Римские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках

Образы Марии в форме алтарей, заключенных в рамы-ковчеги, мы будем часто встречать на своем пути. Они получили название «мадоннелле». Фрески или картины, скульптуры и рельефы в мраморе или терракоте – все они свидетельствуют об устойчивом народном культе Девы Марии-заступницы. В отдельных случаях мы имеем дело с настоящими произведениями высокого искусства. Благодаря лампадам эти алтари освещали путь странникам, блуждающим в полной мгле по улицам Рима.

Если же вы выберете второй путь и пойдете по левой улочке, то близ стен церкви сможете заметить странную колонну в форме корабельной пушки, увенчанной крестом. Она появилась здесь в 1596 году в честь акта отречения от протестантизма в пользу католичества короля Франции Генриха IV (в 1595-м).

Это произошло в понтификат Климента VIII. Но как бы вы ни продвигались к своей цели – теперь она перед вами: на одноименной площади высится базилика Санта-Мария-Маджоре.

Падение столпа храма

Как-то раз на площадь выпал снег. Но это провозгласили чудом, поскольку стояло лето. В ту же ночь, с 4 на 5 августа 352 года, папе Либерию привиделся вещий сон: Пресвятая Дева Мария явилась к понтифику и посоветовала возвести храм на месте, указанном при столь чудесных обстоятельствах. Такое же видение было патрицию по имени Джованни, после чего тот решил финансировать строительство.

Так на свет появилась базилика Санта-Мария-Маджоре, изначально названная Санта-Мария-ад-Нивес (собственно, «на снегах»). Что особенно примечательно, по легенде папа начертил план будущего храма прямо на свежем снегу. До сих пор 5 августа в память о чудесном событии проводится торжественная месса с осыпанием верующих лепестками роз.

В глубине правого нефа Санта-Мария-Маджоре, под простым надгробным камнем, в полу покоятся с миром останки Джанлоренцо Бернини. Невероятно, но ему, наводнившему Рим дворцами, фонтанами, церквами и статуями, было отказано в надгробном памятнике! Схожую судьбу разделил со своим вечным соперником Франческо Борромини, отмеченный лишь скромной надписью на полу церкви Сан-Джованни-деи-Фьорентини на площади Дель Оро (piazza dell’Oro).

Плоский свод базилики сверкает золотом. И это не простое украшение. Перед нами – первое золото, прибывшее из Америки и подаренное Изабеллой Испанской Александру VI Борджиа, занявшему трон понтифика одновременно с открытием нового континента каравеллами Колумба.

Среди тысяч историй, овевающих церковь и ее подземелья (с руинами древнеримской рыночной площади), особенно любопытно припомнить ту, что связана с гигантской колонной на площади перед входом. Это – единственный столп, уцелевший от римского храма Максенция и сегодня увенчанный статуей Мадонны. Постамент памятника украшен драконами и орлами. По легенде ему уготована жизнь до того момента, пока очередная «девственница не родит сына». В ночь Рождества, согласно христианской традиции, древнеримский храм внезапно рухнул. В церкви неслучайно хранятся фрагменты яслей, ставших первой колыбелью маленького Иисуса. Считается, что до сих пор в рождественскую ночь с места бывшего храма Максенция слышится раскатистый шум падающих камней…

До прошлого столетия на колокольне Санта-Мария-Маджоре висел колокол имени «заблудившейся девы». Говорят, некая женщина во время своего паломничества по Риму потерялась в темноте и в страхе обратилась с молитвой к Богоматери. В тот же момент издали послышались удары колокола, и заблудившаяся спаслась, выйдя к базилике Санта-Мария-Маджоре.

В благодарность за благополучный исход происшествия паломница внесла дар в пользу храма с наказом, чтобы каждую ночь ровно в два часа бил спасший ее колокол.

От ворот базилики перед вами открываются две широкие дороги. Выбирайте правую, улицу Мерулана (via Merulana), чье наименование увековечено в названии знаменитого романа Карло Эмилио Гадда «Пренеприятнейшее происшествие на улице Мерулана» (1957). Но не стоит тут задерживаться и лучше свернуть сразу направо на улицу Сан-Вито (via San Vito). Еще буквально несколько метров – и вы стоите перед аркой Галлиена с приросшей к ней церковью Сан-Вито.

Вернее, от самой арки сегодня остался лишь центральный из трех пролетов. Таков нынешний вид Эсквилинских ворот, чье строительство восходит к 262 году. Именно тогда гражданин Марк Аврелий Виктор посвятил императору Галлиену с супругой Салониной арку. На архитраве и сегодня читаются слова: «Галлиену, всемилостивейшему государю, чья несравненная доблесть превзойдена лишь верой, и Салонине, благороднейшей императрице, – Аврелий Виктор, честной муж, преклоняющийся перед вашим величием». Еще одна надпись, возможно изначально посвященная отцу Галлиена, Валериану, была стерта, и на аттике до сих пор можно заметить следы исправлений. Сам же Галлиен был убит собственными приближенными.

В древности в Риме существовало как минимум 32 памятные арки, ныне канувшие в небытие. Самыми известными, разумеется, были триумфальные, такие как арка Тита, арка Септимия Севера и арка Константина. Они сохранились до наших дней. Также стоит вспомнить грандиозную арку Януса на Велабро и так называемую арку Арджентариев, возведенную там же, неподалеку. Хотя в последнем случае речь идет не просто о памятнике, а о входных воротах на Бычий форум.

Пройдя под сводом арки, вы вскоре окажетесь на улице Карло Альберто (via Carlo Alberto). Продвигаясь по ней направо, вы доберетесь до площади Виктора Эммануила II (piazza Vittorio Emanuele), попросту называемой пьяцца Витторио. Площадь образовалась вскоре после перенесения столицы Италии из Флоренции в Рим. Автор проекта – Гаэтано Кох. Ее размер 316×174 м, то есть 54 900 кв. м. Это на 10 000 кв. м превышает размер ватиканской площади святого Петра. Она самая обширная в Риме. Связь с Савойской династией и Турином прослеживается здесь даже в градостроительном облике: площадь окружена портиками, характерными для архитектуры периода правления короля Умберто I.

Пройдя внутрь центрального садика с той стороны, откуда вы подошли, обратите внимание налево: там видны развалины т. н. «Нимфея Александра», единственного оставшегося из 15 фонтанов, некогда украшавших древний город.

Но еще любопытнее обойти вокруг руин и обнаружить в стене замурованную дверь с двумя небольшими статуями по краям. Это – «Магические врата» (Porta Magica), старинный вход на виллу Паломбара, ведущий в резиденцию алхимика Массимилиано II Паломбара.

На пороге знания

А вот и палиндром, начертанный прямо на стене Магических врат. Можно читать его так: I SEDES NON IS (если задержишься – не пройдешь), и вот так: SI NON SEDES IS (если не задержишься – пройдешь). Таков девиз алхимиков – не мешкать на пути поисков тайного знания.

Проход также известен как «Врата алхимии» или «Врата небес», которые вели в пристройку секретного садика виллы маркиза Массимилиано Паломбара, известного своей страстью к эзотерике, оккультным наукам и алхимии. Легенда гласит, что на двери также были вырезаны формулы, которые при правильном применении смогли бы обеспечить удачливому дешифратору превращение металла в золото.

Врата возвели в 1655 году и замуровали в этом месте после разрушения дворца Паломбара. Рассказывают, что маркиз приютил у себя молодого миланца Джузеппе Франческо Борри, изгнанного из иезуитской коллегии за интерес к оккультизму вопреки теологии и разыскиваемого инквизицией. Маркиз обеспечил тому надежное убежище и позволил продолжать в собственной лаборатории опыты по получению золота из свинца.

Однажды алхимик исчез, оставив в мастерской вместо себя горстку золота и несколько пергаментов с мириадами символов и латинских формул. Однако даже призвав светлейшие умы того времени, маркиз не смог расшифровать эти письмена. В итоге вельможа сдался и повелел начертать всю формулу на двери в надежде, что кто-то из прохожих всезнаек предложит ему ключ к разгадке надписи. К двери были приставлены две охранные статуи египетского божества ночи Беса, покровителя развлечений, мужской силы и плодовитости. Скульптуры в свое время обнаружили на Квиринале, где в древности находился храм супругов Осириса и Исиды. Бес обычно изображался уродливым пузатым карликом с огромной головой и кустистой бородой. Он защищал рожениц и добрый сон, разгоняя ножом и луком со стрелами демонов, навлекающих кошмары.

Вместе с символами, эпиграфами и предостережениями на двери можно прочесть всяческие фразы алхимико-эзотерического толка. Им давались различные толкования. Например: «Когда в твоем доме черные вороны породят белых голубок, тогда тебя назовут мудрецом», «Тот, кто умеет жечь водой и омывать огнем, делать из земли небо и из неба – драгоценную землю», «Если ты бросишь землю над своей головой, то своими перьями превратишь в камень струи ручьев», «Наш умерший сын жив, Царь вернется из огня и возрадуется оккультному совокуплению».

Целью предложенных действий, вероятно, было обращение к Благу, как гласит финальная фраза: «Тайное деяние истинного мудреца – вскрыть землю ради ростков спасения для народа».

Третья ночь

ЧЕЛЛИНИ, НЕРОН, БЛИЗНЕЦЫ И ВОЛЧИЦА, И ПАПА, КОТОРЫЙ НЕ СМОГ РАЗРОДИТЬСЯ

От Авентина до улицы Санти-Куаттро-Коронати

Наша третья прогулка начинается в одном из наиболее примечательных с точки зрения тайного знания мест города. Речь идет о площади Рыцарей Мальтийского ордена (piazza dei Cavalieri di Malta), расположенной на одном из самых красивых и значимых холмов Рима – Авентине. Несмотря на то, что сама площадь сформировалась в XVIII веке, на пути нам предстоит погрузиться в глубины императорского и мифологического Рима. Мы пройдем через три риона города: Рипа, Кампьелли и Монти, соприкоснемся с истоками истории города, сплетенной с мифологией.

Площадь Мальтийских рыцарей является не чем иным, как входом в резиденцию ордена Святого Гроба Господня с церковью. Ее спроектировал в 1765 году Джованни Баттиста Пиранези, и это единственный архитектурный проект во всей карьере венецианского графика. Прибыв в Рим из Венеции в 1740 году в двадцатилетнем возрасте в свите посла Светлейшей республики Франческо Веньера, Пиранези настолько проникся красотой античных руин, что в дальнейшем всецело сосредоточился на технике офорта и посвятил древнеримской тематике не один цикл гравюр.

Как подсмотреть за божественной властью

Давайте же подойдем поближе к внушительным воротам сада. Над замком вы обнаружите довольно крупное отверстие, идеальное для секретного наблюдения за внутренней жизнью. В конце аллеи с точно подстриженными деревьями можно увидеть купол Собора св. Петра. Это волшебный вид: другого такого не сыщешь во всем Риме.

На самом деле такая непосредственная связь главного храма Вечного города и обители ордена госпитальеров свидетельствует о прямой связи последних со Святой землей. Еще один любопытный факт: если поставить друг на дружку малые обелиски в египетском стиле, то получится 33 метра и 33 сантиметра; это высота храма госпитальеров (иоаннитов) в Иерусалиме или высота грот-мачты. Страсть к оккультизму у Пиранези пробудило одно пророчество, согласно которому весь ансамбль зданий рыцарской резиденции в Риме должен был напоминать корабль, взявший курс на Иерусалим: «В полночь вечного дня, – свидетельствует об этом месте надпись на тайном языке, – он снимется с якоря, чтобы отправиться к святым землям».

И действительно: над главным входом комплекса царит образ огромного судна, словно готового отчалить от берега.

Церковь рыцарей Мальтийского ордена, невидимая с площади, содержит массу удивительных украшений, напоминающих средневековые. Площадь, в свою очередь, задумана в форме «святого места», чьи изображения олицетворяют победы рыцарей ордена и одновременно взывают к «гению места» этой части города, которая в древности была центром ритуала Армилустриума (праздника освящения оружия). Здесь римские войска оставляли оружие для священного очищения после военных походов.

Пиранези получил заказ на полную перестройку обители от племянника папы Климента XIII, венецианского кардинала Джованни Баттиста Редзонико, только что занявшего место великого магистра ордена. Неслучайно в орнаментах, использованных в украшении площади, присутствуют мотивы герба рода Редзонико (двуглавый орел и крепость). Также декорация изобилует символами военных побед мальтийских рыцарей и «змеевидными» элементами в этрусском стиле, что является отсылкой к древнему наименованию Авентинского холма – Змеиная гора (mons Serpentarius). Здесь же нередки изображения флагов, щитов, военных трофеев, оружия, шлемов, маскаронов и гирлянд, окружающих мальтийские кресты. Вся эта вереница зашифрованных знаков напоминает репертуар масонских тем, позаимствованных последними из символики рыцарей ордена Гроба Господня. Говорят, Пиранези сам был тайно связан с древним орденом госпитальеров, хоть и распущенным в XIV веке, но продолжающим жить в символическом языке, неся идею силы и богатства некогда могущественного братства. Как видим, его вековая магическая аура и сегодня продолжает тревожить воображение.

Теперь идите по улице Санта-Сабина (via Santa Sabina) в направлении площади Петра Иллирийского (piazza Pietro d’Illiria) мимо еще одной из множества церквей, наполняющих холм.

Это храм св. Сабины, построенный на месте святилища Юноны-Регины («царицы») и дома римской матроны Сабины, впоследствии причисленной к лику святых. 24 колонны центрального нефа христианской церкви, построенной между 422 и 432 гг., некогда принадлежали зданию древнеримского храма. В 1219 году базилика Санта-Сабина была передана папой Гонорием III ордену братьев-проповедников во главе со св. Домиником Гусманом[29].

Главный вход храма закрывает дверь из кипарисового дерева V века, самый древний образец деревянной раннехристианской скульптуры. Изначально ее поле содержало 28 ячеек со сценами. Ныне осталось 18, среди которых самое древнее известное нам изображение Распятия. В этой сцене мы не увидим крестов. Христос и два разбойника стоят с раскинутыми руками перед зданием с тремя фронтонами, вероятно символом Иерусалима.

Подземные помещения Санта-Сабины хранят, как многое на Авентине, массу остатков от древних домусов (античных жилищ), улиц и храмов. Близлежащие церкви Санта-Приска и Санта-Бальбина таят в подземельях, в свою очередь, старинные митреи – места языческих мистерий.

Во дворике Санта-Сабины растет апельсиновое дерево, посаженное самим святым Домиником. Он привез с собой росток из родной Испании, и говорят, что это был первый апельсин, когда-либо посаженный в Италии. Вы готовы приникнуть к отверстию у деревянных врат и заглянуть внутрь? Тогда вам откроется «потомок» того древнего апельсинового дерева, которое продолжало веками приносить плоды и порождать новые поколения.

Святой Доминик стал героем еще одной легенды, чье действие происходило в этих местах. Поговорим о Дьявольском камне (Lapis Diaboli), черном валуне округлой формы, расположенном на колонне слева от входа. Считается, что лично сам сатана бросил его в св. Доминика во время смиренной молитвы святого на мраморной плите, скрывавшей останки нескольких мучеников. Мрамор рассыпался на куски. По другой версии, плиту раздробил архитектор Доменико Фонтана (еще один Доминик) во время реставрации комплекса в 1527 году.

В 1287 году церковь Санта-Сабина почтил своим заседанием папский конклав. В апреле того года, после смерти Гонория IV, кардиналы собрались на выборы следующего папы. В Риме в то время бушевала страшная эпидемия малярии, скосившая в том числе шестерых епископов. Представители первосвященства, испугавшись болезни, покинули храм, за исключением одного: Джероламо Маши. Когда заседание возобновили 22 февраля следующего года, папой избрали кого бы вы думали? Разумеется, Маши, который все это время оставался в обители. Он занял папский престол под именем Николая IV.

Авентин: в царстве древних и новых мистерий

Холм Авентин всегда считался своего рода цитаделью, «крепостью в себе» по отношению к остальной части города. Неслучайно Рем хотел основать первое городище именно здесь, а не на Палатине, избранном Ромулом. В ходе этого своеобразного поединка близнецов, устроенного по воле богов, Рем увидел лишь малое число кружившихся над своим холмом птиц, в отличие от Ромулова. Из-за такого предсказания все надежды Рема стать царем померкли. Брат убил его за то, что он пересекал во всеоружии установленную границу строящейся столицы. Согласно обычаям, именно здесь похоронили Рема. Поэтому первоначальное название холма носило имя жертвы этого противостояния: Ремонио.

Относительно современного имени выдвигались различные гипотезы. Одна из наиболее достоверных гласит, что холм назван в честь сына Геркулеса, царя Альбалонги, похороненного здесь после смерти от удара молнии.

Однако слово «авентин» могло происходить от птиц из пророчества (лат. aves), которых видел Рем. Наконец, вспомним о названии сабинской реки Авенте, также способном подарить название местности. Сабины (или сабиняне) действительно поселились на этом холме после «похищения» их женщин римлянами.

В древности здесь в окружении великолепных дворцов императорской эпохи высились храмы Дианы и Юноны, красовались термы Деция и Сурианские бани (на их развалинах возникла нынешняя церковь Санта-Приска). А на вершине холма, по слухам, находилась пещера того самого гиганта Какуса, что был убит Геркулесом за похищение быков Гериона.

Поскольку Авентин находился за линией официальной границы города, здесь зачастую основывались святилища «иностранных» культов, из городов и земель, завоеванных римлянами. Чтобы различные религии не враждовали, римляне практиковали т. н. «эвокацио» (лат. «вызывание» – обращение к богам), перенося на Авентин святилища богов и богинь других народов. Таковы храмы Юноны-Регины («царицы», божества из Вей) и Вертумна, «пришельца» из Больсены.

Слово «Авентин» вот уже почти целое столетие является синонимом процедуры парламентского протеста (т. н. Авентинская сецессия), которую депутаты-антифашисты начали после похищения и убийства Джакомо Маттеотти. Последний раскрыл перед депутатами факты обмана электората и насилия фашистских карательных бригад. Так, 27 июня 1924 года парламентарии от оппозиции приняли решение прервать деятельность в парламенте и не появляться на месте заседания до отмены фашистской милиции и установления законной власти. Тем не менее истоки понятия «авентиниана» и его использования лежат в римской истории и связаны с плебейским восстанием против римского правительства.

* * *

Продолжайте идти по улице Санта-Сабина, пока не заметите справа спуск Публициев (clivo dei Publicii). Он приведет вас к месту слияния двух улиц: Большого цирка (via del Circo Massimo) и Грека (via della Greca), а затем перед вами неожиданно раскроется еще одно из мест-символов древнего Рима, воссоздающих в памяти зрелищные бега колесниц в духе фильма «Бен Гур»: Большой цирк (Circus Maximus).

Строительство гигантского ипподрома началось во II веке до н. э. Впоследствии ансамбль претерпел многочисленные переделки и изменения, в частности при Юлии Цезаре и Августе. Арена была окружена по периметру каменными ступенями и вмещала до 300 000 зрителей. Со временем это место стали называть «цирком» по аналогии. По его оси, точнее вдоль обширной беговой дорожки в центре, наряду с небольшими храмиками и обелиском Рамзеса II (ныне украшает площадь Пополо), разместились семь бронзовых яиц и семь дельфинов для подсчета кругов беговых колесниц.

Именно здесь ночью 18 июля 64 года вспыхнул страшный пожар, бушевавший 9 дней и опустошивший город. В южной части Большого цирка, на уровне площади Порта-Капена (piazza di Porta Capena) до сих пор различимо полукружье старого стадиона. Но огонь пришел с противоположной стороны.

Когда Рим обратился в пепел

Народная молва считает этот великий пожар делом рук Нерона. Тем не менее в момент возгорания император находился в прибрежной резиденции в Анцио и немедленно поспешил в город для выяснения причин несчастья и принятия экстренных мер. Несмотря на активное вмешательство по спасению от стихии, организацию прибежищ для пострадавших, снижение вполовину цены на зерно и помощь семьям, потерявшим в огне родных, Нерон был обвинен в разжигании пожара. Более того, его изображали сидящим на башне с лирой в руках над горящим Римом.

Сам Нерон отреагировал на обвинения ужесточением мер против христиан, якобы зачинщиков бедствия.

Последовали аресты, допросы, пытки и показательные казни, с заживо сожженными людьми, распятиями и травлей дикими псами. В то же время противоречивый владыка выделил громадные суммы для восстановления народных кварталов в камне вместо дерева и возвел дворец своей мечты, Золотой дом (Domus Aurea), настоящий императорский рай с потолками, инкрустированными полудрагоценными камнями и плитами слоновой кости. Ансамбль занял весь Палатин, склоны Эсквилина и часть Целийского холма, простираясь почти на 2,5 кв. км. Большая часть этой площади отводилась садам, переходящим в рощи с озерцом в том месте, где ныне царит Колизей.

Говорят, что Целер и Север, зодчие – авторы проекта дворца, создали хитрый механизм, приводимый в действие рабами, который позволял двигать центральный купольный свод в соответствии с ходом звезд. В большом зале царили изысканные ароматы и на пирующих сыпались дожди из розовых лепестков. Рассказывают также, что в один прекрасный вечер на участников пира обрушился столь сильный ливень лепестков, что некий гость умер от удушья. Золотой дом стоил Нерону жизни. В 68 году вслед за повышением налогов для продолжения роскошного строительства резиденции, вспыхнуло восстание Гальбы и преторианцев. В качестве спасения Нерон выбрал самоубийство.

На развалинах Большого цирка до сих пор выделяется башня Франджипани, она же – башня Молетта, возведенная в XII веке монахами монастыря Сан-Грегорио для защиты мельницы, питаемой водами акведука Мариана. Позже она вписалась в цепь укреплений рода Франджипани. Там обитала Якопа деи Норманни, сподвижница и подруга св. Франциска, погребенная с ним в Ассизи. Согласно традиции, именно здесь произошел ключевой для возникновения римской цивилизации эпизод – знаменитое «похищение сабинянок».

Близ Большого цирка проходит улица Черки (via dei Cerchi), чье имя является производным от «цирка». Окинув взглядом череду строений, обратите внимание на необычное барочное здание, со странным вогнутым завершением и крупными овальными украшениями. В центре хорошо просматривается изображение руки с протянутым в небо указательным пальцем. Гипотез о происхождении руки множество, но все сходятся в одном: речь идет об известной каждому римлянину «руке Цицерона»[30]. Ее доставили сюда после разрушения соседней церкви, в стену которой была вмурована деталь. Неслучайно храм носил имя Санта-Мария-де-Ману (букв. «Девы Марии, что у руки»).

Похищенные невесты

Сразу после основания Рима остро встала проблема его заселения. Ромул обратился к окрестным племенам с призывом крепить союзничество и устанавливать родственные связи, повышая при этом численность населения нового города. Поскольку ближние соседи ответили отказом выдавать своих девушек замуж за новосельцев, новоиспеченный царь решил устроить праздник (в честь бога Конса – консуалии), пригласить на него соседей, а затем похитить женщин. Вот как выглядит этот эпизод на страницах исторической хроники Тита Ливия[31]: «Собралось много народу, из желания посмотреть новый город: <…> ценинцы, крустумнинцы, антемняне. Все многочисленное племя сабинян явилось вместе с детьми и женами. Их гостеприимно приглашали в дома, и они, рассмотрев расположение города, стены, многочисленные здания, удивлялись, как быстро выросло римское государство. А когда подошло время игр, которые заняли собою все помыслы и взоры, тут-то, как было установлено, и случилось неожиданное: по данному знаку римские юноши бросились похищать девиц.

Большею частью хватали без разбора – кому какая попадется. Но иных, особо красивых, предназначенных виднейшим из отцов, приносили в дома простолюдины, которым это было поручено. <…> Игры превратились в ужасающее зрелище, родители дев бежали опечаленные, обвиняя римлян в нарушении соглашения о гостеприимстве <…> Разгневанные женщины не питали особых надежд на свое будущее. Но Ромул лично обходил всех, обращался к каждой в отдельности и объяснял, что схватка развязалась из-за дерзости их отцов, что они будут жить в законном браке, общим с мужьями будет у них имущество, гражданство и дети; пусть лишь смягчат свой гнев».

За событием последовала череда битв с сабинами за возвращение женщин, но римляне всякий раз одерживали победу. Наконец, по прошествии многих месяцев, сабинам удалось хитростью проникнуть в город, но их остановили дочери и сестры, умоляя не проливать кровь теперь уже общих родственников и детей. После этого установился окончательный мир и согласие между двумя народами.

* * *

Пройдя последний отрезок улицы Грека (via della Greca), поверните за угол направо, на площадь Уст Истины (piazza Bocca della Verità). Продвигаясь далее, вы окажетесь перед фасадом церкви Санта-Мария-ин-Космедин. В недрах ее портика за решеткой находятся знаменитые «Уста Истины» – легендарный гигантский каменный диск, давший название целому району города.

Ничего, кроме правды

Людей, подозреваемых во лжи, приводили к огромному маскарону, чтобы те повторили свое признание, вложив руку в отверстие каменного рта. Если звучала правда, конечность извлекалась из уст чудовища в целости и сохранности. Но если говорилась ложь, Уста Истины неизменно смыкались, оставляя обманщика без руки. Говорят, что порой судьи, абсолютно уверенные (и даже не всегда – абсолютно) в справедливости обвинения, ставили за стеной с Устами Истины специального палача с острейшим клинком, чтобы подпитывать легенду.

Приводящий в трепет грозный каменный лик на самом деле – образ кричащего фавна, который, судя по всему, в древности служил затычкой канала клоаки или был частью декорации фонтана при храме Меркурия, стоящего здесь же неподалеку на Бычьем форуме. Торговцы приходили в это место для скрепления сделок клятвами (или для очищения от своих ложных свидетельств). Возможно, именно от этих древних обычаев произошла та самая легендарная функция маскарона-правдоруба в Средние века.

В течение многих веков Уста Истины продолжали планомерно исполнять свой долг. Но, как повествует легенда, все прервалось в тот день, когда каменный лик сам был обманут одной плутоватой и смазливой бабенкой. Красотка, подозреваемая (справедливо) мужем в интрижке и зная, что поход к маскарону неминуем, переодела любовника в лохмотья и спрятала на пути своего искупительного шествия к Устам Истины. В условленный момент ловкач выскочил из укрытия и, прикинувшись безумцем, направился сквозь толпу, выкрикивая бессмысленные фразы и активно жестикулируя. Приблизившись к дамочке, он сжал ее в объятиях и страстно поцеловал.

Спустя некоторое время красавица (и умница) не моргнув глазом вложила ручку в отверстие Уст Истины, уверяя, что, кроме мужа и бедного сумасшедшего на пути, ни один мужчина никогда не держал ее в объятиях. Разумеется, женская рука была спасена, но с тех пор маскарон утратил свои магические свойства.

* * *

Продолжайте идти вдоль площади, оставив за спиной справа Уста Истины, пересеките улицу Черки (via dei Cerchi) и продвигайтесь дальше до улицы Велабро (via del Velabro). Здесь, за протяженной железной решеткой, перед вашим взором предстанет внушительная кубообразная каменная конструкция: древняя арка Януса. Подойдите поближе и приглядитесь. Каждый из четырех фасадов арки прорезан двумя ярусами полуциркульных ниш, в которых ранее находились статуи. Замковые камни четырех арочных пролетов каждой из сторон декорированы фигурами богинь Ромы, Юноны, Минервы и Цереры. Перед нами – место действия одного из самых поразительных эпизодов мифологии Вечного города, начало начал…

Ромул и Рем: рождение Рима

В этом самом месте у берега была брошена корзина, в которой Ромула и Рема хотели предать водам Тибра. Здесь под смоковницей их вскормила волчица и обнаружил царский пастух Фаустул. Почему же младенцы оказались на берегу? Согласно легенде, повествующей об основании Рима, законный царь города Альба-Лонга Нумитор[32], потомок великого троянца Энея, был хитростью смещен с трона своим младшим братом Амулием. Последний не хотел, чтобы племя Нумитора продолжалось, и заключил брата в темницу, а его единственную дочь Рею Сильвию обрек на 30-летнее безбрачие, сделав весталкой.

Но Рея отличалась столь необыкновенной красотой и невинностью, что покорила сердце бога Марса. Движимый любовью, он не устоял и однажды овладел уснувшей на берегу реки девой. От этого «тайного союза» родились два мальчика, Ромул и Рем. Напуганный появлением близнецов, явных претендентов на престол, Амулий приказал бросить новорожденных в воды Тибра, а их мать зарыть заживо в землю за нарушение обета безбрачия. Но Марс не допустил гибели своих отпрысков и послал на воды бурю. Раб, несший корзину к реке, испугался и бросил ее на берегу, где ветви руминальской смоковницы[33] предотвратили гибель детей от стихии.

Выпав из корзины, голодные испуганные близнецы закричали. В это время к реке подобралась кормящая волчица, она согрела братьев и накормила их своим молоком. Проходящий мимо пастух Фаустул пожалел и забрал малышей к себе в хижину, воспитав их вместе с женой Аккой Ларенцией. Надо сказать, некоторые не без основания считают, что эта Акка и была «Волчицей», то есть жрицей любви, ведь неслучайно римские бордели назывались лупанариями (от лат. lupa – волчица).

Но вернемся к близнецам. Ромул и Рем выросли среди пастухов и отличались особой силой и смелостью (все-таки их отцом являлся сам Марс, да и молоко волчицы сыграло свою роль). Узнав о своем благородном происхождении, юноши добрались до Альба-Лонги, убили Амулия и вернули трон деду Нумитору.