Шпионские уловки

В начале 1930-х годов из фашистской Германии в Англию эмигрировал известный журналист и военный эксперт Бертольд Якоб. Спустя какое-то время он издал в Лондоне книгу, в которой подробно рассказал об организации немецких вооруженных сил, охарактеризовал ее высшее военное руководство, ведущих работников Генерального штаба и 168 генералов.

Гитлер тотчас обязал одного из своих опытнейших разведчиков — полковника Николаи — выяснить, из каких источников журналист получил закрытую информацию, и найти его сообщников.

Особая роль в этой операции отводилась агенту германской секретной службы Ваземану. Он должен был заманить журналиста в ловушку. Для этого Ваземан в Базеле открыл книжный магазин и стал афишировать себя как издателя, перебравшегося из Германии в Швейцарию.

А спустя какое-то время он вышел на Якоба и предложил посетить Швейцарию. Основанием для встречи Ваземан назвал обсуждение книгоиздательских дел. Якоб согласился и прибыл в Базель. За завтраком немецкий агент незаметно всыпал в фужер журналиста приличную порцию снотворного. Тот выпил вино и сразу же погрузился в сон…

Проснулся Якоб уже в Берлине. Его доставили в кабинет Николаи. «Все, что опубликовано в моей книге, — заявил Якоб на допросе, — я почерпнул из газет. Основание для утверждения, что генерал-майор Гаазе командует 17-й дивизией, расположенной в Нюрнберге, я извлек из сообщения, помещенного в местной газете. В нем говорилось, что на похоронах присутствовал генерал Гаазе, командовавший 17-й дивизией. В ульмской газете, — продолжал Якоб, — среди светских новостей я нашел данные о свадьбе дочери полковника Вирова с неким Штеммерманом. В заметке упоминалось, что Виров командует 306-м полком 25-й дивизии. Майор Штеммерман был назван офицером службы связи этой дивизии. В газете сообщалось, что он приехал из Штутгарта, где расквартирована его дивизия…»

На этом встреча журналиста и аса шпионажа завершилась. О ее результатах Николаи доложил Гитлеру. И фюрер тотчас распорядился воспользоваться этим опытом. И спустя недолгое время для изучения иностранных газет и журналов, постоянного прослушивания радиопередач и чтения литературы в абвере был создан особый зарубежный отдел, тесно взаимодействовавший с Министерством иностранных дел Германии.

Завершилась же эта история дипломатическим скандалом. Вскоре супруга профессора Якоба обратила на этот инцидент внимание общественности. И правительство Швейцарии вынуждено было выразить Германии официальный протест в связи с нарушением суверенитета страны. При этом оно потребовало освобождения Якоба. Но немцы отвергли это обвинение, заявив, что такой человек на территории страны не проживает. И лишь через полгода немцы передали швейцарским пограничникам истощенного и измученного Якоба со следами шрамов от перенесенных им пыток…

Но, оказывается, Якоб был не первым, кто черпал из прессы информацию, проходившую под грифом «Совершенно секретно». Например, еще Наполеон из английских газет узнал о передвижении армии Веллингтона на Пиренейском полуострове.

И во время Гражданской войны в США правительство президента Линкольна столкнулось с фактом выдачи газетами многих секретных сведений о передвижении войск. Так как на значительной части территории, на которой велись бои, сплошная линия фронта отсутствовала, эти газеты незамедлительно оказывались в руках южан.

Впрочем, северяне также получали много секретных сведений из газет южан. Так, в начале войны «Нью-Йорк геральд» опубликовала данные не только о количественном составе армии южан, но и списки офицеров. Причем эти сведения оказались довольно точными.

В годы Франко-прусской войны 3-я армия немцев после битвы при Верте, перемещаясь в западном направлении, разминулась с французскими войсками Мак-Магона, которые передвигались на восток.

И как раз в это время неожиданно в руках немецкой разведки оказалась французская газета, в которой был напечатан материал, в котором сообщалось, что войска Мак-Магона находятся во французском городе Реймсе. Опираясь на эти сведения, немецкое военное руководство незамедлительно направило войска на север, тем самым воспрепятствовав осуществлению планов французов.

Многие военные историки описывают и такой поистине невероятный факт, что будто накануне сражения при Седане немецкий генерал-фельдмаршал Мольтке узнал из английских газет почти точную картину дислокации французских войск.

Еще одним примером разглашения секретных военных сведений является «Вестник маньчжурской армии». Эта газета издавалась во время Русско-японской войны. В ней давалась информация о прибытии на Дальний Восток воинских частей и об их дислокации, приказы, содержавшие сведения о составе и материальном обеспечении корпусов и дивизий. «Вестник» также публиковал объявления о розыске военными своих родственников и однополчан. Безусловно, в объявлениях, которые давали военнослужащие, сообщались их адреса, что позволяло противнику иметь довольно полную картину расположения русских войск на Дальнем Востоке.

Судя по приведенным выше примерам, случаи сообщения газетами военных секретов довольно многочисленны. И конечно же спецслужбы противника не отказывались от подобного рода сведений.

Правда, разведку чаще всего интересовали не сами данные, попавшие на страницы средств массовой информации или книг, а тот, кто придал их огласке. И в первую очередь военные обозреватели и журналисты.

Предполагалось, что кое-кого из этой пишущей братии можно было завербовать. И если это удавалось, то человек мог использовать свои контакты в соответствующих структурах для сбора конфиденциальной информации. Тем более что его повышенное любопытство чаще всего не вызывало излишних подозрений у спецслужб.

Охотились за кандидатами в агенты по-разному. Например, в Японии представители разведок социалистических стран часто посещали отдел военной литературы, который находился в столичном книжном магазине «Марудзэн». Обычно они покупали книги, которые их заинтересовали и в данный момент были выставлены на прилавке. Объяснялось это тем, что между сотрудниками ГРУ, КГБ и агентами внешней разведки стран Варшавского договора существовало довольно жесткое соперничество в вербовке в агенты иностранных граждан. Особенно авторов книг по военной тематике.

Не отказались спецслужбы от этой практики и в наше время. Более того, сегодня они получают не менее 80 % информации из открытых источников. Аналитики разведки считают, что из газет, журналов, докладов на научных конференций можно выудить информацию, на основании которой нетрудно составить достаточно объективную картину о событиях, происходящих в различных государствах и в самых разных областях политики, науки, техники и т. д.

Особую роль в этой деятельности спецслужб играет Интернет. «Сегодня разведчики могут получать из Всемирной паутины практически все необходимые им сведения. Все дело лишь в том, чтобы правильно скомпоновать отрывочные данные в целостную картину. Поэтому значимость нелегальной агентуры, содержание которой достаточно дорого обходится государству и сопряжено с определенным риском, становится менее весомой. Хотя она, вне всякого сомнения, необходима, поскольку существуют секреты, которые просто невозможно добыть другим путем», — заметил один из экспертов ЦРУ.

Корреспонденты-шпионы

Сразу после Октябрьской революции 1917 года В.И. Ленин выступил с предложением создать институт «рабкоров», или «народных журналистов». Идея вождя мирового пролетариата предполагала, что тысячи людей будут писать в газеты с разоблачением контрреволюционеров и саботажников.

А уже через десять лет, точнее в конце 1920-х годов, советские спецслужбы воспользовались идеей Ленина в интересах экономической и промышленной разведки. Активное участие в этой работе принимал один из лидеров Французской компартии Ж. Дюкло, создавший специальную группу из 6 человек, которая должна была читать и сортировать заметки рабкоров.

Сообщения, которые приходили со всех уголков страны в коммунистическую газету «Юманите», иногда печатались. А вот та информация, в которой имелись факты и цифры, интересовавшие советскую разведку, переправлялись советскому военному атташе. Точнее, сотруднику посольства, который работал под дипломатическим прикрытием, поскольку до 1938 года кадровых военных атташе не было. Он тщательно изучал полученную корреспонденцию и, если в ней содержался важный материал, пытался встретиться с корреспондентом, чтобы получить более подробную информацию по заинтересовавшей его теме. Причем рабкоры совсем не догадывались, что их использует советская разведка.

Курировал эту цепочку советский разведчик И. Бир. Причем он не только занимался анализом сведений, изложенных в корреспонденциях рабкоров, но и периодически переправлял в Союз наиболее интересные образцы новой военной техники. Например, однажды, перевоплотившись в торговца бельем, он смог провезти в чемодане с дамскими аксессуарами мину, недавно поступившую на вооружение во французскую армию.

Возможно, налаженная связь между «Юманите» и советской разведкой продолжалась бы многие годы. Но в 1932 году один из шести членов особой комиссии донес обо всем в полицию.

Как раз в это время появились сведения, что на военном заводе в Туре пропали чертежи нового авиационного пулемета. В ходе пятимесячного расследования виновных так и не нашли. Однако за все прошлые грехи суд приговорил Бира к трем годам лишения свободы. Французские агенты, как говорится, отделались легким испугом, получив от 13 до 15 месяцев тюрьмы.

«Амеразия» на службе у советов

В 30-е годы прошлого столетия в Соединенных Штатах издавался журнал под необычным названием «Амеразия». Почти все его подписчики — а их насчитывалось около двух тысяч — и не догадывались, что инициировал это издание Советский Союз. Тематика же журнала — анализ политической, экономической и военной обстановки на Дальнем Востоке — была интересна не только американцам, но и в первую очередь руководству СССР.

Причем в отличие от других подобных изданий корреспонденты «Амеразии» свои аналитические заключения делали, основываясь на секретных документах, которые они официально получали из различных военных учреждений — армии, флота, Управления стратегической разведки (УСР) и даже из Госдепартамента.

Безусловно, тот факт, что журнал был создан по инициативе Советского Союза, да к тому же в нем печаталась секретная информация, не мог остаться вне поля зрения американских спецслужб, которые впервые обратили на него внимание в феврале 1945 года. Тогда один из аналитиков Управления стратегической разведки в одном из свежих номеров журнала наткнулся на отрывки из своего сверхсекретного обзора. В ходе оперативного расследования выяснилось, что кто-то изъял этот документ из архива Управления.

Это ошеломляющее открытие заставило спецслужбы более внимательно присмотреться к «Амеразии». В результате о журнале была собрана довольно любопытная и труднообъяснимая информация. Например, оказалось, что все сотрудники редакции работали по ночам. Кроме того, выяснилось, что они часто посещали Институт тихоокеанских исследований и были сторонниками коммунистической идеологии.

Все эти факты вынудили руководство УСР провести тайный обыск в редакции журнала. Ждать удобного случая пришлось несколько дней. И лишь 11 марта 1945 года группа, в состав которой вошли в основном отставные сотрудники ФБР, проникла в офис «Амеразии». А там их ожидало немало сюрпризов.

И не только множество сверхсекретных документов, в частности касавшихся исследований по атомной бомбе. В редакции обнаружили также лабораторию, мощности которой позволяли оперативно обрабатывать всю конфиденциальную информацию, регулярно поступавшую сюда. Именно этим открытием и объяснялась работа сотрудников журнала в ночную смену.

В марте 1945 года группа из 75 агентов, возглавляемая майором ФБР Гурнелом, приступила к расследованию деятельности «Амеразии». Всего по делу, связанному с деятельностью журнала, проходило шесть человек. И все они обвинялись в шпионаже.

Казалось бы, все виновные должны были понести суровое наказание. Однако масштабная кампания в защиту сотрудников журнала, развернувшаяся в прессе, а также давление на судей посредством публикаций в газетах привели к тому, что сотрудники «Амеразии» получили лишь штрафы за ненадлежащее хранение секретных документов.

Даже при беглом анализе деятельности «Амеразии» легко заметить, что этот журнал во многом напоминал сеть «рабкоров», действовавших в 30-е годы во Франции и Англии. В этом же контексте следует рассматривать и работу Института тихоокеанских исследований.

Это учреждение было своего рода респектабельной гостиной, где сидели шпионы и агенты советской разведки. Институт был идеальной «крышей», и создавался он для сбора секретной и в первую очередь военной информации. Причем не только в США, а во всем Тихоокеанском регионе. Возможность беспрепятственно передвигаться открывала сотрудникам уникальные возможности для разведывательной деятельности.

Агент, перехитривший ФБР

12 ноября 1940 года резиденция абвера в немецком Бремене получила сообщение от своего агента в Соединенных Штатах. Казалось бы, ничего особенного не произошло: это было обычное послание, которые регулярно поступали в Бремен. Однако именно оно стало первым звеном в цепи событий, которые в конце концов вылились в шпионскую операцию, продолжавшуюся четыре с половиной года.

В своем донесении агент, имевший в картотеке абвера код R-2232, докладывал, что несколько американских предприятий, производящих гелий, увеличивают производственные мощности. А это первый признак того, что в скором времени увеличится и выпуск продукции. Агент также акцентировал внимание на том моменте, что объема гелия, до сих пор производимого в США, вполне хватало для удовлетворения всех потребностей этой страны, поскольку гелий использовался в основном для наполнения дирижаблей и как компонент воздушной смеси во время выполнении глубоководных работ водолазами. Поэтому агент предположил, что увеличение производства гелия связано с какими-то неизвестными разработками.

Агент также заострил внимание на том, что «излучаемые радием альфа-лучи представляют собой ядра атомов гелия». В связи с этим он предположил, что увеличение производства гелия «может быть связано со значительными достижениями в ядерной физике». Возможно, полагал он, в США ведутся исследования по использованию атомной энергии в военных целях.

А теперь вернемся к агенту R-2232. Оказывается, под этим шифром проходил немецкий химик Адольф Хильхаус, работавший на военную разведку. И теперь, анализируя этот факт, можно уверенно заявить, что Хильхаус отправил в абвер первое донесение, в котором обозначил начало атомной эры. В ноябре и декабре он отослал в бременскую резидентуру еще несколько похожих сообщений.

Однако информация, полученная от Хильхауса, интереса у руководства бременского центра не вызвала. И только благодаря упорству агента оно разослало его донесения в вермахт, ВМС и люфтваффе. Но реакция на эти послания была более чем прохладной. А весной 1941 года агент R-2232 получил распоряжение вернуться в Германию.

Явившись в Бремен, Хильхаус свои соображения представил в длинной записке, которую назвал «Производство тяжелого урана из гелия, предположительно для ВВС США». При этом он убедил руководителя резидентуры абвера в Бремене Карлса отправить этот документ тем же адресатам, которым отсылались его предыдущие донесения.

Реакция была та же, что и в прошлый раз. Заинтересовал этот документ лишь руководителя разведки люфтваффе полковника Шмидта. И он отправил донесение Хильхауса начальнику военно-технического управления вермахта полковнику Рёдеру. Тот, ознакомившись с запиской, официально ответил Карлсу, что «донесения агента очень неконкретны, и необходимо добиться от него более точных данных относительно этих экспериментов». Но ничего нового Хильхаус добавить не смог. В конце концов Рёдер все же рекомендовал для сбора более детальной информации направить в США опытного агента, и желательно физика.

Отправить за океан было решено Кёлера. Для этого имелся ряд оснований: он работал в разведке еще со времен Первой мировой войны, хотя и не был ученым-физиком, но знал инженерное дело и, наконец, до 1941 года он проживал в США.

Предполагалось, что за границу он отправится с супругой через Аргентину по визе, которую ему «сфабрикует» абвер. Но уже в Мадриде намеченный план не сработал, поскольку немецким агентам не удалось обеспечить Кёлера аргентинской визой. Тогда агенту предложили другой маршрут: выплыть в США из Лиссабона по американской визе.

Кёлер эту идею поддержал и вскоре отправился в американское консульство в Мадриде просить визы для себя и своей супруги. Для их получения он придумал довольно оригинальный и вместе с тем эксцентричный способ.

Вот его описание, изложенное в книге Фараго Ладисласа «Игра лисиц».

«Вообще-то, сэр, — заявил он вице-консулу, — на самом деле я сотрудник абвера и направлен в вашу страну со специальным заданием. Согласно моим инструкциям, в первую очередь я должен собрать там рацию для передачи немецкой разведке особо важных срочных сведений». Консул в ответ поинтересовался, в чем же заключается особая важность его задания. «Я должен сообщать о передвижениях войск», — последовал ответ.

В качестве доказательств, что он и впрямь агент, направляющийся в США, Кёлер предоставил шпионское снаряжение, выданное абвером: руководство по сборке и работе на коротковолновой рации, микропленку с шифром, а также ноты голландского национального гимна с записанными между строк симпатическими чернилами расписанием работы рации и позывными. Затем он показал молитвенник, который служил шифровальным блокнотом, химикалии для изготовления симпатических чернил, а также сильное увеличительное стекло, входившее в снаряжение всех агентов абвера. Кроме того, Кёлер выложил выданные ему 6230 долларов США наличными, дорожные часы, золотые монеты, кое-какие драгоценности и небольшую коллекцию редких почтовых марок.

И только после этого он начал рассказывать придуманную им версию, которая сводилась к тому, что он согласился поехать в США с заданием абвера только для того, чтобы спастись от нацистов, преследовавших его как голландца — патриота и набожного католика.

«Я хочу помогать союзникам, — заявил он. — И если мне разрешат поехать в США, я готов работать на вас, делая вид, что выполняю задание абвера». Предложение передали в Вашингтон, и ФБР решило рискнуть: по запросу Гувера просьба Кёлера была удовлетворена».

А уже утром 7 февраля 1943 года в эфире раздались первые сигналы рации голландца. Правда, на рычажок нажимал не он, а сотрудник ФБР, обученный имитировать почерк Кёлера. В первом донесении сообщалось: «Готов приступить к работе. Чувствую себя в безопасности, но соблюдаю осторожность. Буду слушать вас в 19.00. Если связи не будет, повторю попытку в это же время на следующий день».

Начиная с этого дня более двух лет проводились регулярные сеансы радиообмена между рацией Кёлера и абвером. Позднее Гувер вспоминал: «неделю за неделей мы кормили немцев военной и экономической информацией, по большей части достоверной, но не представлявшей особой тайны». «Секретные сведения» включали метеосводки, графики перемещения кораблей через американские порты и т. д. И немцы, как считали в ФБР, с удовольствием «проглатывали» эту информацию. Вообще же, в течение работы Кёлера в США от его имени была отправлена 231 радиограмма.

Однако позже выяснилось, что радиограмм было больше. Так, весной 1944 года федералами были отправлены сообщения под номерами 63, 64, 65. Однако, судя по немецким архивам, к этому времени Кёлер связывался с абвером 137 раз.

Это был первый, но не последний сюрприз в работе Кёлера. Второй был связан с кодированием донесений. Дело в том, что свои сообщения ФБР шифровало с помощью молитвенника, выданного ему в разведке, и который он показал консулу. Однако во многих сообщениях Кёлера применялся совсем иной код.

Все это наводит на вполне логичное предположение, что голландец являлся агентом-двойником. И даже его визит в консульство США в Мадриде, где он разыграл сцену кающегося католика и патриота, был частью хорошо продуманной операции.

Выходит, что Кёлер вел тонкую игру, в которой он являлся посредником между ФБР и абвером. Это доказывает и тот факт, что подлинные сведения он отсылал по специальным каналам в парижское подразделение абвера. Более того, какое-то время Кёлер работал даже с племянник адмирала Канариса. А к тем сведениям, которыми от его имени сотрудники ФБР пичкали своих коллег в Германии, абвер относился как к банальной «дезе».

В таком случае возникает закономерный вопрос: как же Кёлер смог провести американцев, которые вели за ним практически круглосуточную слежку? А дело в том, что наблюдали за ним не столь тщательно, как можно было бы подумать, да и не круглые сутки.

К тому же и сам голландец был достаточно опытным разведчиком, чтобы при желании уйти от слежки. Кроме того, у Кёлера был коллега, тоже немецкий шпион, который помог ему собрать новую рацию. Пользовались же ею в исключительных случаях, когда требовалось срочно передать важные сведения. За ними приезжал агент, с которым Кёлер встречался в Нью-Йорке. Остальную же информацию голландец отправлял через курьерскую сеть, которую абвер создал специально для него на испанских торговых кораблях.

И все же своего основного задания Кёлер не выполнил: он не добыл никакой информации об атомном оружии. Тем не менее, по словам одного из высших чинов немецкой разведки, «это был лучший человек абвера в США».

Этнографические игры Куэнов

В середине августа 1935 года в Гонолулу прибыла семья немецких эмигрантов, состоящая из 4 человек: доктора Бернарда Куэна, его жены, сына и дочери Рут. По прибытии на остров сам Куэн занялся этнографическими изысканиями, а Рут — историей Гавайских островов.

В ходе поездок по Гавайям отец и дочь побывали почти на всех крупных и мелких островах. Они скрупулезно записывали в журнал и отмечали на картах все, что касалось их научной деятельности.

Жизнь семьи Куэнов текла спокойно и безмятежно. Они жили в симпатичном доме, который изнутри был украшен коллекцией произведений искусства, столовым серебром и прочими свидетельствами богатства и культуры семейства. Основу благосостояния Куэнов составляли доходы с их недвижимости в Голландии и Германии. Причем были они весьма приличные: так, только за первые три года пребывания на Гавайях им было перечислено семьдесят тысяч долларов.

В то время мало кто знал, что почти все члены скромного семейства находились на службе сразу двух разведок: японской и германской, которые, по сути, являлись теми источниками, откуда Куэны и черпали свои немалые доходы…

Но неожиданно в начале 1939 года Куэны продала свой особняк в Гонолулу и переехали в Пёрл-Харбор, поближе к месту дислокации Тихоокеанского флота США. Доктор Куэн продолжил свои этнографические изыскания, а Рут открыла женский салон красоты, куда часто наведывались жены морских офицеров. А салоны издавна являются лучшим местом для сбора информации, интересующей спецслужбы.

Из новостей, которыми делились женщины, Рут узнавала о перестановках в руководстве, вакантных должностях, о прибывших кораблях, а порой — и об их боевых характеристиках.

А вечером Рут и Фридель — супруга главы семейства, также работавшая в салоне, докладывали ему обо всех разговорах. А он, в свою очередь, передавал полученные сведения в немецкое и японское посольства.

Не остался в стороне от шпионских дел взрослых и десятилетний сын доктора. Веселый и бойкий, он пользовался неизменной любовью моряков. Он часто бывал на кораблях и с удовольствием слушал рассказы об «игрушках», которые там находились. Позже своими впечатлениями мальчик делился с отцом и Рут, которая потом умело выясняла необходимые детали у своих друзей-офицеров.

Незадолго до бомбардировки Пёрл-Харбора японский консул пригласил в посольство доктора Куэна и Рут. В ходе беседы он поставил перед ними задачу переключить все свое внимание на сбор информации о положении на флоте.

При тех связях, которые удалось наладить Куэнам, они без особого труда собирали необходимые сведения и передавали их по назначению. К тому же для более продуктивной работы Куэны приобрели недалеко от базы Пёрл-Харбор новый дом. Оттуда Рут по специальной методике передавала сигналы в японское консульство. Позже, после ее усовершенствования, сообщения стали принимать и корабли японского флота…

7 декабря в 8 часов утра по местному времени сто пять японских самолетов атаковали Пёрл-Харбор. В это время на базе находились семь линкоров и примерно восемьдесят типов других судов Тихоокеанского флота США: крейсеров, миноносцев, минных заградителей.

Японские летчики точно знали каждую цель, которую требовалось атаковать. Их координаты накануне были получены от Куэнов. Более того, Рут также координировала весь налет, передавая в японское представительство с помощью светового кода весь ход атаки.

В результате бомбардировки, длившейся примерно 1 час 45 минут, все линейные корабли и большинство других судов были выведены из строя. Погибли и пропали без вести не менее трех с половиной тысяч моряков, и примерно полторы тысячи получили разной степени ранения.

И только за пятнадцать минут до окончания бомбардировки в дом Куэнов вбежали три американских офицера, которые случайно обратили внимание на световые сигналы. Но их визит уже не мог изменить судьбу флота, мощь которого в акватории Тихого океана рухнула в одночасье…

Как побеждал Роммель

В когорте наиболее известных военачальников гитлеровского Германии генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель, по мнению большинства историков, занимает одно из центральных мест. Приняв 6 февраля 1941 года командование африканским корпусом, он всего лишь через несколько месяцев за свой профессиональный «нюх» получил прозвище «лис пустыни».

Однако удача сопутствовала Роммелю лишь до середины осени 1942 года. А затем фортуна вдруг отвернулась от него: 8-я британская армия генерала Монтгомери разбила войска Роммеля в сражении под египетским городом Эль-Аламейном. А в течение следующего полугодия корпус «лиса пустыни» был полностью разгромлен и капитулировал.

Что же случилось с непобедимым соединением Ромеля? Какие причины привели его к бесславному концу? Одна из них была названа историком Д. Каном, который какое-то время смог поработать в архивах спецслужб Великобритании и США…

Начало этим событиям положил октябрь 1940 года. Именно в это время в английских войсках, сражавшихся в Северной Африке, появился американский военный атташе Боннэр Феллерс.

Прибыв в Египет, Боннэр незамедлительно приступил к инспектированию армии, которой в то время командовал генерал Уйвелл. Англичане отнеслись с должным пониманием к деятельности нового атташе и не создавали ему особых препятствий в его работе. Полковник беспрепятственно разъезжал по всему театру военных действий, собирая на местах разнообразную информацию. Более того, англичане даже стали делиться с американцем планами операций по овладению египетскими городами. Возвратившись из очередной поездки, Феллерс обо всем увиденном и услышанном с помощью шифрограмм сразу же докладывал в Вашингтон…

Неожиданно в январе 1941 года в распоряжение Роммеля прибыла группа радиоперехвата, возглавляемая капитаном Зеебомой. Вместе с техническим персоналом в немецкие войска были направлены и криптографы, имевшие опыт расшифровки военных и дипломатических кодов.

А вскоре криптоаналитики раскрыли шифр, которым Феллерс кодировал свои сообщения в Вашингтон. Теперь донесения атташе, в которых содержалась подробная информация об английских войсках, их боеспособности и местоположении, после дешифровки сразу предоставлялись Роммелю.

Так, из донесений своего «информатора» генералу стало известно, что в начале марта 1941 года английская 7-я бронетанковая дивизия переброшена в Египет для доукомплектования и отдыха. Вместо же нее прибыли не имевшие боевого опыта части 2-й бронетанковой дивизии. Скрупулезный американец зафиксировал также, что части 9-й пехотной дивизии, прибывшие на смену 6-й, слабо подготовлены и слабо вооружены.

Основываясь на этих рассуждениях Феллерса, генерал сделал соответствующие выводы и решил атаковать ослабшие позиции противника. Эффект наступательной операции Роммеля был потрясающим. Английские войска стали спешно отступать и 3 апреля оставили Бенгази. В этом сражении бронетанковая бригада, входившая в состав армии генерала Уйвелла, потеряла практически все танки. Более того, следующий день превратился для англичан в новый кошмар: 2-я бронетанковая дивизия попала в «котел» и сдалась. Такой оказалась цена болтливости американского атташе.

Еще одну «услугу» он оказал немцам, когда сообщил в Вашингтон о намеченной англичанами операции парашютистов-«коммандос». По замыслу генерала в ночной темноте они должны были приземлиться на девять немецких аэродромов и осуществить ряд диверсий.

Если бы эта задумка Уэйвелла воплотилась в жизнь, немцы надолго бы лишились снабжения по воздуху. Кроме того, эскадрильи бомбардировщиков больше не смогли бы хозяйничать над Средиземным морем.

Узнав о планах англичан, Роммель приготовил для британских «коммандос» неожиданную встречу. Каждая группа диверсантов, находясь еще в воздухе, была подвергнута шквальному обстрелу. Большинство парашютистов погибли, а оставшиеся в живых сдались в плен.

А утром с немецких аэродромов взмыли в воздух асы Геринга, чтобы атаковать плывший к Мальте английский конвой. В ходе этой воздушной атаки несколько судов с военными грузами и сопровождавшие их эсминцы были потоплены. После налета английские коммуникации в Средиземноморье на несколько месяцев были, по сути, выведены из строя.

Но однажды фортуна изменила немцам. Из-за перебоев в обеспечении запчастями специалисты Зеебома не успели подготовить аппаратуру пеленгования и прозевали танковую атаку англичан, которую они предприняли по позициям немцев 10 июня 1942 года. И как раз на пути этой атаки оказался лагерь Зеебома. Капитан и многие его сотрудники погибли, а оставшиеся в живых — взяты в плен. Но самое главное, англичанам достались почти все архивы группы Зеебома вместе с документацией, в которой раскрывались все механизмы радиоперехвата. В архиве были также обнаружены расшифрованные послания американского атташе.

После этих событий полковника Феллерса быстро отозвали из Африки, а новый американский атташе в Северной Африке прибыл в Каир с кодом, который так и не смогли взломать немецких криптоаналитики. В результате этой рокировки «лис пустыни» лишился той информации, которая помогала ему бить противника наверняка.

В ноябре 1942 года, когда в Касабланке, Оране и Алжире высадились объединенные войска англичан, французов и американцев, африканский корпус Роммеля был обречен. И, понимая это, немецкое командование отозвало генерала в Берлин. Нашелся и предлог: Роммелю требовалось немедленное лечение.

Вашингтон говорит, Берлин подслушивает…

Ранним утром 29 июля 1943 года немецкому генералу Йодлю вручили запечатанное письмо из министерства почты. Конверт был помечен буквой «U», обозначавшей, что в нем содержится расшифровка разговора по трансатлантическому кабелю Рузвельта и Черчилля.

А ведь и президент США, и премьер-министр Англии, скорее всего, полагали, что их разговор абсолютно конфиденциален и не доступен вражеским «ушам». Ведь эксперты уверяли, что особое кодирующее устройство настолько меняет речь собеседников, что невозможно разобрать, о чем идет разговор.

Для того чтобы исключить любую возможность перехвата и расшифровки переговоров, американская фирма «Белл телефон системс» разработала специальное устройство, разбивавшее рабочую частоту на более мелкие диапазоны и тем самым, искажавшее и изменявшее скорость человеческой речи.

И осенью 1939 года это изобретение, получившее обозначение «А-3», было установлено на радиотелефонном кабеле, по которому Рузвельт связывался с абонентами. Чуть позже устройство было значительно усовершенствовано: в него был вмонтирован преобразователь тона речи в сигнал, похожий на резкий и непродолжительный звон колокольчика.