— Упорсссство, досстойное лушшего применения. Впрошем, от кашдого по ссспошобностям, вы и так сссебя превжошли.
Фокс сжал зубы и продолжил игру, минуты тянулись тяжело, как будто сверху навалилась груда камней, которая росла с каждым шагом. Схватка змеиного стратега, который слегка уступал Фоксу по размерам и силе армии и не имел двух семиблочных бойцов, но превосходил по территориям и притоку ресурсов — была бы схваткой двух равных врагов. Но крулианец мыслил быстрее и, главное, благодаря прошивкам физически тратил на мышление меньше сил. А Фокс устал от невероятного темпа, глаза болели от постоянной концентрации на мелких деталях; он совершил одну за другой две ошибки, каждая из которых немного увеличила преимущество врага.
— Печчально, ффух, на это горешно шмотреть, — посочувствовал Свийс.
Но человек продолжал бой, и у него было маленькое, но важное преимущество: умение находить необычные решения. Благодаря таланту мифотворца, Одиссей в поисках правды придумывал потрясающие истории, которые часто оказывались истиной, а иногда даже чем-то большим. Его соперник не обладал этим свойством, это был циничный и ядовитый змей, которым руководили только презрение и расчёт. Воображение было ему непонятно и не близко. Именно эта разница, вместе с несгибаемой волей Фокса, испытавшего в своей жизни практически всё, что можно испытать — давала ему надежду. Он продолжал драться до последнего.
Поэтому пять тяжелейших минут спустя, крулианец распрямился, удивлённо посмотрев на детектива, и произнёс:
— Какая выдумка. А ты неплох, шеловек.
И добил последних синих мурашей.
Ноги не держали Одиссея, он сел на пол, не веря, что всё кончено.
Он не прошёл в четвёртый тур. Единство выветрилось из головы, и его выкинуло из Игры.
Тишина.
Только мстительная боль спины и поясницы, пульсирующая шея и резь в голове — они с удовольствием заполняли опустошение, накрывшее Фокса. Проигравший хотел встать, но не было сил.
— Ана? — спросил он в пустоту.
— Изолировалась от всех контактов и не покидала комнату, — мягко ответил Гамма.
— Фазиль и остальные?
— Отправились в торговый стационар этой системы сразу по нескольким делам: договориться о продаже стада шикарисов, забрать накопления Трайбера из его схрона, а затем подключиться к бирже кластера и инвестировать новые средства. Вернутся ещё не скоро.
— Пить…
Одна из тележек подкатила к Фоксу и вручила Кружбан; холодная вода слегка привела детектива в чувства.
— Ничего не кончено, пока оно реально не кончено, — прошептал Одиссей и вынул из кармана инфокристалл.
Вызов прошёл так быстро, будто на том конце держали открытый канал связи и ждали запроса. Сверкающая друза возникла прямо перед Фоксом и подмигнула ему россыпью зелёных бликов.
— Слушаем, — мелодично прозвенел невесомый хрустальный хор.
— Я считаю, что создатели Мира Ноль были пятимерными существами. По меньшей мере, они были способны воспринимать пятимерность.
— Допустим, — не удивились циоры. — Последние данные с Игр Древних, в которых вы только что поучаствовали, Фокс Одд, подтверждают этот вывод. Так что наш центр и наша левая часть с вами согласны, а правая… пока не спорит.
— Сайны тоже были пятимерные существа, это установленный факт. Из всего, что нам известно, выходит, эти две расы были единственные во вселенной с настолько высоким уровнем восприятия. Не может быть совпадением, что именно они создали две самых высокоразвитых цивилизации. А потом обе исчезли.
— И вы смело предполагаете, что сайны и Древние были связаны, мистер Одд?
— Да. Я думаю, что Мир Ноль и его игры связаны с Сердцем истины и деятельностью сайн.
— Это смелое предположение. Все три наших части считают его таким желанным… но слишком необоснованным.
— И всё же у вас более чем достаточно денег и иных рычагов, чтобы прямо сейчас выйти на связь с сотней финалистов и выкупить ключ одного из них, — сказал Одиссей. — Он покинет единство, а я войду в Игру вместо него, используя ключ.
— Ваша мотивация ясна, — сверкнули кристаллы. — А что насчёт нашей?
— Нас с вами интересуют одни и те же вопросы. Что бы не случилось на Планете Ноль, я постараюсь раскрыть тайны сайн и поделюсь с вами всем, что узнаю. А если мне повезёт… Знаете, своевременная инвестиция в победителя Игры может стать лучшим вложением в истории вашей корпорации.
Циоры молчали, лишь цветные блики и отблески скользили по колонии кристаллов.
— Этот интересный гамбит может и вовсе не сложиться, — заметили они. — Если Мир Ноль не примет одного игрока по ключу другого, мы просто потеряем средства.
— Примет, — слабо улыбнулся Одиссей. — Потому что умение найти слабое место в правилах — тоже часть игры, а Древние ясно дали понять, что воспринимают своё творение всерьёз. В любом случае, даже не обладая вашими прогностическими мощностями, рискну предположить, что риск оправдан.
— Так и есть, мы уже посчитали, — хихикнула правая половина колонии; левая и центр пока думали.
— Время, — напомнил человек.
Чисто по статистике, игра с боевыми мурашами у многих групп завершилась не так быстро, как у Фокса. Часть партий ещё длились, но даже самые затяжные из них скоро закончатся.
— А мы уже вышли на связь с шестерыми и ведём переговоры, — беззаботно откликнулись кристаллы. — С девятерыми. Ну и запросы! Хотя они оправданы.
— Не сомневаюсь.
Каждый из тех, кто умудрился войти в сотню счастливчиков из всей галактики, мог обналичить это невероятное достижение и получить небывалый пожизненный приз. Нельзя предвидеть, что ждёт тебя на Планете Ноль — а вдруг гибель? Не обязательно рисковать и испытывать судьбу, ведь пройдя в финал ты уже победил! Вполне разумно обменять ключ участия на огромную сумму денег. Так рассуждал Фокс. Но жизнь оказалась ещё интереснее, потому что одному из кандидатов ни деньги, и ни иные виды оплаты были не нужны. Ему хватало целесообразности.
— Айн Познатель-16-Парадокс спрашивает, — прошелестели циоры. — «Почему я должен уступить своё место именно вам, Фокс Одд? Почему вы лучше меня подходите для познания тайны Древних и Мира Ноль?» В ответ мы охарактеризовали вас, как выдающегося интуита с чутьём, превышающим разумную статистику, к тому же, уже имевшего прямой опыт взаимодействия с артефактами вымерших рас.
Было видно, как высоко циоры ценят детектива в помятом свитере.
— Но такая характеристика кажется достаточно фрагментарной, — возразил левый бок кристальной колонии. — А что вы сами скажете?
Фокс на секунду прикрыл глаза, стараясь найти не просто правильный, а истинный ответ, потому что от этого в данный момент зависело всё.
— Ветер знает, что ему не под силу сдвинуть гору и написать портрет, — сказал он.
Секунды хрустальной тишины.
— С нашей многогранной точки зрения, Фокс Одд, — весело прокомментировали кристаллы, — У вас больше шансов на победу в игре, чем у Парадокса, из-за того, что он слишком привязан к логике и функциям абстрактных систем. Ваша оперативная мощность неизмеримо ниже, но ваш опыт, бахрома взглядов и разнообразие способностей куда шире, чем у айна, поэтому вы можете преуспеть в более разноплановых испытаниях, чем он. Собственно, вы об этом и сказали своей метафорой. Мы думаем, что Парадокс это понимает.
Тишина длилась и длилась, Одиссей закрыл глаза, чтобы вернуть концентрацию и собраться с силами.
— Познатель-16 согласен уступить вам ключ, — хор кристаллов прозвучал, как ангельский хорал. — Передача состоялась. Вы не сможете воспроизвести ключ айна, он слишком сложен для человека, поэтому мы залили его в ваш коммуникатор. Поднимите его повыше и очертите круг, затем резко перечеркните его, инфокристалл сделает всё остальное.
— Шестнадцать входящих запросов, — сообщил Гамма, и, не дожидаясь вопроса, уточнил, — Три корпорации и два частных лица хотят выкупить ваше право участия в финальном испытании… за невероятные суммы. Ещё четыре корпорации предлагают огромный спонсорский пакет в обмен на упоминание их продукции и бренда. Остальные…
— Время! — настойчиво пискнули кристаллы, Гамма всё понял и замолчал.
Одиссей резко опустил руку, перечёркивая круг.
— Земляне не сдаются, — упрямо улыбнулся он. — Пожелайте мне удачи, она понадобится.
— Желаем удачи! — воодушевлённо звякнули циоры, и связь прервалась.
Единство пронизало человека, и у того едва не выступили слёзы торжества.
Он вернулся в Игру.
Глава III:
Пролетая над бездной
Перед ним висела ровная линия — там, где недавно был квадрат, а чуть раньше куб. До Планеты судьбы остался один шаг. Фокс всеми правдами и неправдами оказался в сотне лучших из двух с половиной триллионов. Но сейчас начиналась решающая схватка — и «сто» было невероятно смешным числом, ведь за каждым в этой сотне стояли миллионы достойных, которых они умудрились обойти.
Интересно, сколько из финальной десятки будут в итоге представлять интересы тех или иных сил, от корпораций и даже до звёздных империй, которые спохватились и активно включились в гонку за уникальный приз?.. Пока этот вопрос оставался риторическим.
В воздухе бесшумно раскрылся серый портал: угловатый и многогранный, он выглядел скромно и даже невзрачно, но от его вида у многих по коже пробежал мороз, распушились вибриссы, набухли ганглии и сжались закрылки. До сих пор испытания шли на территории игроков, теперь Древние приглашали оставить безопасный дом и шагнуть в неизвестность — туда, где может случиться что угодно, включая смерть.
Одиссей ощутил волны чужого страха, опасений и сомнений, прошедшие по единству. В оставшейся сотне претендентов было легко уловить все яркие всплески: испуганное колебание и железное спокойствие, расчётливую готовность, одинокое смирение, а ещё звериную радость и жажду схватки насмерть.
Схазму переполняло предвкушение: уже скоро она встретит противников лицом к лицу и сможет уничтожать их, не защищённых правилами слишком милосердных Игр. Готовность убивать, чудовищная уверенность Схазмы в своей силе и абсолютной правоте внушали трепет. Неужели кто-то из сотни испугается и отступит сейчас? Подойдя так близко к Планете судьбы? Митайни с планеты Кодар, ранцелла-математик, рыдала, что не продала своё место корпорации DarkStar за предложенные сто миллионов энз, о, глупая гордость и наивная вера в себя! Теперь было поздно, она боялась идти в портал, страх уже победил: Митайни хотела сдаться и выйти из игры…
В сером многограннике напротив Фокса появилось светящееся синее число: Десять. Девять. Восемь. Он усмехнулся и шагнул в портал.
Ночное небо полнилось мириадами звёзд, мерцавших, как живой организм. Планета Ноль плыла в самом центре галактики, и невиданное буйство туманностей заполняло небосферу. В любой другой день Одиссей бы остановился, любуясь красотой — но сегодня звёзды были лишь торжественным обрамлением к битве, которая вот-вот начнётся.
Вокруг расстилалась пустынная равнина из окаменевшей слякоти, покрытая тонким слоем воды; все красоты и богатства звёздных небес отражались в ней, удвоенные и бесконечные. То тут, то там из воды выглядывали неровные тоненькие островки и архипелаги, напоминавшие тёмную бахрому, разбросанную по многоцветной глади. Казалось, весь этот мир обратился в жидкую грязь, умер и закаменел, а затем покрылся тонким слоем воды и стал мемориалом самому себе.
Однако там, где возникли игроки, равнина была расколота — обрезанные стены уходили вниз, и девяносто восемь претендентов повисли над пропастью на девяносто восьми двойных каменных платформ. Двое из ста отказались и не вошли в портал.
Сильный ветер проносился над безвидной землёй, он бы смёл Одиссея с платформы — но бледное защитное поле облегало каждого из игроков и держало его на поверхности диска, парящего над бездной. А под ногами, в глубине кратера, вздулся нарыв пространства: маленькая и жадная чёрная дыра. Она была абсолютно бессветной, совсем как Чернушка, только неживой, и при взгляде вниз даже смелым становилось не по себе, ибо всему живому страшно смотреть на непреодолимую смерть.
Дыра ненасытно тянула воздух, оттого над равниной и бесновались ветра. С краёв разлома рушились водопады, они изгибались к центру, притянутые червоточиной, и падали в неё, но не могли достигнуть, лишь вливались в светящийся шлейф из воды, звёздного света и воздуха — сияющим ореолом растянутый вокруг чёрной дыры. Капли воды вытягивались в сверкающие нити, затем задняя часть каждой нитки догоняла передний край, и капля врезалась в горизонт событий, замирая там навсегда, то ли не в силах его преодолеть финальную границу невозврата — то ли просто казалась такой для внешнего наблюдателя.
В общем, окружение чёрной дыры вело себя так, как и положено вблизи сверхмассивного объекта, который своей гравитацией замедляет само время. Но вся её мощь никак не трогала окаменевшее тёмно-серое тело планеты, вокруг не нашлось ни единого камня и ни одной песчинки, словно застывший Мир Ноль был нерушим и неделим.
Сочетание красоты и жуткости этого места производило впечатление. Все поняли, что от бездны их отделяют только висящие в воздухе двойные платформы — и почти все догадались о сути игры, которая вот-вот начнётся. Кто-то содрогнулся, сглотнул, а кто-то оскалился. Одиссей спешно оглядел ближайших соперников, потому что от понимания сущности каждого из них зависело, победит он или упадёт в чёрную дыру.
Ему было хорошо видно лишь шестерых, дальнейшие тонули в ночной темноте и в переливчатых отблесках воды и небес — так было задумано, чтобы каждый игрок мог взаимодействовать только с теми, кто рядом.
Лучший. Зеар из кошачьих рас с могучей львиной гривой, поджарый, мускулистый и молодой — но по едва уловимым признакам Одиссей понял, что старый. В новом синтетическом теле, богатый и улучшенный до предела. В его облике сквозило неявное, но неистребимое превосходство и презрение к тем, кто хуже — то есть, почти ко всем. Почти наверняка все предыдущие испытания прошёл не он, а максимально раскаченный интос, живущий в его голове — но Лучший не знал, что на Планете судьбы его ждёт сюрприз: сюда попадает только сам участник, без дополнительных личностей и суб-личностей. Так что здесь он остался сам по себе.
Хитрый. Гаджит в левикресле, щуплый гуманоид с большой головой и тремя полушариями мозга, с хитрым прищуром и полосой кругового сканера вокруг головы. Наверняка он видит на один ряд платформ дальше остальных и сможет взаимодействовать с б
Разрушитель. Высокий чёрный гуманоид неизвестной расы, вырубленный из камня и алеющий прожилками лавы, с демонической короной обломков-рогов. Весь его облик, поза и пылающий взор внушали агрессию и неустрашимость. Он казался представителем неразвитой и дикой расы, как же такой сумел пройти предыдущие испытания?
Хрупкая. Фууми, изящный крылатый стеклопод, похожая на бабочку или стрекозу из живого дутого стекла. Испуганная и трепетная, она озиралась вокруг с ужасом и восторгом, а прерывистый огонёк её разума светил в глубине стеклянистых слоёв.
Стратег. Алеуд с шестнадцатью рогами и множеством резных колец с символами самых разных достижений возвышался над своей платформой, властный и упрямый. Его слезящиеся глаза смотрели цепко и внимательно, в них не было превосходства: умный не станет недооценивать тех, кто прошёл в последнюю сотню.
Цивилизованная. Женщина-кифоид с надутой внешней шкурой и в технологичном защитном облачении: скафандр поверх «скафандра». Вокруг неё было и личное защитное поле высшей категории, впрочем, этим могли похвастать многие из прошедших в сотню претендентов. Как ни старались Древние сделать участие и победу в играх доступной для максимального спектра игроков — у самых технологически развитых всё же были преимущества. Женщина делала знаки всем вокруг, пытаясь начать диалог. Типичный гражданин Содружества.
Каждый видел две-три платформы, до которых было далеко другому игроку, и не видел тех, кто ближе к нему — так возникало сочетание разных подмножеств, которые сливались в общее множество. Одиссей успел оглядеть соперников и прикинуть типаж каждого, когда по чёрной дыре прошёл бледный всполох и спазм, она страшно дёрнулась, и всю планету тряхнуло вместе с ней.
Игра началась.
У каждого претендента появилась маленькая синяя звезда, у гуманоидов она возникла прямо в ладони левой руки — Одиссей чувствовал сжатую мощь, которая хотела вырваться на свободу.
Во-вторых, перед ним возникли три смутных образа, их не было в реальности, только в его сознании, и они гласили:
А в самом центре кратера, выше платформ, загорелся большой светящийся шар, который стал таять и уменьшаться сверху-вниз, показывая, сколько времени осталось для принятия решения. Все поняли, что это таймер — в сотне лучших не осталось тугодумов. И длина раунда, усреднённая по биологической реакции всех участников финальной игры, составляла примерно девять секунд.
— Союз! — крикнул Хитрец-гаджит, вскидывая руки в знакомом любому человеку жесте «я не опасен». — Союз, друзья!
— Согласна, — тут же приняла Цивилизованная женщина и просияла. — В игре побеждает десять из ста; если мы объединимся и не будем нападать друг на друга, а копить звёзды хотя бы два раунда, то станем непобедимы; это лучшая страте…
— Ррааагх! — яростно рявкнул Разрушитель, и все поняли, что его раса не входит в Великую сеть и не имеет автоперевода. Но по его виду и устремлению всё было ясно и так.
— Агрессивный! — рыкнул Лучший-зеар. — Уничтожим его.
Алеуд молча кивнул, причём, так, чтобы любой мог трактовать его действие как согласие с ним. Одиссей промолчал, стараясь быть максимально невзрачным, и выбрал один из четырёх вариантов.
— Жидкие, — переливчато пропела стекловидная бабочка, свет разума трепетал в глубине её хрупкого тела. — Смерть вам.
Три, два, один, большой светящийся круг стёрся, время раунда истекло — чёрная дыра страшно содрогнулась, и всё вместе с ней. Платформы чуть сдвинулись к червоточине, они едва заметно дрожали, словно изо всех сил сопротивлялись притяжению и едва могли устоять.
Пространство прочертили десятки ярких брошенных звёзд и гаснущих шлейфов: каждый, кто выбрал
Разрушитель метнул сразу две звезды: ту, что получил за нападение и ту, что была дана изначально: обе прочертили воздух и врезались в платформы Цивилизованной, одну звезду встретил и распылил щит, но от второй атаки щита уже не было, и звезда достигла цели. Вспышка, взрыв, женщина вскрикнула, её нижнюю платформу разнесло вдребезги, хотя сама она была невредима.
Две платформы — две жизни, понял Фокс. И кроме основного действия, в раунд можно применить заранее накопленную звезду.
Атака властного зеара врезалась в Разрушителя, осколки нижней платформы брызнули вниз, а черно-каменный яростно заревел, и прожилки лавы в его теле ярко заалели, наливаясь расплавленной кровью. Атака Хрупкой ударила в Хитреца, не встретила щита и разбила одну платформу.
— Ай! — испуганно завопил гаджит. — Сучка!!!
В руке Одиссея возникла вторая звезда, потому что он выбрал копить силы, и, судя по отсутствию событий, то же самое сделали Хитрец-гаджит и Стратег-алеуд.
Все эти события произошли одновременно и заняли пару секунд; но в самом конце Стеклянная мелодично рассмеялась и метнула в Цивилизованную ещё одну звезду. Мгновение царила тишина, в которой все отчётливо услышали задушенный вздох женщины; звезда врезалась в неё, вторую платформу смело, и дочь Содружества, лишённая опоры, рухнула в чёрную дыру.
Она закричала в страхе и непонимании: как же так, ведь стратегии взаимного ненападения самые оптимальные, нужен цивилизованный диалог, я же никому не сделала зла, за что?! — всё слилось в коротком болезненном вскрике-всхлипе, но жадный зев червоточины схватил женщину и рывком утащил её вниз. Вопль за секунду исказился и стих.