все на своем месте. Стабильные неорганические объекты. Невероятно, что ЛЮБОЙ из них смог бы ожить и стать агрессивным.

* * *

Лейтенант Додс пошарил по столику в поисках перчаток. Всех созывали на срочное совещание.

– Куда же я их?.. – пробормотал он. – Какого черта?!

На кровати лежали ДВЕ пары одинаковых перчаток, одна возле другой. Додс нахмурился, помотал головой. Откуда это? У него была только одна пара. Вчера заглядывал Боб Уэсли. Он, должно быть, и забыл. Видеоэкран вновь осветился.

– Всему экипажу, срочное сообщение. Всему экипажу, срочное сообщение. Аварийный сбор всего экипажа.

– Ясно, ясно! – нетерпеливо бросил Додс. Он схватил перчатки, натянул их на руки.

Как только перчатки оказались надетыми, они потянули руки вниз, к поясу. Заставили пальцы сжаться на рукоятке бластера, извлечь его из кобуры.

– Будь я проклят! – пробормотал Додс. Перчатки заставили руку упереть бластер в грудь. Палец нажал курок. Хлопок. То, что осталось от лейтенанта, медленно повалилось на пол, со все еще открытым в изумлении ртом.

* * *

Услышав вой аварийной системы, капрал Теннер тотчас же бросился напрямик к главному зданию.

Перед входом внутрь он задержался, чтобы очистить подкованные металлом ботинки. Возле двери лежали два дезинфекционных матрасика. Ладно, какая разница. Оба одинаковые. Он ступил на один из матрасиков, остановился. Поверхность мата брызнула струйками воды под давлением, часто пульсирующей, стекающей по ногам и ботинкам и убивающей любые семена и споры, которые он мог подцепить, находясь снаружи. Потом прошел в здание.

Минутой позже к двери подбежал лейтенант Фултон. Скинул прогулочные ботинки и встал на первый попавшийся матрас.

Матрасик спеленал его ноги.

– Эй! – воскликнул Фултон. – Перестань!

Он пытался высвободить ноги, но матрас не отпускал. Фултон почувствовал страх. Он выхватил бластер, но не мог же он стрелять по собственным ногам!

Как раз подходили двое солдат.

– В чем дело, лейтенант?

– Освободите меня от этой штуки.

Солдаты рассмеялись.

– Я не шучу! – заорал Фултон: его лицо побелело от боли. – Она схватила меня за ноги! Она… Да помогите же!!!

Он закричал. Солдаты поспешили на помощь. Фултон упал, извиваясь и продолжая кричать. Наконец, солдатам удалось ухватить матрас за край и сорвать с ног офицера.

Ног у Фултона не было – ничего, кроме мягких костей, уже полуразложившихся.

* * *

– Теперь мы знаем, – угрюмо бросил Холл. – Это – форма органической жизни.

Командор Морис повернулась к капралу Теннеру.

– Вы видели два матраса, когда подошли к зданию?

– Да, командор, два. Я ступил… на один из них. И пошел дальше.

– Счастливчик. Выбрали верный.

– Нам следует быть внимательными, – сказал Холл. – Следить за дубликатами. Несомненно, ЭТО, чем бы оно ни было, имитирует объекты, с которыми соприкасается. Вроде хамелеона. Маскировка.

– Две, – задумчиво пробормотала Стелла Морис, глядя на две вазы с цветами, по разные стороны стола. – Трудно будет сказать хоть что-нибудь. Два полотенца, две вазы, два кресла. Должна иметься уйма предметов, с которыми все в порядке. Все они, которые повторяются, в норме… за исключением одного.

– В том-то и сложность. Я не заметил ничего странного в лаборатории. И с этим другим микроскопом все в норме. Увеличивает, как положено.

Командор оторвалась от созерцания ваз на столе.

– Как насчет них? Может одна из них тоже… тогда какая?

– Множество предметов у нас не в одном экземпляре. Одежда, оборудование, мебель. Я даже не обратил внимания на то кресло у себя в комнате… Невозможно быть уверенным, что однажды…

Засветился экран. Появилось изображение вице-командора Вуда.

– Стелла, еще один случай.

– Кто на этот раз?

– Лейтенант Додс.

– Если это органическая жизнь, должен же быть какой-то способ, чтобы мы смогли ее уничтожить, – пробормотал Холл. – Мы стреляли по нескольким и несомненно убили. Их МОЖНО убить! Но мы не знаем, сколько их всего. Может, это бесконечно делящаяся субстанция. Нечто вроде протоплазмы…

– А тем временем…

– Тем временем все мы отданы на ее милость. Вот она, наша смертоносная форма жизни, собственной персоной. Это объясняет, почему все прочие мы сочли безопасным: с формой жизни, вроде этой, ничего не может сосуществовать.

– Но ее можно убивать. Ты сам сказал. А это дает нам шанс.

– Если мы сумеем вовремя ее обнаружить. – Холл обвел глазами помещение. Возле двери висели две фуражки. ДВЕ ли там было минутой раньше? Он устало потер лоб. – Надо найти какой-либо сорт яда или коррозийного агента, что-нибудь такое, что уничтожит их всех. Не можем же мы просто сидеть и ждать, пока они на нас нападут. Нужен аэрозоль, который можно распылять. Так, как мы поступали с обманными слизняками на Венере.

Командор глядела мимо него, сузив глаза. Он повернулся следя за ее взглядом.

– В чем дело?

– Никогда не замечала, чтобы в углу стояли два портфеля. Раньше всегда был один… Думаю… – она смущенно помотала головой. – Откуда нам знать? От всего этого недолго свихнуться.

– Тебе не помешал бы хороший стаканчик виски.

– Славная идея, – оживилась она. – Но…

– Но что?

– Не хочу ничего трогать. Не могу сказать… – она прикоснулась рукой к бластеру на поясе. – Я готова палить из него во что попало.

– Паническая реакция. Спокойно, иначе мы перебьем друг друга.

* * *

В наушниках прозвучал сигнал тревоги. Капитан Юнгер тут же прекратил работу, взглянул на образцы, которые собирал, торопливо ссыпал их в сумку.

Оказывается, он остановился ближе чем предполагал. Капитан в замешательстве замедлил шаг. Вот он, его маленький, яркий, конусообразный вездеход. Гусеницы уверенно стоят на мягкой почве, дверца открыта.

Юнгер поспешил к нему, стараясь не растерять образцы. Он открыл крышку багажника, скинул с плеча образцы уложил их. Захлопнул багажник и скользнул на водительское сидение. Повернул ключ. Но двигатель не завелся. Странно. Пытаясь понять в чем дело, он вдруг заметил кое-что, заставившее его вздрогнуть.

Несколькими сотнями футов дальше, среди деревьев, стояла вторая машина, точно такая же, как у него. И она находилась именно там, где, как он помнил, ее оставил. Конечно, он прибыл в той машине; кто-то еще выбрался за образцами, и это вездеход другого разведчика.

Юнгер попытался выбраться наружу.

Дверца не поддавалась. Спинка сидения нависла над его головой, а приборная панель сделалась податливой и потекла. Он глубоко вздохнул – и начал задыхаться. Он попытался вырваться, извиваясь, молотя кулаками по чему придется. Вокруг одна слизь, пузырящаяся, текущая, теплая, словно плоть.

Хлюп!

Машина превращалась в жидкость. Он попытался освободить руки, но те не слушались. И тут он почувствовал дикую боль. Он начал растворяться. Наконец-то он сообразил, чем была эта жидкость.

Сок. Желудочный сок. Он – в чьей-то утробе.

* * *

Командор Морис не скрывала беспокойства.

– Необходимо действовать, – заявила она. – Мы не можем ждать: гибнут люди.

Холл оторвал глаза от работы.

– По крайней мере, теперь мы знаем, с чем столкнулись. Это форма протоплазмы с неограниченной вариабельностью. – Он приподнял баллончик с распылителем. – Вот это нам подскажет, как много их расплодилось.

– Что это?

– Смесь мышьяка и водорода в газообразной форме. Арсин.

– И что ты собираешься с этим делать?

Холл защелкнул шлем. Теперь его голос звучал в наушниках командора.

– Собираюсь напустить его в лабораторию. Думаю, их здесь немало.

– Почему здесь?

– Потому что все находки и образцы с самого начала скапливались здесь, здесь проводилось их первичное обследование. Думаю, они и попали сюда с образцами или в качестве образцов.

Командор тоже защелкнула свой шлем. Четверо охранников последовали ее примеру.

– Арсин смертелен для человека?

Холл кивнул.

– Надо быть осторожными. Здесь мы можем его использовать для органической проверки, но не больше. – Он включил подачу кислорода внутрь шлема.

– Мы можем выяснить, насколько сильно они расплодились. Мы будем лучше знать, с чем столкнулись. Все может оказаться более серьезным, чем мы предполагаем.

– С чего ты взял? – спросила она, тоже включая свой кислород.

– Если ОНИ неограничено вариабельны, нам придется дважды подумать, прежде чем удирать отсюда. Может, лучше остаться здесь и позволить уничтожить себя, чем занести эту пакость на Землю.

Она поглядела на него.

– Именно это ты пытаешься выяснить: обладают ли они неограниченной мимикрией?

– Я пытаюсь выяснить, с чем нам предстоит бороться. Может быть, их всего лишь несколько. Но может оказаться и так, что они повсюду, – взмахом руки он обвел лабораторию.

Командор была в растерянности.

– Ты полагаешь, один из них может проникнуть на Землю вместе с нами? – ее передернуло. – Как ты думаешь, они разумны?

– Надеюсь, что нет. – Холл открыл баллончик. – Начинаем.

Он поднял баллончик, выставил перед собой и нажал на вентиль, медленно водя соплом во всех направлениях. Командор и охранники в молчании застыли позади него. Ничто не шевелилось. Солнечный свет проникал сквозь окна, сверкал на предметных стеклах и оборудовании.

– Арсин бесцветен. Но не вздумайте снимать шлемы. Это смертельно. И не двигайтесь.

Они, стоя, ждали. Какое-то время ничего не происходило. Как вдруг…

– Господь милосердный! – воскликнула командор Морис.

В дальнем углу лаборатории шкафчик с предметными стеклами неожиданно пошел волнами. Раздался, размягчаясь и изгибаясь. Затем полностью утратил форму – однородная желеобразная масса растеклась по крышке стола. Внезапно она соскользнула по тумбе на пол и покатилась куда-то.

– Берегись!