Жена опального лорда (СИ)

Места в карете было мало, сидели мы на скамье рядом, вплотную. Вот это вот соприкосновение по всей линии от коленей до плеч, да еще после двадцать раз повторенных священником слов про супружеский долг, пусть и в другом ключе, наводило на определенные мысли. Разумеется, я думала об этом всю неделю – а кто бы на моем месте не думал? Но тогда удавалось как-то переключаться, а вот сейчас – нет.

Напрасно я твердила себе, что далеко не первая во всех существующих мирах выхожу замуж не просто за нелюбимого, но вообще за незнакомого. И уж точно не последняя. К тому же Громмер сформулировал предельно четко: лучше быть замужем за Келлином, чем мертвой. За несколько секунд я дважды чудом избежала смерти и была согласна с ним на все сто. От секса не умирают, каким бы он ни был. А этот парень хотя бы не вызывает отвращения.

Ехали мы недолго. Попетляв по улицам, карета остановилась у ограды большого парка, в глубине которого стоял роскошный особняк из светло-серого камня. Я попыталась представить план города, но ничего подобного не вспомнила. Это дом Келлина? Красиво жить не запретишь!

А может, вот эти золотые ключики – так и хотелось сказать, что от волшебной дверцы – знак членства в том самом Ближнем совете, о котором я читала в книге? Это многое объяснило бы. Ладно, со временем наверняка узнаю, сейчас не самая актуальная проблема.

Ворота открылись, и карета поехала по широкой подъездной аллее к главному входу. Я прилипла к окну, разглядывая парк.

Красота-то какая! Цветы, деревья, фонтаны, беседки! Даже если все будет ужасно, я смогу в нем гулять – хоть какое-то утешение. А еще можно подружиться с садовником и покопаться на грядках. У меня дома было много цветов, и я с удовольствием с ними возилась. Если, конечно, такое занятие позволительно для знатной дамы.

У высокого крыльца, рядом с которым толпился народ, карета остановилась. Я потянулась было к ручке дверцы, но Келлин резко приказал:

- Сидите!

Его дверь открылась снаружи, кто-то невидимый помог ему выйти, после чего он обошел карету и подал руку мне.

Ну да, как же, этикет, чтоб его!

Келлин вел меня к крыльцу, а я пыталась сообразить, что чувствую от его прикосновения. Выходило, что особо ничего. Рука как рука, не холодная, не горячая, не потная, током не бьет.

В общем, никаких волшебных искр между нами не пробежало, это было очевидно. Но если у меня к нему отвращения не возникло, я не могла ручаться, что подобных чувств нет у него.

Люди, мимо которых мы проходили по пути к парадному залу, вели себя гораздо свободнее, чем в церкви: махали руками, кричали что-то приветственное. Но их было намного меньше, видимо, далеко не все получили приглашение. Во всяком случае, Огриса я не заметила. Да было бы странно, если бы его позвали. А в церковь на церемонию, наверно, мог зайти любой – при соблюдении дресс-кода, разумеется.

Большой зал состоял из двух частей, отделенных друг от друга мраморными колоннами. В одной, поменьше, буквой «П» стояли столы. Вторая, с креслами и диванчиками по периметру, сияла натертым полом и очевидно предназначалась для танцев. Мы вошли в столовую, и Келлин подвел меня к месту в центре главного стола. Следом потянулись гости и начали уверенно рассаживаться – без всяких именных карточек и подсказок распорядителей, точно зная, кто где должен сидеть.

За отдельным столом в дальнем углу стайкой разноцветных птичек устроились дети всех возрастов, от двух-трехгодовалых до подростков, десятка два как минимум. Возможно, будь у меня в прошлой жизни дети, я бы сразу подумала об их вероятном наличии и у жениха-вдовца, но за отсутствием мысль такая пришла в голову только сейчас. Возможно, ребенок - или даже несколько! - как раз в этой стайке, и мне придется находить с ними общий язык. А если еще и свой появится?

О боже-е-е…

Под заунывную музыку спрятанного где-то на балконах оркестра начался свадебный пир. Гости налегали на угощение так, словно это была их последняя трапеза. Я ела, особо не глядя, что там в тарелке, зато уделяла внимание вину. Главное – остановиться на той грани, когда уже перестаешь морозиться, но еще в состоянии себя контролировать.

Музыка стала чуть быстрее и веселее – и за столами сразу проредилось: народ потянулся танцевать. Я ожидала, что Келлин поведет на танцпол меня, но он не шевельнулся. Сидел и угрюмо смотрел в свою тарелку. Видимо, никому другому приглашать на танец новобрачную не дозволялось, поэтому я тоже молча медитировала над бокалом, время от времени отпивая глоток. О виновниках торжества все забыли, и мы снова, как в карете, могли не изображать радость.

Вино подействовало на меня парадоксально: я начала злиться. Никакой аутотренинг не помогал. Чем дольше мы сидели вот так, как на похоронах, тем сильнее я заводилась.

Дорогой муж… нет, не дорогой ни разу, но не важно. Просто муж, меня точно так же заставили согласиться на этот брак точно так же. Мне-то деваться было некуда, а вот тебя за отказ вряд ли казнили бы на городской площади. Ну да, может, и не вернули бы ключик на шею – если я, конечно, правильно поняла его значение, - но если тебе карьера и статус дороже…

Додумать свою злобную мысль я не успела. Распорядитель торжества объявил: лорд Келлин и дама Лорен благодарят гостей за то, что разделили с ними радость, и прощаются со всеми. Келлин поморщился, встал и подставил мне локоть. Выйдя из зала, мы, все так же молча, пошли по коридору.

Надо думать, в спальню – куда же еще!

Так и не сказав ни слова, Келлин открыл передо мной дверь и направился дальше по коридору. Я пожала плечами и вошла в комнату, действительно оказавшуюся спальней.

- Поздравляю, госпожа, - Айли, о которой я успела благополучно забыть, бросилась мне навстречу. При этом особой радости в ее голосе не прозвучало. – Меня поселили в конце коридора, если понадоблюсь, вот звонок. А сейчас позвольте вам помочь.

Ну да, я угадала. Она напялит на меня страшную ночнушку, а потом придет муж. В тусклом свете я разглядела кроме двери в коридор еще две. Наверно, в гардеробные. Или, может быть, одна в его личную комнату, а другая – в мою.

То есть в комнату, которая когда-то принадлежала его жене. А это их спальня. Они спали на этой самой кровати. Кто знает, может, даже на этих же самых простынях.

М-да…

Айли тем временем ловко расстегивала, развязывала, снимала одну деталь свадебного наряда за другой. Расчесав волосы и заплетя их в косу, она надела на меня приторно пахнущую духами рубашку. Я бы предпочла вместо этого аромата принять душ – после целого дня в тяжелой броне. Ну ладно, ладно, не душ, но хотя бы в тазике ополоснуться. Интересно, а жениха перед свадьбой в баню сводили? Чувствительность к запахам перекочевала со мной из прежней жизни в новое тело.

- Спокойной ночи, госпожа! – дождавшись, когда я заберусь под одеяло, служанка вышла.

Интересно, а в чем здесь спят мужчины, подумала я, глядя в потолок. Если Келлин сейчас придет в рубашке до пят, как у меня, и в ночном колпаке, вряд ли удастся не расхохотаться.

Воображение тут же нарисовало красочную картинку. Видимо, так мое сознание защищалось от того, что должно было произойти. Если смеешься над чем-то, уже не так страшно.

Словно в ответ, скрипнула, открываясь, дверь.

В общем, как в анекдоте. Ну да, ужас. Но не ужас-ужас. Ни колпака, ни рубашки. То есть рубашка как раз в наличии, но самая обыкновенная - белая, короткая. И такие же белые подштанники по колено.

- Спокойной ночи, сударыня, - равнодушно сказал он, забравшись под одеяло подальше от меня и повернувшись спиной.

Э-э-э… это как?

Любезный супруг, а мы трахаться-то будем – или где?

Нет, конечно, спасибо, если не будем, весьма признательна, но… Вот правда, как-то даже обидно, честное слово!

Это был мощный коктейль из облегчения, недоумения и досады. И, пожалуй, недоумение в нем преобладало.

Лорд импотент? Или я ему настолько омерзительна? Или... что?

Черт, что за фигня тут происходит?!

Наверно, выпей я за ужином чуть больше, так в лоб и спросила бы.

Впрочем, возможность догнаться как раз была: на столике у окна стоял прозрачный кувшин с вином, два бокала и ваза с фруктами. В прошлой жизни я особо спиртным не злоупотребляла, но бывали ситуации, когда расширитель сознания оказывался очень даже кстати. Вот и сейчас – тоже.

Выждав немного в надежде, что Келлин уснет, я встала, налила вина в бокал, взяла гроздь красных ягод, с виду похожих на виноград, только мельче. Села в кресло, отпила глоток, отщипнула ягоду.

- Вы еще и пьете, сударыня? – его голос, совершенно не сонный, буквально сочился сарказмом.

- Как бы там ни было, лорд, мы теперь женаты. Может, все-таки будем обращаться друг к другу по имени? – не менее ядовито поинтересовалась я.

- Перестаньте, Лорен, - поморщился Келлин. – Не надо изображать обиду и разочарование. Вы же не думали, что я и в самом деле буду спать с вами? Сегодня мне придется провести ночь здесь, чисто из соблюдения приличий, а с завтрашнего дня у нас будут разные спальни. На разных этажах.

- И вы не боитесь, что я убегу через окно?

- Куда? – он рассмеялся, то ли со снисхождением, то ли с презрением. – К вашему жалкому любовнику? Попробуйте. Подозреваю, он захлопнет дверь у вас перед носом. Если уж я не смог пойти наперекор королю, то этот крысеныш и подавно не осмелится. Хотя… почему бы и нет? Окажите мне такую услугу, Лорен, попробуйте. Можете даже не через окно, а через дверь. Я выполнил условие Ямбера: женился на вас. Но мы не договаривались, что придется держать жену на привязи. Ну побуду опозоренным мужем, велика беда. Зато избавлюсь от вас раз и навсегда.

- Не надейтесь, Келлин, - я приподняла бокал. – Ваше здоровье! Жаль, что я ошиблась.

- В чем? – он сел, опираясь на спинку кровати. Его лицо оставалось в тени, но глаза ловили отблески свечей. – В Сойтере? Сомневаюсь, что вы о чем-то сожалеете.

Так, Ямбер – это, надо думать, король. А Сойтер кто? Наверно, Огрис. Запомнить бы.

- Какой смысл сожалеть о том, что сделано? Это ничего не изменит. Жаль, что понадеялась, будто мы сможем мирно сосуществовать. Мне этот брак навязали так же, как и вам. Какой смысл срывать друг на друге злость?

- Нам и так придется изображать семейную пару перед всем двором и даже перед слугами. Не вижу смысла притворяться друг перед другом.

- Послушайте, Келлин, если бы не глупая прихоть короля, дядя согласился бы на мой брак с Огрисом, - я в два глотка допила бокал и налила еще. – Если я вам так противна, вы ведь могли и отказаться, разве нет? Но, выходит, место при дворе для вас важнее. Не представляю, почему король вздумал наказать вас браком именно со мной, но вы своим согласием лишили меня счастья с любимым человеком. Боюсь, у меня больше причин ненавидеть вас. Однако я готова была не демонстрировать этого так явно.

- Вы отвратительное лицемерное чудовище, Лорен Витте! – рывком откинув одеяло, он встал и нашарил у кровати домашние туфли.

- Лорен Нарвен, - поправила я сквозь зубы. – Нам обоим придется с этим смириться. Если, конечно, вы не собираетесь придушить меня подушкой и снова стать вдовцом.

Подушка тут же полетела в мою сторону, задев плечо и едва не смахнув со стола кувшин.

- Можете продолжать пить или ложитесь спать, мне все равно, - Келлин пошел к двери. – Переночую в гардеробной на диване. Всего доброго!

Охренеть первая брачная ночь, мрачно подумала я, глядя ему вслед. Да, скучной моя семейная жизнь точно не будет!

Глава 7

Глава 7

Налив еще один бокал, я забралась с ним в постель. Если на следующий день намечено продолжение торжеств, видок, скорее всего, у меня будет аховский. И еще вопрос, смогу ли вообще выйти из комнаты. Вино хоть и легкое, но я знала, какое бывает похмелье от таких компотиков.

Кое-какую информацию из этой милой беседы я вынесла, но засада заключалась в том, что она поступила ко мне очень странным образом. В результате ситуация не только не прояснилась, но и стала еще более запутанной. И все же я попыталась разложить входящие данные по папкам.

Итак, муж меня горячо ненавидит – это факт. И дело явно не в том… не только в том, что король обменял брак со мной на его общественную реабилитацию. Келлин готов притворяться пусть не любящим, но равнодушным в свете, только не тет-а-тет. Нейтралитета не получится.

Он назвал Огриса моим любовником. В языке Нерре хватало слов для обозначения отношений между мужчиной и женщиной, от самых невинных до самых грубых. Келлин выбрал хоть и приличное, но не оставляющее двоякого толкования: тот, с кем состоишь в интимных отношениях. И это было не предположение, он явно знал, о чем говорил. Так что вопрос о девственности с повестки дня снялся сам собой. Выходит, причина его злости в том, что в жены подсунули… хм… падшую женщину?

Нет, вряд ли. Тут наверняка что-то еще.

«Жалкий крысеныш» - так он сказал об Огрисе. А Громмер – что тот старательно проматывает наследство отца. Штришки к портрету и повод задуматься.

Ладно, допустим. Я все равно не знаю… пока не знаю, какие у них: у Келлина и Огриса – отношения. Может, там серьезный повод для вражды, а тут еще и я. И все-таки сначала Келлин говорил ядовито, с сарказмом, но более-менее спокойно, а потом вдруг взбесился. После каких моих слов?

Отматывая разговор назад, я пыталась припомнить все, что говорила.

Сначала назвала прихоть короля глупой, потом сказала, что дядя согласился бы на мой брак с Огрисом. Обвинила в том, что монаршая милость для Келлина важнее личной свободы. Что же было еще, после чего он психанул и назвал меня отвратительным лицемерным чудовищем?

Сказала, что у меня больше причин ненавидеть его? Да, но что-то еще. Никак не вспомнить. А надо, потому что, похоже, забытая фраза и была ключевой.

Тут мысли начали путаться, и, допив бокал, я провалилась в рваный, такой же путаный сон, из которого выдернула Айли, раздвигающая шторы.

Как бы сделать так, чтобы эта зараза приходила только по моему звонку?

Голова болела адски, сильно мутило, свет резал по глазам.

- Дай мне воды, - потребовала я хрипло. И спросила, выпив бокал залпом: - Как там гости?

- Все уехали еще вчера. Осталась только какая-то старая родственница господина Келлина, один из ее коней потерял подкову. Уедет после обеда.

Значит, никакого продолжения банкета. Уже неплохо. Можно вообще не вставать до вечера.

- Ваш завтрак, госпожа.

Тошнота подкатила к ушам.

- Хочешь, чтобы меня вырвало прямо здесь? – процедила сквозь зубы. – Унеси, и побыстрее. И воды еще дай.

- Кажется, вы слишком много выпили вчера, - осторожно предположила Айли, вернувшись без подноса, зато с кувшином воды.

- Не кажется, а точно. И вот что… Ты ведь все равно будешь белье разглядывать вдоль и поперек. Так вот, ничего не было. Лорд назвал меня мерзкой тварью и ушел спать в гардеробную.

- Ой! – она зажала рот рукой. – Почему?

- Почему назвал или почему ушел? Видимо, из-за Огриса. Из-за того, что мы с ним… И, кстати, он предложил мне отправляться к нему. Мол, побудет немного опозоренным мужем, зато избавится от меня навсегда.

- Ну так-то да, - с сомнением покачала головой Айли, - но не думаю, что господин Огрис обрадуется. Одно дело до свадьбы и совсем другое – сейчас. Если бы вы смогли убежать раньше, уехали бы с ним в Мерингу. Поженились бы и вернулись через год или два. Господин Огрис достаточно богатый человек, чтобы вы жили там безбедно. Но сейчас, когда вы уже замужем… Нет, он не осмелится вас принять. Ведь это означает нарушить закон и пойти против воли короля.

Она фактически повторила слова Келлина, только не так грубо. Нарушить закон? Походу, на тихие тайные измены здесь закрывают глаза, а вот если открыто потянуть руки к чужой жене – можно и схлопотать. Выходит, лорд просто троллил меня, предлагая отправиться к Огрису. Где бы еще свод местных законов добыть, чтобы не нарушить чего-нибудь по незнанию? Интересно, есть в этом доме библиотека? Но только не сейчас. Ой, голова моя, голова…

- Айли, что делают, когда голова болит с похмелья? – не выдержала я. – Кажется, я никогда еще столько не пила.

- В замке лекарь дал бы вам отвара из мышиного корня. А здесь… не знаю. Спрошу на кухне.

- Не вздумай! – застонала я. – Не хватало только, чтобы весь дом обсуждал, как новая хозяйка напилась на свадьбе. Потерплю. И вот еще что. Разузнай все, что сможешь о покойной жене лорда. Из какой она семьи, какая вообще была. Может, здесь есть ее портрет?

Я чуть не спросила о детях, но вовремя прикусила язык. Уж это мне, то есть Лорен, точно должно быть известно. Выясню как-нибудь сама, вряд ли это останется тайной.

Айли ушла на разведку, а я тихо порадовалась своему иезуитству. Пусть эта лягушка шпионит за Келлином для Громмера и для короля, а заодно добывает нужную информацию для меня. Все равно ни любви, ни дружбы с мужем у нас не получится, так с чего мне за него беспокоиться? Напротив, в моих интересах, чтобы его не уволили снова с госслужбы.

На данный момент я вообще не хотела ни о чем беспокоиться. Только уснуть – и спать до самого конца света. Ну или хотя бы пока не пройдет похмелье.

***

Второй раз я проснулась, когда уже хорошо перевалило за полдень. Обед проспала, до ужина, похоже, далеко. Еще мутило, но в желудке уже посасывало от голода.

Осторожно встав, я дернула за шнурок звонка. Минут через пять дверь приоткрылась.

Вообще к местной десятеричной системе времени я за неделю в этом мире приноровиться не смогла. В замке куранты на башне отбивали каждую половину часа, и мне удалось вычислить, что в сутках здесь двадцать часов, а сами часы длиннее наших. Чувство времени у меня было развито хорошо, минуту могла определить с точностью до двух-трех секунд, поэтому по-прежнему ориентировалась на наши мерки. И пять минут, которые прошли до появления Айли, тоже были нашими.

- Вам лучше, госпожа? – осторожно поинтересовалась она.

- Да, - ответила я не слишком уверенно, прислушиваясь к себе. – Принеси мне что-нибудь поесть.