Асы «шнелльботов». Немецкие торпедные катера в бою

Что принесет нам 1942 год? Останется ли удача, не покидавшая флотилию с момента создания, на нашей стороне? И, наконец, получим ли мы нормальные мины для постановок в районе Мальты?

В первые дни после Нового года в Триполи прибыли два больших итальянских конвоя, жизненно необходимых для Африканского корпуса. Благодаря им Роммель смог начать новое наступление с позиции Эль-Агейла, где он 27 декабря занял оборону. В оборонительной битве в последние дни 1941 года ему удалось полностью уничтожить преследовавшую его танковую группировку британцев. Перед Рождеством английская пресса трубила об уничтожении сил Роммеля в Западной пустыне, что вызвало в Лондоне и Каире настоящий восторг. Однако вскоре он превратился в разочарование.

Утром 6 января я отправился в Мессину, чтобы провести в штабе 2-го авиакорпуса переговоры о взаимодействии в борьбе с Мальтой. Этот штаб сменил штаб командующего авиацией на Сицилии. Моими собеседниками были начальник оперативного отдела штаба майор Клейенштюбер и начальник разведки капитан Мюллер. В заключение я сделал доклад командиру 2-го авиакорпуса генералу Лерцеру.

На следующий день я отправился к командующему в Рим, чтобы обсудить как нерешенную проблему с минами, так и перспективы торпедных атак в Сицилийском проливе. Через 4 недели, по всей видимости, в Аугусту придет вторая группа флотилии, что повысит эффективность наших действий. Мы обсудили в общих чертах операции флотилии в следующем квартале. Возможно, весной начнется новое наступление к египетской границе, и тогда флотилии выпадет задача прикрывать морской фланг Африканского корпуса. Однако на первом месте сейчас находится дальнейшее минирование вод вокруг Мальты и ликвидация операционной базы вражеских кораблей и авиации на острове.

10 января на обратном пути из Рима я еще раз посещаю Мессину, чтобы обсудить со 2-м авиакорпусом совместные действия против Мальты. Мы еще раз поднимаем вопрос незамедлительной передачи разведывательной информации. Планируется, что в дальнейшем флотилия будет получать донесения непосредственно с самолетов 2-го и 10-го авиакорпусов. Мы будем получать текущую информацию о передвижениях вражеских кораблей. Из-за плохой погоды следующая операция с исправными минами осуществляется только в ночь с 14 на 15 января.

От старшего капитана я получил донесение, что 5 катеров второй группы прибыли в Ла-Специю 14 января и в тот же день встали в док. Через 14 дней группа прибудет в Аугусту.

Вечером 14 января наши пять катеров выходят для проведения пятой минной постановки. В 23.16 мы находимся перед островом и ждем беспокоящих налетов. Ветер усиливается, тележки с минами движутся по палубе. Чтобы не допустить их отрыва, я решаюсь ставить мины как можно скорее, не дожидаясь самолетов. Мы разворачиваемся фронтом и ложимся на курс 190 градусов, когда видим впереди обмен световыми сигналами. Это могут быть только вражеские корабли. Первая мина поставлена в 00.28, последняя в 00.46. Мы поворачиваем на восток в кильватерном строю и идем на врага.

В 00.59 взрывается первая мина, шесть минут спустя происходит второй самоподрыв. С 01.07 по 01.19 следуют еще четыре взрыва. Прекрасный фейерверк! Разочарованные до глубины души, мы поворачиваем на север. На западе мы снова видим обмен сигналами и поворачиваем туда. Видимость ухудшается, но с 2000 метров мы видим силуэты двух небольших судов. Судя по всему, это тральщики. Мы осторожно обходим их стороной – в конце концов, основные минные постановки нам еще предстоят, и очень важно ничем не выдать своего присутствия. Мы не верим своим ушам, когда в 02.35 наблюдаем седьмой взрыв, а в 03.00 – еще два. Итак, из 24 поставленных нами мин 9 самоликвидировались!

Не успеваем мы причалить в Аугусте, как получаем приказ на проведение операции следующей ночью. В 12.05, однако, его отменяют в связи с негодностью мин. Позднее нам сообщают, что глава отдела заградительного вооружения Верховного командования военно-морского флота адмирал Лампрехт лично прибудет в Аугусту с двумя специалистами и примет участие в наших операциях, чтобы сделать вывод о пригодности мин данного типа в принципе.

Адмирал прибывает 18 января, и мы с благодарностью рассказываем ему о своих проблемах. Мы знаем, что он поможет нам обзавестись нормальными минами, поскольку несет личную ответственность перед командующим ВМФ за минное вооружение. Ведь пока мы возимся с негодными минами, противник успешно снабжает Мальту! В конечном счете использование мины ТМА запрещено до выяснения всех обстоятельств, на Сицилию отправлены мины других типов.

8 января противнику удалось провести на Мальту вспомогательный корабль «Глендейл». Вскоре после этого 2-й авиакорпус сообщил, что из Александрии к острову движется хорошо охраняемый конвой. Мы сдаем свои мины на берег и пополняем боекомплект торпедами. Конвой состоит из 3 крейсеров, 10 эсминцев и 4 транспортов.

18 января в 18.30 все 5 катеров флотилии выходят в море. Погода на границе допустимого. В соответствии с приказом мы сначала идем к Хард-банке, а оттуда в 00.25 начинаем прочесывание выделенного нам района. Катера движутся фронтом на расстоянии 3–4 миль друг от друга курсом 123 градуса со скоростью 24 узла. У нас есть новейшие данные воздушной разведки о местонахождении конвоя. Видимость плохая – не более 500–1500 метров, дует юго-юго-западный ветер силой 4–6 баллов, мы идем почти поперек волны и вынуждены вскоре снизить скорость до 18 узлов. По счислению мы должны встретить конвой между 02.15 и 02.45, если он не изменил курс после наступления темноты.

До 03.30 мы не видим ничего, северо-восточный ветер усиливается до 6, а волнение до 5 баллов, и я приказываю повернуть на обратный курс. Погодные условия больше не позволяют найти конвой и атаковать его торпедами. Двигаясь переменными курсами, мы в 11.30 приходим в Аугусту.

В 08.45 авиация обнаруживает конвой восточнее Мальты. Судя по всему, ночью примерно в 02.34 мы прошли всего в 4 милях севернее врага! Нам не хватает радара.

Согласно Роскиллу, 3 из 4 транспортов пришли на Мальту – один корабль был из-за неисправности отправлен в Бенгази. Позднее он получил тяжелые повреждения от ударов авиации и затонул. 17 января немецкая подлодка U-133 потопила эсминец охранения «Гуркх». Примечателен состав сил охранения: согласно Роскиллу, они состояли из крейсера ПВО «Карлайл» с двумя дивизионами эсминцев, трех легких крейсеров с 6 эсминцами и вышедшим им навстречу с Мальты «Соединением К», состоявшим из крейсера «Пенелопа» и 5 эсминцев. Теперь остров получил жизненно важные грузы для военных и гражданского населения.

В конце января на Мальту из Александрии был отправлен транспорт «Бреконшир». Согласно Роскиллу, одновременно навстречу ему вышло «Соединение К» и два пустых транспорта из состава предыдущего конвоя. 27 января «Бреконшир» успешно прибыл на Мальту. Снабжение острова облегчалось тем, что вся Киренаика до Эль-Агейлы находилась во владении 8-й британской армии, и конвои могли на всем протяжении их пути прикрываться истребителями из Северной Африки. Это оставляло мало шансов немецким бомбардировщикам с Крита и Сицилии, поскольку нашим истребителям не хватало дальности полета для их сопровождения.

Однако сопровождение конвоев связало большие силы британского флота и авиации, что позволило нам провести в Триполи большие конвои, понесшие незначительные потери. Только в январе в Африку было доставлено более 60 тысяч тонн грузов. 21 января генерал-полковник Роммель начал свое контрнаступление, намереваясь упредить атаку англичан. Он планировал застигнуть противника в момент развертывания и обрушить его фронт. Чтобы избежать верного поражения ввиду численного превосходства британцев, Роммель решил взять инициативу на себя. Это было правильное решение – четыре дня спустя Африканскому корпусу под командованием Крювелла удалось по очереди разгромить изготовившиеся к наступлению британские соединения и захватить большие склады в Западной Киренаике. Уже 30 января был захвачен Бенгази.

Роммель следовал по пятам за британцами. 8-я армия смогла остановиться только на позиции у Эль-Газалы между Дерной и Тобруком. За 17 дней Роммель, к собственному удивлению, смог отвоевать практически всю территорию, которую утратил за 5 недель тяжелых оборонительных боев. Однако Тобрук остался в руках англичан, а резервы Роммеля истощились.

Теперь немецкие бомбардировщики могли действовать с Крита и из Ливии под прикрытием собственных истребителей, серьезно пошатнув британское господство на море в Восточном Средиземноморье. Снабжение Мальты из Александрии оказалось под угрозой. В это же время 2-й авиакорпус все более интенсивно наносил удары по острову. Командующий британским Средиземноморским флотом адмирал Каннингхем писал в своем дневнике: «Я начинаю испытывать страх. Если нам удастся удержать Дерну, мы сможем снабжать Мальту – но мы уже позади этой линии».

Однако нанесенные Мальте повреждения были еще не столь сильны, чтобы серьезно повлиять на боеспособность размещенной там авиации, «Соединения К» и 10-й флотилии подводных лодок.

17 февраля Роммель прибыл в немецкую главную квартиру, чтобы обсудить перспективы войны в пустыне. На докладе Гитлеру он представил свои соображения относительно дальнейшей кампании в Северной Африке. Однако на его вопросы следовал уклончивый ответ. Гитлер и командование вермахта находились под впечатлением от катастрофических итогов зимней кампании на Восточном фронте.

Разочарованный Роммель отправился к Муссолини, которого попытался убедить в том, что необходимо захватить Мальту и затем наступать на Тобрук. Если приготовления к десанту на остров займут слишком много времени, нужно сначала атаковать в Ливии. Но дуче тоже проявил сдержанность.

Только в апреле Роммелю удалось убедить своих командующих, что он должен упредить наступление 8-й британской армии – то есть взять сначала Тобрук, а затем Мальту. Иного решения не было, поскольку план захвата Мальты воздушным десантом не был популярен среди руководства вермахта из-за ожидавшихся высоких потерь. Все пошло своим чередом.

Поскольку в Сицилийском проливе, по данным разведки, наблюдались одиночные транспорты противника, флотилию решили перебросить в Порто-Эмпедокле для патрулирования этих морских пространств. 5 февраля в Аугусту прибыла вторая группа флотилии под командованием обер-лейтенанта цур зее Вупперманна. Мы радовались встрече со старыми товарищами, с которыми уже полтора года воюем плечом к плечу.

В полночь 6 февраля катера «S-33», «S-54», «S-57», «S-35», «S-34» и «S-59» вышли из Аугусты и около 8 часов утра причалили в Порто-Эмпедокле. После разговора с капитанами я докладываю командующему о наших планах по проведению трех операций для контроля над морскими просторами между мысом Серрат севернее Бизерты, мысом Бон и островом Пантеллерия. Из-за плохой погоды их, однако, приходится отложить.

9 февраля вечером 2-й авиакорпус сообщает, что в гавани Ла-Валетта находятся 2 легких крейсера, 7 эсминцев, 7 подлодок и 6 транспортов. Это на один крейсер и два эсминца больше, чем раньше. Итак, «Соединение К» усилено.

Ночью приходит сводка о положении в Средиземноморье, из которой я узнаю, что в ночь на 9 февраля большой конвой из 21 транспорта в сопровождении линкора «Малайя» и нескольких крейсеров прошел Гибралтарский пролив в восточном направлении. По расчетам, в ночь с 11 на 12 февраля он должен был дойти до Сицилийского пролива. Однако плохая погода не позволяет торпедным катерам выйти в море. Воздушная разведка вечером 11 февраля не обнаружила конвой – были замечены только крейсер и эсминец, движущиеся на восток, по всей видимости, к берегам Мальты.

Рано утром 13 февраля немецкая подлодка и вылетевший с Крита самолет сообщают о нескольких конвоях в восточной части Средиземного моря. Число донесений растет, утром 14 февраля Люфтваффе сообщает о 22 кораблях, движущихся курсом 310 градусов. В 09.45 2-й авиакорпус сообщает об одном большом и двух средних транспортах под прикрытием 7 боевых кораблей, которые движутся курсом 110 градусов. Замеченный ранее у Гибралтара конвой был, по всей видимости, лишь отвлекающим маневром.

Тем временем число боеготовых катеров в составе флотилии увеличилось до восьми. 14 февраля в 10.21 мы получаем приказ находиться в полной готовности с 15.00. Спустя два часа приходит приказ об операции. С 21.00 нам следует находиться на Хард-банке в ожидании дальнейших распоряжений.

Выбрав «S-54» в качестве флагманского катера, я выхожу с флотилией из Порто-Эмпедокле в 15.00. Вдоль сицилийского берега мы идем до мыса Пассеро. Ветер западный силой 4–5 баллов, волнение достигает 3–4 баллов – погода не слишком многообещающая для ночной операции.

Почти каждый час мы получаем свежие данные от 2-го авиакорпуса. В 17.55 мы узнаем, что в 15.45 был атакован и лишился хода один из транспортов. В 19.03 получаем донесение, что второе судно горит после попадания бомбы. По всей видимости, на плаву остался только третий корабль.

Оставив мыс Пассеро по левому борту, мы поворачиваем на юг и в соответствии с приказом идем к Хард-банке. В 19.34 приходит радиограмма о том, что крупный транспорт буксируется крейсером. В 19.42 мы получаем приказ выйти к 3 часам ночи на определенную позицию. Мы поворачиваем на юго-восток и в 21.57 узнаем, что на 18.50 конвой состоял из одного транспорта, крейсера и шести эсминцев. Горящий транспорт затонул.

В 22.47 мы получаем приказ двигаться навстречу конвою фронтом шириной 30 миль курсом 100 градусов со скоростью 15 узлов. По моим расчетам, мы должны были найти конвой в указанном районе, если он не изменит курс после наступления темноты, что было обычным делом. Если до 05.00 мы не увидим противника, следует начать отход.

В 23.55 я распределяю позиции катеров для прочесывания морских просторов. В 00.30 нам приходит радиограмма о местонахождении итальянской эскадры из 4 крейсеров и 8 эсминцев, которая также ищет конвой и должна атаковать на рассвете.

15 минут спустя мы начинаем прочесывание. Расстояние между катерами почти 4 морские мили – вдвое больше, чем дальность видимости. Шансы найти конвой, в котором остался всего один транспорт, не очень велики. С 01.10 видимость сильно ухудшается, ветер усиливается. Связь на УКВ периодически прерывается. Очень большое значение будет иметь радиограмма с катера, который первым заметит конвой, от нее зависит успех флотилии – насколько верно будут определены местонахождение, курс и скорость конвоя.

В 02.11 от одного из катеров приходит обрывочная радиограмма: «Несколько кораблей идут западным курсом в квадрате». Нет ни номера квадрата, ни времени контакта, ни данных катера, передавшего сообщение. Я отвечаю радиограммой: «Кто и где установил контакт с противником?» Ранее я вычислил, что, если конвой не увеличит скорость, мы не встретим его ранее 02.30. Если сообщение соответствует действительности, то конвой шел со скоростью более 18 узлов, что вряд ли возможно. Я не мог рисковать, свернув все прочесывание и бросив флотилию навстречу призраку. Возможно, речь идет всего лишь о паре эсминцев. Если один из катеров и заметил что-то, это, скорее всего, часть охранения, оторвавшаяся от конвоя.

Поскольку на мою радиограмму не последовало никакого ответа, я решаю в 02.46 направить находящиеся севернее флагмана катера «S-56», «S-34», «S-59» и «S-35» на запад, в направлении замеченного противника. Остальные катера должны продолжать прочесывание, чтобы не упустить шанс обнаружить оставшуюся часть конвоя. Поскольку часть охранения покинула конвой, логично предположить, что транспорт повернул назад, чтобы не стать жертвой авиации. Кроме того, противнику наверняка известно о выходе в море крупной итальянской эскадры.

Вскоре я решаю повернуть южную группу в западном направлении и преследовать противника до последней возможности. Конечно, шансы догнать быстроходную эскадру из крейсеров и эсминцев при столь плохой погоде очень малы, катерам приходится двигаться навстречу волне.

Все катера, кроме «S-59» и «S-61», приняли мою радиограмму и повернули на запад. К 5 часам утра погода ухудшилась настолько, что торпедная атака стала невозможной. В связи с этим я прерываю операцию, и катера переменными курсами идут в Аугусту. Некоторые катера получают повреждения; ветер силой 7–8 баллов и волнение 6 баллов – это слишком для нас. У «S-56» и «S-35» ломаются двигатели, у «S-56» и «S-61» в горючее попадает вода. Последним в гавань прибывает «S-34» – на часах уже 16.30! В ходе этой операции флотилия впервые действовала на пределе дальности.

После прибытия в порт капитан «S-35» докладывает, что в 01.23 увидел несколько силуэтов, идущих западным курсом. Несмотря на немедленное изменение курса, он не смог восстановить контакт с противником. Итак, речь шла о соединении быстроходных кораблей неизвестного типа. Кроме того, оба радиста из-за морской болезни практически были недееспособны, и решающие в эту ночь радиограммы не были переданы.

После прибытия в гавань я связываюсь по телефону со 2-м авиакорпусом и узнаю, что все транспорты были потоплены авиацией до наступления темноты, а группа крейсеров и эсминцев прибыла на Мальту. В итоге остров не получил ни единой тонны снабжения.

Согласно Роскиллу, было два конвоя. Их операции развивались следующим образом: шедший на запад из Александрии конвой состоял из транспортов «Клан Четтен», «Клан Кемпбелл» и «Роуэллен Кестл», прикрытых крейсером ПВО «Карлайл», двумя другими крейсерами и 16 эсминцами адмирала Виана. «Клан Кемпбелл» был тяжело поврежден бомбой и отправлен в Тобрук. «Клан Четтен» подвергся атаке самолетов 10-го авиакорпуса, загорелся и был затоплен.

В этот момент второй конвой вышел с Мальты на восток. Он состоял из пустого быстроходного вспомогательного корабля ВМФ «Бреконшир» водоизмещением 24 тысячи тонн и еще трех транспортов. Они прикрывались крейсером «Пенелопа» и 6 эсминцами «Соединения К».

Во второй половине дня оба конвоя встретились. В ходе очередного бомбового удара последний из предназначенных для Мальты кораблей, «Роуэллен Кестл», был поврежден близким разрывом бомбы и лишился хода. Корабль был сначала взят на буксир, а затем затоплен по приказу Каннингхема, поскольку довести его до Мальты до рассвета не представлялось возможным.

Итак, англичане утратили господство в море в этом районе, поскольку немецкие бомбардировщики с Крита и Сицилии под прикрытием истребителей из Ливии добились господства в воздухе над центральной и восточной частями Средиземноморья. Это стало возможным, поскольку армия подошла к позиции Эль-Газала неподалеку от Тобрука, захватив необходимые истребителям аэродромы. Вся операция стала прекрасным примером того, насколько велика взаимозависимость авиации, флота и сухопутных войск на театре военных действий, где противоположные берега моря находятся сравнительно недалеко друг от друга. Кроме того, стало ясно, какую стратегическую ценность имел захват острова Крит.

17 февраля я присутствовал на совещании у командующего в Риме. Здесь я узнаю о стратегических планах кампании в регионе. Запланированное на май большое наступление в Северной Африке требует организации соответствующего снабжения нашей группировки, а это означает необходимость интенсификации действий против Мальты.

С началом наступления флотилия должна прикрывать фланг сухопутных войск восточнее Дерны и бороться с вражескими транспортами на маршруте Александрия – Тобрук. На следующий день я высказываю командующему свои соображения по поводу того, как достичь максимальной боеготовности флотилии к началу операции. Персонал флотилии должен создать опорные пункты на побережье Ливии, необходимо провести профилактический ремонт двигателей всех катеров и не допускать их преждевременного износа в ходе операций по постановке мин. Я планирую отправиться в Северную Африку для поиска подходящих баз на побережье и в кратчайший срок представить квартирмейстерскому штабу список всего необходимого для размещения флотилии в Ливии.

Однако сначала нам предстоит бороться против Мальты. Пока со складов в Северной Германии доставляются новые мины, у нас есть время для разведывательных рейдов в Сицилийском проливе. 20 февраля семь катеров перебрасываются из Аугусты в Порто-Эмпедокле. Мы находимся в постоянной боевой готовности, поскольку в море вышли два больших итальянских конвоя под прикрытием линейных кораблей. 24 февраля они без потерь прибывают в Триполи.

По данным воздушной разведки, 26 и 27 февраля Гибралтарский пролив в восточном направлении прошли авианосцы «Игл» и «Аргус», линкор «Малайя», крейсер класса «Дидо» и эсминцы. Командующий предполагает, что речь идет об операции по доставке на Мальту истребителей. Это было правильное предположение, однако эскадре пришлось повернуть назад из-за неисправностей в топливной системе истребителей, которые были вынуждены вернуться на авианосцы.

Однако мы этого не знали. Хотя воздушная разведка на следующий день не обнаружила соединение, нам следовало занять позиции в Сицилийском проливе. Однако штормовой восточный ветер силой 7–9 баллов не позволил катерам выйти в море.

В итоге февраль, как и январь, окончился для нас неудовлетворительно. Во многом это объяснялось тем, что более 20 дней каждого месяца царила плохая погода. Запланированный разведывательный рейд в Сицилийском проливе в итоге удается провести лишь 5 марта. В 16.30 пятерка катеров выходит в море под прикрытием истребителей. Мы минуем проход в итальянских минных заграждениях, в 21.30 выходим к тунисскому побережью и поворачиваем на север, чтобы обогнуть мыс Бон. В 22.40 мы огибаем его; с неба светит полная луна, нет ни единого облачка. Мы движемся западным курсом к острову Зембра развернутым фронтом, держа друг друга в пределах видимости. В районе полуночи мы образуем пояс длиной около 30 морских миль и идем на запад.

Флагманский катер находится ближе всего к Тунису, и я вижу побережье вплоть до мелочей. Там горят навигационные огни мирного времени, что облегчает нам ориентирование. Фактически наше плавание – это изучение района для дальнейших операций. До 01.32 мы не замечаем ни одного судна. Мы разворачиваемся и в 10.15 прибываем в Порто-Эмпедокле.

В 14.00 7 марта мы получаем приказ находиться в двухчасовой готовности. Дело в том, что накануне в 16.00 итальянская подлодка обнаружила авианосцы «Игл» и «Аргус», линкор «Малайя», крейсер «Гермиона» и эсминцы, идущими восточным курсом со скоростью 24 узла. В 11.45 утра это соединение заметила и наша воздушная разведка.

Кажется невероятным, что противник подвергнет свои в высшей степени ценные боевые единицы большому риску только для того, чтобы просто перебросить истребители на Мальту. Соответственно, британские самолеты стартуют на пределе своей дальности, чтобы авианосцы могли повернуть на обратный курс как можно дальше к западу от острова. В 1941 году британцы получили достаточный опыт для того, чтобы не соваться в районы, где господствует авиация Оси. В годы Второй мировой самолет вызвал целую революцию как в стратегии, так и в тактике морской войны.

В 15.00 мы получаем сообщение о том, что авианосная группа в 13.48 легла на обратный курс и направилась к Гибралтару. Наши предположения оказались верными. Противник остался вне радиуса действия наших катеров, которые в любом случае не смогли бы выйти в море из-за погоды.

Согласно Роскиллу, на Мальте 7 марта приземлились 15 истребителей «Спитфайр» и 7 бомбардировщиков «Бленхейм». Это были первые «Спитфайры», прибывшие на остров с начала войны. Тем временем я получил приказ прибыть 10 марта в Бенгази для поиска подходящих гаваней. В Ливию меня доставляет транспортный самолет из состава 2-го авиакорпуса. Во второй половине дня я совместно с командующим осматриваю гавань Бенгази. На следующее утро мы садимся в автомобиль и едем по прибрежному шоссе в Дерну. Во время этой поездки я познакомился с корветтен-капитаном резерва Майкснером, который занимает пост начальника морского снабжения Северной Африки. В сферу его ответственности входят разгрузка и погрузка судов, составление конвоев и поддержание гаваней в надлежащем состоянии.

Мы все солидарны в том, что хорошей якорной стоянкой для катеров может служить Дерна с ее каменным молом. В гавани Рас-эль-Хилаль мол построен лишь наполовину и не упирается в берег. Катера могут найти здесь только временную стоянку и никакой защиты от непогоды. В Дерне же есть даже зенитки, кроме того, там расположен командный пункт командующего авиацией в Африке, что серьезно облегчит взаимодействие с летчиками. Командующий по моему предложению решает оборудовать Дерну в качестве опорного пункта.

14 марта я возвращаюсь в Аугусту. Нам предстоит продолжать постановку мин, в том числе ТМА, использование которых разрешено руководством. Вопрос в том, не подведут ли они нас в очередной раз, взрываясь на виду у береговых батарей. Четыре катера направляются к берегам Мальты. В 21.45 на острове загораются прожектора, зенитки ведут огонь по самолетам, которые совершают беспокоящие налеты. В 00.37 мы ложимся на курс для постановки мин, в течение 12 минут выполняем свою задачу и уходим на юго-восток от побережья. В 02.13 мы видим плавающую на поверхности мину. Семь минут спустя раздается звук, который мы принимаем за взрыв мины. Это снова был самоподрыв, или детонацию вызвало вражеское судно, к примеру, сторожевик или тральщик? В 06.35 мы прибываем в Аугусту и берем на борт горючее, мины и провиант. Техники неустанно проверяют двигатели и оборудование. В 20.00 мы вновь отчаливаем, и шесть катеров идут к Мальте. В полночь мы переходим на малошумный ход и начинаем замеры глубин, чтобы точно определить наше местонахождение.

В 01.32 на Мальте воют сирены воздушной тревоги. Внезапно неподалеку от катеров падают в воду и взрываются две бомбы. Самолет, по всей видимости, не нашел остров, поскольку прожектора выключены, а зенитки не ведут огонь. В 01.56 еще 10 бомб падают в воду между катерами и побережьем.

Мы выходим на исходную позицию в 02.41 и в течение двенадцати минут ставим мины. В 04.10 происходит первый взрыв. Столб воды и дыма немедленно освещается береговыми прожекторами. Тремя минутами позже происходит второй взрыв. Как часто нам придется еще наблюдать этот удручающий спектакль? Поскольку погода хорошая, я прошу разрешения выйти в море следующей же ночью, чтобы усилить заграждение.

После короткого отдыха та же шестерка выходит в море в 20.00. Очередное, восьмое по счету, заграждение должно быть поставлено восточнее бухты Марса-Скала. В 01.45 мы вышли на исходные позиции и застыли в ожидании отвлекающего налета авиации. Несколько минут спустя «S-33», который стоит восточнее остальных, замечает силуэт в 1500 метрах к северо-востоку. Выясняется, что это 700-тонный тральщик типа «Эбердейр». Противник исчезает из виду, так что мы можем приступить к постановке мин в 02.28.

В 03.27 взрывается первая мина. На берегу немедленно вспыхивают пять прожекторов и освещают столб воды. Мы тоже в их лучах, тем не менее я полагаю, что нас не заметили, в противном случае береговые батареи немедленно открыли бы огонь. Поскольку в море находятся вражеские тральщики, взрыв может быть вызван их действиями! В 03.53 раздается второй взрыв, пять минут спустя третий и четвертый, еще через минуту очередные два. Прожектора обшаривают водную гладь в течение получаса, тем временем мы с чувством глубокого разочарования идем в Аугусту. Поскольку экипажи смертельно устали после трех ночных операций, в эту ночь мы будем отдыхать.

При поддержке бомбардировщиков мы ставим девятое заграждение в 01.14 19 марта. Звучит как чудо, но мины больше не взрываются, и вражеские прожектора нас не ищут. Мины, которые мы ставим, имеют контактные взрыватели и исправные глубиномеры.

Как и в предыдущей операции, мы улавливаем радарное излучение, идущее с острова. Мальта обзавелась радиолокаторами? Это очень серьезно осложнит, если не сделает вообще невозможными, все наши дальнейшие операции у вражеского берега. Артиллерия с радарным наведением будет вести огонь как днем, ночная тьма перестанет быть нашей защитой. Однако мы испытываем уверенность – в основном потому, что ставим мины, которые наконец-то не взрываются сами по себе. Несмотря на то что новый тип мин имеет меньшее разрушительное действие, у нас наконец-то появляется ощущение, что мы делаем нечто осмысленное. На «минном рынке» сегодня ничего лучшего все равно нет.

Из-за плохой погоды следующая операция возможна только 25 марта. Однако противник использует этот промежуток для организации очередной операции по снабжению острова. Уже утром 21 марта поступило первое донесение воздушной разведки. Южнее Ибицы были обнаружены 2 авианосца, линкор и 10 легких кораблей, движущихся курсом 100 градусов со средней скоростью. Наши самолеты, стартовавшие с сардинских аэродромов, поддерживали контакт с противником и доложили в 16.25, что авианосное соединение развернулось и ушло на восток. Либо авианосцы отправили авиацию для усиления Мальты, или речь идет об отвлекающей операции, призванной связать силы 2-го авиакорпуса в западной части Средиземного моря и отвлечь внимание от идущего из Александрии конвоя.

В 18.42 начинают поступать донесения от итальянской подлодки и 2-го авиакорпуса об идущем из Александрии на запад конвое. Он состоит из 3 транспортов, легкого крейсера и 4 эсминцев. Конвой был обнаружен между Критом и африканским побережьем. На следующее утро, 22 марта, базирующийся в Аугусте итальянский гидросамолет обнаруживает конвой в 09.40 в 120 милях севернее Бенгази. По расчетам, скорость противника составляет 11,5 узлов. В 11.10 поступают данные о том, что в составе конвоя 7 транспортов, прикрытых 5 крейсерами и 7 эсминцами и идущих в направлении Мальты. Ночью противник может оказаться в радиусе действий катеров, но погода не позволяет нам выйти в море.

В течение ночи в море вышла часть базирующегося в Таранто и Мессине итальянского флота. Поскольку у британцев в Александрии больше нет линкоров, у наших союзников есть большие шансы на успех. Итальянская эскадра состоит из линкора «Литторио», 2 тяжелых крейсеров, 1 легкого крейсера и 10 эсминцев.

По данным 2-го авиакорпуса, в 15.37 конвой разделился на боевую группу, состоящую из 3 легких крейсеров и 7 эсминцев, и конвойную группу из легкого крейсера, 11 эсминцев и 7 транспортов, которые двинулись различными курсами. В 17.50 мы получаем сообщение о состоявшемся около 15.00 боевом столкновении в 150 милях северо-западнее Бенгази.

Крейсерам и эсминцам адмирала Виана удалось умелыми действиями отвлечь итальянцев от уходящих на юг транспортов и спасти их от уничтожения. В 7 утра 23 марта немецкий самолет замечает эсминец и транспорт в 25 милях юго-восточнее Мальты и принимает их за остатки конвоя. Поступающие в дальнейшем донесения воздушной разведки упоминают о нескольких группах, состоящих из крейсеров и эсминцев. Судя по всему, это части охранения, которые отходят в Александрию после успешного выполнения своей задачи – защитить конвой от уничтожения превосходящими силами итальянского флота накануне вечером. Итальянцы вернулись в свои гавани, а защиту транспортов взяло на себя «Соединение К».

Только 24 марта мы узнаем, что в Ла-Валетту прибыли 4 транспорта. Перед Марса-Скала на дно лег средних размеров транспорт, прикрываемый эсминцем. Его корма погружена в воду. Еще 3 эсминца на приличной дистанции прикрывают корабль от атак с воздуха. Нанеся на карту местонахождение полузатонувшего транспорта, мы обнаруживаем, что он лежит прямо в середине нашего седьмого минного поля, поставленного в ночь с 15 на 16 марта. Я предполагаю, что транспорт подорвался сразу на нескольких минах. От ночной операции по его окончательному уничтожению приходится отказаться из-за плохой погоды.

По данным Роскилла, из Александрии вышли 3 торговых судна и вспомогательное судно ВМФ «Бреконшир». Только транспорты «Пампас» и «Талабот» прибыли на Мальту. «Клан Кемпбелл» был потоплен бомбами в 10.40 23 марта в 20 милях южнее острова. «Бреконшир» получил бомбовое попадание утром 24 марта в 8 милях от Мальты и лишился хода. На следующий день, 25 марта, корабль отбуксировали к южному берегу острова, где авиация добила его два дня спустя.

Оба транспорта, прибывшие на Мальту под ликующие возгласы островитян, были вскоре атакованы и потоплены в гавани немецкой авиацией. Из 26 тысяч тонн грузов, находившихся на кораблях конвоя, удалось спасти только пять.

24 марта погиб британский эсминец «Саусволд» класса «Хант». Вместе с другими эсминцами он охранял «Бреконшир» и подорвался на поставленной нами мине.

В итоге, несмотря на выдающиеся усилия британской стороны, результат для англичан оказался разочаровывающим – в первую очередь из-за бомбовых ударов 2-го и 10-го авиакорпусов. Даже если итальянцам и не удалось добиться успеха при атаке конвоя, в конце операции лишь 5 тысяч тонн грузов попали на остров. Кроме того, в ходе боев 9 больших и 4 малых эсминца получили тяжелые повреждения и были на некоторое время отстранены от участия в боевых действиях.

26 марта бомбардировщики потопили в гавани Ла-Валетты эсминец «Легион» и подводную лодку «Р-36». Кроме того, нужно учесть, что 11 марта флагманский корабль адмирала Виана, крейсер «Наяда», был потоплен немецкой подлодкой U-565 в 50 милях от египетского берега между Мерса-Матрух и Соллумом при попытке перехватить конвои Оси. На 1 марта Средиземноморский флот в Александрии состоял из 3 легких крейсеров, крейсера ПВО, 8 больших эсминцев класса «Джервис», 8 эсминцев класса «Хант» и 8 эсминцев класса «Сикх». Месяц спустя от некогда сильного Средиземноморского флота осталось лишь 2 крейсера и 10 эсминцев, готовых выйти в море. У «Соединения К» дела обстояли не лучше.

2-й воздушный флот фельдмаршала Кессельринга сумел, таким образом, добиться перелома в войне на Средиземном море. Последствия этого перелома Мальте предстояло теперь испытать на собственной шкуре. В апреле бомбардировщики совершали до 300 вылетов против острова в день, до июня на Мальту не сумел прорваться ни один конвой.

1 апреля адмирал Каннингхем, много лет командовавший британским Средиземноморским флотом, стал представителем британского Адмиралтейства при Объединенном комитете начальников штабов в США. Его временным преемником стал адмирал Придхем-Уиппелл. В своем прощальном послании Каннингхем пророчески заявил: «Наступит день, когда Средиземноморский флот очистит это море и восстановит наш давний контроль над этой жизненно важной для Британии водной артерией». Британское руководство прекрасно знало, какое значение Мальта, Средиземное море и Суэцкий канал имеют для Британской империи.

В первой половине дня 25 марта я прибываю в штаб-квартиру Кессельринга в Таормину. Мы обсуждаем вопросы использования торпедных катеров и взаимодействие с Люфтваффе. Мне очень приятно, что Кессельринг считает потопление «Бреконшира» заслугой нашей флотилии – по его мнению, самые тяжелые повреждения корабль получил от наших мин. Однако сегодня мы знаем из книги Роскилла, что корабль на рассвете получил попадание бомбой, после которого его пришлось взять на буксир. От наших мин, по всей видимости, погиб только уже упоминавшийся выше эсминец.

Согласно тому же Роскиллу, эффект налетов на Мальту был поистине опустошительным. Бомбардировщики сбрасывали свой груз практически каждый день. 1 апреля были потоплены 2 подлодки из состава 10-й флотилии, еще несколько получили повреждения. Находившиеся в доке крейсер «Пенелопа» и эсминец «Лэнс» стали особенно привлекательными целями для авиации наряду с аэродромами. 5 апреля «Лэнс» был потоплен, эсминец «Кингстон» получил серьезные повреждения, а эсминец «Галант» вынужден был выброситься на берег. Верфь и аэродромы сильно пострадали. В течение апреля 126 вражеских самолетов были уничтожены на земле и 20 сбиты в воздушных боях.

В связи с этим британское Адмиралтейство предложило перебросить 10-ю флотилию подлодок в Александрию. Однако командующий военно-морскими силами на Мальте и командир флотилии воспротивились этому решению. Тем не менее переброска кораблей началась. Пришедший с последним конвоем эсминец «Хевок», поврежденный авиацией, был первым отправлен в Гибралтар. Из-за навигационной ошибки он сел на мель у берегов Туниса в ночь на 6 апреля и был уничтожен, экипаж интернировали французы. 7 апреля Мальту бомбили 300 самолетов. Когда на следующий день крейсер «Пенелопа» вышел из дока, его корпус был буквально изрешечен осколками. В тот же вечер крейсер покинул Мальту и 10 апреля прибыл в Гибралтар. «Соединение К» фактически покинуло остров в начале апреля и вернулось только осенью.

Остров бомбили ежедневно. 12 апреля вышла из строя верфь. Эсминец «Кингстон» затонул в доке. Немногочисленные тральщики были потоплены – из-за этого возник очередной кризис, ведь теперь некому было очищать вход в гавань от наших мин. Командир 10-й флотилии подводных лодок в конце апреля вынужден был признать, что минирование подходов к гавани делает действия его подчиненных практически невозможными. Итак, наши минные постановки достигли к этому моменту определенного эффекта.

18 апреля в Лондоне решили, что соотношение сил в Средиземном море не позволяет отправить конвой на Мальту. Положение в Атлантике, присутствие линкора «Тирпиц» на севере и операции японских авианосцев в Индийском океане не позволяли снять силы с этих направлений. Но никто в высшем британском руководстве не собирался предоставлять Мальту ее судьбе. Черчилль лично просил американского президента Рузвельта выделить авианосец «Уосп» для переброски на остров истребителей «Спитфайр».

Почти полная нейтрализация Мальты позволила Оси беспрепятственно провести в апреле в Ливию два конвоя с большим количеством грузов.

В ночь на 10 апреля мы провели десятую операцию по постановке мин, в которой приняли участие шесть катеров. С 23.00 мы наблюдали на острове зенитный огонь, разрывы бомб и, по всей видимости, ложные пожары, с помощью которых противник надеялся ввести в заблуждение наших летчиков. Мы ставим мины с 01.37 до 01.50 восточнее Мальты на расстоянии 1,4 морской мили от берега. В 02.46 мы видим взрыв первой мины, в 03.10 за ней следует вторая. Мины взрываются на поверхности, поскольку мы видим яркое пламя. Неужели и у этого типа мин проблемы с глубиномером? В 7 часов утра мы возвращаемся в гавань и немедленно грузим на борт новую порцию мин.

В 20.00 мы вновь выходим в море. Операция проходит так же, как и предыдущей ночью. Постановка осуществляется с 01.58 до 02.10. Спустя 11 минут одна из мин взрывается. На ведущих к Ла-Валетте фарватерах нет ни одного корабля. Мы возвращаемся в 07.30.

Вечером 12 апреля те же шесть катеров снова выходят в море. В полутора милях от берега мы ставим мины с 01.35 до 01.46. Мы считаем, что остались по-прежнему незамеченными – авиация помогает нам, осуществляя беспокоящие налеты. В гавани сильные пожары – судя по всему, горит нефть.

13 апреля мы отдыхаем после трех подряд напряженных ночей. С юга идет сирокко, и вряд ли мы сможем выйти в море в следующие дни. Тральщики, если они еще остались на острове, тоже не смогут найти наши мины. Для населения Мальты ситуация становилась отчаянной, и именно в этот момент британский монарх пожаловал им крест Святого Георгия.

В Лондоне считали, что провести конвой на Мальту раньше июня не получится. В этом месяце генерал Окинлек, пополнив ряды 8-й армии, собирался начать наступление и отбросить немецко-итальянские силы. До этого момента самое важное на остров должны были доставлять одиночные боевые корабли и подлодки.

19 апреля семерка наших катеров вышла в море для постановки 13-го минного заграждения. В 01.26 мы увидели в 15 милях от Ла-Валетты справа по курсу силуэт корабля. Катера немедленно остановились, и 8 минут спустя противник скрылся из виду. Мы выходим на исходные позиции, ложимся на западный курс и видим в 01.57 еще один силуэт в 10 милях северо-восточнее Ла-Валетты. По всей видимости, это тральщик; мы ложимся в дрейф и даем ему спокойно пройти в 900 метрах от нас.

Тем временем на остров обрушивается несколько воздушных атак. Мы выходим на позицию для постановки мин и в 02.27 приступаем к выполнению своей задачи. Потом мы медленно отходим от побережья. В соответствии с приказом мы должны обследовать бухты Святого Павла и Меллеха между Ла-Валеттой и островом Гозо; по данным агентов, там должен находиться опорный пункт подводных лодок. Оба звена заходят в бухты и удостоверяются в том, что ни одного судна на поверхности воды нет. Мы разворачиваемся в 4 часа ночи и ложимся на обратный курс.

Вечером 20 апреля шестерка катеров выходит в море для постановки очередного минного заграждения. В 02.10 мы начинаем ставить мины и благополучно возвращаемся обратно, не встретив противника.

То, о чем мы тогда не знали, рассказывает в своем труде Роскилл. 13 апреля американский авианосец «Уосп» взял на борт в Глазго 47 истребителей, предназначенных для Мальты. 19 апреля еще до рассвета авианосец прошел Гибралтарский пролив под прикрытием линкора «Ринаун», крейсеров «Харибдис» и «Каир» и английских и американских эсминцев. Спустя сутки он вышел на позицию, с которой мог поднять в воздух самолеты. 20 апреля на Мальте приземлились 46 «Спитфайров», лишь один был потерян в ходе перелета. Однако их песенка оказалась быстро спета: самолеты 2-го авиакорпуса атаковали аэродромы сразу после приземления истребителей. Основная масса «Спитфайров» не смогла подняться в воздух, поскольку их баки были пусты, и погибла на земле.

В ночь с 20 на 21 апреля мы проводим очередную операцию. При этом 4 катера имеют на борту мины, а два оснащены полным комплектом торпед. Помимо постановки мин, мы должны атаковать любые замеченные суда противника. Насколько оправдан этот приказ, учитывая, что нам нужно поставить еще несколько минных полей, оставаясь по возможности незамеченными? Мы робко надеемся, что не встретим противника.

Из-за погодных условий следующая минная постановка переносится на ночь с 24 на 25 апреля и проходит без особых происшествий. Все катера берут на борт речные мины, которые должны стоять на глубине 1–2 метра. В связи с этим они эффективны и против небольших судов вроде вражеских тральщиков, однако представляют опасность для нас самих, если нам придется преодолевать подобное заграждение. Вечером 25 апреля шесть катеров выходят в море и в 02.22 ставят заграждение, не встретив противника.

Следующей ночью та же шестерка ставит семнадцатое по счету заграждение. Оно должно иметь неправильную форму с различным расстоянием между минами и заканчиваться примерно в 460 метрах от берега. Поскольку луна заходит только в 4 часа ночи, мы останавливаемся в 02.30 в 4 милях от берега. Светло как днем, а рассвет начнется уже в 04.45, так что у нас остается совсем мало времени. В половине пятого мы занимаем исходные позиции, сама постановка длится 11 минут. На берегу, кажется, нет ни часовых, ни прожекторов. Мы медленно отходим от побережья и вскоре развиваем максимальную скорость, чтобы мальтийцы не подумали, что мы собираемся войти в гавань. В 06.10 появляются наши ангелы-хранители – пара Ме-109. Мы замечаем плавающую на поверхности мину, обстреливаем ее, но она не взрывается. Это уже третья замеченная нами за последние дни дрейфующая мина; возможно, шторм в Сицилийском проливе сорвал их с якорей.

Поскольку погода стоит хорошая, я по телефону запрашиваю у командующего разрешения следующей же ночью поставить очередное минное заграждение, правда, чуть дальше от берега. Шестью катерами мы осуществляем постановку северо-восточнее бухты Марса-Скирокко в 2,5 милях от берега, оставшись незамеченными. Теперь экипажи могут отдохнуть после четырех ночей непрерывных операций.

3 мая я отправляюсь в Рим на совещание, где обсуждаются будущие операции флотилии в Восточном Средиземноморье. На 26 мая запланировано начало наступления Роммеля, и мы должны прикрывать его морской фланг.

Вечером 6 мая тройка катеров выходит в море и ставит заграждение в 00.41. В соответствии с приказом мы выходим на фарватер, ведущий к Ла-Валетте, чтобы атаковать любое замеченное судно противника. В 01.26 мы видим примерно в 4,5 милях от берега силуэт корабля на 310 градусов. Катера собираются в кильватерный строй, расстояние между ними составляет не более 50 метров. Со скоростью 15 узлов мы подходим к противнику, идущему на северо-восток, и с расстояния в 300 метров открываем огонь из наших автоматических пушек и пулеметов. Мы видим попадания в мостик и высокую носовую оконечность противника. Только через несколько минут враг начинает отвечать огнем из пушек калибра 4–5 см и 1,75-см «Льюисов». Мы увеличиваем скорость, поворачиваем на правый борт перед носом противника, чтобы обстрелять его в упор на встречном курсе. В 01.47 мы вновь открываем огонь, теперь на него следует ожесточенный ответ. Четыре минуты спустя мы прекращаем огонь и разворачиваемся за кормой противника. На полной скорости мы проходим мимо него, ведя огонь с дистанции 100 метров. Судя по всему, у вражеских артиллеристов проблемы с наведением, поскольку стреляют они из рук вон плохо.

В 01.58 мы вновь разворачиваемся в 250 метрах перед носом противника, чтобы провести огневой бой на встречных курсах. В 02.00 мы открываем огонь с дистанции 100 метров и обнаруживаем, что в носовой части корабля разгорается пожар. Но враг упорно сопротивляется. Лишь четыре минуты спустя его орудия умолкают и с мостика нам посылают сигналы. Мы немедленно прекращаем огонь и подходим на расстояние в 20 метров к его правому борту. С помощью мегафона я требую по-английски, чтобы судно сдалось, спустив флаг. На это следует ответ, что выполнить приказ невозможно, поскольку весь экипаж ранен, а трос, ведущий к флагу, перебит. Поскольку я вижу снующих по палубе людей, я требую, чтобы весь экипаж противника собрался на носу, где его хорошо видно. В противном случае мы будем вынуждены открыть огонь. Это подействовало, в мгновение ока все моряки оказались на носовой палубе потерявшего ход корабля, внутри которого разгорается пожар. Флагманский катер «S-31» и «S-34» спускают шлюпки. Подплывая к правому борту противника, матросы вылавливают из воды морские карты, выброшенные британцами, – судя по всему, секретные. Два немецких матроса поднимаются на палубу, капитан и экипаж англичан пересаживаются в шлюпки и плывут к флагманскому катеру. Здесь их помещают на койки экипажа и оказывают медицинскую помощь.

Мы удивляемся тому, что нас не обстреливают береговые батареи, с которых наверняка был виден весь бой с огненными трассами снарядов. Но даже ни один прожектор не зажегся. Возможно, нас укрыл туман, стелющийся над водой.