Скрипуны

Люси знала, что поможет только одно. Придется звонить в полицию.

Никогда прежде она этого не делала, и ее сердце билось в груди как барабан, когда она дрожащим пальцем три раза подряд нажала «девятку».

И что, по-твоему, случилось дальше? Если ты думаешь, что полицейский взял трубку и сказал: «Всё в порядке, Люси! Мы нашли твою маму и сейчас привезем ее домой, да еще и завтрак для тебя захватим. Чего бы тебе хотелось?», то ты ошибаешься, и тебе вряд ли стоит писать книги.

А случилось самое худшее, что только могла вообразить себе Люси…

НИЧЕГО.

Она звонила, звонила и звонила, и продолжала звонить, а потом повесила трубку.

– С каких это пор полицейские не подходят к телефону? – спросила Люси вслух. В опустевшем доме ее голос прозвучал непривычно громко.

Тихий голосок в голове подсказал ответ: Случилось что-то ужасное…

Люси толкнула входную дверь и вышла на улицу, вдохнув вонючий утренний воздух. О да, воздух вокруг дома, где жили Дангстоны, вонял, и это было вполне обычное дело. Воняло сероводородом с ноткой зрелого сыра, носками и тухлой капустой. Так пах не сам дом, а фургон, стоявший на подъездной дорожке. Это был один из тех пузатых, неуклюжих и тошнотворных мусоровозов, которые разъезжают по городу, а из кабины вылезают веселые грязные люди в замызганных комбинезонах и собирают мешки с мусором.

Папа Люси был одним из этих веселых и грязных людей. Он был мусорщиком в Уиффингтоне, где жил… Прости, где жил ДО ТОГО, как исчез. После его исчезновения грузовик так и остался у дома и вонял на всю улицу. Конечно, миссис Дангстон пыталась продать его, но на вонючую развалюху никто не позарился. Даже «Уиффингтонский Металлолом» ответил, что мусоровоз так провонял, что они его не примут! Вот грузовик и стоял на подъездной дорожке.

Если ты когда-нибудь окажешься рядом с таким фургоном, принюхайся, и поймешь, как пахло возле дома Люси Дангстон.

Но нам пора вернуться к тому дню, когда всё началось!

Люси сразу заметила, что на ее родной Хламской улице всё как-то не так. Обычно по утрам тут собиралась пробка из машин: мамы и папы везли детей в школу, ехали на работу, спешили на почту или в парикмахерскую и занимались ужасно скучными взрослыми делами. Но в тот день дорога не была забита. Более того – она была совершенно пуста. Ни одной машины… Люси посмотрела налево, направо, потом снова налево, потом опять направо, и повторила это еще раз двадцать (я не буду об этом писать, потому что это очень глупо), но в конце концов она убедилась: в Уиффингтоне определенно происходит что-то зловещее.

– Да что тут происходит? – подумала она.

Да, Люси, что-то и в самом деле происходило.

Куда подевался мистер Рэтклифф, морщинистый старичок, который в одних трусах всегда занимался йогой в садике перед своим домом? (Он считал, что в этом и заключается секрет молодости).

Куда подевалась Молли-молочница, развозившая на своем фургончике бутылки со свежим молоком?

Куда подевался Марио, итальянец с соседней улицы, который каждое утро пробегал мимо дома Люси в спортивных шортах?

Куда все подевались?

Вдруг Люси что-то услышала и вздрогнула. Может, это мама?

Откуда-то с Хламской улицы донесся скрип, а потом звон.

– Кто там? – крикнула Люси.

– Мама? – послышался тоненький голосок из-за живой изгороди через два дома от Люси.

– О, Элла! Это ты!

Люси с облегчением вздохнула, увидев Эллу Нойинг. Сначала появилось облако упругих кудряшек, за ним последовали круглые щечки и огромные, бездонные карие глаза, благодаря которым Элла всегда выходила сухой из воды. На ней была яркая розовая пижама из блестящего шелка, а на кармашке были вышиты инициалы. Из кармашка торчали модные солнечные очки с розовыми стеклами в форме сердечек. Люси ни разу не видела, чтобы Элла выходила из дома без них.

– Люси, я не могу найти ни маму, ни папу, а мне нужно приготовить пюре из авокадо, – пожаловалась Элла.

Не успела Люси ответить, как через дорогу открылась еще одна дверь.

– Папа? – прошептал Норман Квирк, мальчик, который тоже учился в школе Люси, в параллельном классе. Он нерешительно вышел в палисадник. Норман был в тщательно выстиранной и выглаженной скаутской форме, украшенной таким количеством значков, какого Люси никогда в жизни не видела.

Вот список некоторых медалей Нормана:

– за умение лазить по деревьям,

– за умение ставить палатку,

– за умение правильно намазывать масло на хлеб,

– за умение преодолевать трудности в помещении,

– за умение преодолевать трудности на улице,

– за общее умение преодолевать трудности,

– за умение стелить постель,

– за умение печь пироги,

– за умение есть пироги, которые сам испек, в постели, которую сам застелил,

– и даже значок за огромное количество значков.

Однако на его форме всё-таки оставалось еще немного места, которое можно было заполнить новыми значками.

– О, привет… то есть я хотел сказать, доброе утро, мирные жители! – сказал Норман, нервно подняв три пальца в скаутском приветствии и пригладил аккуратно причесанные светлые волосы. Другой рукой он прикрыл рот, чтобы спрятать брекеты, похожие на железнодорожные пути.

– Ты не видела моего папу? – спросил Норман, зачерпнул горсть земли в палисаднике и понюхал ее, как будто надеялся учуять отца. Когда он наклонился, Люси заметила, что на нем носки с трансформерами.

Элла засмеялась – не из вредности, а просто потому, что Норман казался ей забавным. Он всем казался забавным. Он был… не таким, как все.

Порой над тем, кто не такой, как все, смеются. Но именно тот, кто не такой, как все, способен сделать этот мир лучше, – прозвучал в голове Люси папин голос. У него был свой взгляд на вещи. В пасмурные дни он говорил Люси: «Солнцу нужен выходной, чтобы завтра засиять ярче прежнего!» Когда во время соревнований по бегу в мешках, которые устроили на День Спорта, она пришла второй после своей подруги Джорджины, папа сказал: «Не расстраивайся. Ты сделала свою подругу счастливой!» А когда Люси спросила, нравится ли ему работать мусорщиком, он сказал: «Люси, ты удивишься, когда узнаешь, что люди выбрасывают! То, что для одного мусор, для другого – любимая пара черных ботинок!» – и, подмигнув, щелкнул каблуками.

– Нет, прости, твоего папу я не видела, – ответила Люси, прогоняя воспоминания о своем отце и слегка пихая Эллу локтем, чтобы та перестала смеяться. – Моя мама тоже пропала.

Вдруг открылась еще одна дверь, и на улицу в слезах выбежала Сисси Макнаб. Затем Тоби Коблсмит, перепутавший правый и левый ботинки. Следом появились Уильям Трандл и Бренда Пейн, которые тоже искали своих родителей. Потом вышел еще один ребенок, за ним еще, и вот уже все дети Уиффингтона выползли, спотыкаясь, из своих домов в пижамах, халатах и тапочках, пытаясь отыскать взрослых. Бабушки и дедушки, дяди и тети тоже пропали. В городе не осталось ни одного взрослого.

На Хламской улице поднялась жуткая паника. Одни дети ревели, другие смеялись, третьи еще мирно спали в своих постельках и ни о чем не догадывались.

– Что произошло? – кричали те, кто только что проснулся.

– Где наши родители? – спрашивали другие.

– Что же нам делать? – вопили третьи.

Люси сделала глубокий вдох и попробовала сосредоточиться.

Что бы сделала моя мама? – подумала она. – Как бы мама узнала, что происходит в мире?

Затем, даже не успев сообразить, что она делает, Люси забралась по ступеням вонючего папиного грузовика и крикнула, перекрывая шум и гам:

Все замолчали и повернулись в сторону Люси.

– Нужно посмотреть новости! Я знаю, это невыносимо скучно, но когда моя мама хочет узнать, что происходит в мире, она всегда включает новости! – сказала Люси.

Дети неуверенно переглянулись. Наверняка тебе известно, что новости – лучшее снотворное на телевидении, но на этот раз решение Люси было правильным.

– Она права, – шепнул Норман Элле. Он был слишком испуган, чтобы сказать это громко.

 – крикнула Элла, которая никого не боялась.

– Бежим к телевизору! – крикнули дети хором, и помчались мимо Люси в ее дом. Все дети с Хламской улицы в городе Уиффингтон.

Через несколько секунд гостиная была до самого потолка забита перепуганными детьми в пижамах. Одни сидели на полу, а другие – на тех, кто сидел на полу. Тут были даже дети, которые сидели на детях, сидевших на детях, сидевших на полу!

Все были испуганы, главным образом из-за того, что родители исчезли, а еще немного из-за того, что собирались без разрешения смотреть новости.

Люси включила телевизор.

– У тебя попкорн есть? – спросил ребенок, сидевший на полу.

– Прости, но, скорее всего, нет, – ответила Люси.

– А шоколадное печенье? – спросил ребенок, сидевший на ребенке, сидевшем на полу.

– И шоколадного печенья тоже нет. Мама его больше не покупает. С тех пор, как… Короче, неважно. Просто у нас его нет.

– Ты хочешь сказать, что мы будем смотреть телевизор просто так? – заныла Элла, сидевшая на ребенке, который сидел на ребенке, сидевшем на полу.

– Ладно, пойду посмотрю, что у нас есть! – пообещала Люси и поспешила на кухню. Через несколько минут она вернулась со всеми коробками хлопьев, которые смогла найти в шкафу, и раздала их. – Берите понемногу и передавайте дальше! – сказала она и стала искать канал, на котором круглосуточно показывали новости.

Найдя его, она вздрогнула от ужаса.

– О, нет! – вскричала Люси. –

Все испуганно выплюнули хлопья и хрустящие подушечки.

На экране они увидели обычную студию новостного канала, обычные листки бумаги и обычную чашку кофе на столе диктора, но во всем этом было что-то необычное.

На экране не было телеведущего!

Элла протиснулась вперед.

– Люси, попробуй переключить на другой канал! Может, телевизор сломался? У тебя есть телефон ремонтной мастерской? – спросила она, повернувшись к Норману, который изо всех сил старался спрятаться, когда на него все посмотрели.

– Может, мне попробовать? – робко спросил он, когда дети стали подталкивать его через комнату к телевизору.

– Извини! Ой! Осторожно! – бормотал он, наступая на чьи-то пальцы.

– В чем дело? Почему он не работает? – возмутилась Элла, шлепая ладошкой по пульту.

– Э… ну… вообще-то у меня есть значок за умение пользоваться телевизионным пультом. И поскольку сегодня здесь присутствует только один из членов Скаутского Отряда Уиффингтона…

– А разве ты не единственный член Скаутского Отряда? – спросила Элла. Все засмеялись.

Норман уныло сел на то, что он считал подлокотником дивана, но на самом деле оказалось головой ребенка, сидевшего на другом ребенке.

– Просто постарайся его починить, – сказала Люси, забрала пульт у Эллы и передала его Норману. Норман улыбнулся, на этот раз забыв прикрыть брекеты. Он стал перебирать каналы, надеясь хоть где-то отыскать взрослого, который бы посмотрел на них с экрана.

В детском шоу «Глупое утро» сегодня не было Клоуна Фанцо с разрисованным лицом. В «Проснись и пой, Уиффингтон!» не было Пирса Снорегана, хотя это, может, и к лучшему. Норман по очереди включал спортивные каналы, «магазин на диване», кулинарные шоу, канал «Погода Уиффингтона» и все остальные каналы, какие только мог вспомнить. Но нигде не было видно ни одного взрослого.

Казалось, что все взрослые на планете просто испарились за ночь, начиная с мамы Люси и заканчивая диктором новостей…

…все они просто

Нет, это не начало новой главы. Просто я решил проверить, в порядке ли ты. Знаю, сейчас эта история кажется ужасной и зловещей, но потом всё образуется. По крайней мере, я так думаю. Может быть. Честно говоря, я уже и не помню, чем всё закончилось. Возможно, станет очень, ОЧЕНЬ страшно… По-моему, нужно просто читать дальше, и тогда мы всё узнаем.

Удачи…

Глава 2

Прощальная записка