Место под тенью

— И пострелять, и в рукопашной побывать…

— Ну да, у тебя же в личном деле написано, что имеется медаль «За отвагу». А ты и впрямь герой.

В этот момент на меня нахлынули далёкие воспоминания о той самой рукопашной, и в голове снова загудело, так что я невольно поморщился.

— Ты чего, Сычин, тебе плохо? — встревоженно спросила Виктория Андреевна.

— Да это я сотрясение мозга вчера получил, вот голова второй день и побаливает. То поменьше, то снова долбит.

— Где ж ты так, болезный, умудрился головой приложиться?

— С мотоцикла упал.

— Ну ты аккуратнее катайся, а то станешь инвалидом — и жену себе потом не найдёшь.

— Если любит — полюбит и кривого, и хромого, — отмахнулся я.

— Думаешь? — усмехнулась она. — Кстати, у тебя девушка есть?

— А вы, собственно, почему интересуетесь? Вы не из милиции, случайно? — пошутил я.

— А что, уже и поинтересоваться нельзя? — приподняла она аккуратно выщипанные брови. — Может, на свидание набиваюсь.

И негромко рассмеялась, отчего её груди заманчиво подпрыгнули. Знает, зараза, о силе своего тайного оружия. Я не помнил, чтобы в прошлой жизни она вот так ко мне подкатывала. Да мы и виделись с ней мимолётом, никогда не общались. Во всяком случае, так плодотворно.

И вопрос этот с девушкой… Вообще-то, как подсказала память, за время в бригаде я не раз хаживал с парнями в сауну, где оказывались и девицы с низкой социальной ответственностью, сбрасывал напряжение, естественно, предохраняясь с помощью заранее купленных на всякий случай презервативов. А с одной прямо-таки и вне сауны встречались, Ксюхой звали. Подарки ей дарил… Случались ли эти дамы к текущему моменту или ещё нет — память отказывалась подсказать.

— Не родилась ещё та женщина, которая будет мною командовать, — выдал я после некоторой заминки глупую поговорку, которую в своём будущем, наверное, прочитал в интернете. Не иначе в каком-нибудь статусе в Инстаграме у парня с большим самомнением.

— Ого, а ты, значит, не любишь, когда тобой женщины командуют?

— Я вообще не люблю, когда мною командуют.

— А как же армия? Там ведь приходилось подчиняться командирам?

— Так ведь командир не женщина, — хмыкнул я, сам себе в чём-то противореча.

В этот момент дверь кабинета ректора распахнулась, и моим глазам предстали дама в той поре, когда ягодка опять и, судя по всему, её сын студенческого возраста. Вид у него был виноватый, у матери, напротив, грозный, аж щёки покраснели. Похоже, ректор вызывал к себе оболтуса вместе с матерью, не исключено, парень либо серьёзно нашкодил, либо так плохо учится, что ему грозит отчисление.

— Заходи, — кивнула головой в сторону двери Виктория Андреевна.

Я деликатно постучался и только после этого шагнул за порог.

— Здравствуйте, Иван Сергеевич! Мне передали, что вы меня просили зайти.

— А это кто у нас? — посмотрел он на меня поверх очков.

— Сычин, с факультета «Системы автоматического управления».

— А-а, Сычин! Садись… Ты, я слышал, боксом когда-то занимался?

Тут у меня совсем отлегло, и я про себя облегчённо выдохнул.

— Было дело, ещё, правда, до армии.

— Но навыки остались? Мог бы выйти на ринг?

Нет, не буду я ему говорить, что систематически поддерживаю форму и в качалке, и в боксёрском зале того же «Олимпа». Явно он меня на что-то сватает.

— Не знаю, если с месячишко потренироваться, может, что-то и получится.

— Так у тебя месяц и будет! В конце мая турнир по боксу среди учащихся вузов нашего города, никак не соберём команду. Пока два человека всего. Может, выручишь?

— Да я бы и рад, но вчера сотрясение мозга схлопотал, с мотоцикла надвернулся. Голову как будто распирает изнутри. Я справку из студенческой поликлиники только что в деканат отнёс.

— Эх, жаль, — огорчённо вздохнул ректор. — За месяц ты никак не восстановишься, верно?

— Да уж месяц точно пришлось бы пропустить, это как минимум.

— Жаль, — снова повторил он. — Ладно, ступай, Сычин, и поаккуратнее в следующий раз с мотоциклами, а то вообще без головы останешься.

Виктория Андреевна встретила моё появление вопросительным взглядом. Пришлось вкратце передать суть беседы.

— Действительно, ты уж поаккуратнее… Сергей.

Надо же, по имени назвала. А так-то она вполне себе, имеет товарный вид. Не исключено, что у них с ректором отношения не только как начальник-подчинённый. Всё при ней, вот только одеть нормально и причёску поинтереснее… Или попроще, даже не знаю, как и сказать. Если к макияжу, на мой дилетантский взгляд, не было никаких претензий, то с одеждой и причёской я бы поколдовал. Понятно, что сейчас такая мода, женщины носят пиджаки «oversize», словно на вырост, с широкими, приподнятыми плечами, и на голове какое-то взбитое облако обесцвеченных волос с прямой чёлкой. А пластмассовая бижутерия… Ужас!

Жаль, что в будущем я не освоил профессию стилиста, было бы чем заняться. Главное — переубедить женщин, что это безобразие их совершенно не красит. Впрочем, история сама всё расставит по местам, и постаревшие женщины с ужасом будут вспоминать свои наряды и причёски. А может и с ностальгией, молодость всё-таки.

А затем мысли вернулись к нашему недавнему с Викторией Андреевной разговору. Про командование. Да, я не люблю, что мною командуют, но всю жизнь приходилось постоянно кому-то подчиняться, включая этого ублюдка Лысова. И сейчас мною командует Козырь, что мне не очень нравится, но другого выхода, кроме как подчиниться, у меня попросту нет, поэтому приходится пока мириться.

Вышел на свежий воздух. Дождик к этому времени закончился, облака рассеялись, и робкие лучи солнца гладили крыши и стены домов, скользя по лужам, в которых отражались кроны деревьев и проходящие мимо люди. Прислушался к себе — боль под черепной коробкой ощущалась далёкими отголосками. Уже неплохо. Чем заняться? Логично отправиться домой и отлёживаться. Пожалуй, так и поступлю, но весь путь проделаю пешком. Хочется глянуть на свой родной город тех времён, когда я был молодым и горячим. Заодно и в аптеку загляну за баралгином.

Неторопясь шёл по проспекту Маркса, глядя по сторонам, как какой-нибудь турист. Конечно, в будущем город станет выглядеть не в пример чище и современнее, над старыми «хрущёвками» взметнутся к облакам высотки из стекла и бетона, засверкают огнями торговые центры, и не будет вот этих уличных торговцев, один из которых навязчиво предлагает:

— Молодой человек, приобретите к лету бейсболку, в Америке самый писк, не будем отставать от цивилизованного мира.

Тоже мне, цивилизация… Бейсболки нескольких видов и расцветок, но они мне неинтересны. Никогда их не любил, да и вообще всю жизнь предпочитал обходиться без головных уборов. Хотя до 9-го класса мама с бабушкой заставляли носить какую-то безумную шапку-ушанку из меха непонятного животного. В 9-м классе я заявил бабушке (мама уже уехала в Астрахань), что буду ходить без шапки, на крайний случай у зимней куртки имеется подбитый искусственным мехом капюшон. А если бы вчера на голове была какая-нибудь кепка, глядишь, она немного и смягчила бы удар. Но разве что немного, вряд ли удалось бы избежать сотрясения.

Взгляд зацепился за невзрачную вывеску «Коммерческий магазин». Чуть ниже мелкими буквами до сведения граждан доводилось, что магазин принимает на комиссию и продаёт парфюмерию, обувь, одежду, посуду, антиквариат, теле и радиоаппаратуру, светильники и музыкальные инструменты. Да, помню этот магазин, как-то здесь даже купил электронные часы «Levis G-SHOCK-K», кажется, как раз в конце 1992 года.

Часы, кстати, у меня сейчас «зарёвские», на циферблате которых красуются советский и американский флаги. Веяние, мать её, Перестройки.

В соседнем дворе лавочку возле детской площадки оккупировали двое парней лет 16–17 на вид. Лицо одного из них показалось смутно знакомым. Ну точно, Лёшка Мордвин! А второго не знал. Парни курили и одновременно лузгали семечки, сплёвывая шелуху на землю.

— А, Серёга, привет!

— Привет! Чего мусорите?

— Больше не будем.

Лёха и его друган ссыпали семечки в карман.

— Слышь, Серый, а ты правда в бригаде? Я слышал, вы вчера терновских окучили.

— Кто тебе наплёл?

— Птичка одна на хвосте принесла, — хмыкнул Мордвин. — Серый, а можно к вам в бригаду попасть?

— Ты эти мысли выбрось из головы. Какие ещё бригады? Давай об учёбе думай, а не о том, как срок схлопотать.

— А сам-то…

Но я, не оборачиваясь, двинулся дальше. Лёшка Мордвин всё-таки закантачится с бандюганами года через три-четыре, не с нашей бригадой, а потом в одной из разборок ему прострелят позвоночник, и парень на всю жизнь останется прикованным к инвалидному креслу. На не очень долгую жизнь. Вроде как на наркоту подсел и сторчался в середине 2000-х, но это не точно, как говорили в моём будущем. Стал бы он проситься в бригаду, знай своё будущее? Вряд ли… Но скажи я ему, что так будет — ведь всё равно не поверит.

С другой стороны, наверное, уже одним своим перемещением своего сознания в прошлое я что-то изменил, и история может не пойти по уже однажды проторенной дорожке. Хотя Лёшка тот ещё крендель, упорный. Если вбил себе в голову, что в бригаде круто — то что сможет ему помешать осуществить задуманное?

Возле подъезда бабуля с товаркой Ниной Григорьевной перемывала косточки ка кой-то Любке. Не иначе Любке с третьего подъезда, которая недавно развелась второй раз за последние четыре года, это я почему-то запомнил. Увидев меня, родственница поинтересовалась результатом похода в поликлинику, я её успокоил, что всё нормально, до следующего понедельника буду балду пинать и поправлять здоровье. Нина Григорьевна аж рот приоткрыла, вслушиваясь в наш диалог.

— А кто ж тебя, Серёжа, по голове-то приложил? — спросила она, когда я уже собирался войти в подъезд.

Странно, я уж думал, бабушка успела ей рассказать, что внучок вчера прибыл не совсем здоровым.

— С мотоцикла упал, — буркнул я, не оборачиваюсь.

— Так у тебя же вроде и мотоцикла не было, — услышал я вслед голос любопытной старушки.

После прогулки разыгрался аппетит. В холодильнике обнаружилась ополовиненная кастрюлька с пакетным супом из звёздочек. М-да, южнокорейский «Доширак», похоже, пока не добрался до останков бывшего СССР, вроде как продавать его начнут ближе к концу 90-х. А там и наши сообразят, в чём фишка, запустят бренд «Роллтон». Долгое время был уверен, что оба бренда из Китая, пока как-то, пытаясь найти в интернете, насколько вреден продукт, не наткнулся на статью о бомж-пакетах. И кстати, если верить интернет-ресурсам, вреда от лапши быстрого приготовления никакого нет.

Может, заводик по производству этой самой лапши открыть? Вот только сам не потяну, пришлось бы подключать состоятельных людей, которые, раскрутив производство, после этого вполне меня могут кинуть. А начнёшь возбухать — стандартный путь на дно Волги, нынче практически весь бизнес криминальный.

Вот если бы самому скопить стартовый капитал… Только где его взять? Пока хожу под Козырем и Чернышёвым, у меня всегда будут деньги на еду и одежду, а потом даже на подержанную «Ладу» получится скопить. Но этого никак не хватит на открытие собственного, пусть даже на первых порах небольшого производства. А влезать в долги… Не-е-ет, это не по мне. Я и так-то у знакомых никогда практически не брал взаймы, не то что у банков и прочих кредитных организацией. Разве что ипотека в моей жизни всё же случилась, когда захотелось авансом пожить в нормальных, человеческих условиях.

Так что мечты о собственном «свечном заводике» придётся оставить на потом, думал я, моя за собой тарелку.

Тут и бабуля подтянулась, с письмом от матери.

— Чего, в ящик не смотрел, что ли? На читай. Вслух читай, чтобы потом не пересказывать.

— Может, там личное?

— А если личное — то неприличное? Читай давай.

Мать писала, что с работой пока у неё всё нормально, а вот у мужа начались перебои с выплатой зарплаты. Звала летом к себе в гости, обещала, что отчим свозит на рыбалку на какие-то раскаты, и домой я вернусь с рюкзаком, полным вяленой и сушёной рыбы. А где про банки икры? Или там с этим так строго, что и отчим не рискнёт связываться? В общем-то, такое же письмо маман присылала и в той жизни, но тогда за всё лето я так и не выбрался, будучи связан как институтским межсезоньем, так и делами нашей бригады. Может, в этой реальности получится?

Тем временем у бабули начались традиционные посиделки перед телевизором. Пачку «Беломор-канала», покупаемого на рынке у частников, она положила на столик перед собой. Мне, некурящему, запах никотина претил, но приходилось терпеть, поскольку переспорить бабулю было практически нереально. Она и при матери не стеснялась, хотя, справедливости ради, мама тоже курила, но, конечно, не «Беломор», предпочитала болгарские «Родопи». Батя тоже дымил как паровоз, просто удивительно, как в такой семье вырос некурящий ребёнок.

Я от нечего делать тоже сидел в зале, поглядывая в телевизор. Вернее, полулежал на диване.

— Ещё три минуты, — сообщила бабуля.

— До чего три минуты?

— До «Санта-Барбары».

Она переключила с 1 канала, где показывали телеспектакль «Елена и штурман», на «Россию». Застали финал передачи «Праздник каждый день», после чего началась 35-я мыльной оперы. Рекламу запустили, когда Мейсон Кепвелл, оторвавшись от серьёзного разговора с Питером Флинтом, легко и непринуждённо пригласил Веронику провести вместе вечер.

Из пачки сигарет выехала трёхмерная модель сиреневого цвета автомобиля, и девичий голос за кадром произнёс:

«В каждой пачке „Belair“ бесплатный шанс выиграть автомобиль».

Дальше на экране появились буквы, составленные в слово «СЕЛДОМ». Буквы состояли из нагромождений компьютеров, сканеров, теле и видеоаппаратуры.

«Фирма „Сэлдом“ продолжает делать себе рекламу, — произнёс брутальный и в то же время бархатистый мужской голос. — Но не простую, а очень простую. Вот такую. Фирма „Сэлдом“».

Заиграла балалайка, на экране над лесом вставало солнце, превратившееся в кругляш с логотипом «Русского дома Селенга», который, если верить голосу за кадром, желал нам счастья…

Ох блин, как же я отвык от этой кондовой рекламы! А владельцы телеканалов поняли, какая это золотая жила, и 90-е вполне можно назвать расцветом отечественного телевидения. Тем более что и конкурента в виде интернета пока на горизонте не наблюдалось. Большие, очень большие деньги сейчас начнут крутиться в телекомпаниях, и вокруг них замельтешат разного рода тёмные личности типа Березовского, с именем которого и будут связывать убийство Листьева. Березовский и Листьев, берёзовый лист… Да уж, грустный каламбурчик.

Следующий день прошёл на фоне отупляющего безделья. Сотрясение если и давало о себе знать, то лишь изредка, и отдаваясь слабой болью в висках и почему-то скулах. В среду, в день рождения Ленина, не выдержав заточения, решил прогуляться. Дошёл до Ново-Садовой, где потолкался на книжном развале. В итоге прикупил три романа Стивена Кинга из серии «Тёмная башня», включая только что вышедший, как уверял торгаш, под названием «Бесплодные земли». В той жизни до легендарной эпопеи руки почему-то так и не дошли, хоть в этой почитаю. Причём, вроде бы там должно быть больше томов. Значит, остальные ещё не написаны.

Вечером позвонил с работы только что заступивший на смену Сева, справился о самочувствии. Поболтали минут десять, и я пошёл читать дальше. Всё-таки нудноватый сюжет, для больших поклонников творчества писателя. А в пятницу вечером бывший одноклассник снова висел на проводе. Узнав, что голова у меня практически не болит, предложил завтра составить ему компанию на автовокзале. Довольно топорно замаскировав суть проблемы, сообщил, что его очередь собирать дань с торговцев, а одному как-то стрёмно, хоть вроде его все там уже знают. В той жизни от Севы такого звонка точно не было, и я спросил:

— А почему один? Всегда же по двое ходили, страховали друг друга, деньги всё-таки серьёзные.

— Да вот и хрен-то, что Козырь всех, кого мог, отправил на Терновский рынок. Точка новая, большая, работы непочатый край…

— Понимаю, понимаю, — прервал я его, пока он не наговорил лишнего. — Ладно, давай подойду к девяти часам, у центрального входа пересечёмся.

Следующим утром без пяти девять Сева уже стоял у главного входа в здание автовокзала. Сунув руки в карманы спортивных штанов, в короткой, и в то же время просторной, не стесняющей движений кожаной куртке, стриженый почти под ноль, он всем своим видом словно бы демонстрировал принадлежность к касте новых хозяев жизни. Ну или как минимум где-то рядом.

Только вот при моём появлении на лице Севы отразилась такая непосредственная улыбка, что вся его напускная серьёзность куда-то мигом улетучилась.

— Привет! Ну что, идём?

— Ага.

— С Козыря потребую твою долю, думаю, жмотиться не будет, — добавил Сева.

В прежней истории я не раз участвовал сборе дани с торговцев, в том числе и с оккупировавших территорию автовокзала. Сначала был на подхвате, затем, когда торгаши привыкли к моей физиономии, и сам стал за «казначея». Собрав «налог», с деньгами ехали в «Олимп», где наличку сдавали Козырю. Сегодня, со слов Севы, Козырь появится в «Олимпе» часа в два дня, так что можно не спешить, поболтаться где-нибудь, или в кафешке посидеть, где есть нормальное пиво. Например, недалеко от автовокзала стояла забегаловка «Белые росы», названная, видимо, в честь известного фильма с Караченцовым. Нас там знали и пиво всегда подавали неразбавленное, а к нему домашние гренки с чесноком.

А к семи вечера, к закрытию автовокзала, снова подвалим. На этот раз чтобы потрясти таксистов, они по негласному договору сдавали нам десятую часть выручки. Вернее, сдавал старший, у них был свой бригадир, который к вечеру подбивал бабки. Обмана быть не могло, и он, и его коллеги прекрасно знали, что в случае чего последствия могут быть самыми печальными. А так они всего лишь платят за охрану. Выручку же с таксистов Сева сдаст в понедельник. И тоже, ясное дело, в мыслях не держал кинуть непосредственное начальство, то есть Козыря. Потому что тот в любой момент мог связаться с бригадиром таксисов и поинтересоваться размером сданной наличности.

Кстати, частных извозчиков пытались ещё до моего появления в бригаде, в конце прошлого года, отжать под себя ребята из Заводского района. Но бандитами они оказались несерьёзными, молодняк, побили их, со слов Севы, крепко, и отпустили восвояси, даже долг не предъявили.

Небольшой стихийный рынок, на котором приезжие из области торговали молоком, мясом, салом, закрутками и прочими деревенскими деликатесами, начинал свою работу с семи утра, и до обеда многие успевали расторговаться. С него и начали обход, по традиции оставив киоски и ларьки на потом, всё равно никуда не убегут.

Среди «колхозников» периодически появлялись и новые лица, незнакомые с правилами «налогообложения». Обычно их заранее просвещали в этом плане торгующие по соседству коллеги, но некоторые предпочитали вставать в позу. Мол, тут ничейная земля, раз уж ни из районо, ни из администрации автовокзала с поборами не подходят, то и вам платить не буду. Одна такая круглолицая тётка, выставившая перед собой на перевёрнутом ящике две трёхлитровых, три двухлитровых и пять литровых банок с молоком (пластиковые бутылки в оборот ещё не вошли), и сидя на другом таком же ящике, наотрез отказывалась платить 50 рублей, да ещё начала возмущаться на весь базар.