Смерть старого мира

Мягко. Никакого эха, никакого звона. Как в подушку вопить.

— Пожалуйста… кто-нибудь? Помогите! — страх навалился незаметно, но сразу, целиком.

То она ничего не понимала, а вот уже ноги несут её вперёд, к единственному отличному от окружающей серости предмету — дереву. И тут же, ответом на её мольбы и призыв, за спиной раскатился совершенно потрясающий по силе грохот, оглушивший Агнессу на несколько секунд. Такое бывает во время грозы, когда молния бьёт где-то совсем рядом, и вот этот треск, будто небеса ломаются на части, заставляет инстинктивно вжимать голову в плечи.

Девушка обернулась на бегу, и увиденное заставило её снова закричать — от ужаса.

Чернота заволокла блекло-серое небо. Клубящаяся, густая тьма наползала неестественно быстро, затягивая обозримое пространство и разделяя мир напополам — серое внизу, и чёрное вверху. Но спустя несколько мгновений — или часов? — граница начала постепенно стираться, смешиваться в какой-то грязный оттенок, и до ушей Агнессы донёсся нарастающий шум, ровный, монотонный и шипящий. Дождь. Казалось бы, самое обыденное явление! Однако, почему-то именно сейчас ей ужасно не хотелось попасть под конкретно этот дождь в этой грозе.

Спотыкаясь, падая, поднимаясь — она продолжила бежать к дереву, которое, вопреки тревожным мыслям, не отступало вдаль, как бывает в дурных снах, а вполне приближалось. Она даже могла разглядеть небольшие листья на ветках и даже цветы — яблоня. Крона дерева колыхалась под порывами влажного пронзительного ветра, который, несмотря на то что бил Агнессе в спину, вовсе не помогал ей бежать, а, напротив, тормозил, путал юбки и рвал за волосы. Гроза настигала с пугающей скоростью и, хотя память твердила, что ни в коем случае нельзя прятаться от молнии под деревом, какой-то глубокий инстинкт продолжал гнать девушку именно к этому ненадёжному укрытию.

Дождь успел первый.

Словно подвинули некую невидимую линию, и Агнесса оказалась в один миг мокрая до нитки, но не остановилась. Её цель была уже близко — буквально рукой подать, и она действительно вытянула вперёд ладонь, ведь самым важным в этом мире сейчас было коснуться этого дерева…

Ослепительная вспышка заставила её отшатнуться и закрыть лицо руками, а над ней, в вышине, разверзся Ад — чёрное небо вскипело, изорванное и разломанное белоснежными росчерками молний, что без устали, непрерывно били в яблоню, пока от неё не остался один горелый остов. Агнесса съёжилась на земле в пепельной грязи, бездумно закрывая голову руками и, кажется, даже забыла как дышать. Мир вокруг громыхал, трещал и рвался по швам, и она совершенно ничего не могла с этим поделать — ей казалось, что это не закончится никогда. И тем оглушительнее стала наступившая тишина. Точнее, в первый миг Агнессе показалось, что у неё просто не выдержали барабанные перепонки, но когда она осмелилась выглянуть из-под обвисших, набрякших водой рукавов, оказалось, что дождя действительно нет, а небо вернуло свой тускло-жемчужный цвет. Даже земля вокруг неё была сухой, как прежде. Только дерева не стало — лишь низенький чёрный пенёк.

Девушка неуверенно пошевелилась и выпрямилась, но не спешила вставать на ноги. И ответом ей, прислушивающейся, откуда-то из недр обгорелого остова донёсся тихий треск, а затем из останков ствола, сопровождая движение осыпающейся трухой и пеплом, показалась изящная когтистая рука. Серая. Присмотревшись, Агнесса даже различила мелкий узор чешуек, почти незаметный на ладони, но становящийся более явным к запястью и выше — вдоль предплечья. Завороженная, следила она за тем, как рука необычайно гибким и даже красивым движением повернулась ладонью вверх и замерла так, протянутая к ней. Рука словно манила, призывала пожать её, и…

Казалось, девушка только моргнула, и снова оказалась в библиотеке. В пустых раскрытых ладонях книги не было, зато перед ней стоял Прайс. Выглядел он, скорее, встревоженным, нежели разозлённым, но Агнесса на всякий случай потупилась.

— Простите пожалуйста, мистер Прайс! Я… признаться, сама не знаю, что произошло, я только открыла книгу!

— Тш-ш, не всё так страшно, юная леди. Вы живы, и, уверяю вас, в сложившихся обстоятельствах это не самое малое достижение! — вроде бы он действительно не был раздражён, и потому девушка осмелилась спросить:

— А… вы не знаете, что это было? Эта… серая равнина, чёрное небо… дерево? — беспомощно улыбнулась она, принимаясь бездумно сплетать и выламывать пальцы, и внезапно ощутив, как по ним стекает вода. Опустив взгляд — ошарашено отметила, что она вся целиком, от макушки до пят, мокрая. То-то так неуютно! И стыдно…

— Загранье, равнины Мёртвых, полагаю, — почти равнодушным тоном прокомментировал мужчина, с большим вниманием изучая книгу, нежели промокшую Агнессу.

— Но… туда же могут только демонологи, разве нет? Или маги. Обученные, — хорошо подкованная «в теории», девушка заподозрила Прайса во вранье, и потому ещё пуще удивилась, когда тот кивнул.

— Да. Всё так. А ещё некоторые одарённые личности, когда им в руки попадает «Малая книга Имён», — в подтверждение своих слов он развернул фолиант фронтальной частью к Агнессе, и та с замиранием сердца прочитала озвученное название.

— Невероятно! Всё это время… она была здесь? Я читала про неё! В школе, конечно, ничего такого не преподавали, но, знаете, чисто теоретически ведь никто не может запретить читать дополнительную литературу? Так вот, нам про неё говорили, но я не представляла, что книга по Именованию, тем более — младшему, может перенести человека за Грань! — девушка тараторила, не в силах остановиться, и во все глаза смотрела на Прайса. Тот рассеянно листал страницы книги, на которые Агнессе теперь было боязно коситься.

— Похвальное стремление к знаниям, мисс Баллирано. Однако, смею заверить, что Имена — это сильнейший раздел Искусства. Случается, что одно правильно выбранное и своевременно произнесённое Имя может сделать то, что не под силу сильнейшему боевому магу, — наставительно проговорил мужчина.

— О-о… — восхищённо протянула она, но тут же сосредоточенно нахмурилась. — И всё же, я точно помню, что описывалась эта книга немного иначе…

— Это расширенное издание, — ровным тоном парировал Прайс, и Агнесса отчётливо поняла, что он что-то недоговаривает. — Но не могу не отметить, что у вас очень хорошая память.

Она зарделась слегка от столь небрежной похвалы, но склонила голову не покорно, а, скорее, упрямо.

— Мой учитель тоже так говорил. А ещё он сказал, что мне обязательно надо попытаться поступить в Бирмингемский университет, потому что у меня высокий показатель… то есть, коэффициент… — запуталась и сбилась, теперь уже краснея от стыда за то, что начала бахвалиться. Прайсе же воззрился на неё с некоторым удивлением.

— Простите? Я не мог настолько отпасть от реальности, чтобы упустить факт того, что в Лондон прибыл древний Род Баллирано. Точнее сказать, что фамилия Баллирано вообще принадлежит к какому-то из благородных Родов. Даже как младшая ветвь.

Агнесса несколько даже обиделась, отведя взгляд в сторону.

— Не вижу ни одной причины, чтобы вы решили меня оскорблять, мистер Прайс.

— Помилуйте, и в мыслях не было! Я абсолютно серьёзно попросил развеять мои заблуждения, буде таковые имеются! — мужчина пожал плечами.

— В таком случае — нет, ваши сведения не устарели. Я… мои опекуны… в смысле, моя семья не принадлежит ни к какому благородному Роду, или Дому, или… не важно. Простите, не вижу, каким образом это относится к моему стремлению поступить в университет, — Агнесса немного чопорно поджала губы.

— Боюсь, самым прямым образом, мисс Баллирано. Видите ли, год обучения в Бирмингемском университете стоит пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. И, полагаю, в наше время семья, располагающая подобными средствами, а, равно, и возможностью оплатить все пять лет обучения, смело может требовать внесения своей фамилии в разряд Благородных, — Прайс смотрел на неё странно. То ли встревоженно, то ли… сочувственно? Возможно, последнее было оправдано, поскольку Агнесса после его слов побледнела смертельно.

Пятьдесят тысяч фунтов.

Пятьдесят.

Тысяч.

— Вам плохо, мисс? Мисс? — она почувствовала, как чужие руки обхватили её за плечи и слегка потрясли.

Впрочем, сейчас совершенно любое потрясение было совершенно мизерным и ничтожным, в сравнении с тем, что испытала она, когда осознала, что… шансов нет. Возможности вырваться из нищеты — нет. И детей вытащить она тоже не сможет.

— О, Силы, за что мне это… — ворчливо проговорил Прайс, тряхнув её сильнее. — Вы намерены падать в обморок?

— Извините, нет. Конечно, нет, мистер Прайс, — абсолютно ровным и спокойным тоном проговорила Агнесса, деликатно, но решительно отстраняя его руки. — Мне жаль, если вам так показалось.

Ни одно внутреннее крушение не должно отражаться вовне, это девушка усвоила ещё в раннем возрасте. Потому, дичайшим усилием воли, заставила себя улыбнуться.

— Боюсь, возникло некоторое… недоразумение, — спокойно проговорила она. — Господин Уилфред уверял меня, что хватит и тридцати фунтов — стоимость билета на поезд, чтобы добраться до Бирмингема, и что оттуда я всяко не уйду не обученной. Возможно, он тоже не знал…

Прайс сжал губы в тонкую линию, становясь очень суровым, а затем с шумом вздохнул.

— Ладно, я не любитель давать пустые надежды и обещания… но, клянусь, если бы я брал учеников, не сомневайтесь, что вас бы я выбрал в первую очередь. Но не ближайшие двадцать лет, нет-нет, — пробормотал он, глядя куда-то вдаль, а затем, моргнув, вновь посмотрел на Агнессу. — Вы, всё же, попытайте счастья в Бирмингеме. Есть призрачный шанс, что ваш ИКМР действительно сослужит добрую службу, и вас примут. Но я бы на вашем месте не обольщался.

Агнесса нахмурилась, опустив голову и пристально изучая собственные ногти, срезанные под самый корень, чтоб грязь не набивалась.

— А как же… пятьдесят тысяч? — не сумев сдержать угрюмости, поинтересовалась она.

— Всё ещё стали бы неплохим подспорьем, — усмехнулся Прайс. — И всё же… я знал лично нескольких выпускников, что пришли поступать без гроша. Если заглянете в справочник по истории и разыщете биографию Альфреда Блэка, то местом обучения будет значиться именно этот славный университет. А родился он в семье фермера.

Девушка незаметно прикусила нижнюю губу изнутри, чтобы не застонать — от смеси обиды и надежды.

— Значит, всё-таки можно?

— Да. Грубо говоря — один шанс на десять тысяч у вас есть. В принципе, куда лучше когда вероятность один к миллиону… — мужчина вздохнул, поправляя лямку вещмешка на плече. Руки его были пусты — куда и когда делась книга Агнесса не успела заметить.

— Один к миллиону? Вы что, это же в сто раз меньше! — воскликнула она.

— Да, но, как говорят, один шанс на миллион выпадает примерно каждые десять попыток, — ухмылка Прайса стала куда более заметной и явной. — Попробуйте, мисс Баллирано.

— Спасибо, мистер Прайс! Непременно! — девушка вновь улыбалась легко и привычно, кивнув ему в ответ.

— А, да, чуть не забыл, — порывшись во внутреннем кармане куртки, он достал потёртый бумажник, и вытащил оттуда пятифунтовую купюру. — За труды.

Агнесса нахмурилась, даже спрятав руки за спину.

— Мы договаривались на один!

Прайс насмешливо приподнял бровь.

— Кажется, я недооценил ваш уникальный дар. К тому же, я вас расстроил. Будем считать это компенсацией за огорчение. Тем более, как мы выяснили, деньги вам не помешают. Кто знает, может в один день именно четырёх фунтов вам будет не хватать для чего-то очень важного, м?

— Мы оба знаем, что это так не работает, — всё ещё хмурясь, проворчала Агнесса.

— О, напротив, я-то совершенно точно знаю, что это работает именно так, и никак иначе. Так что — ваша оплата, мисс Баллирано.

Неуверенно Агнесса всё же взяла деньги, правда, не поняла, куда их положить — кармашек на юбке, куда она машинально запустила руку, был мокрым, как и кольцо с Мельхиором. Она вытащила его и надела на палец, решив, что деньги уберёт в сумку.

— Спасибо, мистер Прайс. Было приятно с вами познакомиться, — учтиво сказала она, поднимая взгляд и успев заметить, что мужчина — как и тот, седой в пабе, посмотрел на кольцо. В отличие от седого, правда, не стал хватать её за руку, а только усмехнулся коротко чему-то своему.

— Всего хорошего, мисс Баллирано.

— И вам лёгкой дороги, мистер Прайс.

Подавленная произошедшим, Агнесса не обратила внимание на то, что из черноты камня в кольце пропали все золотые искры. Молчание Мельхиора также не показалось ей чем-то из ряда вон…

Поначалу.

[1] Мерриман (англ. Merryman) — весельчак.

Глава 4 — Совершеннолетие

Ночь прошла крайне неспокойно. Агнесса долгое время не могла уснуть, ворочалась, всё разглядывала погасшие искорки в чёрном камне. Шептала имя, но догадывалась, что оно — не истинное, стало быть, и призвать так Мельхиора было невозможно. Но надеялась, что, быть может, он перестанет обижаться на неё и хотя бы откликнется! Никогда в жизни такого не было, ни разу она не помнила, чтобы демон не отзывался, даже когда она была ещё ребёнком.

Она чувствовала одиночество. А также познала страх…

Последующие три дня показались ей сущим кошмаром — изменилось поведение близких и знакомых людей, а смена в пабе, куда она направилась сразу после инцидента в библиотеке, была просто чудовищной. На неё глазели, кричали, ругали за нерасторопность, щипали и пихали. Она едва удержалась от того, чтобы сорваться окончательно, и с трудом дотерпела до конца смены. Один только Гарри вёл себя, вроде бы, как обычно, но, возможно, на общем фоне смена его настроя просто терялась.

В итоге Агнесса призналась себе, что её обычные спокойствие и уверенность были продиктованы на самом деле верой в Мельхиора. Что если случится что-то очень плохое, и не останется иного выбора — он сумеет её защитить. А теперь — нет. Не с кем было поговорить, некого было расспросить о былых временах. Порой Мельхиор был весьма занятным рассказчиком, особенно когда удавалось его отвлечь от кровавой резни и побоищ и сместить фокус повествования на какое-нибудь историческое событие.

Вот уж воистину, что имеем — не храним, потерявши — плачем.

Агнесса действительно плакала, беззвучно давясь слезами и продолжая звать демона — да так и уснула. А поутру, очнувшись в напряжённо зажатой позе с кольцом в кулаке, поняла, что ей нужно делать.

Утренние заботы и дела пролетели незамеченными, она даже не придала значения тому, как в который раз её попрекала Магрит. Возможно, сейчас вполне за дело — Агнесса была довольно рассеянной и даже не одёрнула Лауру, когда та, видя в каком состоянии сестра, вступила в перепалку с опекуншей. Но конфликт быстро исчерпал себя возвращением с ночной смены Сандро, который хотел есть и спать и не был настроен слушать «бабские вопли», и его очень неожиданно поддержал Джордж. Под шумок Агнесса и сбежала, прихватив с собой свёрток с форменной одеждой, чтобы можно было после пойти прямо на работу, не заглядывая домой.

То и дело приходилось сдерживать себя, чтобы не переходить на бег. Ей было неуютно, нервно, тоскливо и чувство опасности кричало — кругом враги! Девушка рассеянно кивала знакомым и полузнакомым, улыбалась и здоровалась, в общем, старалась вести себя, как прежде. Но пойманное в одной из стеклянных витрин отражение показало ей бледную и перепуганную девушку с затравленными глазами. Ко всему прочему — словно этого было мало! — она снова ощущала тот неуловимый холодок вдоль загривка, когда кто-то за тобой следит. Стоило только пересечь условную границу пригорода и Нижнего Лондона, будто бы её специально поджидали!

Издёрганная и на самой грани слёз, Агнесса каким-то чудом сумела не заблудиться в переплетении улочек и переулков и выйти на главный проспект, ведущий к Ратуше и, соответственно, центру города. Здесь уже ошибиться было невозможно — достаточно внимательно смотреть на номера домов, чтобы найти искомое здание.

«Адвокатская контора» обнаружила себя весьма неожиданно — дом сильно выбивался из окружения, хотя бы тем, что вдвое превосходил высотой своих «соседей». Узкий и нелепый, с единственным косым скатом крыши, он насчитывал шесть этажей и имел один вход — самая обычная деревянная дверь, какую Агнессе только доводилось видеть, с изогнутой ручкой и бронзовой колотушкой. Никаких других украшений или излишеств не наблюдалось, кроме, разве что, таблички, на которой было выбито то же название, что и в визитке, да цветной витражной розетки под самой крышей. Точнее, половинки розетки…

Сжимая в подрагивающих пальцах визитку, она протянула руку к колотушке и замерла в нерешительности. Прежде Агнессе не доводилось бывать в таких районах, и она не знала, всё ли правильно делает. Какой этикет следовало блюсти здесь? Это ведь не экскурсия наверх.

Взгляд на кольцо придал ей уверенности — Мельхиора нужно было спасать, — и она решительно схватила бронзовый молоточек и пару раз стукнула им по пластинке. И тут же, без особого эффекта или драматической паузы, дверная ручка плавно и беззвучно повернулась вниз, а сама дверь чуть подалась навстречу Агнессе, заставив ту ошарашенно отступить. Но приглашение было уж слишком явным, и девушка, нервно поёжившись, прошла внутрь, затворив дверь за собой.

Внутри оказался неожиданно тесный холл, сразу переходящий в лестницу, ведущую наверх. Слева от входа стоял открытый шкаф для верхней одежды и подставка для зонтов и тростей, а справа располагалось невообразимо огромное, в полный рост, зеркало в причудливой и очень вычурной кованой раме. Агнесса в первый миг даже растерялась и едва не отпрянула в сторону, заметив движение рядом с собой, но быстро осознала ошибку. И всё равно ей было достаточно сложно уложить в голове, что кто-то в Нижнем Лондоне решил раскошелиться на такую роскошь.

Что, конечно, не помешало ей воспользоваться зеркалом, поправив причёску и убедившись, что с одеждой всё в порядке, после чего, глубоко вздохнув, она решительно направилась вверх по ступеням.

Ей пришлось подняться до последнего этажа. Лестница занимала вообще всё здание и никаких кабинетов или коридоров не было. Добравшись до шестого этажа, Агнесса даже несколько запыхалась, но всеми силами постаралась это скрыть.

Последний лестничный марш сразу же переходил в комнату — стен, дополнительных дверей или перегородок не было. В трёх шагах от последней ступеньки стоял огромный стол, заваленный бумагами и какими-то подшивками, папками и книгами, перьями, графитовыми стержнями, статуэтками, камнями… в общем, на столе царил полнейший бардак. Слева стояла переполненная мусорная корзина, справа — шкаф, забитый книгами разной степени новизны, а за столом, напротив, собственно, лестницы, располагалось кресло, позади которого, вместо окна, и была та самая половинка розетки. Освещения она толком и не давала, только тусклый невнятный свет от наружных фонарей. Зато в самом кабинете было целых две лампы — на стене и под потолком, и вот они светились довольно ярко.

В кресле восседал Жёлтый — в смысле, мистер Секонд, и с вежливым интересом взирал на Агнессу. Та молча смотрела в ответ, судорожно сжимая визитку, и с ужасом понимая, что не знает, с чего начать.

— Добрый день, мисс Баллирано, — любезно помог ей Секонд, привстав с кресла и знакомо полупоклонившись ей. Девушка вздрогнула и немного нервно улыбнулась в ответ.

— Добрый… день, мистер Секонд.

И снова повисла пауза. Агнесса ощутила, что мучительно краснеет.

— Чем могу вам помочь? — терпеливо и мягко поинтересовался «клетчатый», когда понял, что продолжения фразы можно не ждать. — У вас возникли какие-то затруднения, я полагаю?

— Да! — воскликнула она, зацепившись за последнюю фразу и даже шагнув вперёд немного — буквально на один шажок.

— Прискорбно это слышать, мисс Баллирано. Я полон внимания, — поощряюще кивнул Секонд. — Присаживайтесь и расскажите, что произошло.

Это предложение заставило Агнессу опешить, поскольку ничего, хотя бы приблизительно напоминающего сидение, здесь не было. Вот лестница, а вот — стол. Не в кресло же он предлагает ей сесть? И не на перила, уж точно! Разыгрывает, что ли?

Она поджала губы, самую малость вскинув подбородок, и уже достаточно ровным и сдержанным голосом проговорила:

— Благодарю, мистер Секонд… я постою.

«Клетчатый» отрицательно качнул головой, неожиданно виновато улыбнувшись и приподнялся на месте, указывая рукой куда-то на пустое пространство перед столом.

— Всё же, я настаиваю. Будет удобнее, поверьте мне. Просто садитесь. Пускай вас не смущает внешний… э… вид. Кхм. Ну, или его отсутствие. Сделайте ещё шаг вперёд и сядьте.

Агнесса была не настроена на шутки и издевательства, но Жёлтый вёл себя довольно любезно и не было похоже, что он желает причинить ей вред. Вздохнув, девушка сделала, как он велел, и осторожно попыталась сесть, всячески стараясь не думать о том, что садится она на воздух. И, к своему немалому удивлению, ощутила сопротивление — сначала мягкое, а затем и полностью неподатливое, как если бы под ней была настоящая твёрдая поверхность.

— Ого! — воскликнула от неожиданности, осторожно заглянув за спину и тут же зажмурившись — всё же, лестничный пролёт позади не придавал особо уверенности. Если качнёшься неловко… можно и шею свернуть, пожалуй!

— Магия, — буднично пожал плечами Секонд. — Итак, рассказывайте, что вас сюда привело.

Забавно, но всё это позволило Агнессе собраться с мыслями и хотя бы немного упорядочить в голове произошедшее:

— Видите ли, мистер Секонд… моё кольцо не работает. Я хочу сказать, демон… куда-то пропал, — она сняла перстень и положила его на стол, испытывая странное волнение — словно передавала живое существо в руки специалиста, который может ему помочь.

Секонд взял кольцо, повертев в пальцах и поднёс к лицу, разглядывая камень.

— Странный и прискорбный факт. Вы призывали его? Отдали какой-то специфический приказ? — деловито поинтересовался он, вытащив из ящика стола какие-то цветные стёкла различных форм и принимаясь разглядывать кольцо через них.