Восход. Солнцев. Книга I [СИ]

Я повернулся, девушка прятала глаза и вся скукожилась от того, насколько ей неловко. Вот только я никогда не бежал от драки или битвы. Таких моральных уродов нужно или воспитывать, или убивать.

— Ольга, расслабьтесь, все хорошо, — начал я с улыбкой.

— Давайте на «ты» — предложила девушка, наконец-то посмотрев мне в глаза.

— Давай, — сразу ответил я. — Этот идиот не успокоится, пока ему харю не разбить. А раз нам ехать еще какое-то время, то грех ему не помочь.

— Прости, я не хотела, чтобы из-за меня у кого-то были проблемы, — девушка снова опустила глаза. Ну что за стесняшка? Махнул рукой. Вот только возникла проблема: для дуэли мне нужен секундант. С удовольствием попросил бы Ольгу, она единственная, с кем я познакомился, но по правилам в мужском поединке секунданты — только мужчины.

И у меня час, чтобы найти того, кто согласится. Пошел за своей сумкой, чтобы взять ее с собой. Помимо вещей, в неё находились еще и крайне важные документы. Вагон качнуло, я стал падать на Ольгу. Успел выставить руки, вот только оказался слишком близко к ее лицу.

Заметил маленькую родинку над губой. Очень захотелось поцеловать девушку. Вот же… Молодое тело дало о себе знать. Она смотрела мне в глаза и не отводила взгляд. От нее приятно пахло духами. Момент немного затянулся, поэтому я оттолкнулся руками и сказал:

— Прости, не удержался, чуть на тебя не упал.

Ольга улыбнулась и ответила:

— Ничего, ты можешь снова оставить свою сумку мне, я посторожу.

Хорошая идея. Не успел ничего сделать, как Обручева привстала и взяла мою поклажу, положила себе под ноги, а потом кивнула мне. Я вышел.

Спиридоновы… Если не ошибаюсь, из новой аристократии. Паренек, как-то сильно нагадил своему роду, раз они решили от него избавиться? Или просто не было выбора, нужно кого-то отправить, и жребий пал на него?

Не знаю, откуда у него столько гонора и уверенности. Род небольшой — всего человек сто, да и богатством не блещут, занимаются перевозками в сибирской зоне. У тех же Марковых почти тысяча аристократов живет в особняке и рядом с ним, еще охрана — пятьсот человек и маленькая армия в две тысячи душ.

Пошел по вагонам искать себе секунданта. Пока никто не вызывал доверия. Дойдя до места недавней драки, я застал скучающего паренька с книжкой. А почему бы и нет? Присел рядом и спросил:

— Хочешь немного развлечься?

— Что? Ты о чем? Если про алкоголь, то меня не интересует. Лучше уж просто посижу, подожду когда доедем, — сказал он грустным голосом.

— Меня зовут Борис Иванович Солнцев, — представился я по нормам этикета.

— Приятно, — ответил он, продолжая делать вид, что читает. — Я Борзов Владимир Николаевич.

— И мне. Заметил, что тебе интересны драки, — спросил его в лоб.

— Что? Какие глупости… Я же не простолюдин какой-то, — возмутился он, а глаза загорелись. Ну все, я нашел своего секунданта, хоть он об этом еще не догадывается.

Улыбнулся и положил ему руку на плечо.

— Пойдем, Владимир, покажу место, где ты развеешь свою скуку.

Глава 4

Я взял его за плечо и потащил. Володя упирался, но его худое тело не смогло сопротивляться долго, и он встал.

— Да постой ты! Куда ты меня тащишь? — возмутился мой новый знакомый.

— У меня дуэль запланирована в течение часа, нужен секундант. Я выбрал тебя, — поставил его перед фактом.

— Не хочу! Да стой ты! — продолжал он возмущаться.

— Володя, надо! Знаешь такое слово?

— Не люблю я его. Делаю только то, что интересно мне, поэтому и оказался в бронепоезде, — поделился причиной, за что его сослали, слегка поникший паренек.

— Владимир Николаевич, мне правда нужна ваша помощь. Постоите, посмотрите, как я одному пижону чищу морду, — воззвал я к его аристократическим корням.

— Достал! Хорошо, буду я твоим секундантом. А то здесь как перестали драться, такой тухляк, все мысли только о стене, нужно отвлечься, — обрадовал меня Володя. — Ты хоть знаешь, куда идти и как все будет?

— Какой-то вагон для дуэлей, — ответил я все, что знал, продолжая его тянуть.

— Для начала тебе нужно найти вояку, который разрешит дуэль и зарегистрирует ее официально. Сперва займись этим, а потом за мной придешь, — он вырвался из моего захвата. — Еще чего, чтобы я тут просто так бегал с тобой? — возмутился Владимир. О вернулся на свое место, открыл книгу и начал читать. Вот же…

Борзовы — тоже аристократия из сибирской зоны. Бедный род, хотя, глядя на его одежду, так не скажешь, все по последней моде. Если не ошибаюсь, они занимаются артефактами и зельями. Крайне чопорные ребята, могли бы в деньгах купаться, но у них принципы. Делают только так, как привыкли, и продают свою продукцию далеко не каждому роду.

За это их очень уважают и, если есть возможность, всегда сначала к Борзовым идут. Качество — их визитная карточка. Интересно, этот парень умеет делать артефакты и зелья? Очень бы мне пригодился, чтобы разобраться с моими проблемами и с магией. Еще заметил особенность Володи, которая напрягает: он постоянно закатывает свои темные глаза, если недоволен.

Так, нужно найти того, кто мне все оформит и зарегистрирует. Недолго думая, я пошел вперед в поисках первого попавшегося военного.

— Уважаемый! — обратился к солдату. — Не подскажите, кто мне нужен? Запланирована дуэль, но ее нужно зарегистрировать и получить разрешение.

— Так бейте друг другу морды! Кто вам мешает? — ответил мужик лет сорока с хвостом, жуя что-то, и даже не посмотрел на меня.

— С удовольствием! Вот только статус не позволяет, необходима официальная дуэль.

Солдат выплюнул себе под ноги то, что жевал. Его физиономия перекосилась, он посмотрел на меня с таким пренебрежением, а потом сказал:.

— Так ты из благородных бесполезных ублюдков?

— Ага! Из них, — ответил я, уже начиная закипать от хамства. Не люблю быдло.

— А другой, поди, тоже аристократишка? Или владеющий? — он ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.

— Ты чего артачишься? Я спросил, где мне найти человека, который зарегистрирует дуэль и даст разрешение, и не намерен выслушивать твои комплексы, — чуть грубее сказал солдафону.

— Дерзкий? Ну ничего, таких на стене много, говорят, ваше мясо для монстров вкуснее, чем у обычных людей, — он оскалился.

— Слушай, мужик, раз не можешь сказать, куда идти и кого искать, то удачи. Смотреть на тебя не могу, морда уж больно противная, — сказал я и пошел.

— А ну, стоять! — крикнул солдат, и послышался звук перезаряжаемого оружия.

Я медленно повернулся и увидел, как на меня наставили ружье. Мало того, что тупой, так еще хочет своей пукалкой напугать? Знал бы он, какое оружие против меня использовали на моей планете, спрятал бы это позорище.

— Ты своему другу в штанах приказывай «стоять», когда с бабой не получается, — сказал я ему, сверкнув тяжелым взглядом отца. Разговаривать с «такими» я научился на магических рудниках. Они понимали только крепкое слово и кулак в морду, а лучше камнем по голове и без слов.

— Сопляк! — гаркнул мужик. — Я сержант охраны бронепоезда, Смирнов Эдуард Аркадьевич.

«Ничего себе», — подумал я. Целый сержант, продолжал наводить на меня ружье.

— А я Борис Иванович Солнцев. Будем знакомы! Я пойду? Мне нужно найти человека, который поможет, — развернулся и шагнул.

— Да стой ты! Я могу выдать разрешение, открыть вагон для дуэли и зарегистрировать ее, — уже абсолютно другим тоном произнес сержант. — Хоть посмотрю, как вы, проказа страны, друг другу морды бьете. Возятся с вами сопровождение, охрана, на стене вам самое безопасное место. Вонючие аристократы! А, таким, как я, воякам — шиш с маслом.

(Так у меня получилось изобразить сержанта бронепоезда Смирнова Эдуарда Аркадьевича)

— Не боишься за эти разговоры на каторгу попасть? — спросил у него, снова развернувшись. Ничего не могу с собой поделать, очень хочется разбить эту рожу в кровь, хотя внешне я ничего не показал.

— А кто меня сдаст? Ты? — наклонился он с ухмылкой в мою сторону. — Ты мясо! Едешь отдавать долг родине. Уж поверь, на стене будет не до меня, — он оскалился.

— Ага, боюсь-боюсь. Подожди! — приказным тоном обратился к нему. — Сейчас я своего секунданта захвачу, он тут рядом, и можем идти.

Чтобы этот идиот не передумал, перешел на бег и быстро нашел моего нового знакомого.

— Володя, вставай, пойдем! — сказал я парню и схватил его за плечо.

— Нашел? — медленно и очень вальяжно ответил он, чуть оторвав взгляд от книги.

— Да! Двигай! — приказал ему. Владимир показательно вырвался из моего захвата. Еще один со своими закидонами! Но ничего, главное, закрыть вопрос со Спиридоновым, и можно будет ненадолго расслабиться до стены.

Я быстро вернулся к сержанту, а потом мы ждали, пока Володя дойдет, аккуратно ступая по полу, боясь запачкать свои лакированные ботинки. Секундант шел крайне медленно и с недовольным лицом, будто сожрал что-то невкусное. Наконец, он тоже встал рядом. Чуть ему затрещину не дал.

— Все. Можем идти, — сказал я сержанту Эдику. Мы пошли к началу нашего состава. Солдафон двигался достаточно быстро, поэтому мне постоянно приходилось подгонять Володю.

Мы добрались до нужного вагона. Сержант достал ключи и открыл дверь. Зашли внутрь. Ничего особенного. По центру — ринг, окруженный веревками, и куча свободного места. Наверное, для зрителей или если битва пойдет горячо.

— Ждите! Я схожу за регистрационным журналом, — сказал Эдик и направился в конец вагона для дуэлей.

— Про что он? — спросил я сам у себя.

— Регистрационный журнал — специальная тетрадка, на каждой странице номер и водяные знаки. Нельзя просто так вырвать листок, чтобы не было проблем. Поэтому, если туда внесли данные дуэли, с вероятностью 99% ее зарегистрируют. Такие есть в каждом месте, где можно устраивать поединки, — выдал мне справку Володя, отрешенно смотря на стену.

— Спасибо! — сказал я ему.

Вернулся сержант, и мы стали вносить данные. Сначала меня, потом моего секунданта. Володя очень медленно писал, чем злил Эдика, который пыхтел. Если бы еще чуточку дольше, думаю, он бы влепил ему. Но нужно отдать должное — у моего секунданта каллиграфический почерк.

Как раз в это время пришел придурок и притащил какого-то парня, который еле стоял на ногах. Спиридонов подошел и зарегистрировал себя и своего секунданта. Миша говорил за него, потому что тот лыка не вязал, только головой махал. Пьяного парня звали Семенов Константин Сергеевич. Судя по нашивке, он обычный владеющий.

Сержант внимательно проверил данные, и потом мы все расписались, кроме Константина, тот просто крестик поставил. Эдуард махнул на него рукой, что и так сойдет. Секунданты — это больше дань традициям, дополнительные наблюдатели, которые могут теоретически оспорить результаты поединка.

Мы остались одни, нас попросили подождать минут двадцать, подготовиться, разогреться, а сержант пока сходит по своим делам. Спиридонов начал делать гимнастику, я решил тоже дать своему телу нагрузку.

Ограничился разминкой суставов и приседаниями.

— Володя, а как происходит дуэль? — спросил я у своего секунданта, когда закончил разогреваться. Знаний Бориса в этом вопросе мне не хватало.

— В зависимости от условий. Обычно тот, кого вызвали, может, выбрать, как будет происходить бой: рукопашка, оружие, магия, — лениво ответил мой знакомый. Ему как будто настолько сложно сделать лишнее движение, что он испытывает при этом невыносимую боль. Сдержался, чтобы не треснуть, когда он опять закатил глаза.

Во мне смешалось умение парня держаться и мои навыки. Внешне я вообще не дергал ни единым мускулом. Для голоса бога необходимо испытывать сильные и яркие эмоции, иначе он не будет работать. Но и управлять ими нужно, постоянно находить середину между двумя крайностями.

«Так, главное, чтобы не магия», — подумал про себя. В ней я пока слабее, чем в остальном. Неважно, как, но я решу этот вопрос.

* * *

Воспоминания Бориса о его прошлой жизни и выживании

Кулаками я проложил себе путь через магические рудники. Меня забрали от родителей в шестилетнем возрасте. И пока я не мог добывать магические кристаллы, меня использовали, как искателя.

Запускали в узкие пещеры или лазы, где благодаря моему маленькому телу я пробирался вглубь в поисках новых залежей руды. Порой такие исследования тянулись неделями, и, чтобы не сдохнуть, приходилось жрать все, что шевелится. А когда я находил место с магическими кристаллами, возвращался.

Мне давали еду за все дни моего отсутствия, которую в итоге забирали более старшие дети. Но так длилось всего один год, он был самым тяжелым на рудниках. Я почти все время голодал, спасибо песчаным гусеницам, именно они спасали меня, когда желудок прилипал к позвоночнику.

Там, в глубине, я разговаривал сам с собой, чтобы не потерять голос. На моей планете рабам запрещено говорить, даже шепотом. За ослушание сразу следовало наказание — смерть. У раба не может быть голоса.

Пока ты молчишь и работаешь, хоть как-то выживаешь. Чтобы мы не произносили ни звука, на нас повесили магические ошейники. За попытку сказать слово било током так, что отключался, а потом болело все тело. Работать не можешь — голодаешь. Каждый хоть раз испытал на себе такой удар, после него никто не разговаривал. Были парочка особо упрямых, но они подохли от голода.

Мне повезло, я в своих вылазках в пещеры обнаружил, что если забраться поглубже, то там ошейник не работает. Тогда я не понимал, почему. Хотел верить, что это все благодаря большим магическим кристаллам, которые я нашел в одной из пещер и никому о них не рассказывал. Это было мое место, позволяющее тренироваться и использовать свой голос.

Чтобы постоять за себя и прекратить воровство моей еды — стучал кулаками о камни, пока руки не перестали чувствовать боль.

После года тренировок у меня больше никто не забирал паек. Всего лишь нужно забить руками Треба, главного из шайки, которая обдирала таких искателей, как я. Первое убийство я совершил в семь лет. Думал, что от меня отцепятся. Вот только отстали подростки, но их место заняли взрослые.

Раз у меня есть силы забить пацана, значит, хватит и на то, чтобы таскать магическую руду. Так я стал работать с остальными. Хоть сил мне не хватало, я продолжал переносить тяжелые необработанные магические кристаллы.

После работы я не мог поднять руки, пальцы не слушались. Это все привело к тому, что меня снова образовались проблемы с пайком. Раз я маленький, много не нужно, тогда начали забирать уже взрослые. Сил драться не было, поэтому снова голод. Но это меня не остановило.

Я по-прежнему лазил в пещеры, где продолжал тренировать голос, чтобы не забыть как говорить. Не позволю тварям сломать меня и забрать то, что по праву мое. Спасибо, уже видел, что может произойти за десять лет молчания.

На рудниках рабы общались жестами и мимикой. По лицу можно было понять все, что хочет сказать человек. Дети, те, кто выживал, когда вырастали, забывали, как говорить, и умели только мычать.

Почти все свое детство я провел в одиночестве и полумраке. Друзей, приятелей и тех, кто тебе поможет, на рудниках нет и не было. Все друг другу соперники. Кто больше работает, тот лучше ест, тому дают раз в год новые вещи. Пайка рассчитывалась на двести душ, и ее исправно скидывали раз в неделю.

Наших хозяев не интересовало, сколько людей на самом деле работает. Поэтому, если кто-то подыхал — еды становилось больше, как и работы. Если мы не выдавали норму, к нам спускались и избивали. А потом паек уменьшился. Пару раз вспыхивали случаи каннибализма, но с любителями человечины быстро покончили.

Чтобы у нас не было проблем и еда поступала без перебоя, все следили за всеми, работали. Если нет, то тебя ждала смерть, и всем плевать, сломал ты руку или ногу, или заболел.

Так и работали. Те, кто не справлялся — получали единственный выбор в жизни: или их убьют, или сами кончают с собой. Мы уважали тех, кто выбирал второе. Хотя бы свою жизнь можешь оборвать сам… как человек, а не раб или животное. Трупы мы скидывали в пещеру. Тогда мне было страшно представить, сколько там собралось костей за все время.

Раз в два года к нам спускались проверить, сколько нас осталось, и, если меньше половины, то присылали новеньких. Главное, выполнение нормы магических кристаллов. Именно тогда я понял, что все тут спустя время становятся животными.

Чтобы не останавливаться на достигнутом, к умению драться руками добавил камни. Приноровился их далеко и метко кидать. Благодаря этому навыку я убил несколько взрослых, которые больше всего меня обдирали. После уже не испытывал больше проблем с едой, если, то что нам скидывали, можно было так назвать. Лепешки из самой дешевой муки, перемешанные с насекомыми.

Живя, как стадо, где каждый сам за себя, никто ни за кого не мстил. Убили, значит, не повезло, больше еды. Вмешаешься — пострадаешь или умрешь. Все думали только о своем существовании.

Потом я научился вытачивать из камней ножи. У нас было развлечение и способ решения споров. Когда людей оставалось совсем мало и с работой бы не справились, мы шли в «круг».

Если ты рисовал его на песке, то вызывал человека на бой. Кто выиграет — тот и прав. Убивать нельзя. Потребовалось два года, чтобы мне не было равного в бое на ножах, вот только на моем теле не осталось и живого места. Я об этом не переживал, главное, выжить, стать сильнее и выбраться отсюда.