Помоги проекту - поделись книгой:
– Дурак потому что, – хмыкнул Эркин, обводя Женю вокруг лужи. – К коменданту ещё надо, чтобы утром принял отсек.
– Тогда я с Алисой пойду в киоск покупать в дорогу, а ты к коменданту. Хорошо? – предложила Женя. – Я и Нюсе отложила юбку одну и кофточку. Вот и отдам.
Они уже подходили к столовой. Эркин, как всегда, мягко поставил Женю и Алису пред собой, чтобы толчки напиравших сзади приходились по нему. Так они и вошли в столовую.
Обычный шум, сутолока, стук ложек, гул голосов… Эркин ел быстро, быстрее обычного. Женя впервые после его болезни видела эту жадность, когда человек не ест, а заглатывает. Эркин почувствовал её волнение, поднял на неё глаза и улыбнулся.
– Надо всё успеть.
– Да, – кивнула Женя, – да, конечно.
Эркин доел и встал.
– Я пойду, Женя, хорошо?
И, дождавшись её кивка, ушёл, почти убежал, впервые оставив на столе посуду.
Когда Алиса закончила есть, Женя собрала посуду и отнесла её на транспортёр.
– Пошли в киоск, Алиса. Купим в дорогу печенья и сока.
Женя застегнула Алисе пуговицу у воротника.
– А шоколаду? – «намекающим» голосом спросила Алиса. – В дороге шоколад очень удобно.
– На шоколад денег нет, – строго сказала Женя.
Алиса вздохнула. Эти слова она слышала, сколько себя помнила. И знала, что если мама сказала: «Нет денег», – то просить бесполезно. Но хоть посмотреть.
Они дошли до киоска. Женя купила пачку калорийного печенья, большую картонную коробку яблочного сока, пакетик конфет-леденцов – Эркин называет их ковбойскими – и пачку бумажных салфеток и… да нет, больше ничего им не надо. Вместе с Алисой внимательно, даже придирчиво рассмотрели витрину.
– Всё, зайчик, пошли. Сегодня надо пораньше лечь.
– Ага, – согласилась Алиса.
Возле самого барака их нагнал Эркин.
– Ну, как? – сразу спросила Женя.
– Порядок. Машина продуктовая идёт в шесть сорок, подкинут нас до вокзала. А сам он к нам придёт в шесть тридцать пять.
– Успеем? – засомневалась Женя.
– Обещал, что без нас не уедут, – открыл перед ней дверь Эркин.
Он говорил весело, даже залихватски, но Женя чувствовала его напряжение.
– Эркин…
– Всё хорошо, Женя. Правда, хорошо.
Они прошли в свой отсек. Женя выложила на тумбочку конфеты, печенье и сок.
– Вот, посмотри, что я купила.
– Ага, хорошо, – кивнул Эркин, снимая и вешая куртку.
– Эрик, расстегни меня, – попросила Алиса.
– Сама, – строго сказала Женя.
– Я только верхнюю не могу, – объяснила Алиса.
И, когда Эркин расстегнул ей тугую пуговицу у горла, посапывая, стала раздеваться.
Эркин ловко перелил сок из коробки во флягу, завинтил колпачок и отдал флягу Жене.
– Положи в маленький к остальному.
– Да, конечно.
Женя оглядела свою койку.
– Знаешь, Эркин, я сегодня с Алисой лягу. Это ж всё даже девать некуда.
Помедлив, Эркин кивнул. Да, другого варианта нет. Не ему же с Алисой ложиться.
– Алиса, быстро в уборную, – скомандовала Женя.
И, когда Алиса, вооружившись полотенцем, отправилась в уборную, Женя подошла к Эркину, положила руку ему на плечо.
– Не сердись на Тима, Эркин. Он видит обиду там, где её нет. Это… это у него пройдёт. Понимаешь, когда человек привыкает видеть во всех врагов, ему очень трудно… понять, что теперь не так, по-другому, – Женя улыбнулась, осторожно провела пальцем по его шраму. – Понимаешь?
Эркин молча кивнул, взял её руки за запястья и прижал её пальцы к своим губам. И замер так. Пока не отпустила стянувшая горло судорога, а в отсек не вошла Алиса.
– Женя, – Эркин отпустил её руки и кашлянул, прочищая горло. – Я к пожарке пойду, попрощаюсь. Я сигарет купил. Ну и…
– Да-да, ну, конечно же, – закивала Женя. – Конечно, Эркин, иди.
Эркин взял свою куртку, ухитрившись в тесноте отсека коснуться губами виска Жени, и вышел.
Женя, сосредоточенно хмурясь, помогла Алисе раздеться. Совсем девчонка разбаловалась. В Джексонвилле отлично сама справлялась, а здесь привыкла, что мама всегда рядом, и ленится. Ну, ничего. Через трое-четверо суток они уже будут дома, и там она всё наладит. Женя и говорила, и думала о Загорье, как о доме.
Во дворе Эркина ударил в грудь холодный сырой ветер. Народу у пожарки стояло немного. Эркин увидел Чолли, Фёдора, Грега – Роман уже уехал – Ивана, с которым ездил за фруктами, ещё знакомых и, войдя в общий круг, громко сказал.
– Уезжаю, мужики, – и вытащил сигареты. – Налетайте.
– Это вместо спиртного, что ли? – хмыкнул Фёдор.
– Вместо, – кивнул Эркин.
Пачку распотрошили мгновенно.
– Далеко едешь-то?
– В Загорье.
– Это где такое?
– В Ижорском Поясе.
– Несёт тебя.
– Там жильё дают. И работу.
– Ну, тогда – да.
Стояли тесным кружком, закрывая сигареты от ветра. Неспешный, ставший уже привычным разговор:
– Ижорский Пояс…
– Не слышал о таком…
– Мы много о чём не слышали…
– Это-то да, но так уж отрываться…
– От чего?
– Э, да к чёрту на рога полезешь, лишь бы подальше…
– От Империи этой, чтоб ей…
– Да морд тутошних…
– Да кто спорит, а вот сунься в Озёричи…
– Да уж, чужаку там хреново…
– А в Ополье что, чужаков любят?
– Любят, не любят, а если у мужика руки и голова на месте, он везде проживёт…
Чолли больше помалкивал, но по его лицу Эркин понял: о многом Чолли догадывается, а кое-что и понимает. Когда сигареты докурили, Эркин достал вторую пачку. Её встретили довольным гоготом.
– Однако гуляем…
– Не напьёмся, так укуримся…
– Гуляй, рванина!
– Давай, Мороз, сколько у тебя там ещё в заначке?
– Ага, выкладывай…
– Заткни хлебало, ну!
– А то раскатал на халяву…
И опять уже серьёзно:
– Ну, удачи тебе, Мороз.
– И вам удачи.
– Бог даст, свидимся…
– Бог даст…
– Удачи…
– Россия велика, встретимся, найдём место…
– Ну что, мужики…
Круг стал рассыпаться. Время позднее, пора и по… да, домам, чего там, пока живём, он и дом, нет, где живём, там и дом…
Эркин обнялся с Фёдором и Грегом и вместе с Чолли пошёл к их бараку.
– Спасибо тебе, – тихо сказал Чолли.
– За что? – хмыкнул Эркин.
– За всё. И за сигареты. И что за фруктами когда, за меня сказал, и… да ладно тебе… Слушай, неужели ты совсем ничего о племени не помнишь?
– Я из питомника, Чолли, – тихо ответил Эркин. – Ты ж видел, клейм у меня нет, а номер… вот он. У меня с буквами номер, питомничный.
– Ну так… имя же ты сохранил.
– Не в имени же дело, – Эркин смял окурок и ловким щелчком отправил его в урну у входа в барак. – Да нет, что толку в имени. Хреновый я индеец, что уж там… А… а что, щемит, что на Равнину не поехал?
Чолли кивнул.
– Что от своих, от племени отказался. Переигрывать не буду, придёт ответ, поеду туда, в Ополье, а всё равно… щемит. Ладно. Удачи тебе.
– И тебе.
Они вошли в барак и через очень яркий из-за пустоты тамбур вошли в синий сумрак ночной казармы.
Поделиться книгой: