Помоги проекту - поделись книгой:
178 Фрейд предпослал своему «Толкованию сновидений» следующий девиз: «Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo» – «Если небесных богов не склоню, Ахеронт всколыхну я»[89]. Спрашивается, для чего?
179 Ныне нашими богами, которых должно свергнуть с трона, являются идолы и ценности сознания. Известно, что старых богов дискредитировала в первую очередь их скандальная история. Сегодня все повторяется. Раскапываются подозрительные погреба наших блистательных добродетелей и наших несравненных идеалов, раздаются радостные крики: вот ваши боги, вот иллюзия, созданная человеческой рукой, испачканная человеческой низостью, гроб повапленный, набитый грязью и нечистотами. В этом звучит до боли знакомая нота, а слова не забыты с уроков подготовки к конфирмации.
180 Я искренне убежден в том, что это не случайные аналогии. Многим людям психология Фрейда ближе, чем Евангелие, и для них большевизм значит больше, чем буржуазные добродетели. Но все это наши братья, и в каждом из нас звучит хотя бы один голос, оправдывающий таких людей, ибо все мы – части единой души.
181 Неожиданным следствием такой духовной сумятицы стало то обстоятельство, что мир повернулся к нам своим отвратительным лицом: уже никто больше не может его любить, мы не можем больше любить самих себя, а ничто внешнее не может отвлечь нас от нашей собственной души. Причем глубокий смысл этого следствия, как правило, не учитывают. Что есть теософия, с ее кармой и реинкарнацией, как не утверждение о том, что наш иллюзорный мир – временное место морального исцеления несовершенных? Тем самым теософия делает относительным имманентный смысл современного мира, по сути, обещая в иной оболочке доступ в высшие миры без возбуждения ненависти к современному миру. Но результат остается тем же самым.
182 Все эти идеи признаны ненаучными, однако они захватывают современное сознание снизу. Случайно ли теория относительности Эйнштейна и новейшая, превосходящая всякую причинность и наглядность атомная теория занимают ныне наше воображение? Даже физика рассеивает материальный мир. По моему мнению, нет ничего удивительного в том, что современный человек упрямо обращается к своей душевной реальности и ожидает обрести в ней надежную опору, в которой ему отказывает мир окружающий.
183 С душой Запада дела обстоят печально, и ситуация усугубляется тем, что мы предпочитаем иллюзии нашей внутренней красоты беспощадной правде. Западный человек живет в туманном облаке самообмана, который призван скрывать его истинное лицо. Но как нас воспринимают люди с другим цветом кожи? Что думают о нас китайцы или индусы? Что думает о нас черный человек? Что думают все те, кого мы истребляем алкоголем, венерическими болезнями и банальным грабежом?
184 У меня есть друг-индеец, вождь одного из племени пуэбло. Однажды мы доверительно разговаривали о белых, и он сказал так: «Мы не понимаем белых. Они всегда чего-то хотят, всегда суетятся, всегда что-то ищут. Что ищут? Мы этого не знаем. Мы не можем их понять. У них всех острые носы, тонкие злые губы, морщины на лицах. Мы думаем, что они все сумасшедшие».
185 Мой друг сполна познал арийскую хищную птицу и ее ненасытную жажду наживы, которая побуждает вторгаться в чужие страны, но не смог подобрать ей имени; к тому же он опознал тот бред величия, который заставляет нас воображать, будто христианство – единственная на свете истина, а белый Христос – единственный спаситель человечества. Мы посылаем миссионеров даже в Китай, наводнив весь Восток плодами нашей науки и техники, сделав себя вечными должниками. Христианская комедия в Африке не вызывает ничего, кроме жалости. Угодное Богу искоренение полигамии породило проституцию, из-за которой только в Уганде ежегодно расходуют двадцать тысяч фунтов стерлингов на лечение венерических болезней. Добропорядочный европеец платит миссионерам за этот чудесный результат. Надо ли упоминать об ужасных страданиях полинезийцев или о плодах торговли опиумом?
186 Так выглядит европеец за пределами своего туманного морального облака. Неудивительно, что раскопки нашей души сродни работе в канализации. Только такой великий идеалист, как Фрейд мог посвятить этому нечестивому занятию труд всей жизни. Не он стал причиной этого дурного запаха, повинны все мы, все те, кто мнит себя чистым и приличным – в силу невежества и самообмана. Так наша психология начинает свое знакомство с душой – с самой омерзительной во всех отношениях стороны, с того, чего мы отчаянно не хотим видеть.
187 Если наша душа состоит только из дурного и никуда не годного, то нормальному человеку никто и никогда не поможет отыскать в ней что-либо привлекательное. Поэтому все те, кто видит в теософии прискорбную интеллектуальную поверхностность, а во фрейдизме не усматривает ничего кроме предосудительного сладострастия, пророчат этим движениям скорый и бесславный конец. Однако они упускают из вида тот факт, что в основании этих движений лежит страсть, а именно очарование душой, так что эти формы, будучи ступенями выражения души, продержатся до тех пор, пока не будут вытеснены чем-то лучшим. Суеверие и извращение – на самом деле, одно и то же. Это переходные формы эмбриональной природы, из которых возникают новые, более зрелые явления.
187а С интеллектуальной, моральной и эстетической точек зрения вид «задворок» западной души выглядит малопривлекательным. Мы с неподражаемым пылом возвели вокруг себя монументальный мир, но именно по причине его великолепия все чудеса оказались вовне, а все, обнаруживаемое на дне души, по необходимости и на самом деле представляется скудным и ущербным.
187b Я отдаю себе отчет в том, что немного тороплюсь с оценкой всеобщего сознания. Понимание психологических фактов еще не стало общим достоянием. Западная публика находится на пути к такому пониманию, которому она, по понятным причинам, изо всех сил противится. Пессимизм Шпенглера произвел должное впечатление, но все, увы, ограничивается благонамеренно очерченными границами академической науки. Вдобавок психологическое понимание болезненно задевает личное и потому наталкивается на личное сопротивление и отрицание. Впрочем, я вовсе не считаю это сопротивление бессмысленным. Скорее, оно представляется мне здоровой реакцией на нечто разрушительное. Любой релятивизм, становясь главенствующим и окончательным принципом, действует разрушительно. Значит, указывая на неприглядность «задворок» души, я поступаю так не для того, чтобы изречь пессимистическое предостережение; я лишь предъявляю факты, сообщающие, что бессознательное, если не обращать внимания на его отталкивающий вид, обладает мощной притягательной силой – не только для болезненных натур, но и для здоровых, позитивно мыслящих умов. Основой души является природа, каковая есть сила, творящая жизнь. Да, природа сама уничтожает ею созданное, но она же отстраивает разрушенное заново. Современный релятивизм разрушает ценности зримого мира, а душа вновь их возвращает. Пока мы, разумеется, наблюдаем лишь падение во тьму и мерзость вокруг, но тот, кто не способен вынести это зрелище, никогда не создаст ничего прекрасного и светлого. Свет всегда рождается во тьме, никакое солнце не застревает на небе только потому, что человек в страхе велит ему остановиться. Разве пример Анкетиля-Дюперрона не доказывает, что душа норовит сама избавиться от помрачения? Китайцы не считают причиной своего упадка европейскую науку и технику. Почему же мы должны верить, будто тайное духовное влияние Востока станет для нас разрушительным?
188 Но я забываю, что мы, по всей видимости, еще не осознали следующего: своими превосходящими техническими возможностями мы основательно встряхнули
189 Мы пока не полностью осознали, что западная теософия является дилетантским, поистине варварским подражанием Востоку. Мы снова увлеклись астрологией, этим насущным хлебом Востока. Исследования сексуальности, которыми начали заниматься в Вене и Англии, следуют в первую очередь индийским образцам[92]. Тексты тысячелетней древности преподают нам в этой области чистый философский релятивизм, а сущность китайской науки опирается на принцип сверхпричинности, о котором мы только-только начали догадываться. Что касается недавних открытий в психологии, то их вполне внятные описания мы находим в древнекитайских текстах, как убедительно продемонстрировал мне профессор Вильгельм. Сугубо западное, как нам кажется, изобретение, то бишь психоанализ и проистекающие из него порывы, есть лишь первая, начальная попытка сравняться с достижениями восточных духовных практик. Думаю, многим известна книга, в которой проводится параллельное сопоставление психоанализа и йоги, за авторством Оскара Шмица[93].
190 Теософы имеют весьма занятные представления о махатмах, которые прячутся где-то в Гималаях или на Тибете и оттуда управляют миром, который не перестают воодушевлять. Влияние магического восточного духовного содержания настолько велико, что умственно полноценные европейцы уверяли меня, будто добро, о котором я рассуждаю, внушено мне махатмами без моего предшествующего знания, а мои собственные мысли ни на что не годятся. Эта широко распространенная и внутренне усвоенная мифология, подобно всякой мифологии вообще, отнюдь не бессмысленна с психологической точки зрения. Нам представляется, что Восток и вправду имеет некоторое отношение к причинам сегодняшнего духовного сдвига, но этот Восток находится не в тибетских монастырях махатм, а скрывается прежде всего внутри нас. Этот якобы восточный дух – наша собственная душа, которая творит новые формы, содержащие духовные начала, призванные служить целительным тормозом для безграничной алчности арийского человека; эти формы предусматривают то ограничение жизни, которое на Востоке развивается в сомнительный квиетизм, ту стабильность бытия, что по необходимости торжествует, когда требования души становятся столь же настоятельными, как и материальные потребности социальной, внешней жизни. Мы пока, в эпоху американизма, далеки от этого, но уже, как мне кажется, приближаемся к рубежу новой духовной культуры. Мне не хотелось бы выступать в роли пророка, но невозможно обозначить проблемы души современного человека без упоминания стремления к покою в состоянии беспокойства, без потребности обрести уверенность в состоянии неуверенности. Новые формы бытия возникают из потребностей и необходимостей, а не из идеальных состояний неуверенности, не из идеальных притязаний и желаний.
191 Нельзя задаваться такими вопросами в отрыве от всего остального, не обозначив, по меньшей мере, способы решения задач, если даже по этому поводу невозможно сказать что-либо окончательное и определенное. Увы, на сегодня для поисков решения – в том виде, в каком они мне видятся – не сделано ровным счетом ничего. Как и всегда, одни люди разочаровываются в возможности возвращения к прежней оптимистической природе, а другие стремятся к изменению мировоззрения и форм бытия. Суть сегодняшней проблемы для меня заключается в исходящем из души очаровании современного сознания. Если смотреть с точки зрения пессимиста, это проявление разрушения; если же встать в позицию оптимиста, можно счесть, с другой стороны, что мы прозреваем начатки возможного, более глубокого изменения содержания западного сознания. В любом случае это явление громадного значения, тем более достойное внимания, что оно уже укоренилось в широких народных слоях, и тем более важное, что оно затрагивает те иррациональные и, как доказывает история, необозримые движущие силы души, которые таинственным и непредсказуемым образом определяют жизнь народов и культур. Именно эти силы, скрытые сегодня от многих, стоят за психологическим интересом нашего времени. Очарование души вовсе не извращенное по своей природе, это тяга, настолько сильная, что она не испытывает отвращения к безвкусице.
192 Местность вдоль главной мировой дороги кажется пустынной и выработанной. Поэтому взыскующий инстинкт оставляет проторенные пути и ищет окольных, неизведанных троп; в свое время античный человек, освободившись от олимпийских богов, точно так же предался переднеазиатским мистериям. Тайный инстинкт обращается вовне и потому усваивает восточные теософии и восточную магию; устремляясь внутрь, он вдумчиво изучает «задворки» души и делает это с тем же скепсисом и с тем же радикализмом, с какими Будда отверг два миллиона прежних богов ради обретения единственно истинного, изначального опыта.
193 Теперь мы подходим к последнему вопросу. Правда ли все то, что я говорю о современном человеке? Или это лишь оптический обман? Не подлежит сомнению, что для многих миллионов европейцев приводимые мною факты будут всего-навсего малозначимыми случайностями, а для многих высокообразованных людей это только достойные сожаления заблуждения. Что, например, думал образованный римлянин о христианстве, которое поначалу распространялось среди низших слоев населения? Для многих нынешний западный Бог до сих пор жив, как и Аллах для многих, кто проживает по ту сторону Средиземного моря; сторонники каждой религии считают сторонников другой отъявленными еретиками, которых, за отсутствием иных возможностей, сострадательно терпят. Умный европеец, помимо этого, придерживается того мнения, что религия и тому подобное хороши для народа и женской души, но должны быть устранены из насущных экономических и политических вопросов.
194 В целом меня опровергают со всех сторон и считают человеком, который при ясном небе предсказывает ненастье. Может быть, непогода где-то далеко, за горизонтом, и никогда не дойдет до нас. Но вопросы относительно души всегда находятся ниже горизонта сознания, так что, рассуждая о душе, мы ведем речь, собственно, о том, что пребывает на границе видимого, о чем-то сокровенном и деликатном, о цветах, которые раскрываются только во мраке ночи. Днем все представляется ясным и отчетливым, однако ночь длится ровно столько же, сколько и день, а мы живем и ночью. Некоторым людям снятся страшные сны, портящие настроение на целый день. Для великого множества людей дневная жизнь выглядит таким страшным сном, что они с нетерпением ждут ночи, когда просыпается душа. Да, мне кажется, что сегодня должно быть особенно много подобных людей, отчего я также придерживаюсь того мнения, что современная проблема души возникает именно так, как было описано выше.
195 При этом я должен упрекнуть себя в односторонности, ибо обошел молчанием
196 Мы действительно видим, как западный мир начинает наращивать темп жизни, перенимать американский темп, в противоположность квиетизму и отвращенному от повседневности смирению. Начинает усугубляться невозможный ранее разрыв между внешним и внутренним – точнее, между объективным и субъективным. Возможно, это последнее состязание дряхлеющей Европы с юной Америкой; возможно, перед нами здоровая (или сомнительная) попытка ускользнуть от темных законов природы и одержать еще более величественную, еще более героическую победу яви над сном народов. Это вопрос, ответ на который даст история.
V. Любовная проблема студента[97]
Дамы и господа!
197 Позвольте заверить, что я с изрядными опасениями согласился открыть своим выступлением предполагаемое обсуждение студенческой любви и прочесть доклад на эту тему. В силу своей необычности подобная дискуссия не может не вызывать затруднений, если вести ее в серьезном тоне и осознавать свою ответственность.
198 Любовь – всегда проблема, в каком бы возрасте ни был влюбленный или любимый человек. В детстве проблемы доставляет любовь родителей, а для старика проблема заключается в выяснении того, чего он добился благодаря своей любви. Любовь – это судьбоносная сила, могущество которой простирается от небес до преисподней. Полагаю, мы должны понимать любовь именно таким образом, если всерьез хотим изучить ее суть. Хитросплетения любви чрезвычайно обширны и многообразны, они не ограничиваются какой-либо конкретной областью, но охватывают все стороны человеческой жизни и деятельности. Любовь может быть этической, социальной, психологической, философской, эстетической, религиозной, медицинской, юридической или физиологической проблемой, если перечислить навскидку хотя бы некоторые ее проявления. Впрочем, такое вторжение любви во все коллективные сферы жизни лишь незначительно затрудняет ее понимание – в сравнении с тем фактом, что любовь также является сугубо индивидуальной проблемой. Ибо последнее означает, что всякий общий критерий, всякое общее правило утрачивают свою силу – подобно религиозным верованиям, которые, пусть они постоянно кодифицируются на протяжении хода истории, всегда, в сущности, представляют собой индивидуальный опыт, отвергающий все традиционные установления.
199 Само слово «любовь» мешает нашему обсуждению, ведь «любовью» называют буквально все на свете! Если идти сверху вниз, после наивысшего таинства христианской религии мы сталкиваемся с
200 Здесь мы видим любовь к ближнему – как в христианском, так и в буддийском толковании, заодно с любовью к человечеству, которая выражается в служении обществу. Далее идет любовь к родной стране, любовь к идеальным институциям – скажем, к церкви. Затем имеется родительская любовь, прежде всего материнская, за нею следует сыновняя и дочерняя любовь. Встречая супружескую любовь, мы покидаем область духовного и вступаем в промежуточное царство между духом и инстинктом. Здесь чистое пламя Эроса воспламеняет сексуальность, а идеальные формы любви – любовь к родителям, к стране, к ближнему и т. д. – смешиваются с жаждой личной власти и желанием обладать и управлять. Это не означает, что любое соприкосновение с влечением унижает любовь. Наоборот, ее красота, истинность и сила становятся тем совершеннее, чем больше влечений она способна впитать. Только в случае преобладания влечений животное начало в человеке прорывается вовне. Супружеская любовь (невесты и жениха) может быть такой, о которой говорит Гёте в конце «Фауста»:
201 Правда, любовь не обязательно должна быть такой. Она может напоминать слова Ницше: «Два зверя познали друг друга»[101]. Для любовников, опять-таки, все обстоит иначе. Даже в отсутствие таинства брака как залога совместной жизни эта любовь может преобразиться волей судьбы – или собственной трагической природой (хотя, как правило, в ней главенствует влечение, темное, смутное, то вспыхивающее, то угасающее).
202 Даже все сказанное еще не ставит пределов любви. Под «любовью» мы также подразумеваем половой акт во всех разновидностях, от официально одобряемого в супружестве до физиологической потребности, которая влечет мужчину к проституткам, и до свойственной последним отстраненности, с которой они предаются (вынуждены предаваться) этой любви.
203 Еще мы говорим о «любви к мальчикам», имея в виду гомосексуальность, которая по сравнению с классическими временами ныне утратила свое очарование как общественный и воспитательный институт и теперь влачит жалкое, ничтожное существование в качестве так называемого извращения и наказуемого деяния – по крайней мере, среди мужчин. С другой стороны, в англосаксонских странах за женской гомосексуальностью стоит, по-видимому, нечто большее, нежели лирика Сафо[102], поскольку эта гомосексуальность каким-то образом функционирует как способ содействия социальной и политической организации современных женщин (любопытно, что мужская гомосексуальность была в свое время важным фактором возвышения греческих городов-государств).
204 Наконец, значение слова «любовь» следует растянуть настолько широко, чтобы оно вместило в себя все сексуальные извращения. Есть любовь кровосмесительная и любовь онанирующая, известная как нарциссизм. Слово «любовь» охватывает все разновидности нездорового сексуального влечения, а также все виды алчности, низводящей человека до состояния зверя или машины.
205 Следовательно, мы оказываемся в неловком положении, открывая обсуждение предмета (или понятия), очертания которого столь туманны, а границы почти отсутствуют. Хотелось бы, для целей настоящего обсуждения, сузить это широкое представление о любви до вопроса о том, как молодому студенту нужно воспринимать половое влечение. Но это, увы, попросту невозможно, поскольку все перечисленные мною значения слова «любовь» имеют прямое отношение к любовной проблеме студента.
206 Впрочем, можно с общего согласия обсудить, как именно ведет себя обыкновенный, так называемый нормальный человек в описанных выше условиях. Если пренебречь тем обстоятельством, что «нормальных» людей не существует, мы обнаружим достаточно сходств даже среди индивидуумов самых разных склонностей, и это позволит приступить к обсуждению «типовой» проблемы. Как всегда и бывает, практическое решение зависит от двух факторов – от потребностей и способностей индивидуума и от окружающих его условий.
207 Докладчику полагается давать общий обзор обсуждаемой темы. Разумеется, это возможно сделать только в том случае, если, будучи врачом, я в состоянии объективно оценить текущее положение дел и воздержаться от чопорных, морализаторских ноток в рассуждениях (они-то и придают нашей теме немалую толику стыдливости и лицемерия). Более того, я выступаю перед вами не для того, чтобы указывать, что следует делать; это мы оставим тем, кто всегда знает, что будет лучше для других.
208 Дамы и господа, наша тема – «Любовная проблема студента», и я исхожу из мнения, что под «любовной проблемой» подразумеваются отношения двух полов, но никак не «сексуальная проблема» студенчества. Такая точка зрения устанавливает полезные пределы для рассмотрения, поскольку секс в целом придется обсуждать лишь в той мере, в какой он связан с любовной проблемой или с проблемой взаимоотношений. Следовательно, мы можем исключить из обсуждения все те сексуальные явления, которые не имеют ничего общего с отношениями полов, будь то половые извращения (за исключением гомосексуализма), мастурбация или посещение проституток. Гомосексуальность нельзя исключать по той причине, что очень часто за нею скрывается проблема взаимоотношений; зато можно исключить проституцию, потому что обычно она не связана с отношениями полов (а отдельные примеры обратного лишь подтверждают это правило).
209 Типичным решением любовной проблемы является, как известно, брак. Но опыт показывает, что данная статистическая истина неприменима к студентам. Непосредственная причина заключается в том, что студент, как правило, не в состоянии обзавестись собственным домом. Другая причина – юный возраст большинства студентов: отчасти в силу того, что еще продолжают учебу, а отчасти из-за потребности в свободе перемещения с места на место эти молодые люди пока не готовы к социальному постоянству, подразумеваемому браком. Также следует учитывать здесь психологическую незрелость, инфантильную приверженность родному дому и семье, относительно неразвитую способность к любви и ответственности, отсутствие опыта жизни и познания мира, типичные юношеские иллюзии и заблуждения и т. д. Кроме того, нельзя упускать из вида целеустремленность девушек-студенток, которые стремятся прежде всего завершить учебу и получить профессию. Поэтому они воздерживаются от брака, в особенности от брака с юношей-студентом, который, пока остается студентом, не воспринимается как желательная пара (по уже упомянутым причинам). Помимо этого, крайне важно, рассуждая о студенческих браках, помнить о детях. Обыкновенно девушка выходит замуж, желая завести ребенка, тогда как юноша вполне способен какое-то время обходиться без детей. Брак без детей не имеет для женщины особой привлекательности, и девушки поэтому предпочитают выжидать.
210 Правда, в последние годы студенческие браки участились. Отчасти это связано с психологическими изменениями в современном мировоззрении, а отчасти – с распространением средств контрацепции. Психологические изменения, обусловившие, среди прочего, феномен студенческого брака, являются, по-видимому, следствиями духовных потрясений последних десятилетий; истинного значения этих потрясений мы еще не в состоянии осознать. Скажем кратко: в результате всеобщего распространения научных знаний и научных принципов мышления изменилось само представление о любовной проблеме. Научная объективность позволила сблизить воззрения на человека как высшее и священное существо и как существо природное; тем самым
211 К их числу принадлежит оценка любви с точки зрения гигиены. Благодаря более откровенному и объективному обсуждению секса осознание чудовищной опасности, исходящей от венерических болезней, сделалось широко распространенным. Обязанность следить за своим здоровьем вытеснила чопорные страхи прежней морали. Но этот процесс нравственного оздоровления еще далек от того, чтобы общественное мнение согласилось мириться с гражданскими мерами по борьбе с венерическими болезнями (хотя аналогичные меры применяются против других заразных заболеваний). Венерические болезни до сих пор считаются «неприличными», в отличие от оспы или холеры, которые морально допустимо обсуждать в гостиных. Без сомнения, нынешняя щепетильность в этом отношении покажется смешной в более просвещенную эпоху.
212 Широкое обсуждение сексуальности выдвинуло на передний план общественного сознания исключительную важность полового влечения в разнообразии его психических проявлений. За последние двадцать пять лет немалый вклад в изучение этого вопроса внесло столь охотно осуждаемое обществом психоаналитическое движение. Сегодня уже невозможно спрятать важнейшее психологическое значение секса за дурной шуткой или за какой-либо формой морального негодования. Люди начинают рассматривать сексуальность в ряду общих человеческих проблем и обсуждать ее с той степенью уважения, каковой она, несомненно, заслуживает. Вполне естественно, что в результате многое из считавшегося ранее бесспорным ныне подвергается сомнению и пересматривается. Например, мы усомнились в том, что официально принятая форма сексуальности является единственно возможной с точки зрения морали; также мы усомнились в том, нужно ли и далее осуждать все прочие формы. Доводы «за» и «против» постепенно теряют свою нравственную резкость, в обсуждение вторгаются практические соображения, и мы наконец начинаем понимать, что узаконенный, если угодно, секс не является
213 Вдобавок сам брак с его оттенком скучной повседневности внезапно сделался темой романтической литературы. Прежние романы обыкновенно заканчивались счастливой помолвкой или свадьбой, а вот современный роман нередко начинается с событий после свадьбы. В этих романах, доступных сегодня всем, наиболее интимные вопросы зачастую, увы, излишне подробны, и это обстоятельство крайне печалит. Есть, конечно, настоящие совсем уж порнографические произведения, но о них вряд ли стоит здесь говорить. Научно-популярная книга Фореля «Половой вопрос»[104] имела огромный успех и нашла немало подражателей. В научной литературе последних лет можно выделить сборники, которые по размаху и по сомнительному характеру своего содержания намного превосходят все, что можно отыскать в работе «Psychopathia Sexualis» Крафта-Эбинга[105]; нечто подобное было бы попросту немыслимо тридцать или сорок лет назад.
214 Эти распространенные и широко известные явления суть знамения времени. Они позволяют сегодняшним молодым людям осознать всю важность секса гораздо раньше, чем случалось на протяжении последних двух десятилетий. Некоторые утверждают, что ранняя озабоченность сексом патологична и является признаком вырождения городского общества. Помнится, лет пятнадцать назад я читал статью из «Анналов натурфилософии» Оствальда[106], где говорилось буквально следующее: «У первобытных людей, будь то эскимосы, швейцарцы или кто-то еще, нет сексуальных проблем». Едва ли потребуется длительное размышление, чтобы понять, почему у первобытных людей дело обстоит именно так; они не беспокоятся ни о чем, кроме утоления голода. Проблемы – это удел человека культурного. Здесь, в Швейцарии, как будто нет больших городов, но проблемы все равно имеются. На мой взгляд, в обсуждении сексуальности нет ни патологии, ни хотя бы намека на вырождение общества; скорее, я усматриваю в нем признак великой психологической революции нашего времени и тех изменений, которые она вызвала. Мне кажется, что чем серьезнее и обстоятельнее мы будем обсуждать эту тему, жизненно важную для здоровья и счастья человека, тем лучше будет для всех.
215 Именно неподдельный интерес к нашему вопросу стал отчасти причиной роста количества студенческих браков, прежде почти не заключавшихся. О столь недавнем явлении, конечно, судить трудно из-за отсутствия полноценной статистики. В прежние времена в избытке встречались ранние браки, причем такие, которые наверняка воспринимались обществом как заведомо недолговечные. С этой точки зрения студенческий брак как таковой вполне допустим. Но сразу встает вопрос о детях. Если оба супруга продолжают учиться, очевидно, что им пока не до детей. Однако брак, искусственно остающийся бездетным, всегда чреват конфликтами. Дети – та прослойка, который скрепляет брак лучше всего остального. Сосредоточенность родителей на детях во множестве примеров обусловливает чувство товарищества, столь необходимое для прочности брака. Когда детей нет, интерес каждого из супругов направлен на другого, что само по себе, может быть, и хорошо. На практике, к сожалению, этот взаимный интерес далеко не всегда носит позитивный характер. Оба супруга склонны обвинять друг друга в собственной неудовлетворенности. В таких обстоятельствах жене, думаю, лучше продолжать учебу, не то она останется без цели в жизни; не секрет, что на свете много женщин, которые не терпят замужества без детей и в итоге сами становятся поистине невыносимыми. Если жена учится, то, по крайней мере, у нее будет жизнь вне брака, приносящая достаточное удовлетворение. Женщине, которая жаждет иметь детей и для которой дети важнее мужа, следует непременно дважды подумать, прежде чем соглашаться на студенческий брак. Ей также следует осознать, что побуждение к материнству нередко проявляется в насущной форме значительно позднее, уже после замужества.
216 Что касается утверждений, будто студенческие браки заключаются преждевременно, нужно принять во внимание тот факт, который важен для всех ранних браков: двадцатилетняя девушка обычно старше двадцатипятилетнего мужчины в том, что касается зрелости суждений. У многих мужчин двадцати пяти лет период психологического созревания еще не закончился. Половое созревание – это пора иллюзий, пора частичной ответственности. Психологическое различие объясняется тем, что мальчик до половой зрелости, как правило, целиком инфантилен, а у девочки гораздо раньше развиваются те психологические особенности, которые идут рука об руку с отрочеством. В эту совокупность черт врывается (часто – с грубой силой) сексуальность, которая, несмотря на наступление половой зрелости, нередко продолжает дремать в девушке до самого пробуждения любовной страсти. У поразительно большого числа женщин их подлинная сексуальность, даже если они замужем, годами пребывает в девственном состоянии; они осознают ее только тогда, когда влюбляются в другого мужчину. Вот почему очень многие женщины вообще не понимают мужской сексуальности – они совершенно не осознают сексуальности собственной. С мужчинами все иначе. Сексуальность обрушивается на них, как буря, наполняет сознание грубыми влечениями и потребностями; едва ли найдется хоть один, кто сумел избежать мастурбации, сопровождаемой болезненным и унизительным чувством вины. Зато девушка способна мастурбировать годами напролет, не задумываясь о своей порочности.
217 Всплеск сексуальности у мальчика оборачивается сильными изменениями в психологии. Теперь у него сексуальность взрослого мужчины – и душа ребенка. Зачастую поток непристойных фантазий и «грязных» разговоров со школьными товарищами проливается на нежные инфантильные чувства, порой заглушая те навсегда. Возникают неожиданные нравственные конфликты, всевозможные соблазны подстерегают мальчика и вплетаются в его фантазии. Психическое усвоение сексуального комплекса вызывает величайшие затруднения, пусть даже мальчик не осознает происходящго. Начало полового созревания также сопровождается значительными переменами в обмене веществ, зримыми проявлениями тут становятся угри и прыщи – столь распространенная беда подростков. Психика нарушается подобным же образом и выводится из равновесия. В юношеском возрасте будущий мужчина полон иллюзий, которые всегда являются признаком душевной неуравновешенности. Иллюзии лишают его суждения прочности и зрелости. Вкусы, интересы и заботы мальчика судорожно меняются. Он вдруг может по уши влюбиться в девушку, а через две недели сам откажется понять, как с ним могло случиться что-то подобное. Он настолько пронизан иллюзиями, что ему в самом деле необходимы эти ошибки, дабы осознать собственные устремления и собственную индивидуальность. Он экспериментирует с жизнью и должен продолжать экспериментировать, чтобы научиться правильно судить о мире. Потому встречается очень мало мужчин, у которых не было какого-либо сексуального опыта до женитьбы. В период полового созревания у мальчиков это в основном гомосексуальный опыт; подобные отношения встречаются гораздо чаще, чем принято считать. Позже приходят гетеросексуальные переживания, причем не всегда романтические. Чем меньше половой комплекс соответствует личности в целом, тем более автономным и инстинктивным он будет. Тогда сексуальность оказывается чисто животной и не признает никаких психологических различий. Такому юнцу подойдет любая, даже падшая женщина, лишь бы она имела типичные вторичные половые признаки. Разумеется, такие поступки со стороны мужчин не дают права делать выводы о характере конкретного мужчины, ибо подобные соития могут происходить в ту пору, когда половой комплекс еще отщеплен от влияния психики. Тем не менее, избыток такого опыта дурно сказывается на формировании личности, поскольку юноша в силу привычки начинает ставить сексуальность слишком низко, из-за чего она перестает восприниматься как приемлемая для морали. В результате, несмотря на то, что мужчина, о котором идет речь, внешне является добропорядочным гражданином, внутренне он – жертва сексуальных фантазий самого низкого пошиба; он старательно их подавляет, но на каком-нибудь празднике жизни (
218 Обратимся теперь к другим формам отношений между полами, привычным для периода студенчества. Как вы знаете, между студентами складываются определенные связи, в особенности в крупных университетах других стран. Эти отношения порой довольно прочные и могут даже обладать психологической ценностью, так как подразумевают не только сексуальность, но и (частично) любовь. Иногда связь продолжается до брака. То есть эти отношения с точки зрения общества стоят значительно выше промискуитета. Правда, все, как правило, ограничивается теми студентами, которые не слишком зависят от родителей. Обыкновенно вмешиваются деньги, большинство девушек зависит от финансовой поддержки своих любовников, хотя нельзя утверждать, что они продают свою любовь. Очень часто такие отношения оказываются прекрасным эпизодом в девической жизни, иначе бедной на эмоции и пустой, а для мужчины это может быть первым близким знакомством с женщиной: позднее он будет вспоминать об этой близости с искренним волнением. Нередко, опять-таки, в этих связях нет ничего по-настоящему ценного, тому виной грубая чувственность, легкомыслие и безразличие юноши, а также неразборчивость и непостоянство девушки.
219 Над всеми этими отношениями нависает дамоклов меч мимолетности, препятствующий формированию реальных ценностей. Это сиюминутные эпизоды, эксперименты крайне ограниченной продолжительности. Их пагубное воздействие на личность объясняется тем, что мужчина слишком легко добивается расположения девушки, вследствие чего обесценивается значимость объекта любви. Ему же удобно столь просто и безответственно избавляться от своей сексуальной проблемы. Он становится избалованным. Вдобавок сам факт сексуальной удовлетворенности лишает его той движущей силы, без которой не может обойтись ни один молодой человек. Он пресыщается и может позволить себе ждать, изучать доступное ему обилие женственности, пока не появится наконец искомая единственная особа. Затем играют свадьбу, а последнюю «добрачную» возлюбленную попросту забывают. Эта процедура малополезна для развития характера. Слабость отношений поддерживает сексуальность на соответствующем низком уровне, что чревато последующими затруднениями в браке. Или, если сексуальные фантазии юноши вытесняются, он, скорее всего, превратится в невротика, а то и, хуже того, в ревнителя морали.
220 Гомосексуальные отношения между студентами любого пола отнюдь не редкость. Насколько я могу судить об этом, такие отношения, по моему мнению, менее распространены у нас и на континенте в целом, чем в некоторых других странах, где юноши и девушки живут в условиях строгой разделенности. Речь не о патологических гомосексуалистах, неспособных к настоящей дружбе и встречающих мало сочувствия среди нормальных людей, а о более или менее нормальных подростках, которые наслаждаются восторженной дружбой со сверстниками и выражают свои чувства также в сексуальной форме. Тут перед нами не просто взаимная мастурбация, широко распространенная практика школьной и студенческой жизни среди младших возрастных групп, а более высокая и более духовная форма, заслуживающая обозначения «дружба» в классическом смысле слова. Когда такая дружба существует между пожилым человеком и молодым, ее воспитательное значение неоспоримо. Слегка гомосексуальный по наклонностям учитель, например, нередко обязан своими блестящими педагогическими способностями именно этой тяге к гомосексуальности. Значит, гомосексуальные отношения между пожилым и молодым мужчинами могут быть выгодны обеим сторонам и иметь непреходящую ценность. Непременным условием ценности таких отношений является непоколебимость дружбы и верность этой дружбе. Увы, слишком часто это условие не исполняется. Чем гомосексуальнее мужчина, тем более он склонен к измене, к соблазнению мальчиков. Даже когда верность и настоящая дружба преобладают, результат близости может оказаться нежелательным для развития личности. Дружба такого рода, естественно, предполагает особый культ чувства, культ женского начала в мужчине. Юноша становится нежным, душевным, эстетичным, чрезмерно чувствительным и т. д. – словом, женоподобным; это женственное поведение губительно для характера мужчины.
221 На аналогичные преимущества и недостатки можно указать и на примере дружбы между женщинами, только здесь разница в возрасте и воспитательный фактор уже не столь важны. Главная ценность заключается в обмене нежными чувствами (с одной стороны) и сокровенными мыслями (с другой стороны). Как правило, дружат бойкие, интеллектуальные и довольно мужеподобные женщины, норовящие сохранить за собой мнимое превосходство и защитить себя от мужчин. Их отношение к мужчинам воплощается в нарочитой самоуверенности с оттенком вызова. Тем самым в их характере усиливаются мужские черты, а женское обаяние разрушается. Часто мужчина обнаруживает их гомосексуальность только тогда, когда замечает, что эти женщины оставляют его равнодушным.
222 Обычно практика гомосексуализма не наносит ущерба последующей гетеросексуальной активности. Более того, обе практики могут даже существовать бок о бок. Я знаком, скажем, с очень рассудительной дамой, которая всю предыдущую жизнь была гомосексуалисткой, а в пятьдесят лет вступила в нормальные отношения с мужчиной.
223 Среди сексуальных отношений студенческого периода следует упомянуть еще об одной разновидности, вполне нормальной, хотя и несколько своеобразной. Это привязанность молодого человека к взрослой женщине, возможно, замужней или овдовевшей. Возможно, кто-то вспомнит Жана Жака Руссо и его связь с мадам де Варан[107]; именно такие отношения я имею в виду. Мужчина обычно довольно застенчив, неуверен в себе, внутренне боязлив, порой инфантилен. Он склонен искать материнской опеки – возможно, потому, что в его собственной семье было слишком много или слишком мало любви. Многим женщинам больше нравятся мужчины, которые довольно беспомощны, особенно когда женщина значительно старше; они любят не силу мужчины, не добродетели и достоинства, а его слабости. Они находят мужскую инфантильность очаровательной. Если слегка заикается, он очарователен; если хромает, то возбуждает материнское сострадание – и вызывает некоторые приятные чувства сверх того. Как правило, женщина соблазняет такого мужчину, и он охотно подчиняется материнской опеке с ее стороны.
224 Однако не всегда робкий юноша остается наполовину ребенком. Может быть, это излишество материнской заботы как раз и требуется для того, чтобы вывести на поверхность его неразвитую мужественность. Так женщина воспитывает его чувства и помогает обрести полное сознание. Он учится понимать женщину, которая имеет опыт жизни и познания мира, которая уверена в себе, и потому ему выпадает редкая возможность заглянуть, так сказать, за кулисы. Но он сумеет воспользоваться этой возможностью, только если быстро перерастет такие отношения, иначе, если застрянет в них, материнская опека его погубит. Материнская нежность – это самый губительный яд для того, кому назначено судьбой вести тяжелую и безжалостную борьбу за существование. Если мужчина не выпустит из рук завязки женского фартука, то станет бесхарактерным паразитом – ибо у большинства таких женщин водятся деньги – и опустится до уровня комнатной собачки или любимой кошки.
225 Дамы и господа, теперь мы должны обсудить те формы отношений, которые не позволяют утолить сексуальный аппетит в силу своей асексуальности: речь о «платонических» отношениях. Будь в моем распоряжении сколько-нибудь надежная статистика по этому вопросу, мы бы увидели, думаю, что в Швейцарии большинство студентов предпочитают именно платонические отношения. Вполне естественно коснуться здесь полового воздержания. Часто приходится слышать, что воздержание от половой близости вредно для здоровья. Это мнение ошибочно – по крайней мере, для молодых людей студенческого возраста. Воздержание вредит здоровью только тогда, когда мужчина достиг возраста, в котором может завоевать себе женщину согласно своим индивидуальным наклонностям. Чрезвычайное усиление сексуальной потребности, которое столь часто ощущается в эту пору, обусловлено биологически и преследует цель насильственно устранить у мужчины терзания, опасения, сомнения и колебания. Это действительно необходимо, поскольку сама мысль о женитьбе со всеми ее сомнительными последствиями зачастую вызывает у мужчины панику. Поэтому следует ожидать, что природа будет подталкивать его к преодолению препятствий. Воздержание от полового акта, безусловно, может наносить урон организму, но не тогда, когда в нем нет настоятельной физической или психологической потребности.
226 Здесь как бы сам собою перебрасывается мостик к вопросу о пагубных последствиях мастурбации. Когда по физическим или психологическим причинам нормальный половой акт невозможен, мастурбация, применяемая как предохранительный клапан, не имеет вредных последствий. Молодые люди, которые приходят к врачу с жалобами на вредные последствия мастурбации, ни в коем случае не злоупотребляют этим занятием (они обычно не нуждаются во враче, потому что вовсе не больны); скорее, мастурбация затрудняет им жизнь, поскольку обнажает те или иные психические расстройства и сопровождается угрызениями совести или буйством сексуальных фантазий. Последнее чаще всего встречается среди женщин. Мастурбация, обремененная психическими расстройствами, безусловно вредна, но об обычной мастурбации такого сказать нельзя. Если мастурбация затягивается до возраста, когда нормальные половые отношения становятся возможными физически, психологически и социально, если ей предаются только для того, чтобы избежать выполнения насущных жизненных обязанностей, – вот тогда нужно идти к врачу.
227 Платонические отношения очень важны в студенческий период. Чаще всего они принимают форму флирта. Флирт – это выражение экспериментальной установки, вполне уместной для данного возраста. Это добровольное сближение, которое по негласному соглашению не налагает обязательств ни на одну из сторон. В отсутствии обязательств заключается одновременно преимущество и недостаток флирта. Экспериментальные отношения позволяют обеим сторонам узнать друг друга без каких-либо нежелательных результатов здесь и сейчас. Обе стороны выказывают навыки суждения, самовыражения, приспособляемости и умения защищаться. Благодаря флирту возможно получить огромное разнообразие переживаний, необычайно ценных в более позднем возрасте. С другой стороны, отсутствие каких-либо обязательств может легко привести к тому, что флирт войдет в привычку, а человек станет поверхностным, легкомысленным и бессердечным. Мужчина с годами превращается в салонного героя и записного сердцееда, даже не подозревая, какой скучной фигурой является; девушку же, которая напропалую кокетничает, рассудительный мужчина инстинктивно относит к тем особам, кого не следует воспринимать всерьез.
228 Сколь обычен флирт, столь же редко мы сталкиваемся с сознательным взращиванием серьезной любви. Можно говорить здесь о стремлении к идеалу, который, впрочем, далек от традиционного романтизма. Для развития личности, безусловно, имеет первостепенное значение своевременное пробуждение и сознательное взращивание глубоких, серьезных и ответственных чувств. Отношения такого рода могут служить наиболее крепким щитом против искушений, одолевающих молодого человека, а также побуждать его к трудолюбию, верности и надежности. Однако нет такой ценности, которая не имела бы неблагоприятной стороны. Слишком идеальные отношения легко становятся исключающими все остальное. Из-за своей любви молодой человек фактически отказывается от знакомства с другими женщинами, а девушка не учится искусству эротического покорения, потому что у нее уже есть мужчина. Женский инстинкт обладания – опасная штука, и вполне может случиться так, что мужчина не просто пожалеет об упущенных до брака возможностях, но и захочет их восполнить.
229 Отсюда не следует делать вывод, что любые отношения такого рода идеальны. Бывает, что дела складываются ровно наоборот: например, юноша или девушка продолжает приятельствовать со школьной возлюбленной (возлюбленным) без какой-либо вразумительной причины, просто по привычке. Безразличие, неуверенность в себе, ощущение беспомощности – что-то мешает им избавиться друг от друга. Быть может, родители с обеих сторон считают пару подходящей, и роман, начавшийся по легкомыслию и затянувшийся по привычке, пассивно воспринимается как свершившийся факт. Недостатки накапливаются, а преимуществ не видно вовсе. Для развития личности смирение и пассивность чрезвычайно вредны, они являются препятствием для получения ценного опыта и для проявления специфических талантов и добродетелей человека. Нравственные качества завоевываются только на воле, а свою состоятельность доказывают только в морально опасных ситуациях. Вор, который воздерживается от кражи потому, что сидит в тюрьме, отнюдь не является образцом нравственности. Родители могут, конечно, благосклонно взирать на потенциальный брак и расхваливать достоинства детей в дополнение к рассказам о своих добродетелях, но это все притворство и заблуждение, лишенное подлинной силы и подтачиваемое нравственной инертностью.
230 Дамы и господа, после этого краткого обзора проблем, с которыми мы сталкиваемся в реальной жизни, я в заключение хотел бы поговорить о земле сокровенных желаний и утопических возможностей.
231 В настоящее время едва ли возможно обсуждать любовную проблему, обходя молчанием утопию свободной любви, к которой мы относим и пробный брак. Я расцениваю эту идею как фантазию и попытку ускользнуть от решения фактических жизненных задач, по определению непростых. Облегчить себе жизнь невозможно, как невозможно вырастить цветок бессмертия. Силу притяжения получится преодолеть, только приложив необходимое количество энергии. Точно так же решение любовной проблемы требует привлечения всех наших ресурсов. Любые иные попытки сродни попыткам поставить заплатку, когда расползается вся одежда. Свободная любовь мыслима лишь тогда, когда каждый человек способен на высокий нравственный подвиг. Идея свободной любви была придумана не для этого, ее посредством постарались трудное сделать мнимо легким. Любовь настаивает на глубине и прочности чувств; без них это не любовь, а каприз. Истинная любовь всегда берет на себя обязательства и вступает в длительные отношения; свобода нужна ей для того, чтобы подтвердить сделанный выбор, а не чтобы его осуществить. Всякая истинная любовь есть жертва. Любящий жертвует всеми прочими возможностями (вернее, иллюзией того, что такие возможности существуют). Если жертва не принесена, иллюзии препятствуют возникновению сколько-нибудь глубокого и ответственного чувства, а человеку, по сути, отказывают в самой возможности испытать настоящую любовь.
232 Любовь имеет много общего с религиозной верой. Она требует безусловного доверия и ожидает абсолютного повиновения. Никто, кроме верующего, всецело отдающего себя Богу, не может причаститься божественной благодати, а любовь раскрывает свои глубочайшие тайны и дарует свое чудо лишь тому, кто способен к беспрекословной преданности и верности. Мало кто готов на подобное, а потому немногие смертные могут похвастаться таким достижением. Но именно по той причине, что самая искренняя и преданная любовь является также наипрекраснейшей, нелепы все ухищрения, направленные на то, чтобы облегчить задачу. Жалок тот рыцарь, что страшится затруднений в любви к прекрасной даме. Любовь подобна Богу: она и Он даруют себя только храбрейшим из своих приверженцев.
233 Изложенные выше критические замечания распространяются и на пробные браки. Сам факт того, что мужчина вступает в пробный брак, означает, что он как бы страхуется, хочет быть уверенным, что не обожжет себе пальцы, и не желает рисковать. Перед нами самый верный способ уклониться от всякого реального переживания. Никто не покоряет полярные льды по путеводителю, никто не взбирается на вершины Гималаев, сидя в кинотеатре.
234 Любовь недешева, поэтому остерегайтесь ее обесценивать! Все наши дурные свойства – эгоизм, трусость, пресловутая житейская мудрость, алчность – убеждают нас не принимать любовь всерьез. Но любовь вознаграждает человека только тогда, когда мы поступаем вопреки такому совету. Пожалуй, следует даже посетовать на то, что сегодня о половом влечении рассуждают как о чем-то, отличном от любви. Эти два явления нельзя разделять; когда возникает сексуальная проблема, ее возможно решить только посредством любви. Все прочие способы суть подмена, грозящая неприятностями. Сексуальность в своем чистом виде жестока, но сексуальность как выражение любви священна. Поэтому никогда не спрашивайте, что именно человек делает; спрашивайте, как он это делает. Если он делает что-то по любви или ради любви, то он служит Богу, не нам судить о его поступках, ибо они благородны по своей природе.
235 Смею надеяться, что эти замечания прояснили для вас следующее обстоятельство: я не выношу никаких моральных оценок по поводу сексуальности как природного явления, но предпочитаю давать моральную оценку в зависимости от того, как сексуальность выражается.
VI. Женщина в Европе[108]
Свободным называешь ты себя? Твою господствующую мысль хочу я слышать, а не то, что ты сбросил ярмо с себя. Из тех ли ты, что имеют право сбросить ярмо с себя? Таких немало, которые потеряли свою последнюю ценность, когда освободились от рабства[109].
236 Рассуждать о нынешнем положении женщины в Европе – настолько рискованное предприятие, что я вряд ли осмелился бы сделать это без настоятельного побуждения со стороны. Можем ли мы сказать что-нибудь принципиально важное о Европе? Разве кто-то из нас может назвать себя посторонним? Разве все мы не вовлечены в какую-то программу, в какой-то эксперимент, разве не угодили мы в ловушку критической ретроспективы, которая затуманивает наши суждения? И разве нельзя задать те же самые вопросы в отношении положения женщины? Кроме того, что может сказать о женщине мужчина, явная ее противоположность? Я имею в виду, конечно, сказать что-то разумное, помимо оценки сексуальной привлекательности, помимо перечисления обид и иллюзий, помимо теоретизирования. Где нам отыскать мужчину, способного настолько возвыситься над собой? Женщина всегда оказывается там, куда падает тень мужчины, и потому он нередко путает одну с другой. А когда пытается исправить это недоразумение, то переоценивает женщину и мнит ее желаннейшей на свете. Словом, я намереваюсь приступить к теме обсуждения с величайшими опасениями и сомнениями.
237 Впрочем, одно не подлежит сомнению: женщина сегодня занимает такое же промежуточное, переходное положение, что и мужчина. Еще предстоит выяснить, что представляет собой этот переход – поворотный момент в истории или нет. Порой, оглядываясь назад, мы склонны считать, что настоящее время обнаруживает какие-то аналогии с отдельными периодами в прошлом, когда великие империи и культуры проходили наивысшую точку развития и неудержимо двигались к упадку. Но эти аналогии обманчивы, ибо за упадком всегда следует возрождение. Сегодня на передний план выдвигается более отчетливо положение Европы на полпути между азиатским Востоком и англо-саксонским – или, лучше сказать, американским? – Западом. Европа застыла между двумя колоссами, между двумя дикарями, кардинально противоположными друг другу по самой своей природе. Они глубоко различны не только по народонаселению, но и по своим идеалам. Запад наслаждается максимальной политической свободой при минимуме личных свобод; на Востоке все наоборот. Мы видим на Западе стремительное развитие технических и научных устремлений, зато на Дальнем Востоке наблюдается пробуждение тех духовных сил, которые в Европе сдерживаются указанными устремлениями. Могущество Запада материально, а могущество Востока идеально[110]. Схватка противоположностей, которая в мире европейского мужчины протекает в области научно-прикладного интеллекта и находит выражение на поле боя и в балансе банковского счета, у женщины вызывает психический конфликт.
238 Обсуждение положения современной европейской женщины чрезвычайно затрудняется тем обстоятельством, что мы попросту вынуждены говорить о меньшинстве. В строгом смысле слова «современной европейской женщины» не существует. Неужели кто-то всерьез думает, будто нынешняя крестьянка отличается от своих предшественниц столетней давности? На самом деле немалая часть населения планеты лишь в крайне ограниченной степени живет настоящим и участвует в решении современных проблем. Мы говорим о «проблемах женщин», но сколько найдется женщин, признающих эти проблемы? В сопоставлении с общим числом европейских женщин лишь незначительное меньшинство действительно проживает в сегодняшней Европе; это горожанки, которые принадлежат, скажем так, к утонченным слоям общества. Должно быть, так было всегда, ибо лишь немногие люди способны ясно выражать дух современности в любую эпоху. В четвертом и пятом столетиях нашей эры христиан, хоть сколько-нибудь постигших суть вероучения, было ничтожно мало, большинство же оставалось фактически язычниками. Культурный процесс, характерный для данной эпохи, наиболее заметен в городах, ведь ему требуются большие скопления людей для насаждения культуры, а уже из этих скоплений культура постепенно распространяется на более мелкие, отсталые группы. То есть настоящее мы находим только в крупных центрах, где и отыскивается «европейская женщина» – такая женщина, которая воплощает собой социальные и духовные ценности сегодняшней Европы. Чем дальше от влияния крупных центров, тем глубже мы погружаемся в историю. В отдаленных альпийских долинах вполне можно встретить людей, которые никогда не видели железной дороги, а в Испании, тоже части Европы, встречаются те, кто живет в темном средневековье и не умеет читать и писать, не располагает даже представлением об алфавите. Население этих областей, представители соответствующих социальных слоев, живет не в одной с нами Европе, а в Европе 1400 года, и озабочены они проблемами минувшей эпохи, в которой продолжают обитать. Общаясь с такими людьми, я постоянно осознаю, что как бы возвращаюсь вспять во времени, словно переношусь на страницы исторического романа.
239 «Настоящее» – тонкий поверхностный слой крупных городских центров цивилизации. Если он совсем тонкий, как было в царской России, то, по свидетельству опыта, в нем нет никакого смысла. А вот когда он набирает достаточную «толщину» и прочность, уже можно говорить о цивилизации и прогрессе; именно тогда появляются проблемы, характерные для текущей эпохи. В этом отношении Европа обладает настоящим, в этом настоящем европейские женщины живут – и страдают от его проблем. Об этом, и только об этом, мы вправе рассуждать. Те, кто довольствуется средневековым образом жизни, не нуждаются ни в самой современности, ни в ее экспериментах. Зато человек настоящего не в состоянии – не важно, по какой причине – вернуться к прошлому, не понеся существенного урона. Зачастую этот поворот вспять совершенно невозможен, даже если человек готов пожертвовать собой. Человек настоящего должен трудиться ради будущего, а прошлое пусть сберегают другие. Посему он не просто созидатель, но и разрушитель. Он сам и его мир становятся исполненными сомнений, двусмысленными. Способы, известные из прошлого, ответы, которые прошлое дает на возникающие вопросы, недостаточны для нужд настоящего. Все старые, привычные и удобные пути заблокированы, но открываются новые, возникают новые опасности, о которых прошлое не ведало. Поговорка гласит, что история ничему не учит, и применительно к проблемам современности она и вправду не может чему-то научить. Новые пути приходится прокладывать по нехоженым областям, без очевидных предпосылок и часто, увы, без пиетета. Единственное, чего никак нельзя улучшить, – это мораль; всякое изменение традиционной морали будет по определению аморальным. Этот парадокс заставляет многих новаторов брезгливо морщиться.
240 Все проблемы современности стянуты в общий тугой узел, так что едва ли возможно выделить какую-то одну из них и рассматривать ее независимо от прочих. Поэтому нет проблемы «положения женщины в Европе» вне анализа европейского мужчины и его мира. Если женщина замужем, обычно она экономически зависима от мужа; если она не замужем и зарабатывает на жизнь сама, то работает в профессии, придуманной мужчиной. Если не готова пожертвовать эротической стороной жизни, она, опять-таки, вынуждена устанавливать значимые отношения с мужчинами. Во многом женщина, словом, неразрывно связана с мужским миром, а потому столь же подвержена всем потрясениям, которые затрагивают этот мир. Война, например, потрясла женщину не меньше, чем мужчину, и ей тоже пришлось приспосабливаться к последствиям войны. Что значат для мужского мира грозные события последних двадцати или тридцати лет, очевидно каждому; мы читаем об этом в газетах каждый день. Но не столь очевидно, что они значат для женщины. Ни политически, ни экономически, ни духовно женщина не выглядит значимым фактором. Будь иначе, она бы куда настойчивее и зримее вторгалась в поле зрения мужчины, должна была бы считаться соперницей. Иногда ей отводят такую роль, но принимают ее за мужчину, который, так сказать, случайно родился женщиной. Обыкновенно же она присутствует в интимной области жизни мужчины, там, где только чувства, где нет ни зрения, ни желания видеть, а потому женщина будто прячется за неснимаемой маской, за которой воображается все возможное и невозможное – мужчина грезит наяву, ни на шаг не приближаясь к разгадке. Тот элементарный факт, что человек всегда считает психологию другого тождественной его собственной, фактически препятствует правильному пониманию женской психологии. Этому также способствуют природная бессознательность и пассивность женщины, пускай эти качества могут быть полезными с биологической точки зрения: она позволяет убедить себя посредством проецируемых чувств мужчины. Конечно, это общечеловеческая черта, но у женщины она приобретает особенно опасное выражение, поскольку в этом отношении женщина далеко не наивна и зачастую – слишком часто! – осознанно поддается убеждению. Ей свойственно прятать свои личность и волю, чтобы никоим образом не мешать мужчине и чтобы побудить его осуществить намерения, которые порождает в нем женщина. Это сексуальное поведение, проявления которого многократно умножаются в женской психике. Поддерживая пассивность ради достижения скрытой цели, женщина помогает мужчине воплотить его устремления – и тем самым удерживает мужчину при себе. В то же время она попадает в собственную ловушку: недаром говорят, что тот, кто роет яму другому, сам рискует в нее упасть.
241 Признаю, что это описание представляется довольно спорным, что его вполне можно было бы сделать лиричнее, однако у всего естественного есть две стороны, и, когда что-либо осознается, нужно видеть не только светлую, но и теневую сторону.
242 Когда на наших глазах женщины, начиная со второй половины девятнадцатого столетия, начинают заниматься мужскими профессиями, активно вмешиваются в политику, заседают в комитетах и комиссиях и т. д., можно смело утверждать, что женщина намерена порвать с чисто женской сексуальной моделью бессознательного и пассивного, что она делает уступку мужской психологии, предъявляя себя как зримого члена общества. Она больше не прячется за маской фрау Такой-то[111], которая намеревалась добиться от мужчины исполнения всех ее желаний или заставить его заплатить, если что-то пойдет не так, как ей хочется.
243 Этот шаг к социальной независимости есть необходимая реакция на экономические и прочие факторы, но сам по себе это лишь симптом, а не предмет пристального изучения. Безусловно, смелость и способность к самопожертвованию со стороны таких женщин заслуживают восхищения, только слепой не заметит той пользы обществу, какой уже ознаменовались все эти усилия. Но никто не может пренебречь тем фактом, что женщина, перенимая мужские занятия, учась и работая по-мужски, совершает что-то, не совсем соответствующее женской природе (а, может, даже прямо ей вредящее). Она берется за то, на что едва ли способен и мужчина, если тот, конечно, не китаец[112]. Может ли мужчина, например, быть няней или содержать детский сад? Под вредом я имею в виду не только и не столько физиологический, сколько, прежде всего, психический урон. Отличительную особенность женщины составляет готовность сделать что угодно ради любви к мужчине. Но те женщины, которые добиваются чего-то важного из любви к нематериальному, превосходя остальных, действуют вопреки себе, поскольку эти достижения не очень-то согласуются с их природой. Вообще любовь к нематериальному – прерогатива мужчины. Но в нашей человеческой природе мужское и женское начала слиты воедино, а потому мужчина может жить в женской ипостаси себя, а женщина – в своей мужской ипостаси. Тем не менее женское начало в мужчине спрятано глубоко, как и мужское в женщине. Если кто-то проживает в себе противоположный пол, такой человек как бы погружается в себя, отчего страдает его подлинная индивидуальность. Мужчина должен жить как мужчина, а женщина – как женщина. Элемент противосексуальности у любого пола обнажает опасную близость к бессознательному. Показательно, кстати, что воздействие бессознательного на сознательный разум носит именно противосексуальный характер. Например, душа (анима, психика) имеет женский характер, компенсирующий мужское сознание. (Мистическое обучение у первобытных людей – исключительно мужское занятие, сродни деятельности католического священника.)
244 Непосредственное присутствие бессознательного оказывает магнетическое воздействие на сознательные процессы. Этим объясняются наш страх или даже ужас перед бессознательным. Перед нами целенаправленная, осознанная защитная реакция сознательного разума. Противосексуальный элемент обладает таинственным очарованием, приправленным страхом и, быть может, отвращением. Такое очарование особенно притягательно и пленительно, пусть оно приходит не откуда-то извне, в образе женщины, а проявляется изнутри, в виде психического влияния – к примеру, в виде искушения поддаться какому-либо настроению или аффекту. Женщинам подобное не свойственно, ибо женские настроения и эмоции приходят не прямиком из бессознательного, а исконно присущи женской природе. Поэтому никогда речь не идет о подлинной наивности, всегда имеется некая непризнаваемая вслух цель. Женщина черпает из бессознательного некое мнение, лишь вторичное по своему воздействию. Это мнение притязает считаться абсолютной истиной, оказывается тем более жестким и не подвергаемым критике, чем меньше оно осознанно критикуется. Подобно настроениям и чувствам мужчины, это мнение довольно смутное, зачастую целиком бессознательное, так что его редко удается опознать. На самом деле такие мнения собирательны и высказываются как бы от лица противоположного пола, например отца.
245 Итак, может случиться – это почти повсеместное правило, – что женщина, избравшая мужскую профессию, поддается влиянию своей бессознательной мужественности, незаметно для себя самой, хотя это совершенно очевидно всем в ее окружении. Она развивает своего рода ригидную интеллектуальность, которая зиждется на так называемых принципах, и подкрепляет их целым рядом доводов: те, впрочем, всегда бьют мимо цели, вызывая раздражение, и всегда привносят что-то вымышленное в конкретную проблему. Бессознательные предположения или мнения – злейшие враги женщины, способные переродиться в прямо-таки демоническую страсть, которая раздражает и отвращает мужчин и причиняет величайший вред самой женщине – постепенно заглушая очарование и смысл женственности, оттесняя ту на задний план. Подобное развитие непременно заканчивается глубоким психическим расстройством – коротко говоря, неврозом.
246 Естественно, нет нужды доводить дело до чего-то в этом духе; уже задолго до того, как эта точка будет достигнута, ментальная маскулинизация женщины влечет за собой нежелательные результаты. Возможно, женщина станет хорошим товарищем для мужчины, не взывая никоим образом к его чувствам. Причина в том, что ее анимус[113] (то есть мужской рационализм, заведомо противный истинной рассудительности!) мешает ей проникнуться собственными чувствами. Она даже может стать фригидной, защищаясь от маскулинной сексуальности, которая соответствует мужскому типу мышления. Или, если защитная реакция не срабатывает, вместо рецептивной сексуальности женщины развивается агрессивная, императивная форма сексуальности, более характерная для мужчины. Эта реакция тоже является целенаправленной, она призвана перекинуть мостик к медленно отступающему мужчине. Третья возможность, особенно популярная в англосаксонских странах, состоит в гомосексуальности, причем в мужской роли.
247 Следовательно, можно сказать, что всякий раз, когда влечение анимуса становится заметным, у женщины возникает совершенно особая потребность в интимных отношениях с другим полом. Многие женщины в такой ситуации вполне сознают эту необходимость и приступают –
248 Традиционно разрушителем брака считается мужчина. Эта легенда восходит к давно минувшим временам, когда мужчины располагали досугом для всевозможных развлечений. Но сегодня жизнь предъявляет столько требований, что благородного идальго Дон Жуана можно встретить разве что в театре. Сильнее, чем когда-либо, современный мужчина ценит уют и удобство, ибо наша эпоха – век неврастении, импотенции и мягких кресел. На лазание в окна и дуэли с соперниками в любви сил не остается. Если и намечается нечто вроде прелюбодеяния, это событие не должно требовать чрезмерных усилий, ни в коем случае не должно обходиться слишком дорого и затратно, поэтому приключение может быть всего-навсего мимолетным. Современный мужчина очень боится поставить под угрозу брак как социальный институт. Он твердо верит в то, что «неприличное» нужно делать втихомолку, а потому одобряет проституцию. Могу поспорить, что в Средние века, с их пресловутыми баньо[115] и повсеместным развратом, прелюбодеяние происходило относительно чаще, чем сегодня. В этом отношении нынешний брак следовало бы признать более прочным, чем когда-либо ранее. Но на самом деле общество начинает обсуждать эту проблему. Дурной знак, что врачи принялись публиковать книги с советами о том, как добиться «идеального брака». Здоровым людям врачи не нужны. Брак сегодня действительно стал довольно шатким. В Америке около четверти браков заканчиваются разводом. Причем примечательно то, что на сей раз козлом отпущения выступает не мужчина, а женщина. Это она сомневается и чувствует себя неуверенно. Последнее неудивительно, поскольку в послевоенной Европе налицо пугающий избыток незамужних женщин, и попросту немыслимо ожидать от них иной реакции. Такое накопление бед чревато неизбежными последствиями. Речь уже не о нескольких десятках старых дев, избравших своим уделом целомудрие – добровольно или по принуждению, – а о миллионах таких женщин. Наше законодательство и наша общественная мораль не предлагают решения этой проблемы. Способна ли дать удовлетворительный ответ церковь? Должны ли мы строить гигантские женские монастыри, чтобы вместить всех страждущих женщин? Или следует увеличить долю терпимой проституции? Ясно, что это невозможно, так как мы имеем дело не со святыми и грешницами (
249 В начале нашей эры три пятых населения Италии составляли рабы – бесправное движимое имущество. Каждый римлянин был окружен рабами. Раб и его психология заполонили древнюю Италию, и всякий римлянин внутренне превратился в раба. Проживая в такой рабской среде, он заражался психологией рабов. Никто не способен уберечься от подобного бессознательного влияния. Даже сегодня европеец, сколь угодно высокообразованный, не может безнаказанно поселиться в Африке и обитать в свое удовольствие среди негров; их психология проникает в него исподволь, бессознательно он сам становится негром. Средства против такого преображения не существует. В Африке распространено хорошо известное жаргонное словечко – «почернеть». Не просто в силу врожденного снобизма англичане считают любого, кто родился в колониях, даже если в его жилах течет благородная кровь, «немного неполноценным». Факты подтверждают такую точку зрения.
250 Прямым следствием влияния рабов была та странная меланхолия и то стремление к искуплению, которые пронизывали дух имперского Рима и нашли свое поразительное выражение в Четвертой эклоге Вергилия[116]. Стремительное распространение христианства, религии, которая, можно сказать, поднялась из римской канализации (Ницше говорил о «нравственном восстании рабов»[117]), было внезапной реакцией, поставившей душу нижайшего среди рабов вровень с душой божественного цезаря. Схожие, пусть и менее может быть, важные процессы психологической компенсации неоднократно случались и случаются в мировой истории. Всякий раз, когда возникает нечто социально или психологически чудовищное, приходит компенсация – вопреки законодательству и всяческим ожиданиям.
251 Что-то подобное происходит с женщинами в современной Европе. Слишком много недопустимого и непрожитого накопилось в бессознательном и требует освобождения. Секретарши, машинистки, модистки – все они участвуют в этом процессе, и по миллионам незримых нитей распространяется влияние, подрывающее устои брака. Ведь желание всех этих женщин состоит не просто в обретении сексуального удовлетворения – в это способен поверить только глупец, – а в том, чтобы в конце концов выйти замуж. Тех, кому удалось обрести это блаженство, изгоняют из круга «своих» – как правило, не грубой силой, а тем молчаливым и упрямым неодобрением, которое, как мы знаем, оказывает магическое воздействие, подобно неподвижному взгляду змеи. Таков женский обычай.
252 Как ко всему этому относится замужняя женщина? Она цепляется за старую идею о том, что козлом отпущения выступает мужчина, что это он бросается из одного любовного приключения в другое, когда ему заблагорассудится, и так далее. В силу этих отживших представлений она может еще глубже погрузиться в свою ревность. Но это чувства, лежащие на поверхности. Ни гордость римского патриция, ни толстые стены императорского дворца не спасали от заражения психологией рабов. Точно так же ни одна женщина не может избежать той тайной, притягательной атмосферы, которую, быть может, источает ее собственная сестра; речь о душной атмосфере непрожитой жизни. Эта непрожитая жизнь – разрушительная и непреодолимая сила, которая действует мягко и неумолимо. В итоге замужняя женщина начинает сомневаться в своем замужестве. Незамужние верят в мечту, потому что хотят ее осуществить. А мужчина верит в брак из-за тяги к уюту и удобству, а также из сентиментальной веры в общественные институции, которые для него неизменно становятся объектами чувств.
253 Вынужденная приземленность женщин в вопросах чувств не должна скрыть от нашего внимания возможность применения контрацептивных мер. Дети – одна из главных причин ответственного отношения к браку. Если эта причина исчезает, то, чего «не делают», делается достаточно легко. В первую очередь это касается незамужних женщин, которые тем самым получают шанс заключить «приблизительный» брак. Но это соображение важно также и для всех тех замужних женщин, которые, как я показал в своем очерке «Брак как психологическое отношение»[118], являются «поглощающими». Так я определяю женщин, чьи индивидуальные потребности не удовлетворяются – или не полностью удовлетворяются – их мужьями. Кроме того, контрацепция имеет огромное значение для женщин в целом, потому что она избавляет от постоянного страха перед беременностью и необходимости заботиться о непрерывно растущем числе детей. Это избавление от рабства природы позволяет высвободить психическую энергию, которая неизбежно ищет себе новое приложение. Всякий раз, когда энергия не находит подходящей цели, случается нарушение психического равновесия. Отсутствие сознательной цели усиливает бессознательное и порождает неуверенность и сомнения.
254 Другим фактором немалого значения является более или менее открытое обсуждение проблемы сексуальности. Эта территория, когда-то столь малоизвестная, ныне сделалась средоточием научных и прочих интересов. В обществе сегодня можно услышать и самому сказать то, что ранее считалось совершенно невозможным. Многие люди научились мыслить более свободно и честно и осознали, насколько важны эти вопросы. Между тем обсуждение сексуальных проблем есть лишь грубоватая прелюдия к разрешению гораздо более глубокого вопроса – вопроса о психологических отношениях между полами. По сравнению с этим все остальное меркнет, и тут мы вступаем в подлинное царство женщин.
255 Психология женщины опирается на Эрос, на великий принцип соединения и разъединения, тогда как мужчине с древнейших времен приписывается в качестве господствующего принципа Логос. Понятие Эроса может быть выражено в современных терминах как психическое родство, а понятие Логоса – как объективный интерес. В глазах обывателя любовь в своем истинном смысле совпадает с институтом брака, а вне брака она должна трактоваться как прелюбодеяние или как «платоническая» дружба. Для женщины брак вовсе не социальный институт, а человеческие любовные отношения – по крайней мере, ей хотелось бы в это верить. (Поскольку Эрос вовсе не наивен, и к этому принципу примешиваются иные, неявные мотивы – брак как ступенька к положению в обществе и т. д., – этот принцип не может быть применен в каком-либо абсолютном смысле.) Брак означает для женщины исключительные отношения. Она легче переносит эту исключительность, а не умирает со скуки, если у нее есть дети или близкие родственники, с которыми сложились не менее глубокие отношения, чем с мужем. Отсутствие сексуальной близости с этими другими ровным счетом ничего не значит, поскольку сексуальные отношения для женщины важны намного меньше психических. Ей достаточно того, что они с мужем считают свои отношения уникальными и исключительными. Если муж оказывается «поглощающим», он начинает задыхаться от этой исключительности, в особенности если не замечает, что мнимая исключительность его жены – не что иное, как благовидный обман. На самом деле женщина распределяет свое внимание между детьми и как можно большим числом членов семьи, тем самым ухитряясь поддерживать фактически любое количество близких отношений. А вот будь у ее мужа столько же отношений с другими людьми, она сошла бы с ума от ревности. Увы, большинство мужчин эротически слепы – они совершают непростительную ошибку, путая Эрос с сексом. Мужчина думает, что обладает женщиной, если владеет ею сексуально. На самом же деле это фикция, поскольку для женщины отношения Эроса единственно реальные и определяющие. Для нее брак – это отношения с сексом в качестве сопровождения. Поскольку секс грозит последствиями, полезно предаваться ему в безопасном месте. А когда опасность уменьшается, о ней постепенно забывают, и тогда на передний план выходит вопрос об отношениях.
256 Именно здесь женщина сталкивается со значительными трудностями, поскольку вопрос об отношениях граничит с областью, для ее мужа темной и болезненной. Он готов участвовать, лишь когда женщина несет на себе бремя страдания, то есть когда он является «поглощаемым» (
257 Подобно тому как женщина к концу девятнадцатого столетия начала делать уступку мужественности, постепенно занимая место в качестве независимого фактора общественного устройства, мужчина несколько нерешительно пошел на уступки женственности, создав новую психологию комплексных явлений, начало которой положила сексуальная психология Фрейда. Чем эта психология обязана непосредственному влиянию женщин – а приемные психиатров битком набиты женщинами, – тема, которой можно было бы посвятить многостраничную книгу. Причем речь не только об аналитической психологии, но и о зачатках психопатологии вообще. Безусловно, наибольшее число «классических» случаев, начиная с провидицы из Преворста[119], пришлось на женщин, которые – возможно, бессознательно – прикладывали изрядные усилия к тому, чтобы выставить на обозрение собственную психологию самым драматическим образом, и тем самым предъявили миру все разнообразие психических отношений. Такие женщины, как фрау Гауффе, Элен Смит и миссис Бошан[120], обеспечили себе нечто вроде бессмертия, подобно тем достойным людям, чьи чудесные исцеления принесли славу и процветание конкретным чудодейственным местностям.
258 Удивительно высокий процент психического материала исходит именно от женщин. Это обстоятельство кажется поразительным лишь на первый взгляд, поскольку женщины вообще гораздо более «психологичны», чем мужчины. Обыкновенно мужчину сполна удовлетворяет одна «логичность»; ему претит все «психическое», «бессознательное» и пр., все расплывчатое, туманное и болезненное. Его интересуют факты, а не чувства и фантазии, которые окружают объекты реального мира (или заведомо не имеют к тем никакого отношения). А для женщины обычно важнее знать, как мужчина относится к чему-то, нежели самой познавать это что-то. Для нее важно все то, что мужчина наверняка сочтет бесполезной помехой. Потому женщина естественным образом становится непосредственным выразителем психологии и наделяет ее богатейшим содержанием. В этой психологии предельно отчетливо просматривается очень многое из того, что мужчине покажется лишь теневыми, закулисными процессами, само существование которых он не желает признавать. Но, в отличие от объективного обсуждения и поверки фактов, человеческие отношения ведут в мир психического, в то промежуточное царство между чувством и духом, которое содержит толику того и другого, но не лишается при этом собственного уникального характера.
259 Вот на эту территорию мужчина и должен проникнуть, если хочет встретить женщину, так сказать, на полпути. Обстоятельства вынуждают женщину приобрести ряд мужских черт, чтобы не застрять в устаревшей, сугубо инстинктивной женственности, чтобы не затеряться в одиночестве в мужском мире. А мужчина, в свою очередь, под тем же давлением развивает свою женскую сторону, начинает замечать психику и Эрос. Ему этого не избежать, если только он не предпочтет плестись за женщиной в безнадежно мальчишеской манере, поклоняясь издалека, но всегда рискуя угодить, выражаясь образно, в ее карман.
260 Для тех, кто влюблен в мужественность или женственность как таковые, вполне достаточно традиционного средневекового брака – каковой, надо признать, является похвальным, вполне испытанным и полезным социальным институтом. Но вернуться к нему современному человеку чрезвычайно трудно, а для многих попросту невозможно, ибо такой брак осуществим, только когда вы отстранились от всех текущих проблем. Несомненно, многие римляне закрывали глаза на проблему рабства и на возвышение христианства, проводили свои дни в более или менее приятном бессознательном состоянии. Они могли так поступать, потому что не имели отношения к настоящему, потому что увязли в прошлом. Все те, для кого в браке нет проблем, не живут настоящим; и кто скажет, что они не блаженны! Современный мужчина считает брак слишком проблематичным. Недавно я слышал, как один немецкий ученый воскликнул перед аудиторией в несколько сотен человек: «Наши браки – фиктивные браки!» Меня восхитили мужество и искренность этого заявления. Обычно мы выражаемся менее прямо, осторожно предлагаем хорошие советы относительно того, что можно сделать, чтобы не запятнать идеал. Но для современной женщины – мужчины, возьмите на заметку! – средневековый брак уже не является идеалом. Правда, женщина держит сомнения при себе и скрывает свою непокорность: одна давно замужем, и ей не к лицу, как она сама думает, спорить о правах; другая не замужем, но слишком добродетельна для того, чтобы прямо признать собственные склонности. Тем не менее новообретенная мужественность не позволяет ни одной из этих женщин верить в брак в его традиционной форме («Муж да будет твоим господином»). Маскулинность – это осознание своих желаний и готовность совершать шаги, необходимые для достижения цели. Едва усвоенный, этот урок становится настолько очевидным, что его уже невозможно забыть без огромных психических потерь. Независимость и критическое суждение, которые женщина обретает благодаря этому знанию, являются положительными ценностями и ощущаются как таковые. Женщина больше никогда не сможет с ними расстаться. То же самое относится и к мужчине, который с изрядными усилиями добивается проникновения в женскую часть собственной души, нередко ценой больших страданий. Он впредь не отринет это понимание, ибо досконально осознал важность полученного результата.
261 На первый взгляд может показаться, что такие мужчина и женщина, скорее всего, заключат, если встретятся, «идеальный брак». В действительности это не так; напротив, между ними сразу вспыхивает конфликт. То, к чему рвется женщина в своей новообретенной самоуверенности, совсем не нравится мужчине, а чувства, которые он открыл в себе, неприятны женщине. Оба они отыскали в себе не добродетель и не что-то самоценное; это нечто сравнительно ничтожное, его можно было бы справедливо осудить, если бы мы говорили о личных предпочтениях или причудах. Именно так, впрочем, обычно и происходит. Мужественность женщины и женственность мужчины второстепенны, и прискорбно, что подлинная ценность личностей загрязняется в итоге чем-то менее значимым. С другой стороны, тень принадлежит целостной личности[121]: сильный человек должен быть в чем-то слабым, умный должен в чем-то глупить, иначе он окажется слишком хорош, чтобы быть правдой, и все сведется к позе и блефу. Древняя истина гласит, что женщина любит слабости сильного мужчины больше силы, а глупость умного человека ценит выше его ума. Ее любви нужен мужчина целиком – не только мужественность как таковая, но и ее отрицание. Любовь женщины не сентиментальна, как у мужчины, в ней присутствует воля, порой крайне несентиментальная и даже способная принудить владелицу к самопожертвованию. Мужчина, которого любят таким образом, не в состоянии отринуть свои низшие черты, поскольку он может ответить на реальность женской любви только собственной реальностью. Эта реальность – не красивое подобие, а верное отражение той вечной человеческой природы, которая связывает воедино все человечество, отражение общих для всех нас высот и глубин человеческой жизни. В этой реальности мы больше не являемся отдельными личностями (
262 Два пола благодаря взаимному притяжению и поглощению обретают неполноценность – если оценивать происходящее с точки зрения двумерного, персонального мира видимостей; еще они обретают аморальные притязания, если воспринимать эти побуждения как личные устремления. Но в своем истинном значении для жизни и общества перед нами преодоление личной замкнутости и эгоистичной самосредоточенности ради активного участия в решении проблем современности. Поэтому, если современная женщина сознательно или бессознательно ослабляет брачные узы своей духовной или экономической независимостью, это не выражение ее личной воли, а исполнение воли вида, которая превращает конкретную женщину в свой инструмент.
263 Институт брака настолько ценен как в социальном, так и в нравственном отношении – религиозные люди даже считают его таинством, – что вполне понятно, почему всякое его ослабление может восприниматься как нежелательное и возмутительное. Человеческое несовершенство всегда вносит разлад в гармонию наших идеалов. К сожалению, никто не живет в мире, который воображается; мы живем в фактическом мире, где добро и зло сталкиваются и уничтожают друг друга, где нельзя ни творить, ни строить, не запачкав рук. Всякий раз, когда становится совсем плохо, обязательно найдется кто-нибудь, кто заверит нас под бурные аплодисменты, что ничего страшного не случилось, что все в полном порядке. Повторю: живущий и думающий вот так не живет в настоящем. Если взглянуть на любой брак подлинно критическим взглядом, мы различим – если острое давление обстоятельств полностью не погасило всех признаков «психологического» неблагополучия – симптомы ослабления и тайного разрушения, увидим «брачные проблемы», от невыносимых капризов до неврозов и прелюбодеяния. К сожалению, нельзя подражать тем, кто все еще способен оставаться в бессознательном состоянии; их пример недостаточно заразителен, чтобы побудить более сознательных людей снова опуститься до простой бессознательности.
264 Что касается всех тех – а их немало, – кто не обязан жить в настоящем, для них крайне важно верить в идеал брака и твердо блюсти ему верность. Если ценный идеал будет попросту уничтожен, а не заменен чем-то лучшим, какая в том польза? Поэтому даже женщины, замужние и вольные, колеблются, не решаясь бунтовать в открытую. Впрочем, они хотя бы не следуют примеру той известной писательницы, которая, перепробовав все возможные искушения, оказалась в надежной гавани супружества, где брак стал наилучшим выходом[122] (все, кому не дано достичь этого блаженства, пусть размышляют над ошибками и заканчивают свои дни в благочестивом отречении). Для современной женщины выйти замуж не настолько просто, и ее мужу найдется что сказать по этому поводу.
265 Пока существуют юридические условия, точно определяющие, что такое прелюбодеяние, женщинам надлежит хранить сомнения при себе. Но точно ли знают наши законодатели, что такое «прелюбодеяние»? Является ли их определение окончательным воплощением истины? С психологической точки зрения единственным, что имеет значение для женщины, будет тот факт, что это жалкое головотяпство, как и все остальное, придуманное мужчинами для кодификации любви. Для женщины любовь не имеет ничего общего с «супружескими проступками», «внебрачными связями», «обманом мужа» или прочими менее изысканными фразами, придуманными эротически слепым мужским интеллектом и подхваченными, будто эхом, самоуверенным демоном в женщине. Никто, кроме людей, безоговорочно верующих в нерушимость традиционного брака, не может грешить против приличий, а лишь ревностно верующий в Бога может по-настоящему богохульствовать. Тот, кто изначально сомневается в браке, не может посягать на него; для него юридическое определение недействительно, ибо он, как говаривал святой Павел, стоит вне закона[123], находится в вышней плоскости любви. При этом люди, верующие в закон, часто нарушают собственные установления, по глупости, по искушению или просто по злобе, так что современная женщина начинает задаваться вопросом, не принадлежит ли она сама к той же категории. С традиционной точки зрения – да, принадлежит, и она должна это осознать, чтобы сокрушить идола собственной респектабельности. Быть «респектабельным» означает, как подсказывает само слово, быть замеченным[124]; респектабельный человек – это тот, кто оправдывает общественные ожидания, кто носит идеальную маску, если коротко, мошенник. «Хороший тон», конечно, не мошенничество, но когда респектабельность подавляет психику, давит богоданную сущность человека, тогда человек становится тем, кого Христос назвал гробом повапленным[125].
266 Современная женщина осознала тот неоспоримый факт, что лишь в состоянии любви она может достичь самого высокого и лучшего, на что вообще способна, и это знание ведет ее к постижению факта, что любовь стоит вне закона. Респектабельность восстает против этого понимания, и данную реакцию склонны отождествлять с общественным мнением. Это меньшее из зол; гораздо хуже, что общественное мнение у нашей женщины, так сказать, в крови. Она будто слышит голос изнутри себя, если угодно голос совести, и последняя обуздывает ее порывы. Она не подозревает, что любовь, самое личное и самое ценное достояние человека, может привести к конфликту с историей. Такой вывод показался бы нашей женщине неожиданным и нелепым. Но кто, если уж на то пошло, до конца понял, что история не прячется в толстых книгах, а живет в самой нашей крови?
267 Пока женщина живет согласно общепринятым правилам, идущим из прошлого, у нее не возникает конфликта с историей. Но при первых признаках отклонения, пусть самых незначительных, от господствовавшего в прошлом направления культуры она сталкивается со всей тяжестью исторической инерции, и это внезапное столкновение может ранить ее, и даже смертельно. Колебания и сомнения здесь вполне понятны, ибо, подчинившись закону любви, женщина обнаружит себя в малоприятном и двусмысленном положении, где царит всякого рода разврат; вдобавок она испытывает на себе давление двух могучих вселенских сил – исторической инерции и божественного стремления к творчеству.
Поделиться книгой: