Помоги проекту - поделись книгой:
Переведено каналом Книжный шкаф
Просим НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик-ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук.
Текст предназначен для ознакомительного чтения. После прочтения просьба сразу удалить файл. Этот материал может быть защищен авторским правом.
•АННОТАЦИЯ •
Арсен Корбин не собирается жениться по любви. Его невеста всегда была средством для достижения цели, женщиной, которую он хочет завоевать. Но когда она внезапно погибает в результате несчастного случая, грандиозный план Арсена рушится.
Все еще не оправившись от смерти своей невесты, он встречает Виннфред Эшкрофт, борющуюся актрису, которая получает желанную роль в пьесе в его театре… и знает о покойной невесте то, что никто другой не знает. Единственная проблема? Они терпеть не могут друг друга.
За кулисами театра Арсена Винни начинает ослаблять бдительность в отношении буйного миллиардера. Она ценит его остроумие и причудливую привязанность к астрономии. И Арсен, как бы он ни был пресыщен, уважает упрямый характер Винни.
Трагедия и предательство сближают их, но сдержит ли их болезненное прошлое — или разожжет их желание?
ГЛАВА 1
Арсен
Крыши в Портофино другие.
Плоские, широкие, старые.
Здания пастельных тонов вырастают из земли, так тесно прижавшись друг к другу, что зубочистку между ними не просунуть, даже если постараться. Яхты в гавани пришвартованы аккуратно и на равном расстоянии друг от друга. Средиземное море блестит под последними устойчивыми солнечными лучами, когда начинают опускаться сумерки.
Я сижу на балконе своего гостиничного номера с видом на Итальянскую Ривьеру, наблюдая за тем, как божья коровка кружится вокруг своей оси, как Венера, на мраморных перилах.
Я переворачиваю божью коровку, помогая ей встать на ноги, затем делаю глоток белого вина. Сегодняшнее меню у меня на коленях. Рагу из дикого кабана кажется самым дорогим вариантом, а это значит, что я обязан его заказать, просто чтобы посмотреть, как идиоты из бухгалтерии потеют над своими тарелками с ризотто, когда они понимают, что эта конференция будет стоить им намного больше, чем они планировали потратить.
Корпоративные мероприятия — это место, где умирают хорошие идеи. Общеизвестно, что любая коммерческая тайна, о которой стоит говорить шепотом, не будет раскрыта во время официального мероприятия компании. Ценной рыночной информацией, как оружием, торгуют на задворках индустрии.
Нас сюда привела не моя работа. На самом деле, у меня нет рабочего места, о котором можно было бы говорить. Я одинокий волк. Консультант по количественной торговле, оплачиваемый компаниями хедж-фондов с почасовой оплатой, чтобы помочь им разобраться в конгломерате потенциальных инвестиций. Во что инвестировать, сколько и как не отставать от годовой прибыли, которую ожидают от них клиенты. Мои друзья часто говорят, что я как Чендлер из «Друзей». Что никто не знает, чем я на самом деле занимаюсь. Но моя работа довольно проста — я помогаю богатым людям становиться еще богаче.
— Просто примеряю это новое платье, — мурлычет женский голос из-за балконной двери. — Это займет не больше десяти минут. Не пей слишком много. В трезвом виде ты едва ли подходишь на роль цивилизованного человека для этих кухарок в смокингах.
Перекинув меню на ближайший столик, я беру лежащую рядом книгу и перелистываю на следующую страницу. «Краткие ответы на большие вопросы» Хокинга.
Поскольку мы находимся на верхнем этаже курорта, у меня есть прямой вид практически на все остальные балконы, выходящие на юг, с видом на гавань.
Вот как я замечаю их в первую очередь.
Пара, двумя террасами ниже нас.
Они единственные, кто вышел на улицу, впитывая последние лучи заходящего солнца. Их светлые головы склоняются друг к другу. У него кукурузно-желтые волосы. У нее - титановые, смесь золотого и красного, как выжженный песок пустыни.
Он одет в строгий костюм. Она — в бордовое платье. Что-то простое, дешевое на вид, почти терпкое. Девушка по вызову? Неа. Магнаты хедж-фондов с Уолл-стрит инвестируют в дорогие на вид свидания. Типа со встроенным дизайнерским гардеробом, туфлями на красной подошве и манерами частной школы. Красотки существуют только в сказках и фильмах Джулии Робертс. Никто на Манхэттене не ценит в женщинах обаяние, честность и причудливость.
Нет. Это деревенщина. Возможно, амбициозная местная жительница, которая забралась в его постель в надежде заработать большие чаевые.
Пара делит персик и липкие, сочные поцелуи. Нектар стекает по их губам, когда он кормит ее фруктами. Она ухмыляется, откусывая мякоть фрукта, не сводя с него взгляда. Он жадно целует ее, и она сильно прикусывает его нижнюю губу, прежде чем его рот отрывается от ее губ, чтобы прошептать что-то ей на ухо.
Девушка запрокидывает голову и смеется, обнажая бледный длинный столбик шеи. Я ерзаю на стуле, моя книга прикрывает мою постоянно растущую эрекцию. Не знаю, что меня больше заводит. Персик, женщина или тот факт, что я официально вуайерист. Скорее всего, все три.
Мужчина опускает голову и слизывает длинную дорожку нектара, не упуская хорошей возможности. Они прислонились к перилам, его тело прижалось к ней.
Что-то проходит между ними. Что-то, от чего волосы на шее встают дыбом. Чем бы ни наслаждались эти двое, этого у меня сейчас нет.
Я не человек, привыкший к недосягаемым вещам.
— Ты уже пробовал белое? — Стеклянная дверь со скрипом открывается. Я бросаю взгляд на человека, которому принадлежит голос.
— Слишком много аниса и трюфеля, да? — Моя спутница усмехается и дуется. Она все еще в халате. Сколько часов нужно, чтобы надеть проклятое платье?
Я делаю глоток вина.
— На мой вкус, неплохо. Мы опоздаем.
— И тебя волнуют опоздания с тех пор. . . ? — Она выгибает бровь.
— Нет. Но я голоден, — категорически отвечаю я.
— Разыграй свои карты правильно, и я могу быть твоим десертом. — Она дьявольски улыбается, сдобрив этот жест подмигиванием.
Я взбалтываю вино в чистом бокале.
— Ни десерта, ни свидания. Это услуга за услугу, и я не известен своими филантропическими взглядами.
Она закатывает глаза.
— Можешь хотя бы притвориться терпимым?
— Можешь притвориться, что я тебе нравлюсь? — Я стреляю в ответ.
Она задыхается.
— Конечно, ты мне нравишься. Иначе зачем мне быть с тобой?
— Я мог бы придумать тридцать три миллиона причин. — Это мой собственный капитал до моего предстоящего наследства.
— Боже, ты грубиян. Моя мать была права на счет тебя. — Она захлопывает стеклянную дверь перед моим носом.
Я кладу книгу на стол, переключая внимание на пару на балконе. Они все еще занимаются этим, беззаботно целуясь. Он наматывает ее волосы на кулак, натягивает, поднимает ее лицо и крепко целует. Их языки эротично переплетаются. Она гладит его по щекам и ухмыляется, проводя верхними зубами по его нижней губе. Мой член снова напрягается. Она полностью принадлежит ему, я могу сказать, и эта слепая уверенность в том, что она принадлежит ему, то, как комфортно она чувствует себя, принадлежа другому человеку, заставляет меня хотеть оттрахать ей мозги, просто чтобы доказать свою точку зрения.
Никто не принадлежит тебе, и ты никому не принадлежишь. Мы все просто падшие враги, пытающиеся выжить в этой вселенной.
Он проводит ртом по ее шее, обхватывает ее груди и подталкивает камешек к своим губам. Край ее розового соска торчит из платья. Когда его рот достигает ложбинки между ее сиськами, она опомнилась.
Она отталкивает его, тяжело дыша. Может быть, она знает, что у них есть аудитория. Если она ждет, пока я смущусь, ей лучше устроиться поудобнее, потому что этого не произойдет. Это они занимаются сухим сексом у всех на виду. Я просто мужчина, наслаждающийся своим претенциозным бокалом вина в ленивый летний день.
Стеклянная дверь снова открывается, и снова появляется Грейслин Лэнгстон, на этот раз в черном шифоновом платье с блестками. Кусок Akris, который я купил ей на следующий день после того, как она забралась обратно в мою постель в тысячный раз за это десятилетие.
Эта модель Грейслин, или, как я ее называю, Грейс. Трахни меня. Ударь меня. Ползи обратно ко мне. Она всегда удивляется, когда находит себя на моем пороге, вид задумчивый, а иногда и пьяный, и всегда униженный.
Впрочем, меня это никогда не удивляет.
Я пришел к тому, чтобы принять то, кем мы есть. Неблагополучная, испорченная пара, как и наши родители. За исключением физического насилия, может быть.
С годами я усовершенствовал искусство управления своей сводной сестрой. Использую ее взрывной характер в своих интересах.
Теперь я могу определить точный момент, когда Грейс собирается покинуть меня. Это всегда происходит, когда наши отношения начинают казаться настоящими и серьезными. Когда спасительный блеск от траха со сводным братом исчезает, и она остается с последствиями. С мужчиной, которого она презирает. С замкнутым, неразговорчивым монстром. Социальным изгоем, изгнанным из вежливого общества Уолл-стрит с двухлетним запретом на надзор за обвинения в инсайдерской торговле.
И вот, как швейцарские часы, в ту минуту, когда она отстраняется, я становлюсь далеким, недоступным; я стратегически замечаю женщин на улице. Таких женщин, которых она не одобряет. Тех, которые носят слишком много косметики и свои подержанные дизайнерские сумки со всей гордостью наследницы отеля.
Отлично работает. Грейс всегда возвращается. Она меня терпеть не может. Но еще больше она не может терпеть, когда у меня под рукой другая женщина.
— Застегни мне молнию, — требует она сейчас, покачивая бедрами и неторопливо направляясь ко мне. Она оборачивается, возвращаясь ко мне спиной. Каждый позвонок в ее позвоночнике ярко выражен. Ей удалось сохранить свое тело балерины еще долго после того, как она отказалась от мечты.
Я застегиваю ей молнию.
— Сколько людей сегодня вечером порадует нас своей посредственностью?
— Как обычно, слишком много. — Она говорит с невидимками во рту, заправляя последние пряди в прическу. — По крайней мере, они пригласили только двадцать лучших сотрудников и их помощников. Слава богу, ни одного надувного помощника шерифа.
Грейс не представляет меня как своего парня. Скорее, как своего сводного брата, хотя наши родители в разводе с тех пор, как мы оба поступили в колледж.
Но она все же представляет меня, потому что я хорошо известен в биржевой торговле. Боятся, уважают, но редко любят. Она знает мои рычаги, мою тягу. Я могу быть паршивой овцой в мире хедж-фондов, но я все равно знаю, как делать деньги, и людям на Уолл-стрит очень нравятся люди, которые знают, как это делать. Это их любимый трюк на вечеринках.
Мои пальцы задерживаются, когда я вижу шрам на ее верхней части спины. Тот, который напоминает мне, что с ней случилось. Что случилось со мной двадцать четыре года назад. Я провожу по нему подушечкой пальца. Ее тело покрывается мурашками, и она отстраняется, как будто я ударил ее.
— Это очень заметно? — Она возится с идеально застегнутым браслетом, прочищая горло.
— Нет, — лгу я, расстегивая молнию. Я останавливаюсь. Что-то приходит ко мне. Потребность прикоснуться губами к ее шраму. Успокоить ее. Я сопротивляюсь инстинкту. Вместо этого я говорю:
— Ну вот, Венера.
— Венера?
— Самая горячая планета Солнечной системы. — Я подмигиваю, обращаясь к моему внутреннему Кристиану Миллеру, моему другу, которому каким-то образом удалось довести до совершенства искусство наслаждаться своими отношениями, а не превращать их во взрослую игру, как это делал я.
Я почти слышу, как Грейс пренебрежительно шмыгает носом.
— Слава богу, ты скрытный чудак. Мог бы ты представить, если бы другие люди узнали о твоей астрономической причуде? — Она фыркает, отталкиваясь от меня дальше. — Теперь все, что мне нужно, это пара сережек. Как ты думаешь, серьги из розового золота с бриллиантами или аквамарины?
Первую пару я купил ей на двадцать восьмой день рождения, намеренно превзойдя подарок ее на тот момент бойфренда. Она бросила его в тот же вечер, ужаснувшись перспективе закончить жизнь с риэлтором среднего класса, который мог позволить себе купить ей только "Лабутены" последнего сезона. Позже она ждала меня в постели, не надевая ничего, кроме упомянутых сережек. Последняя пара была подарена мне после того, как я закончил трехмесячный роман с Люсиндой - да, ее заклятым врагом детства, - когда Грейс слишком долго не отвечала мне после одного из наших многочисленных расставаний.
Бедная, бедная Люсинда. Ее ждал неприятный сюрприз, когда, вернувшись с гастролей в Париже в качестве прима-балерины, она обнаружила, что Грейс обжигает мою постель.
Мои подарки всегда пропитаны намерением, целью и ядом. Это грязный, жестокий поцелуй. Смесь страсти и боли.
— Аквамарины, — протягиваю я.
Она наклоняется, оставляя прохладный поцелуй на моих губах. Я хочу, чтобы она отошла, чтобы я мог посмотреть, трахается ли сейчас пара двумя этажами ниже у всех на виду. Их извращения лучше, чем наши. Я бросаю взгляд на их балкон. Грейс следит за моим взглядом.
Ее рот растягивается в злобной улыбке.
— Я вижу, ты познакомился с моим руководителем. Вроде того, во всяком случае.
— Ты знаешь эту сумку с инструментами? — Я делаю глоток вина.
— Пол Эшкрофт? Он новый главный операционный директор Silver Arrow Capital. Я уверена, что упоминала его.
Компания, в которой Грейс работает аналитиком.
Пол и его спутница стоят к нам спиной. Кажется, они сейчас разговаривают и держат свои руки при себе.
— Я уверен, что нет. Не то чтобы он казался запоминающимся персонажем. — Я дергаю подбородком на женщину в красном. — Он становится довольно игривым с помощью.
Грейс радостно смеется. Ничто не приносит ей большей радости, чем смотреть, как разрывают на части другую женщину.
— Она простое создание, не так ли? Веришь или нет, но он надел на нее кольцо. И очень дорогое.
Поделиться книгой: