Равника

— Всё нормально, — заверил он. — Прости. Дело в очках. Их изобрёл Пылающий Разум. С их помощью я могу видеть мироходцев. И от этого... слегка не по себе.

— Тут есть другие? В смысле, мироходцы, а не очки. А то нам бы не помешала помощь.

Отвернувшись от Кайи и паренька, — который, судя по всему, стал мироходцем так недавно, что даже не слышал этого слова, — Раль окинул взглядом небо и проследил, куда ещё тянутся золотые дорожки от Маяка. Примерно в пятидесяти ярдах от себя он сразу же заметил Белерена. С ним была Лавиния и ещё двое мироходцев. Одного из них Раль ни разу прежде не видел. В другом он тут же опознал приятеля Живого Договора.

Кажется, его зовут Гидеон.

По-настоящему Раль и Гидеон никогда не встречались, но однажды Раль видел его издалека, и такую фигуру было сложно забыть.

Пока квартет Джейса прокладывал себе дорогу сквозь толпы существ, Раль попробовал мысленно позвать Белерена. Он не был экстрасенсом, но понадеялся, что телепатия Договора возьмёт не себя всю тяжёлую часть работы. Это сработало. Маг разума повернулся и принялся искать его глазами.

Раль, ты где?

Здесь, но — Джейс! Сзади!

Одно из существ прыгнуло на Джейса, но это, разумеется, был не настоящий Джейс, а всего лишь иллюзия. Монстр беспрепятственно прошёл сквозь фальшивого Белерена и в прямом смысле ударил в грязь лицом. Раль не видел настоящего Джейса, который, очевидно, укрыл себя пеленой невидимости, зато увидел, как упавшее существо разрывается на части силой телекинеза.

О, Раль, выходит, я всё-таки тебе не безразличен. Ты даже назвал меня по имени, донеслись до него язвительные мысли Джейса.

Иди уже сюда, Белерен. Нам нужно…

Сверить записи.

Я собирался сказать «придумать план».

И это тоже.

Раль увидел, как иллюзия Белерена подаёт знак его товарищам. Они начали с боем прорываться к нему и Кайе. И пареньку, чьего имени Раль до сих пор не знал.

Незнакомый союзник Белерена использовал некую магию времени, замедляя любого синего злодея, подходившего к их маленькому отряду ближе чем на десять ярдов. Это делало их лёгкими мишенями для Белерена и Лавинии, которая, как обычно, мастерски управлялась с мечом. Но настоящим открытием для него стал тот самый Гидеон, который, как выяснилось, мог похвастаться не только симпатичным лицом и потрясающим телом. Обычным палашом он превращал этих существ в мелкое крошево, неважно, замедлены они были или нет.

Раль выпустил молнию, убрав парочку монстров с пути Белерена и Гидеона, который ответил ему признательным кивком. Затем Гидеон заметил что-то позади Раля и радостно воскликнул: «Чандра!»

Раль обернулся. Ещё несколько мироходцев пробивались к ним со стороны Канцелярии Договора — или, точнее, того, что от неё осталось. В одной из них, пиромантке с огненно — в прямом смысле — рыжими волосами, он опознал очередную знакомую Джейса. Она выпускала колоссальные залпы огня, превращавшие врагов в лужицы расплавленного лазотепа. Её сопровождала ещё одна пиромантка, с длинными седыми волосами; леониец, который, как предположил Раль, был родом из Алары; и огромный серебряный автомат, которого в иной ситуации Раль ни за что не счёл бы живым, однако очки не врали — несомненно, он тоже обладал Искрой.

Две группы встретились около Раля, Кайи и парнишки. Сквозь очки Раль видел столбы великолепного золотого сияния, поднимавшиеся ото всех, кроме Лавинии. В общей сложности десять мироходцев, готовых сражаться за Равнику. Несмотря на их незавидное положение, — и вопреки своему неизменному цинизму, — Раль вынужден был признать, что их присутствие его немного успокоило.

И в этом он был не одинок. Одноглазому леонийцу не нужны были очки, чтобы воодушевиться их сплочённостью. Он воздел руки к небу и заревел. То был победный клич, и, пускай несколько преждевременный, он возымел желаемое действие. Впервые за весь день Раль почувствовал что-то, напоминающее надежду.

— Сомкнуть ряды! — зычно крикнул Гидеон.

Вблизи он ещё внушительнее, подумал Раль, проследив за взглядом Гидеона до разрушенной Канцелярии. Новые монстры продолжали выходить и вылетать из портала. Надежда Раля мгновенно улетучилась.

Гидеон отдал новую команду: — Вечные продолжают наступать! Нужно спасти столько людей, сколько сможем!

Раль оценил его заботу, его стремление сплотить собратьев-мироходцев, чтобы спасти собратьев-равничан. Но, когда эти «вечные» снова бросились на них в атаку, Раль засомневался, что они сумеют спасти хотя бы себя...

Глава XVII

Враска

Вдали от Равники, в плавучем городе, который в мире Ишалан был известен под названием Суши-Вёсла, квартирмейстер Амелия, штурман Малкольм и матрос Подштанник радостно напивались в знаменитой таверне «Задница Боцмана».

Общительный гоблин Подштанник был уже вдрызг пьян и каждые шестнадцать секунд, как по часам, что есть мочи выкрикивал «капитан, капитан!» Почти великанша Амелия и сирена Малкольм, которые пока что держались в полушаге от вдрызга, всякий раз охотно ему поддакивали.

Виновница их неумеренного восторга лишь слабо улыбалась. Конечно, ей было приятно вновь увидеть свою команду. Но капитан Враска была не в том настроении, чтобы праздновать, погружённая в раздумья о своих (пустяковых) ранах и своём (большом) горе. Она чувствовала, как Маяк Раля Зарека призывает её и остальных мироходцев в Равнику, и втайне надеялась, что на этот зов откликнется много настоящих героев.

Но горгоны Враски среди них не будет.

Ни с того ни с сего Подштанник трижды обежал вокруг дубового стола, затем остановился перед своим обожаемым капитаном, склонил голову, как ребёнок, и громко выпалил: «Джейс? Джейс?»

Враска едва сдержалась, чтобы не заскрипеть зубами. Во время её прошлого визита в Ишалан Джейс стал для неё верным товарищем по команде — и, возможно, чем-то большим. Но сейчас казалось, что это происходило в другой жизни. До того, как она повелела Джейсу изъять её воспоминания. Это было частью их гениальной стратегии, призванной уничтожить Боласа.

И нас обманывает рок, или как там было...

Память Враске вернул уже другой телепат: Кседдик, один из преданных ей насекомоподобных краулов и, пожалуй, её единственный настоящий друг во всей Равнике — перед тем, как отдать за неё жизнь.

Получив назад свои воспоминания, она узнала, кто такой Болас на самом деле, — узнала, что он её использовал, — но не нашла в себе сил применить это знание. Хотя она была абсолютно искренней, когда примкнула к Ралю, Кайе и Гекаре, предложив свои услуги и помощь своей гильдии в их битве против дракона, в конечном итоге она предала их… и саму себя.

Не сумев совладать со своей жаждой мести, она убила гильдмейстера Азориуса, Исперию, в качестве расплаты за страдания юности.

Когда-то Исперия приказала посадить её в тюрьму просто за то, что она была гольгари. Это заключение стало сущим кошмаром: переполненные камеры, голод и постоянные избиения. Она ни капли не жалела о смерти Исперии. Но убив её именно в том месте и именно в то время, она растоптала надежды Зарека объединить гильдии против Боласа. Она прекрасно понимала, что так будет, понимала, что убийство Исперии — это именно то, чего хочет Болас. И всё равно убила её.

А ещё Враска не сумела совладать со своей жаждой власти. Она позволила Боласу шантажировать себя, и была вынуждена сражаться на его стороне, чтобы сохранить титул королевы Гольгари. Она доверилась Мазиреку, жрецу смерти краулов и повелителю незапамятных, гольгарской нежити. Краулы и незапамятные были двумя опорами, на которых зиждилась её власть гильдмейстера. Но Мазирек оказался очередным приспешником дракона. Она могла бы самостоятельно прикончить подлого жреца, но опасалась, что без поддержки Мазирека — без поддержки Боласа — краулы и незапамятные отвернутся от неё, и она будет свергнута. Она понимала, что, если ничего не предпринять, ей придётся вновь служить Боласу. И всё равно смирилась с ролью приспешницы дракона.

Подштанник снова намекнул: — Джейс? Джейс?

— Джейса здесь нет! Его никогда не бывает там, где он нужен! — огрызнулась Враска.

В этих словах была доля правды. Джейс обещал ей, что вернётся в Равнику с подмогой. Что займёт её сторону, поможет ей сразиться с Боласом и спасти её родной мир. Но он так и не вернулся. Или, может быть, это она ушла слишком рано?

Подштанник не понял намёка, но Амелия и Малкольм услышали своего капитана чётко и ясно. Они уволокли пьяного гоблина, который продолжал попеременно орать то «капитан, капитан!», то «Джейс? Джейс?»

Враска осталась одна за столом. Одна в целой таверне, если не считать бармена, беспрестанно вытиравшего грязную стойку такой же грязной тряпкой.

В конце концов, она сделала для Гольгари лучшее, что могла, окончательно освободив свой народ от власти Боласа.

Так почему же я сама продолжила на него работать? Зачем я сражалась с Зареком?

На этот вопрос она не могла найти ответ, который бы её устроил. Раль не сделал ей ничего плохого, а она была готова убить его. Да, это можно было списать на самозащиту, но, скорее всего, истинная причина крылась в том, что он служил ходячим напоминаем о её предательстве. Или, может быть, ей просто нужно было доказать себе, что она и в самом деле то чудовище, которое видел в ней весь остальной мир.

И Раль был так зол на неё, чувствовал себя таким обманутым. Его последняя молния наверняка уничтожила бы её, если бы она не сбежала в другой мир, если бы не покинула Равнику. Навсегда.

Потому что мне больше нет места в моём родном мире.

Она знала, что не сможет вернуться в качестве гильдмейстера Роя. Без поддержки краулов и незапамятных её авторитет в гильдии быстро сойдёт на нет. И она не могла ждать помощи от своих бывших союзников после того, как предала Раля, Кайю и Гекару.

Гекара…

Гекара — последний друг, который у неё оставался — погибла, пытаясь спасти Равнику от Боласа. От Боласа и его верной горгоны Враски.

Кседдик. Гекара. Дружить с горгоной — опасное занятие, не так ли?

Кроме того, вдруг Маяк действительно призовёт Джейса? Как она сможет смотреть ему в глаза после всего того, что совершила?

Нет. В Равнике нет места для такого чудовища, как Враска...

Глава XVIII

Лилиана Весс

До чего же предсказуемо.

В окружении телохранителей-вечных Лилиана шла через площадь к Цитадели, издали наблюдая за тем, как Гидеон повёл Джейса и остальных в атаку.

Все они придерживались совершенно разных стилей. Даже две пиромантки, Чандра и Джайя, не имели почти ничего общего. Первая, с её массивными извержениями, поджаривала по двое или трое вечных за раз; вторая точными огненными выстрелами убивала врагов поодиночке, но делала это наверняка и с большей скоростью.

Их первоочередной целью было расчистить площадь: так называемые герои эвакуировали так называемых невинных с пути наступающей армии Боласа (её армии).

Мечи, кинжалы и пламя. Временны́е помехи, щиты, телекинез, иллюзии и грубая сила. Сами по себе вечные, со своей ограниченной волей и ограниченным арсеналом, имели мало шансов выстоять против мироходцев, несмотря на годы тренировок в Амонхете. Даже Лавиния была им не по зубам. Не помогало и то, что Лилиана дала им весьма туманные инструкции и почти не контролировала их действия, но она не видела причин что-либо менять. Покорение Равники было нужно Боласу, а не ей. От неё требовалось всего лишь выполнять условия контракта. Не более того.

Она смотрела, как этот расширенный состав Дозора хватает на руки беспризорников — в какой-то момент Гидеон держал сразу троих — и уносит их подальше от опасности. Смотрела, как они заступаются за прохожих, которые были слишком напуганы, чтобы защищаться самостоятельно. Смотрела, как они уничтожают одного вечного за другим. И качала головой от жалости к ним, которая граничила с отвращением.

Дозор совершенно упускал из виду общую картину. Гидеон, пожалуй, всё равно не сообразил бы, что к чему, но даже Джейс был слишком занят, спасая этих недотёп по одному. Они не сделали буквально ничего, чтобы устранить главную угрозу. Потому что вечные, повинуясь приказу Боласа (приказу Лилианы Весс), уже покидали площадь и разбредались по городу. При этом каждую секунду из портала появлялись всё новые и новые воины. Пускай Дозор и преуспел в спасении отдельных людей, он определённо не сумел спасти город. Спасти Равнику.

А что насчёт «остановить Боласа»?

Похоже, теперь об этом не было и речи.

Неудивительно, что Болас всё время побеждает. Хотя дракон уже раскрыл девять десятых своего плана, он по-прежнему умудряется водить за нос этих абсолютно предсказуемых идиотов.

И почему она вообще решила, что у них есть шанс?

Она заметила, что кивает в такт своим мыслям. Она сделала правильный выбор, положившись на свои таланты, свою хитрость, чтобы выждать время и нанести Боласу смертельный удар. Если бы она хотя бы помыслила сохранить союз с Джейсом, Гидеоном, Чандрой и остальными, то уже была бы мертва, а они всё так же с упоением рыли бы себе могилу. Отрицать это было бессмысленно. Факты говорили сами за себя.

Так почему же ей до сих пор так сильно хотелось плакать?

Глава XIX

Тейо Верада

Тейо выбился из сил. Даже в дни тяжелейших тренировок послушников, даже во время сильнейшей алмазной бури прошлым летом он ещё не возводил так много световых щитов за столь короткий промежуток времени.

И, тем не менее, он продолжал снова и снова творить геометрические формы, защищая мужчин, женщин, детей и… других существ — причём не от разбушевавшихся стихий, не от алмазов и песка, а от немёртвых воинов, — вечных, как назвал их Джейс Белерен, — нападавших с бездумной жестокостью (хотя, на его взгляд, недостаточно бездумной). Послушник Верада выколдовывал то треугольник, то четырёхугольник, отражая выпады клинков и удары палиц.

Давление, говорите?

Даже в самом дурном расположении духа аббат никогда не оказывал на Тейо такого давления. Если его щиты рухнут, погибнут люди. Погибнет Крыска.

И сам я тоже погибну!

Он понимал, что ему здесь не место. И дело было вовсе не в смертельной опасности, и не в том, что это не его битва, и даже не его мир. А в том, что он не чувствовал себя достойным находиться среди этих героических незнакомцев. Почему для этого путешествия провидение выбрало именно его? Как часто аббат Баррез сокрушённо качал головой над своим самым неспособным учеником? По меньшей мере раз в день. Любой из его друзей-послушников справился бы не в пример лучше.

Во имя Бури, ну почему не кто-нибудь из них? Или из монахов с поясами? Почему не сам аббат, в конце концов?

Возникнув словно из ниоткуда, Крыска наклонилась к нему и сказала: — Ух ты, а у тебя здорово выходит.

Тяжело сглотнув, он кивнул ей и выставил очередной щит, круглый, который растянулся перед его простёртой восточной вершиной, вовремя прикрыв двух эльфийских ребятишек, чтобы те могли спастись от преследования закованных в минерал — лазотеп, как назвал его Гидеон Джура — вечных воинов. Щит Тейо справился со своей задачей, помешав вечным добраться до их добычи. Но щит не мог уничтожить этих существ.

Убийца призраков Кайя делала это при помощи светящихся клинков. Громовержец Раль — при помощи мощных электрических разрядов. Даже Крыска ловко вскакивала вечным на загривок и тыкала своими маленькими кинжальчиками им в глазницы, пронзая то, что осталось от их мозга. Она проделала это уже четыре или пять раз. Поначалу Тейо думал, что его стошнит, но теперь он, кажется, привык даже к такому.

Они наскоро представились друг другу. Тейо познакомился с Ралем и Кайей, Джайей и Чандрой (или это были Раль и Джайя, Кайя и Чандра?), Джейсом и Гидеоном, Тефери и Лавинией, Аджани и Карном. Плюс сам Тейо и Крыска — хотя остальные, похоже, не замечали Крыску. Возможно, потому, что она не относилась к этим мироходцам, одним из которых, как бы нелепо это ни звучало, был он сам. Тейо ни разу не встречал никого похожего на Аджани или Карна. Первый чем-то напоминал минотавра, только вместо бычьей головы у него была голова большого одноглазого кота. Второй целиком состоял из твёрдого, и в то же время податливого металла. Он не мог отвести глаз от этих чудес, затмевавших собой Оазис и всё, что он когда-либо видел в Гобахане, но у него не было времени, чтобы хоть немного их осмыслить. В его ушах постоянно звучал сердитый окрик аббата: «Клянусь Западным Облаком, малец, пора возводить щиты!»

Пора было возводить щиты. Вечный лупил по его кругу бронзовым цепом, и каждый удар отдавался в руке Тейо до самого плеча. Но, хотя ему приходилось несладко, он чувствовал нечто сродни облегчению. У ударов был свой ритм, и каждому предшествовала пауза. Алмазы во время шторма не обладали и половиной подобной аккуратности. Пускай они били не так сильно, зато сыпались градом и без перерывов. Вдобавок песок мешал послушникам разглядеть хоть что-нибудь вокруг себя, а сейчас Тейо прекрасно видел каждый взмах цепа. Он обнаружил, что может вклиниваться в эти взмахи, перехватывая их до того, как они достигнут наивысшей точкой, тем самым смягчая удар.

— Эй, Тейо Икрыска! Подтолкни-ка этого сюда!

Это был Гидеон. Он, как и почти все остальные, решил, что Тейо Икрыска — настоящее имя Тейо (видимо, от волнения Тейо мямлил слишком неразборчиво, представляя себя и Крыску, и все решили, что он говорит только о себе).

— Я Верада! — пискнул он, стараясь исполнить то, что от него требовалось. Сотворив для равновесия небольшой круг за правым ухом, он направил силу устава через восточную вершину, чтобы увеличить щит в левой руке, одновременно изменяя его геометрию с круга на четырёхугольник. По его меркам это было непростой задачей, но он кое-как справился. Сумел. Окрылённый этой маленькой победой, он попробовал применить ещё один сложный трюк: задействовав обе руки, придал своему ромбическому щиту объём и пошёл с ним вперёд.

Стань геометрией!

Цеп вечного отскочил от щита под немыслимым углом, лишив монстра равновесия. Тейо наклонился вперёд и толкнул. Вечный неуклюже попятился от него, и Гидеон отсёк ему голову.

— Неплохо, — проронил Гидеон перед тем, как переключить своё внимание на нового врага.

Тейо понял, что улыбается.

Больше похвалы, чем я когда-либо слышал от аббата Барреза.

Голос аббата вновь раздался у него голове: «Не время ухмыляться, послушник! Один случайный успех ещё не делает тебя щитовиком!»

Тейо поспешно спрятал улыбку и развернул щит, чтобы прикрыть спину Джайи.

Или всё-таки Кайи?

— Нужно призвать гильдии! Убедить их вступить в бой! — прокричал Джейс, их негласный командир.

Раль подстрелил очередного вечного и крикнул в ответ: — Не уверен, что это возможно! Я могу привести иззетов — и, может быть, у Кайи получится сделать то же самое с оржовами. Он покосился на темнокожую женщину с копной чёрных кудрявых волос, наконец-то развеяв сомнения Тейо по поводу того, кто есть кто.

Лавиния закончила мысль Раля: — Остальные гильдии отступили, защищая собственные территории. Друг другу они не доверяют сильнее, чем Боласу.

— И это не считая гильдий, которые и так уже служат Боласу. Гольгари и азориусов. И ещё, вероятно, груулов.

Тейо заметил, что при упоминании азориусов Лавиния нахмурилась. Он понял, что это её гильдия, и на миг задумался, какие вообще могут быть обязанности у здешних гильдий.

По крайней мере, с гильдией плотников в Оазисе всё было понятно.

Стоя спина к спине с Кайей, которая обменивалась ударами с вечными, Тейо заметил, как между врагами проскользнула Крыска. Наклонившись к Кайе, она прошептала: — Позовите Гекару. Она приведёт за собой весь Культ.

Кайя прирезала своего вечного и, помедлив, печально покачала головой. — Гекара мертва.

— Как будто я этого не знаю! — огрызнулся Раль Зарек.