Помоги проекту - поделись книгой:
Вероника Ягушинская
Бар «Будуар»
— Любовь нечаянно нагрянет, — тихо мурлыкала я старую песенку, пока собирала на поднос грязную посуду. Липучий мотивчик привязался с самого утра.
— Верусь, ты когда домой? — поинтересовалась из-за барной стойки Лисса.
— Я сегодня до победного, — вздохнула в ответ и сдула давно отросшие почти до плеч темные волосы. Коленкой открыла распашную дверь в кухню, и водные саламандры мокрыми лапками подхватили поднос и унесли посуду в мойку.
— Жаль, — расстроилась Мелисса. — А я тебя подвезти хотела.
— Не-не-не! — сразу открестилась я. — Деньги позарез нужны, поэтому я до конца месяца в две смены, — добавила на всякий случай, заметив нездоровый блеск в прекрасных фиолетовых глазах белокурой феи. — У тебя что-то случилось?
Неспроста же она так настойчиво предлагает поработать личным водителем, наверняка, новая Любофф случилась. Или старая воскресла. А то и все вместе. Лисса умеет находить приключения на свои нижние девяносто, еще и меня периодически умудряется втравить в какую-нибудь сомнительную историю. В прошлый раз подруга напоила меня гномьим грогом и подло бросила в клубе с еще более пьяным оборотнем. А у меня аллергия на собак, как выяснилось.
— Ну-у-у, — протянула фея, нервно теребя длинный локон. — Хотелось бы, конечно, как-то по-другому тебе об этом сообщить, — начала она, а я почувствовала себя прыщавым парнишкой, которого бросают ради вон того хулигана, — но… в общем, Вер, я замуж выхожу.
— Круто! — опешила я.
Вот уж от кого подобного не ожидала, так это от нее. В свои двадцать пять Мелисса была (считала себя) вполне успешной молодой женщиной. Она имела собственную машину (купленную в кредит), отдельную квартиру (однушку-студию, приобретенную после продажи бабушкиного домика в деревне) и престижную работу. Все-таки дипломированный бармен — это не какая-нибудь официантка, да и бар наш был, хоть и не самый модный в старом городе, но довольно популярный. И вот, имея все это великолепие в плюс к хорошей внешности, Лиска никоим образом не желала расставаться со своей свободой лет так до тридцати, как она недавно мне призналась.
— Понимаешь, — изливала тогда душу подружка, — я не хочу, как все. Колледж закончила, и тут же замуж, сразу рожать, пеленки-распашонки. Так же вся молодость пойдет… в подгузник! А я хочу, как у эльфов, сначала пожить для себя, попутешествовать, сделать карьеру, а потом уже думать о семье и детях. С моими данными, — и прекрасная фея недвусмысленно огладила эти самые данные третьего размера, — я мужика себе и в тридцать, и в сорок без проблем найду.
Я кивала и соглашалась. Разочаровывать девочку не хотелось. Лисса сама потом поймет, что мы не эльфы, которые живут намного дольше и могут себе позволить “пожить для себя”, а хороших мужиков любых рас и вероисповеданий разбирают еще «щенками», то бишь в младшем школьном возрасте, а все прочее, что остается холостяком до тридцати, за редким исключением, — «не кондиция».
Увы, но эту прописную истину я узнала на своей шкуре. Мне, как и Мелиссе сейчас, тогда было двадцать пять, ему тридцать семь. Он был хорош собой, холост, обеспечен, имел титул барона и новенький спортивный мотофлай. Когда сей прекрасный принц обратил на меня свой взор в клубе, сбылась детская мечта — я заполучила романтичного принца. Мы летали по городу ночи напролет, целовались под разводящимися мостами и были неимоверно счастливы. Идиллия продолжалась полгода, а потом я узнала, что беременна.
— Мне надо подумать, — сказал тогда он, и больше я его не видела.
Уже потом от общих знакомых я узнала, что через месяц мой принц уже зажигал с новой девочкой, которая, как и я, с глупым обожанием смотрела на него.
Ребенка я потеряла. Глупая случайность — поскользнулась зимой на тротуаре и упала настолько неудачно, что в стылую январскую ночь едва не погибла вместе с моим малышом. Потом были бесконечные операции, долгий реабилитационный период и частые больничные.
Беда не приходит одна. В тот год я в этом убедилась воочию. Сразу после того, как меня попросили с работы, умер папа. Денег не было даже на похороны. Что там мамина пенсия по инвалидности — смех сквозь слезы. Вскоре умерла и мама.
В отчаянии я готова была хвататься за любую работу, лишь бы платили, и именно в этот момент на моем пути повстречался бар «Будуар». Суровое, но справедливое начальство, дружный коллектив и неплохие чаевые вскоре примирили меня с мыслью, что из ведущего специалиста по маркетингу я переквалифицировалась в младшего сотрудника сферы услуг.
«Задержусь тут на пару месяцев», — думала я, подписывая бессрочный контракт, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.
— Свадьба через две недели, — вырвала меня из воспоминаний Лисса. — Ты будешь подружкой невесты?
— За кого хоть замуж-то выходишь? — запоздало поинтересовалась у подруги.
Мужчин у феечки всегда было много, и теперь мне было крайне интересно, который из них оказался проворнее.
— За Валеру, — очень кисло для счастливой невесты произнесла блондиночка и начала нервно протирать и без того идеально чистые бокалы.
— Валеру? — мои брови устремились к потолку.
Этого долговязого очкарика, оборотня-полукровку, Мелисса держала про запас. С ним она встречалась исключительно в тех случаях, когда все нормальные кавалеры оказывались заняты, а ей было ну очень скучно, или же Лиссу надо было оттранспортировать домой в таком непотребном виде, в котором достойному мужчине показаться стыдно. После корпоратива, например. Как раз с новогоднего пару месяцев назад ее и забирал Валера на своем стареньком дребезжащем мобильчике.
И как это худое жилистое и не особо богатое недоразумение умудрилось окольцевать нашу светскую львицу?! Об этом я, не стесняясь, и спросила подругу.
Лисса тяжко вздохнула, посмотрела на меня больными глазами и призналась:
— Я беременна.
— А точно от него?
Словам подруги верилось с трудом.
— Точно, — тоскливо протянула она. — В то время Гарик был в Сиенне, Лидан улетал в Грабсбург, Ренрих свалил в пригород с друзьями, а с Лэ-эонидом, — нарочито растягивая слоги, произнесла она имя, будто издеваясь, — мы еще не встречались. Так что без вариантов.
— Ладно, с этим понятно, — почесала я кончик носа, — но ты же таблетки пьешь.
— Пью, но именно в тот вечер они потерялись в сумочке.
— А «колпачки»? — ну не верю я в такую беспечность прагматичной Лиссы.
— Порвались, — в этот момент вселенская тоска и боль отразились в ее ясных фиолетовых глазах. — Оба! — почти плакала фея.
— Хорошо, — не сдавалась я. — Но есть же экстренная контрацепция.
— Я выпила. Валерка с утра в аптеку сбегал.
— И?
— И все! — огрызнулась Мелисса. — С утра нашла в сумке эти чертовы таблетки и успокоилась. Зря, как оказалось.
— Как тебя вообще угораздило под него лечь?!
— Так я же говорила, — как глупенькой, объяснила мне фея-вертихвостка, — Гарик был в Сненне, Лидан улетал в Грабсбург, Ренрих свалил в пригород с друзьями, а с Лэонидом…
— Ладно-ладно, я поняла, — перебила Лиссу. — Ну, ты не расстраивайся так…
— Что уж, — отмахнулась Мелисса. — Сейчас рожу, через годик разведусь и до совершеннолетия ребенка смогу вольготно жить в Валеркином доме и за его счет. Кстати, а домик у него ничего, да и сам он без очков очень даже. Лучше бы линзы носил, дурак. А под мешковатым позапрошлогодним костюмчиком та-а-акие мышцы, — протянула фея, блаженно закатывая глазки.
— Ну, уже хорошо, что он тебе хоть немного нравится, — попыталась подбодрить я подругу, но после моих слов весь флер мечтательности слетел с прекрасного личика, вновь уступив место грусти.
— Арианова! — окрикнул меня администратор. — Седьмой столик должен с голоду помереть, пока ты глазищами зелеными хлопаешь?!
— Долг зовет, — вздохнула я и быстрым шагом направилась в сторону vip-зала.
— Может, все-таки домой сегодня? — крикнула мне вслед Лисса.
— Увы, — кинула через плечо я, скрываясь за очередным пендельтюром.
«Поработать жилеткой для безбашенной подруги, конечно, святое, но денег за это не заплатят, а вот седьмой столик вполне может и чаевые отвалить», — прагматично рассудила я и, натянув дежурную улыбку, ласковым елейным голосом спросила:
— Вы уже выбрали?
Он был один. Даже несмотря на то, что мужчина сидел, было видно, что он очень высокий. На вид я бы ему дала лет тридцать, но, когда он поднял на меня уставший взгляд, стало понятно, что он намного старше.
Широкие плечи понуро опущены, спина устало ссутулена, словно сверху давил непосильный груз. Даже длинные до плеч светлые волосы казались какими-то пыльными, что уж говорить про глаза. Наверное, они должны быть небесно-голубыми, а сейчас словно выцвели. Но, даже несмотря на это, мужчина был очень привлекателен. Точеные мужественные черты лица, упрямый подбородок, высокие скулы, чувственные губы, шикарные крупные локоны, длинные черные ресницы… Да там уже одно только накачанное тело чего стоило! Это был просто эстетический оргазм!
— Стейк с кровью, красного вина и… все, пожалуй, — даже не взглянув на меня, равнодушно бросил блондин, небрежно откидывая меню на край стола.
За-ши-бись!
— Вина бокал или бутылку? — спросила я мистера-совершенство.
Тугодум несчастный!
— Бутылку, конечно! — как для дурочки, уточнил он и соизволил-таки поднять на меня глаза.
Я тут же состроила бесстрастное лицо. Откуда мне знать, аперитив ему нужен или надраться? Ласково улыбнулась мужчине и задала следующий сакраментальный вопрос:
— Какое вино вы выбрали?
— А какое бы вы посоветовали? — во взгляде блондина впервые проскользнула легкая заинтересованность.
— Шале Павли Сент-Медлион 1208 года, — не растерялась я.
Помнится, эту бутылку шеф привез с эльфийского острова в качестве сувенира и по приколу пообещал премию в размере годового оклада тому, кто ее продаст. В меню она числилась за сто кредов. Нереальная сумма!
— Вино с бархатистым вкусом в мужском стиле, — начала самозабвенно рекламировать эту кислятину я. — Минеральные тона с легкими нотами фиалки великолепно сочетаются со сладкими танинами. Насыщенное длительное послевкусие не оставит вас равнодуш…
— Ладно, я понял, — довольно невежливо заткнули меня. — Неси свое Шале.
Как изволите, широко улыбнулась я и мстительно не стала озвучивать ценник на вино. Сам потом в счете увидит. И, развернувшись, я бодренькой походочкой от бедра направилась передавать заказ на кухню.
Возле барной стойки уже стоял Валерий и с обожанием смотрел на свою злющую, как фурия, невесту.
— Я же просила тебя не появляться на работе, — шипела Лиска, с остервенением протирая уже, наверное, дырку в несчастном бокале.
— Я решил забрать тебя с работы, чтобы ты уставшая не садилась за руль, — очень спокойно объяснял невзрачный с виду брюнет в круглых очках и мешковатом плаще по моде прошлого столетия. — Вечерами гололед, а на твоей машине резина летняя.
— Можно подумать, на твоей зимняя, — огрызнулась фея.
— Я сегодня поменял.
Валера стоял, облокотившись на барную стойку, и с невозмутимым видом доводил Мелиссу до бешенства.
— А мою что, тут бросать? — вызверилась Лисса. — Как я завтра до работы добираться буду?
Фея грохнула бокал в бокалодержатель с такой силой, что по прозрачному бочку поползла некрасивая трещина.
— Твою машину я отогнал на стоянку, а завтра я тебя привезу.
Едва заметная улыбка крылась в уголках губ Валеры. Он же это специально делает, поняла я, и уже по-новому посмотрела на будущего мужа подруги. Если откинуть непрезентабельный внешний вид, оборотень-полукровка производил впечатление мужчины, умеющего добиваться поставленных целей. И как минимум одной он почти достиг.
— …! — выругалась Лисса и сняла разбитую посуду, чтобы на автомате вновь начать протирать.
— Давай сюда, — протянула руку я, выходя из кухни. — У меня сейчас как раз один индивид за седьмым отужинать изволит, попробую на него списать.
— Спасибо, — поблагодарила фея и зло сверкнула глазами на своего жениха. — Ты можешь не стоять над душой? Подожди в машине!
— Твоя смена закончилась, — меланхолично произнес Валера и демонстративно глянул на древние наручные часы.
— Всем привет, — к стойке широкой походкой подошел Димочка, высокий накачанный, но крайне несуразный в плане черт лица шатен. Димитрий в нашем р
— Пост принял, — отрапортовал Димка и, широко улыбаясь, отобрал у Лиссы полотенце. — Вперед красотка, тебя ждет милый с милым домом, ну а меня великие дела.
— Пойдем? — предложил Валера, и фее ничего не оставалось, кроме как вылезти из-за стойки и отправиться одеваться. Мужчина ласково обнял фырчащую невесту, как самое дорогое сокровище, и повел в подсобку.
— Ночку с нами коротаешь? — приобнял меня за плечи Дима.
— Ага, — кивнула я и похвасталась: — А я Мильён впарила.
— Да ты гонишь! — не поверил парень.
— А зря, — протянула в ответ. — Снимай с пьедестала этот раритет и пыль не забудь протереть.
Спустя пару минут я, гордо расправив плечи, несла на подносе самую дорогую на моей памяти бутылку вина. Из-за угла украдкой наблюдал Димка, все еще не веря, что «Будуар» все-таки лишился своей легенды.
«Только бы не рухнуть!» — меж тем думала я, а перед глазами уже сверкала нолями кругленькая сумма в триста кредов. Подойдя к столику, я продемонстрировала уху посетителя бутылку, ибо повернуться лицом он так и не соизволил, и тихо, но отчетливо произнесла:
— Шале Павли Сент-Медлион, урожая 1208 года.
Ноль реакции. Что ж, мы не гордые. Осторожно вынула пробку, положила на блюдечко и налила в бокал немного вина.
— Пей! — все также, не поворачиваясь, приказал мужчина.
— Что, простите? — растерялась я.
Сколько раз приносила посетителям вино, и никогда привычная последовательность действий не нарушалась столь грубо.
— Я сказал, пей, — повторил он. — Какая буква в этом слове тебе непонятна?
Пей, так пей, пожала я плечами и одним глотком осушила бокал. Каких усилий мне стоило не поморщиться, лучше и не вспоминать, но я сдержалась. Даже умудрилась улыбнуться (надеюсь, не сильно кисло) внимательно смотрящему на меня мужчине.
— Прекрасное вино, — беззастенчиво соврала, ибо «сушняк» нежно и трепетно ненавижу.
— Ладно, наливай, — разрешил посетитель, усмехнувшись уголком губ.
Хам! Впрочем, за два года я и не к такому привыкла. Ситуации случались разные, особенно учитывая то, что мы обслуживали также VIP-сауну этажом выше. Слава Богу, хотя бы только едой и напитками, хотя некоторые пьяные остолопы порой путали официанток с девочками по вызову, но администрация подобные недоразумения разруливала очень быстро и безболезненно.
— Ну, ты, мать, даешь! — искренне восхитился Димка и даже в ладоши похлопал. Стоя.
— Главное теперь, чтоб шеф премию не зажал.
Поделиться книгой: