Фараон – 3. Полководец поневоле

Приняв решение, я успокоился и поднял на них взгляд. Они сразу напряглись, почувствовав в моей изменившейся позе, что я принял какое-то решение. Я потянулся, собрал все жезлы и встав, положил их в свой сундук. Затем повернулся к ним.

— Легионерам каждые пять лет положены отпуска, — спокойно сказал я, — выпишите себе и всадникам, которые уходят с вами их сроком на год. Этого времени думаю хватит, чтобы ситуация как-то изменилась.

Услышав моё решение, они на мгновение застыли, затем попадали на колени, кланяясь в пол.

— Идите, не заставляйте меня передумать, — чтобы они не догадались о том, что я уже решил их дальнейшую судьбу, я напустил снова на себя недовольный вид. Это сработало, они стали благодарить меня за мудрое решение и низко кланяясь, направились к выходу.

— Бенермерут, найди мне нашего жреца, пусть заглянет на огонёк, — позвал я воспитателя и тот склонив голову, тоже вышел из комнаты.

— Меримаат, — я повернул голову к грустному парню, который был свидетелем этого разговора, — собери центурионов обоих легионов, ближе к полуночи из тех, кто не уйдёт со всадниками. Мне нужна будет большая комната, стол, стулья и много еды с вином.

— Да мой царь, — склонил он голову, — я всё выполню.

Тут он замялся и неуверенно сказал.

— Может тогда стоит отменить мой уход? Мне не хочется оставлять Его величество одного.

— Спасибо за предложение Меримаат, — я отрицательно покачал головой, — но у меня останется Бенермерут, а с твоим отцом мы уже обо всём договорились. Я не хочу менять планы.

— Но если Его величеству я понадоблюсь…, - он сделал паузу.

— Конечно, я тебя позову, — улыбнулся я, хотя не сильно видел, чем он мог мне сейчас помочь.

Меримаат поклонился и ушёл, а я погрузился в пучину мыслей, которые роились в голове, пытаясь охватить масштаб проблем, которые на меня обрушились. Основными проблемами при уходе всех военачальников была как потеря колесниц, так и то, что я разом терял всех, кто управлял войском и обеспечивал его существование. Мне лично теперь нужно будет заниматься всем, а это было весьма непростым занятием.

— Мой царь, — услышал я голос жреца, который осторожно вошёл в комнату, застав меня за столом в глубокой задумчивости.

— Небуави, проходи, — я отнял руку от щеки, на которую опирался и пригласил его подойти ближе к столу. Жрец поклонился мне и застыл, ожидая, что я скажу.

— Мы недалеко от Фив, — обратился я к нему, — поэтому у меня будет пожелание к тебе. Возьми из обоза осла, повозку и посети наших общих знакомых. Мне нужно знать сколько готово комплектов легионеров сейчас и где я могу их забрать. Ну и конечно, они могут уже сейчас направить Рехмиру архитекторов и мастеров для постройки обещанного мне дворца.

— Слушаюсь мой царь, — склонил он голову, внимательно меня слушая.

— Ну и главное, покрутись в храме Амона, поузнавай новости, — сказал я, — когда вернёшься, я дам тебе следующее задание. Пока мы особо ничем не заняты, ты по возвращении вернёшься в Абидос и наберёшь себе в храме трёх помощников: ответственных, инициативных, умных. В общем по своему образу и подобию.

Против своей воли на лице жреца от моей похвалы расплылась довольная улыбка.

— Благодарю Его величество за такую высокую оценку моих скромных способностей, — сказал он.

— Ты заслужил, — я встал, достал из сундука кошель полный золотых монет и поставил его на стол, подтолкнув его к нему ближе, — это тебе на расходы. Не стесняй себя в средствах, покупай знакомым вино, развязывай языки. Если кому-то из верховных жрецов нужно будет подарить подарок, для лучшего отношения к тебе, смело покупай.

— Я понял задачу мой царь, — склонил он голову.

— Тогда на этом всё, — видя, что он мнётся, я озадаченно спросил, — что-то ещё Небуави?

— Эм-м-м, я хотел спросить, а в какие храмы Его величество сделает пожертвования после возвращения с такой великой победой? — смутился он, — информация об этом сильно поможет мне в разговорах со жрецами.

Тут я задумался. Я помнил, что это была обычная практика для того времени, причём почему жречество и охамело вконец, потому что их аппетиты стали расти и чем была выше военная добыча, тем большую часть фараоны отдавали в храмы различных божеств. Храмов было много, добыча хоть и большая, но если всем раздавать, то самому ничего не останется, а алчные жрецы требовали ещё и ещё, в итоге на какой-то период даже перетянув на себя реальную власть в Египте. Было время, что они даже решали сколько времени править фараону, убивая затем неугодного им и ставя следующего. Такое развитие событий мне было совсем не нужно.

— «Ну совсем уж ничего не давать было бы наверно неправильно, — всё же решил я, — а из знакомых богов у меня только Бастет и Осирис».

— С Бастет и Осирисом у меня особые отношения, в их главные храмы я и сделаю подношения, — озвучил я своё решение жрецу.

Он выпучил глаза за меня.

— А как же главный фиванский храм Амон-Ра?! — искренен изумился он, — всегда происходил большой праздник, когда цари возвращались после военных походов и преподносили дары главному божеству.

— Небуави у нас со жрецами этого храма непростые отношения, — очень аккуратно ответил я, — а пока это так, бог обойдётся без моих даров.

— То есть, если жрецы изменят своё отношение к Твоему величеству, то мой царь передумает? — осторожно поинтересовался я.

Тут настала моя очередь удивляться.

— Небуави, ты чего-то недоговариваешь, — я внимательно на него посмотрел, — ты с кем-то разговаривал по этому поводу?

Жрец смутился и низко мне поклонился.

— Каюсь мой царь, разговаривал, — признался он, — огромные захваченные богатства и перспектива в этот раз остаться вообще без даров сильно тревожит тех жрецов бога Амона, которые находятся не в очень хороших отношениях с нынешним верховным жрецом. Они вынуждены поддерживать его, но поверьте мой царь, золото является тем соблазном, от которого трудно отказаться, особенно когда оно проходит мимо тебя лишь по причине плохих отношений между несколькими людьми.

— Да ты что?! — моему изумлению не было предела от подобных новостей, — и сколько той оппозиции и на что она способна?

— К сожалению, пока царь Хатшепсут поддерживает большинство жреческого сословия, оппозиции среди жрецов не сильно много, — явно честно ответил он, — но скажем так, со мной консультировались, не смягчит ли свою позицию Твоё величество, если распоряжения верховного жреца в храмы других номов, будут спускаться, так сказать со значительно смягчёнными формулировками.

Мои глаза расширились.

— У них есть такая возможность?

— Третьему жрецу и главе канцелярии главного храма Амона будет нетрудно это сделать, — улыбнулся Небуави.

Я погладил подбородок. Предложение было заманчивым, что ни говори. Можно было не устранить последствия приказов Хатшепсут, но хотя бы их сильно смягчить, что в моём положении являлось неплохим вариантом.

Повернувшись к сундуку, я достал ещё два кошелька, положив их на стол.

— Подкупи их, — я прямо посмотрел на Небуави, — скажи, что зачем им дары в храмы, если я могу золото дать лично им. Но прежде, чем я это сделаю, я хочу чтобы они так исказили приказы верховного жреца, чтобы это мало влияло на меня.

— Этого может быть мало мой царь, — с сомнением он посмотрел на два кошеля, — для такой сложной задачи.

— Обещай им золотые горы, чтобы согласились, если они это сделают, потом решим, как с ними будем рассчитываться, — ответил я, — намекни, что царь злопамятен и если будут сильно жадничать, то расчётом может послужить бронза, а не золото.

— Я понял мой царь, — склонился он, — тогда последний вопрос. Могу я привлечь для столь деликатных дел главу своего Рода и более уважаемых жрецов? Боюсь, что моя личность не столь значима в нашем сословии, чтобы жрецы других божеств серьёзно восприняли мои слова.

— Привлеки, — согласился я, — мы всё равно хотели поговорить с главой твоего Рода. Пусть этот наш разговор начнётся с хороших новостей.

— Приложу все свои силы для этого мой царь, — серьёзно ответил он, — могу я идти?

— Да, сначала у тебя поездка Фивы, — подтвердил я.

Он склонился и вышел из комнаты.

Глава 3

Военачальники, получив моё разрешение, не стали откладывать уход, а приказали всем своим родичам готовится выходить прямо завтра с утра. Понимая, что они одномоментно сбрасывают на меня все свои задачи, воины пытались хоть как-то сгладить этот момент. Первым пришёл Ментуиуи, привёл с собой двух человек, которые были у него в помощниках, но не относились к семье, а значит не попадали под условия сделки. Он мне их представил и сказал, что если я не против, они останутся и будут помогать мне. Я естественно согласился и пообещал поговорить с ними позже. Следом за ним пришёл Иамунеджех, вместе с шестью представителями тех купцов, которые осуществляли доставку для войска продуктов и скота. Пока они клялись мне в верности, он подробно и тщательно объяснял всё, что нужно было знать про обеспечение войска. К сожалению все его помощники уходили с ним, поэтому кроме представителей купцов и информации от него мне больше ничего не перепало. Вот так до самой ночи, все военачальники сдавали мне свои дела, хотя я их об этом и не просил. Но видимо чувствуя за собой вину, они решили не бросать меня как есть, а предоставили минимальный набор информации, которой я не владел и немного людей, которые могли мне в этом помочь разобраться. Это точно было лучше, чем я думал сначала. Да, работы мне точно прибавится, но с другой стороны я теперь полностью погружусь в жизнь войска и буду знать о нём всё. Отгоняя от себя панические мысли, я держался за этот вариант, как за спасительный, чтобы совсем уж не унывать от сложившейся ситуации.

Когда передача дел закончилась, Меримаат мне напомнил, что я просил собрать центурионов и они ждут меня внизу в общей комнате. Поблагодарив его, я с помощью Бенермерута переоделся и спустился вниз. Людей в несильно большом зале оказалось неожиданно много и при моём появлении все разговоры разом затихли. Воины склонили головы.

Я прошёл мимо плотных рядов и сел на стул, оглядев собравшихся. Передо мной предстало многообразие лиц и оттенков кожи: от бледно-жёлтой и красной, до терракотовой и полностью чёрной. Настоящее многонациональное разнообразие. Многие из них мне были знакомы лично: с одними я жил ещё в своём поместье, с другими познакомился уже в бою. Среди них были даже керминцы из тех когорт лучников, что мы собрали совсем недавно из пленных, но быстро поднявшись, они заняли эти весьма серьёзные посты в моём войске, хотя всего пару месяцев назад мы были с ними врагами.

— Мои воины, — обратился я к ним, когда напряжение на их лицах стало наиболее сильным, — сейчас многие из вас гадают, почему всадники получили отпуска, которые другим ещё не положены. Вы самые ценные кадры в моём войске, вам я могу доверить эту тайну.

Я сделал паузу и снова пробежался взглядом по лицам людей, они в большинстве были все очень серьёзны.

— Коварство жрецов и помощников царя Хатшепсут, привело к тому, что родам всадников, которые служат у меня, пообещали землю. Каждый из вас знает её ценность, ведь именно земельные наделы я хочу раздавать по итогу тем легионерам, кто честно отслужит свой 25-летний контракт.

Глаза многих расширились, на лицах появились улыбки. Раньше я специально не озвучивал этот бонус, оставляя козырь в рукаве, но раз Хатшепсут его достала, значит и я могу обещать. А как говаривал Ходжа Насреддин, за 25 лет или осёл подохнет, или падишах.

— Пока это тоже тайна, я отдаю её только вам, как самым достойным, — продолжил я, полностью приковав к себе их внимание, — поэтому не будем судить наших боевых братьев за то, что они поставили благополучие своих семей выше служению царю. Мы с вами люди и это можем понять.

Я снова сделал паузу.

— Другое дело, будем ли мы это принимать? Если и я могу дать ту же землю?

Воины молчали, лица снова посуровели.

— Оставим это на их совести. Факт такой — мы остались с вами одни. Поэтому я жду от вас ещё большей дисциплины и самоотдачи, чем раньше. Вы моя опора, вы должны стать ещё сильнее, чем раньше. Чтобы вам помочь в этом и распределить часть обязанностей, завтра огласят приказ о вводе в войске новых должностей опционов, которые будут вашими заместителями. По два в каждую когорту. Так что выберите себе помощников, за это время у вас наверняка из деканов контуберий есть кого выбрать на этот высокий пост. Они будут вашими руками, поэтому не ошибитесь в выборе и помогите мне в эту тяжёлую минуту, когда мы с вами остались одни.

Я замолчал, а все как один центурионы, кое-кто даже со слезами на глазах приложили кулак к сердцу, давая мне молчаливую клятву.

— Благодарю вас, мои воины, — я покивал и обратился к скромно стоящему позади моего стула ювелиру.

— Небсений, всё готово?

— Конечно мой царь, — склонился он, показывая на три больших сундука рядом с собой.

Меримаат и Бенермерут, по моему знаку подошли к сундукам и кряхтя подтащили первый ко мне ближе. Центурионы с любопытством смотрели, как я его открыл и вытащил оттуда кожаный пояс — балтеус. Выполненный из дорогой, хорошей выделанной телячьей кожи, он имел кольца под подвеску ножен гладиуса, а впереди пять спускающихся вниз кожаных лент с золотыми круглыми бляшками.

— Отныне, ношение таких поясов, будет прерогативой только воинов, служащих мне, — я поднял пояс в руках и показал им красоту. Мне самому понравилось, как мастера и Небсений сделали его по моим наброскам.

— Эта версия с золотыми бляхами, будет отличительным знаком центурионов. Его ношение будет не только показывать всем окружающим ваш статус, но и разрешение по отношению к вашим военачальникам и мне, не кланяться даже в мирное время. Вы — элита войска и этот отличительный знак будет сразу выделять вас в толпе простых людей. Именно потому, что пояс будет давать такие права, то и обязанности будет на владельца накладывать не меньшие. Его потеря будет жестоко караться, вплоть до смертной казни.

Я оглядел собравшихся. Глаза всех были прикованы к предмету в моих руках и только что не горели в предвкушении его обладания. Я не стал их мариновать дальше.

— Хопи, подойти ко мне, — приказал я и центурион моих личных двух сотен подошёл и замер, восторженно смотря на меня.

— Носи с честью воин, — я лично опоясал его и застегнул пояс, а когда он выпрямился, Небсений передал мне кошелёк с золотыми монетами, который я вручил Хопи. Пребывая на седьмом небе от счастья, он вернулся в строй. Так вызывая каждого по одному, я лично опоясывал их и вручал золото, повторяя одну и ту же фразу. В остальном процедура протекала быстро и при полном молчании. Вскоре передо мной стояли счастливые и довольные люди, рассматривая свои пояса.

— Позже, балтеусы будут готовы для опционов, они будут с серебряными бляхами, для деканов с бронзовыми, ну а легионеры будут носить медные, — напоследок оповестил их я, — это всё будет, но позже, когда мы вернёмся в моё поместье. Это всё что я вам хотел сказать, идите и служите мне верно воины.

Помещение задрожало от яростных и гордых криков, а также ударов кулаками по груди. Центурионы трижды прокричали здравницу мне и я отпустил их, закончив этот долгий и трудный день. Когда зал покинул последний центурион и в нём остались только мои спутники, ювелир и Хопи с охраной. Я тяжело опустился на стул.

— Мой царь, давайте я постелю вам кровать? — ко мне подошёл Бенермерут, остальные молча стояли рядом.

— Ваши подарки с Меримаатом, будут у меня позже, — я поднял на него взгляд, а потом на парня, — я не забыл и вашу помощь.

— Мы не сомневались в этом Твоё величество, — Меримаат низко мне поклонился, и его движение повторили все, кроме Хопи и охраны.

— Тогда спать, утро вечера мудренее, — сказал я, тяжело поднимаясь. Только сейчас, когда всё закончилось, я почувствовал, как же сильно устал.

***

Утром Бенермерут меня разбудил, сказал что прибыли купцы, нужно было посмотреть качество привезённых продуктов и оплатить их. В том числе там было много хлеба и вина, ведь в городе планировалось празднование. Меня хватило ровно на час такой работы, после чего я, тщательно скрывая раздражение, сказал Бенермеруту.

— Пошли гонца в поместье, пусть к нам приедет Рехмир с помощниками, хватит ему уже прохлаждаться.

Воспитатель, тщательно скрывая улыбку, низко поклонился.

Осмотр всех продуктов занял ещё два часа, после чего я поручил оплатить Небсению все счета и купцы с большим удовольствием взяли золотые монеты. Я сопроводил их вручение словами.

— Увижу, что кто-то из вас их плющит, самого камнями сплющу.

Меня тут же заверили, что среди них подобных идиотов нет, а тех, кто занимался уродованием монет, давно отстранили от поставок мои военачальники.

Закончив с купцами, я вернулся в дом и наконец позавтракал. После чего Бенермерут, старательно пытаясь оставаться спокойным, сообщил, что все всадники покинули город.

— Скатертью дорога, — буркнул я, на что он с Меримаатом вздрогнули, поскольку явно подумали, что я их проклял. Разубеждать в обратном я конечно не стал.

После завтрака я пошёл проверить, как обстоят дела с войском и был удивлён, какую активность развели центурионы, замотивированные мной вчера по самые уши. Они выбрали себе опционов из деканов и то тут, то там я видел, как они показывают и рассказывают им новые обязанности. Причём у всех центурионов золотые бляхи на поясах, явно были ещё и специально начищены. Так ярко они блестели при свете утреннего солнца, что притягивали взгляды всех без исключения: как наших военных, так и гражданских, которые открыв рты, осторожно следовали за военными и рассматривали красивую, функциональную вещь, на которую военные перевесили свои гладиусы с прошлых подвесов. Не видеть этого они не могли, что ещё больше придавало им веса в собственных глазах от обладания вещью, которой ни у кого больше не было.

Я же, забрав тех помощников, что мне оставили, старался успеть везде, всюду, да ещё и в нескольких местах одновременно. Нужно было распределить поступающую провизию равномерно по когортам, дальше центурионы всем занимались сами, потом встретиться с музыкантами и артистами, чтобы передать их часть вина и хлеба, и при этом ещё успеть проконтролировать, как идёт обучение новичков. Чтобы легионеры совсем уж не обленились от подобной сытой жизни, пришлось вернуть муштру, поскольку бездействующий и не занятый никакой деятельностью солдат, оказался вечным источником проблем.

Носясь по городу словно бешеная торпеда, я уже к обеду был раздражён и взбешён. И это мне ещё повезло, что войско просто стояло на постое в городе, а не двигалось на марше! С этими мыслями я отправился обедать, перебирая в уме то, что нужно будет сделать через неделю, когда мы оставим этот город.

Уже вечером к нам с Бенермерутом пришёл смущённый Меримаат, который сказал, что отец прислал ему сообщение вместе с гонцом, в котором отразил наш с ним разговор и спрашивал, если я не против, он бы хотел поехать посмотреть свой новый дом. Делать было нечего, я не знал, зачем Усерамон так торопит события, но конечно отпустил его. Меримаат долго меня благодарил за такой ценный подарок, за который я ещё даже не расплатился с визирем, но приходилось делать важный вид и говорить, что это пустяки. Полностью счастливый молодой человек, забрал одну из колесниц и поутру покинул нас в сопровождении охраны, поскольку увозил с собой в повозке очень много золота и подарков, которыми я одарил его за время похода. Со мной остался только Бенермерут.

***

Город гудел последний день, ещё не зная, что завтра халява кончится, но мы свою цель достигли. Зернохранилища были вскрыты и оттуда забирали последние зёрна. Жрецы с ненавистью смотрели на трезвых солдат, охраняющих мирное население от городской стражи, а я стоя у оконного проёма смотрел на пьяные толпы народа, возносящие после каждого глотка бесплатного вина здравницу в мою честь. Уже завтра мы покинем этот город, оставляя с последствиями разбираться городским властям. Новостей от Усерамона не было, поэтому я не видел смысла останавливать этот праздник жизни для простого народа.