Радио безумных ананасов

Даже руку на прощание не подал. Но понятно, почему!

Я смотрел ему вслед… и тут весь пазл под моей снесенной крышей сложился! Солгал мне деда Гера! Как пить дать, солгал! Этот приемник прикопан где-то у него дома… А кровь спасенных детишек-пришельцев, которая соединилась с моей и Санькиной, каким-то образом способна этот приемник включить! И у меня нет никакого желания, никакой мечты, чтобы Царь-пушка в Кремле пальнула. Зато есть сейчас одно неизбывное, мучительное желание, наполненное до отказа страшной энергией моей вины. Вины за то, что я не остановил сестренку! И это значит… это значит…

Я выдернул из кармана смартфон и набрал номер Славки.

Оказалось, они с Артурчиком еще в больнице, у постели моей дражайшей сестренки.

Я потребовал, чтобы Славка отошел на пару шагов и только слушал, пока не позволю ему говорить. Голос мой, наверно, убедил Славку, что так и надо сделать.

Я потребовал, чтобы друг срочно позвонил своей маме и уговорил ее как-то, чтобы она позвала деду Геру к себе что-нибудь починить или смастерить.

– Потом объясню, зачем это. Вопрос жизни и смерти! – горячо дышал я в микрофон.

И стал ждать, не подгоняя.

Тишина недолго стояла. Но секунд пять-шесть стояла. Славка заговорил шепотом:

– Аль, ну не станет мама звать его к себе на ночь глядя… Сегодня – точно облом. Но завтра утром можно… Я ей сегодня скажу, что вроде появились эти кролики, о которых она давно мечтала. Породы роджер суперрэббит. Им особая подсветка нужна. Как цветам. Короче, надо пару срочно брать. Вечером завтра смогу принести. А подсветки еще нет. Ну, она к деду с утра и ломанется за этим… А потом скажу ей, что с теми суперкролями облом вышел. Она, конечно, расстроится. Так что, надеюсь, у тебя там не шутки.

– Вопрос жизни и смерти, Слав! – повторил я.

– Ладно, не пугай, – ответил верный друг. – Сделаем! Привет сестре передашь?..

Павлинам я в тот вечер старался на глаза не показываться. Присмотревшись ко мне, они бы сразу просекли, что я не в себе, и принялись бы докапываться… Спал ночью вполглаза… вернее, «короткими перебежками». Встал раньше, чем обычно, сказал начавшим собираться на работу родителям, что у нас типа утренник, поэтому ухожу пораньше, маханул кефирчику, отмахнулся от требований поесть поплотнее, закинул рюкзачок на плечо – и смылся. Выскочил на улицу, сделал вокруг деревни фирменный «крюк Александра Большегруздева», то есть зашел к участкам со стороны задворок, укрылся за поленницей около дома тети Веры и стал ждать.

Утро было недождливое, но сыроватое – все звуки были хорошо слышны. Деда Гера пришел аккурат в 8.30 – именно в это время я засек его фирменный кашель старого курильщика на участке тети Веры Черновой.

Стремглав я продвинулся дальше – уже к дому деда Геры. Я еще накануне прикидывал, где деда Гера может прятать баснословный приемник явлений, отражавших какие-то странные мечты людей, его включавших. Дома? Тогда наверняка в подвале… А сверху на крышке половичок такой брошен, коврик… Подвал наверняка в сенях, как у всех. Или особый есть?

Когда проник на участок через заднюю калитку, меня осенило! У деда Геры солидная баня, а при ней еще есть пристройка – на вид капитальный сарай: в отличие от срубного дома деда Геры и его бани, сарай был сложен из кирпича. А окошко сарай имел очень узкое, под самым скатом крыши. И именно на этом строении была установлена антенна, отличавшаяся от обычной телевизионной, что торчала на жилом доме. Ага!

До сарая путь был куда короче и скрытнее, чем до дома… но дверь была заперта. Я, конечно, не телепат… хотя… в общем, я сразу догадался, где искать. Дверь самого дома оказалась незапертой, и это еще больше укрепило меня в догадке. В доме у деда Геры красть нечего.

Под ковриком на крыльце ключей не оказалось… Зато под самим крыльцом на гвоздике… ага! Взрослому надо было исхитриться, чтобы дотянуться. Но деда Гера, видимо, знал цену мучениям. Ключ там висел всего один. И не от дома…

Я, между прочим, вздохнул с облегчением, поняв, но не надо будет вламываться в чужое жилище… а только типа в хозблок.

Через минуту я оказался в том подозрительном строении. В нем были крохотная прихожая и две комнаты с капитальными утепленными дверями. В одной было чуть светло: широкий стол, на нем смолкшая радиостанция деды Геры. Книга типа бухгалтерской. Аппаратура на полках. На одной стене – карта мира с пометками. На другой – какие-то таблицы. Еще справа от старого, сильно продавленного и потертого кресла, стояла низенькая этажерка с книгами и подшивками – журналы «Радио» и какие-то зарубежные, на чужих языках, явно той же тематики. Обведя обстановку фонариком смартфона, я в этом рабочем кабинете не задержался: интуиция уже с того момента, как я заглянул сюда, твердила, что таинственный приемник не здесь… Значит… Я тихо закрыл дверь и открыл другую – в совсем маленькую комнатушку, вернее темную кладовку…

Чего тут только не было! Рыбацкие снасти стояли массивным снопом… И – да! Всякие старые радиоприемники на многочисленных полках. Приемники допотопных домашних радиоточек. Транзисторные приемники наших дедушек. Несколько «спидол». Старые бобинные магнитофоны – «Кометы» и «Астры». Старые кассетные магнитофоны – «Электроника» и даже один Philips 60-70-х годов прошлого, двадцатого века… Неплохая коллекция. Только вся пыльная…

А под ногами-то – старая, но плотная такая дерюжка… А под ней-то?.. Ага!

Я поднял крышку подвала.

Сердце уже стучало, как пулемет, когда я стал спускаться по вполне капитальной лестнице, у которой даже поручень металлический имелся.

Подвал был обширным и глубоким… И очень-очень обжитым! Когда я обвел всю наличную темноту фонариком, то заметил на стене белый выключатель и щелкнул им. Засветился круглый светодиодный плафон на стене!

Возникло такое впечатление, что здесь деда Гера бывает даже чаще, чем у своей наземной радиостанции. И содержит это место в лучшем порядке. Я в радиоделе – профан, поэтому мне этот подземный бункер показался эдаким дубликатом верхней радиорубки. Тоже стол тут стоял. Только перед ним не кресло, а стул с мягким сиденьем. Тоже какие-то приборы, только числом поменьше… Еще какие-то провода с клеммами, тянувшиеся от приборов к центру стола, на котором… Ага!!!!

Прямо посередине стола, явно на самом почетном месте, располагалась какая-то радиорухлядь, но человек, увидевший эту радиорухлядь впервые и знающий, что она из себя представляет, должен был похолодеть и окаменеть. Что я и сделал. Похолодел и окаменел! Но ненадолго.

Паранормальная радиолампочка в глаза не бросилась, но найти ее не составило труда. Она пряталась рядом с приемником в жестяной баночке из-под кофе. Ну, еще аккуратно завернута была в вату. Я перевернул баночку на столе, потряс ее, артефакт в вате мягко выпал мне на ладонь… и я развернул вату, стараясь не касаться лампы.

Надо сказать, что радиоприемник стоял на столе анатомически обнаженным. То есть он был повернут к стене передом, а к сидящему у стола человеку задом, и задняя его крышка была снята.

Интуиция сразу навела мой взор на пустое гнездо, обведенное кольцом золотистой краски. А потом она подсказала мне сделать следующее: повернуть приемник боком – так, чтобы я без особого труда мог видеть и дотянуться левой рукой до колесика, поисковика волн, а другой – правой, той самой, в которой недавно засветилась радиолампочка, – смог бы вставить ее в гнездо и ни в коем случае не отпускать!

Ну, и оставалось еще воткнуть вилку со старым проводом в розетку.

Я подготовил «железо» к очень, очень опасному эксперименту… а потом изо всех сил постарался подготовить «софт» – мои мысли, мои сокровенные желания. Вернее – одно пламенное, суперпламенное желание!

Сел на стул, закрыл глаза, подышал глубоко по системе «четыре секунды вдох – четыре секунды задержка – четыре секунды выдох».

Я ХОЧУ, ЧТОБЫ МОЯ СЕСТРА АЛЕКСАНДРА БЫЛА СОВЕРШЕННО ЗДОРОВА! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ У НЕЕ НА ЛИЦЕ НЕ ОСТАЛОСЬ НИКАКИХ ШРАМОВ!

И повторяя шепотом эту мантру-заклинание, я пальцами левой руки обхватил колесико поисковика, а пальцами правой взял лампу!

Все повторилось, как в первый раз. Радиолампа засветилась ореолом, по моей руке вверх побежали горячие ручейки… И – ага! – я вставил радиолампу в гнездо…

Все-таки загадочное устройство – человеческий мозг! Капризное. Часто непредсказуемое… Потом я пытался проанализировать, как и что случилось. Да, я напряженно повторял мечту о том, чтобы сестра восстановилась как можно скорее и полностью, без рубцов и шрамов… но в последний миг, когда поймал волну, я подумал об… ананасах! О том, что сестренка любит ананасы, и хорошо бы ей принести ананас поспелее… Всего секунда-другая. Пара роковых секунд! Понятное дело, что в момент истины на меня посыпался дождь из ананасов!

Бум-бум-бум! По столу и полу.

Бух-бух! Мне по плечам!

Чпонг! Мне по башке. И еще раз – чпонг!

Уже теряя сознание, я успел крутнуть колесико дальше, чтобы просто прекратить жуткий ананасопад…

И тут ка-ак полыхнет!

Наверно, я все же на пару секунд вырубился…

– Здоро́во! Давай меняться!

Так, именно с такой интонацией, всегда здоровается наш папа Павел. А «давай меняться» было сказано уже совсем по-чужому.

Может, и хорошо, что меня долбануло ананасом по голове – поэтому-то ничуть не удивился я голоску позади себя и совершенно не испугался. Я повернулся назад весь вместе со своей отяжелевшей и гудевшей головой.

И увидел ее. Это существо… Ну, на улице вообще никто бы не удивился ее появлению. Девчушка такая щупленькая. Совсем кроха – лет пяти, а то и меньше. В очочках с черными круглыми оправами. И в таком плюшевом сереньком комбинезончике, изображавшем зайчика. Скафандрик такой, уши смешные свисают с головки… Комбинезон доходил до коленок, закрывая их. Ниже были такие полосатые гетры, как у Пеппи Длинныйчулок. А на ножках – то ли кроссовки, то ли сандалии… Почему «то ли»? Потому что ниже коленок ее ножки не воспринимались отчетливо… словно туманчик их окружал. Хотелось протереть глаза, глядя на ее ноги, но толку от этого было чуть… Кого-то мне эта малышка напоминала, но кого – ума приложить не мог… да и некогда оказалось.

– Давай меняться! – повторила она, широко улыбаясь…

Зубки у нее милые такие, большие, разные и с зазорами между. Ну, просто «Зайчишка, зайка серенький, под елочкой…» и все такое. Только не под елочкой, а среди ананасов!

Я вылез из кресла. В голове бухнула боль… И я присел на подлокотник.

– Ты кто? – спросил я.

– Ариша! – был ответ.

– Ага! – тупо сказал я.

– Здравствуй, Ага! – радостно выпалила зайчонка.

– Я – не Ага. Я – Александр. Просто Аль! – внес я существенное уточнение в наше знакомство.

– Мы оба – на «А»! Здоровская когерентность! – совсем повеселела неизвестной породы зайчонка. – Я хочу мороженого!

– Вот блин! – сказал я… уж извините.

– Нет, не блин, а мороженое! – внесла важное у точнение зайчонка Ариша. – У вас тут очень вкусное мороженое. Мне сестра привозила. Давай меняться. Ты мне мороженое. А я тебе желание исполню… – Она ненадолго свела темные бровки, на чем-то сосредоточилась. – Нет, не вот это. Этого она пока не хочет… А это у тебя уже есть… В общем, придумаем. Их всегда много, только они запутанные. Надо распутывать.

Я слушал, хлопал глазами, новые вопросы стали подпирать. Я раскрыл рот… но в этот момент наверху раздался шум.

– Тихо! – шепотом вскрикнул я, прижал палец к губам и рванулся выключить свет… хотя это, конечно, не спасло бы от однозначных и конкретных последствий.

Хуже того! Как только объем подвала схватила темнота, зайчонка Ариша вся засветилась… точно так же, как та таинственная радиолампа! Золотистым таким сиянием, вертикально волокнистым… Хуже того! И сам я засветился, руки мои так же засветились… да, наверно, и весь я засиял, потому что лицо загорелось, и все я видел сквозь тонко светящуюся дымку.

– Так, светлячки! – раздался наверху строгий, но не угрожающий расправой голос деда Геры. – Вылетай наружу! Живо на свет Божий!

– А не хочется! – весело крикнула зайчишка Аришка.

Мне даже полегчало: теперь она тоже виновата, вот пусть и расхлебывает последствия отказа от безоговорочной капитуляции!

– Ну, ладно… – голос наверху не стал сердитее. – Раз гора не идет к Магомету, то Магомет спустится на гору… Только свет там включите, чтобы я шею себе из-за вас не свернул.

Ну, это завсегда пожалуйста!

Мне почему-то стало еще легче, когда деда Гера с известным трудом спустился, держась за поручень, откатил ногой от лестницы пару ананасов и совершенно невозмутимо обозрел масштабы бедствия.

– Так… Интересно, эти суперкроли Верины, едят ли они ананасы, – как-то очень отстраненно предположил он. – Ты не знаешь?

– Не… не знаю. – Вот в этот миг мне очень захотелось под землю провалиться.

– Ну, ладно. Надо у Веры спросить. Или у Славки… – поразмышлял вслух деда Гера и задал новый вопрос тем же деловитым и внушительным тоном: – Значит, тебя занесло на частоту станции типа «Радио безумных ананасов»?

– Типа того… Извините, – повинился я сквозь заливистый смех зайчишки.

«Безумных»! Как точно ученый деда Гера охарактеризовал феномен!

– Бессумных! – выпалила зайчишка, хотя с ее зубками у нее получилось скорее «бесшумных».

– Так, погоди, – столь же невозмутимо сказал деда Гера зайчишке, подняв руку. – Не мешай старшим. Сейчас мы и с тобой поговорим.

Я ему:

– Извините, Герман Валентинович. Я…

Теперь жестом той же руки деда Гера прервал и меня.

– Не засоряй эфир. Все и так ясно. – Спокойный, убедительный тон хозяина дома не изменился, а потому все конкретнее успокаивал. – Я понимаю, что ты очень умный, ага… Но не предполагал, что ты уже и телепат, наверно. Я понимаю, что ты сестре шибко захотел помочь. Сказал бы мне сразу. Вместе бы попробовали. Может, обошлось бы без ананасов и этой… – Он вежливо кивнул просто в сторону. – То-то у меня ноги разболелись вдруг. И над баней будто северное сияние. Даже похлеще! Вроде зарева!

Деда Гера глубоко вздохнул и – на мое великое счастье! – отвернулся от меня к зайчишке Аришке:

– А ты у нас кто такая будешь?

– Ариша! – отвечала зайчонка.

– Значит Арина, если по-взрослому и как следует, – внес уточнение деда Гера.

– А вот и нет никакой Арины! – мотнула головой и заячьими ушами зайчонка. – Есть только Ариша!

– Ладно, Ариша. Пусть будет только Ариша. Ты с какой планеты? – не мудрствуя лукаво, вопросил деда Гера.

– А вот не скажу! – заявила зайчишка.

– Э, так на нашей планете со старшими разговаривать нельзя! – пожурил ее деда Гера. – У тебя родители есть?

– Есть! – кивнула головой и ушами зайчишка.

– У нее и сестра еще есть, – вспомнил я. – Похоже, старшая.

– Вон оно как! Еще и сестра! Недосмотрели… Вижу, ты озорная, – проницательно заметил деда Гера. – Ты что, от них сбежала?

– Нет! – снова помотала головой зайчишка, и уши ее опять смешно поболтались из стороны в сторону. – Я погулять пошла.

– В соседнюю галактику? – тотчас спросил деда Гера, видно, желая подловить девчушку.

– А в засоседнюю! – выпалила в ответ зайчишка так хитро, что непонятно было, правду ли она говорит или даже не знает такого слова «галактика».

– Вот что я тебе хочу сказать, Ариша, – тихо, ласково, даже вкрадчиво проговорил деда Гера. – Очень маленьким девочкам нельзя уходить гулять в одиночку да еще в засоседнюю галактику, потому что это очень далеко от дома и мамы с папой и твоей сестры. Это во-первых. Во-вторых, наверное, твои родители и твоя сестра уже волнуются. А в-третьих, на нашей планете очень маленьким девочкам совсем нельзя ходить одним без родителей. На нашей планете много разных опасностей бывает… Поэтому, если ты тут задержишься, из-за тебя у нас на планете может начаться страшный шурум-бурум.

К бабке ходить не надо! Деда Гера лучше любой бабки ванговал о наших перспективах! Ближних и дальних!

Ариша, ох, хитрющая была! В этот ответственный момент она смотрела на деда Геру и только безмятежно улыбалась. А когда тот завершил свою исчерпывающую инструкцию для детей, которые надумали погулять в засоседней галактике и для этого слинять от родителей, она выдержала паузу и сказала мне знакомое уже, а деду Гере в новинку:

– Давай меняться!

Деда Гера не промах, смекнул сразу:

– Запросто! Ты – отсюда домой, а я тебе – что смогу за это… Полцарства не смогу, а что помельче – постараюсь.

– Она сейчас… – начал я, но лучше бы не начинал.

– Я мороженое хочу, – тотчас высказала свое непоколебимое желание Золотая рыбка в обличье Зайчишки. – Я за это твое желание исполню, дедушка.