Это что же получается? Собственная мать. Наняла того чёрта. Который, видимо, убил предыдущего владельца тела. А в бесхозную оболочку затем вселился я.
Такой вот круговорот душ и тел в природе.
— Зачем? — спрашиваю хрипло.
— Ой! — Фати замирает на месте, прикрывая ладошкой рот. — Я не должна была всего этого говорить да? Может, сделаем вид, что ты не слышал? Орлина меня убьёт.
— Отвечай.
— Твой отец, — страдальчески вздыхает блондинка, — взял вторую жену, принял в семью ещё одного сына и сразу сделал его наследником. А Орлина… осталась не у дел.
Теперь ясно. Бабки, положение в обществе — ради этого можно и собственным сыном рискнуть. Ещё нарожает, видимо.
Как же хорошо, что моя родная мать была нормальной. В отличие от этой ведьмы. Я, конечно, не самых честных правил. Но дети — для любой женщины ведь это святое, не?
Прохладный воздух лазарета кажется вонючей духотой. Хочется выйти отсюда и вдохнуть полной грудью. А что мне, собственно, мешает?
Встаю с койки и, ни слова не говоря, направляюсь к выходу. Фати бежит следом:
— Макс, стой! Ну ты чего? Всё же хорошо получилось! У тебя ведь даже воспоминаний о смерти не осталось!
Внезапно понимаю, о чём она волнуется. Останавливаюсь у двери:
— Я не собираюсь трогать Орлину. Просто… мне нужно подумать.
Фати хихикает — наверное, от нервов:
— Да уж, подумай. Воспринимай всё как открывающие возможности.
У порога стоят кожаные туфли с острыми носами. Судя по размеру — мои. Видимо, кто-то принёс из спортзала. А если чужие, то и плевать. Мне нужнее.
Обуваюсь — размер подходит. Открываю дверь и оборачиваюсь к Фати:
— А вот это — хороший совет. Спасибо. Я пошёл.
Выхожу за дверь и наконец-то имею возможность оглядеться. Я нахожусь у одной из меньших сторон прямоугольной мощёной площадки, центр которой украшает аккуратный каменный фонтан. Сейчас он выключен.
За моей спиной — маленькое, будто игрушечное здание лазарета. Справа — вероятнее всего тот самый спортзал: низкое деревянное здание с плоской крышей. Слева — ещё одно строение неясного пока назначения. Вдоль фасадов каждого из этих зданий — цветущие клумбы и резные скамейки.
На противоположной стороне прямоугольника начинается дорожка, которая теряется между деревьев, кустов и прочей зелени.
Не думаю, что мне стоит пока туда идти.
С одной из дальних скамеек подрывается горе-мамаша и бежит ко мне. Ещё бы она не волновалась — от меня ведь теперь её благосостояние зависит!
— Что сказала Фати? — обеспокоенно заглядывает мне в глаза, одновременно пытаясь схватить за руки. — Твои способности правда пробудились?
Аккуратно беру её за плечи и отодвигаю от себя подальше.
— Тебе не кажется, что ты кое-что мне задолжала?
Она хмурится, явно не понимая, что я имею в виду. Старательно вспоминает. Затем качает головой:
— Ты получал от меня всё, что положено по Родительскому декрету, даже больше. Видит Эолос, я старательно выполняла свои материнские обязанности.
— Тогда как насчёт обычных извинений? Ты ведь меня чуть не убила.
Ожидаю чего угодно — от новой истерики до полного согласия и признания вины. Но взгляд Орлины из жалостного вмиг становится острым, словно бритва.
— Какая разница, кто бы тебя убил? — чеканит ледяным тоном, складывая руки на груди. — Лет через пять младший наследник войдёт в силу. Никто ему будет не указ. Зачем ему даже такой конкурент, каким ты был раньше? А благодаря мне у тебя появился шанс выжить.
Хм. Интересная мысль. Надо обдумать.
Но только после того, как узнаю, что нужно парочке, которая выворачивает с дальней дорожки и чешет прямиком к нам. Уж больно рожи у них «приветливые»!
Глава 3
Наставление младенцев
Выглядят эти двое тоже как актëры, сбежавшие из исторического фильма. Но для здешнего мира, видимо, это и есть норма. Тут скорее я выгляжу необычно: белая свободная рубаха и тёмные штаны, напоминающие спортивные. В голове почему-то упрямо крутится старинное слово «исподнее», но это ж вроде про бельё. То ли предыдущий владелец тела с костюмом не заморачивался, то ли реально был тем ещё физкультурником.
Может, и второе, кстати. Потому что на физическую форму, как я сейчас понимаю, ему грех жаловаться. В смысле, мне.
Парочка тем временем приближается. Первой, будто атомный ледокол в Ледовитом океане, вышагивает статная дама в пышном голубом платье. Она явно озабочена демонстрацией своего социального статуса. На юном, без единой морщинки лице застыло скучающе-брезгливое выражение, которое жутко портит миловидную в общем-то мордашку. А на всех стратегически важных местах её хрупкого тела разместилась какая-нибудь сверкающая драгоценность. Они у неё и на шее, и на руках, и даже в светлых волосах, завитых спиральными локонами. Орлина с ней в плане холёности и рядом не стояла.
Следом за ювелирной витриной семенит парень лет пятнадцати в синем костюме с бабочкой и золотистом жилете, расшитом какой-то блестящей дрянью. Так сверкает, что аж глаза слепит, зараза! Шкет в точности повторяет не только внешние черты впереди идущей дамы, но и копирует выражение её лица. Выглядит всё до крайности забавно.
Подозреваю, что это та самая вторая жена выгуливает пресловутого младшего наследника.
И вполне вероятно, что они оказались тут не просто так. Вон как на нас с Орлиной зловеще зыркают. У меня от этих взглядов аж шкура чешется.
А ещё на той самой дорожке виднеется компания примерно из десяти человек. В основном женщины разных возрастов и комплекций в таких же псевдоисторических костюмах. Они старательно делают вид, что просто там прогуливаются, но явно пришли в качестве группы поддержки. Скорее всего — не нашей.
— Надо же! — медовым тоном произносит дама, как только оказывается в зоне слышимости. — Я ожидала увидеть мычащего идиота с текущими слюнями, а твой сын выглядит даже лучше обычного.
Малолетка за её спиной прыскает в кулачок. Было бы мне на самом деле восемнадцать, оскорбительно получилось бы. А так просто принимаю к сведению. Получается, он меня даже не опасается? Ведь явно моложе. Выглядит хлипким. Никто не учил, что старших надо уважать? Позор его родителям.
— Зато твой малыш что-то сбледнул, — в тон новопришедшей отвечает Орлина, выступая вперёд и ненавязчиво прикрывая меня от недоброжелательных взглядов. — Ничего, это возрастное, скоро пройдёт. Можно даже Фати не беспокоить.
— За своим дурачком смотри, — мигом теряет фальшивую доброжелательность дама. — То-то он у тебя весь род позорит! Мало того, что бесталанный, так ещё и ходок, каких поискать.
Это как это «бесталанный»⁈ Судя по поведению той же Фати и даже по твоему собственному определению «ходок», как минимум одним общепризнанным талантом парень обладал! А вот благородной даме такие речи совсем не к лицу. «Клан Воскресенских», «Августейшая Пати» — а выражается как базарная баба.
Впрочем, может, у них тут так принято. Вдруг здешний уровень благородства измеряется витиеватостью посыла по матушке?
Но проверять это на практике и вмешиваться в дамский спор, пожалуй, не стоит. Как подсказывает жизненный опыт, виноватым окажешься со всех сторон. А вот угорающему как не в себя пацану лещей отсыпать не помешало бы. При случае займусь.
Но сперва нужно во всём разобраться и как следует расспросить Орлину.
— Может, ну их? — спрашиваю громким шёпотом, трогая женщину за плечо. Даму с сыночком, которые, конечно же это слышат, заметно перекашивает.
— Да, пожалуй, — чуть ли не поёт в ответ Орлина. — После того, как встретишься с отцом, ты всё равно их больше никогда не увидишь.
Звучит как старая добрая угроза. Но вместо того, чтобы испугаться, разозлиться или расстроиться, вторая жена победно улыбается.
— Так ты всё-таки преуспела, — почему-то радуется она. — Поздравляю. Максин всё-таки обрёл связь с Источником?
— Я Макс, — автоматически исправляю неприятное имя.
Дама пялится удивлённо, будто не ожидала, что я с ней заговорю.
— Ладно, Макс, — тем не менее, соглашается. — Как же прекрасно, что у тебя теперь имеются способности! Только ты можешь мне помочь.
— Чего тебе надо, Весения? — настораживается от такого заявления мать. — Зачем явилась?
— Я пришла как младшая жена к старшей — за советом и помощью, — громко объявляет эта самая Весения. Заслышав эту кодовую фразу, кучкующиеся неподалёку неприкаянные граждане, подтягиваются к нам.
Белобрысый малолетка в это время гаденько улыбается и беззастенчиво пялится на меня с нескрываемой враждебностью и презрением. Ну и наглый же пацан! Бесстрашный. Далеко пойдёт, если раньше кто-нибудь не прихлопнет.
Особого негатива по отношению к нему у меня нет, но старших нужно уважать. Особенно если старший — это я.
— Увы мне! — продолжает вещать Весения звонким, хорошо поставленным голосом. — Некому наставить моего Игора на путь истинный! Сама я слаба, а супруг наш всегда занят важными делами.
Группка поддержки в ответ на каждое новое слово старательно кивает и поддакивает, будто неумелые, но усердные актёры. Мне прямо интересно, к чему ведёт всё это представление.
— А пусть старший брат займётся! — выкрикивает кто-то, и эти слова присутствующие подхватывают на разные лады. — Теперь-то можно!
— Позволишь ли ты, сестрица? — надрывно вопрошает Весения. — Дашь ли соизволение на исполнение благословлённого богами братского долга?
Орлина отрицательно качает головой. Народ недовольно ропщет, старательно возмущаясь отказу. Видно, братский долг — дело серьёзное.
— Чего ей надо? — спрашиваю у матери.
— Хочет, чтобы вы сразились, — сквозь зубы произносит она, бросая на меня косой взгляд. — Не вздумай даже! Тебе не победить Игора.
Этого сопляка⁈ Ну ты, маменька, скажешь, конечно! Отодвигаю женщину в сторону:
— Ну и кого там надо наставить на путь истинный? Это кто там у нас сбился с дороги? Дядя Макс сейчас живо разберётся.
Весения фальшиво улыбается, мальчишка злобно шипит. Что, не нравится моя вежливость? Сам напросился, я-то тут причём.
Нам с сопляком живо организовывают импровизированную арену. Какой-то умелец быстренько накрывает угол площадки мерцающим магическим куполом, словно высоким колпаком.
— Он не исчезнет, пока кто-то из вас не победит, — сладко улыбается Весения. — Мы же не хотим, чтобы кто-то пострадал от мощи наших наследников.
— Лучше откажись, — увещевает меня Орлина. Она выглядит спокойной, только пальцы мелко дрожат. Я чисто случайно заметил. — Игор развивает магическое искусство с детства. А ты…
— Да какая к лешему магия! — усмехаюсь я. — Поучу немного, только и всего. Не волнуйся, не прибью.
Женщина качает головой, явно не убеждённая. Но больше не спорит. Видимо, поняла, что бесполезно. Я ведь бестолковый — не принимаю во внимание очевидную угрозу!
Всё я принимаю. И даже в какой-то степени опасаюсь.
Но ей не объяснишь, что сейчас я просто не могу отказаться.
Даже если результатом будет вторая смерть за день.
Потому что я вижу, как эти люди на меня смотрят. Насмешливо. Презрительно. Брезгливо поджимая губы и подбирая юбки. Не то что не уважают — не боятся даже!
Уж не знаю, что тут творил предыдущий владелец тела, но продолжать в том же духе я больше не намерен. И чем раньше окружающие это уяснят, тем лучше.
Белобрысый Игор ступает в очерченный куполом круг. Теперь он не улыбается — на юношеской физиономии застыло высокомерно-скучающее выражение. Он явно не принимает противника всерьёз, и это его главная ошибка.
Подхожу к куполу. Вижу, что у дверей лазарета стоит Фати и, сложив на груди руки, внимательно смотрит в нашу сторону. Шагаю внутрь. Последнее, что я слышу — нервный шёпот Орлины:
— Да направит тебя Эолос, сын!
А потом купол отсекает все лишние звуки. Интересно, нас за его пределами тоже не слышно?
— Какой же ты придурок, — насмешливо произносит подрагивающий мальчишеский голос. — Как будто не знаешь, что будет дальше. Или считаешь, что доступ к Источнику Бездны — это всё, что для счастья нужно? Спешу тебя разочаровать. Это даже не половина. Это всего лишь…
На этой оптимистической ноте я его и ловлю. Удар под дых — совсем слабый, чисто для того, чтобы обозначить намерения. Я же не собираюсь его калечить.
Пока.
Мальчишка захлёбывается слюнями и сгибается пополам. Смотрит снизу вверх огромными испуганными глазищами и выдавливает:
— Ты что творишь…
Показываю, что: незатейливо прописываю в морду. Боюсь не рассчитать силу, поэтому удар получается совсем слабым. Но обидно ему должно быть — жуть.
Именно этого мне и надо.
Игор с трудом поднимается на ноги, тяжело дыша. Смотрит с ненавистью:
— Ах ты, подлый…
Не дожидаясь, пока он там договорит и распрямится, толкаю его в затылок. Почти нежно, как нашкодившего котëнка. Парень теряет и так шаткое равновесие и снова встречается с твëрдой поверхностью площадки. Только подниматься теперь не спешит, сообразив, что так оно безопаснее. Пусть на пузе поползает, ему полезно.
Ну вот, теперь порядок. А говорят, с юным поколением трудно поладить! Да никто просто не пробовал.