Карма. Том 1

Наемник выходил из каюты только поесть и в санузел. Разговорить его так и не удалось, да Команда больше и не пыталась – киборг обладал уникальным даром создавать вокруг себя зону отчуждения, вроде бы ничего нарочно не делая. Ни одного лишнего движения, слова, жеста – и именно это неправильно, не по-человечески! Причем с андроидом его тоже не спутаешь, кое-какие эмоции у наемника все-таки имелись, а особенно – взгляд, точнее, манера уставиться собеседнику глаза в глаза, словно непрерывно отслеживая человеческую реакцию, чтобы быть готовым ко всему: если пошутят – вежливо улыбнется, если попытаются ударить – свернет шею. А значит, вынуждая и собеседника так держаться, что здорово напрягало.

– Все потому, что у кибера нет души и наши души это чуют! – свистящим шепотом утверждала Молли, пуча глаза и страшно ими вращая в попытке вселить в друзей страх Божий. Хэл с Иветтой старательно отводили взгляды, чтобы не заржать. – Он отдал ее дьяволу в обмен на сверхспособности!

– Так надо ж было освободить место для процессора! – поддразнил ее закоренелый атеист Натан, но Молли приняла это за чистую монету:

– Во-во, а невинная младенческая душа теперь горит в аду!

– Он же фабричный, – иронично напомнил Хэл. – Значит, с дьяволом еще «DEX-компани» торговала, оптом.

– «DEX-компани» не ведала, что творит, а ОЗК плодит зло осознанно!

– Да уймись ты уже со своей эзотерикой! – поморщилась Иветта. – Сама же вечно насмехаешься над маминым ветропоклонничеством.

– У меня не эзотерика, а нормальная лицензированная религия! – Молли набожно перекрестилась. – И мы все подписывали ту петицию, забыли?!

– Ага, – смущенно буркнул Натан.

Полгода назад в обществе снова поднялась волна: запретим киборгам размножаться! Но чтобы подписать официальную петицию, требовалось пройти муторную процедуру регистрации и ввести свои реальные данные, вплоть до генокода. Мало ли в чьи руки они попадут?! Даже если только к спецслужбам – может, они эту «перепись лохов» и инициировали, чтобы сэкономить себе время и силы! Так что Натан бросил заполнение анкеты на пункте «родители матери», а Хэл даже не стал заморачиваться, понимая: дохлый номер. Кассандра уже получила автономию и крепко задружилась с ксеносами, которые не видят в киборгизации зародышей ничего ужасного. У инопланетян есть способы размножения и покруче, пожестче, когда здоровье и выживание расы в целом на три порядка важнее жизни отдельной особи.

Иветта не стала подписывать петицию принципиально, но, зная, как трепетно Молли относится к материнству, уклончиво пообещала «подумать».

Сама Иветта никаких детей не хотела. Ни модифицированных, ни обычных. Да и мужчины… Натан ошибался, киборг привлекал ее исключительно эстетически, как бывшего скульптора. Если наемник и представлял угрозу, то не ту. Симпатичный общительный парень, проявляющий к Иветте ответный интерес, пугал бы ее гораздо больше.

– Хэл, а на что ты потратишь свою долю? – в который раз пристал Натан к другу, чтобы сменить тему.

– Там посмотрим, – уклончиво ответил тот. – Не хочу загадывать, давай сперва добудем эти чертовы кри… микросхему.

Друзья заговорили уже нормально, в полный голос, хотя и раньше не особо опасались, что киборг может их подслушать. В каюте наемника почти постоянно гремела музыка, словно он сам стремился максимально отгородиться от людей. Шумновато, зато надежно, поэтому замечаний ему никто не делал. Перед тем как открыть дверь, киборг всегда выключал колонки, и это было сигналом захлопнуть рты.

– Ну хоть помечтать!

– Женюсь, – отшутился Хэл, нарочно подкинув друзьям повод поупражняться в острословии.

– Ой да ла-а-адно, тебя и так любая девка с руками оторвет! – уверенно заявила Молли. – Ты ж у нас красавчик!

Хэл польщенно хмыкнул. Ну, может, и не красавчик, но точно не урод – высокий, хорошо сложенный, с мужественными чертами лица и густыми светло-каштановыми волосами, идеально сочетающимися с янтарными глазами. Рыхловатый, белобрысо-блеклый и вечно сутулящийся Натан рядом с другом казался оруженосцем при романтическом герое, срывающем все девичьи взгляды и вздохи.

Пока не появился киборг.

– Внешность не главное, – сказал Хэл с непривычным привкусом фальши. Раньше он так подбадривал Натана, а теперь словно оправдывается!

– Бабло тем более! – пренебрежительно возразила Молли.

– Тогда отдай мне свою долю! – оживился Натан.

– Еще чего! – Молли так картинно прижала к груди руку с браслетом-коммуникатором, словно денежки уже лежали на ее банковском счету. – «Не главное», а не «не нужное!» Ну правда, Хэл, на кой тебе такая продажная жена?!

– А это смотря где покупать, – не унимался расшалившийся Натан. – У аммов, например, скоро начнется весенняя ярмарка самочек!

Иветта вымученно улыбнулась, зато остальные покатились со смеху и долго не могли успокоиться, наперебой расхваливая прелести подобного брака: жена сама и дом наплюет, и камышей насажает, и детей намечет – при необходимости аммы могут размножаться партеногенезом, без участия самцов.

– А наемнику и трешника хватило бы, вот честно! – внезапно заявила Молли, которой при слове «дом» снова стало жалко переплаченных двух тысяч. – Там работы от силы на час, и то чисто на подстраховке. К тому же киберу бабло точно ни к чему: не пьет, по бабам не бегает, личных вещей с гулькин нос. Ты, Хэл, слишком мягкий, надо было меня на переговоры посылать, я бы за две сторговалась!

– Ну иди, торгуйся! – уязвленно кивнул друг в сторону музыкальной каюты.

Молли досадливо фыркнула.

– Поздно, он уже почуял, что у нас есть деньжата! А если узнает, сколько именно, то еще больше оборзеет!

– У нас их пока нет, – с укоризной напомнил Натан, тоже боявшийся спугнуть удачу.

– Будут, – уверенно заявила Молли. – Это наш шанс, и мы его не упустим! Мы же Команда, верно?!

– КОМАНДА! – слаженно отозвались друзья на знакомый с детства клич и, победоносно вскинув руки (левша-Иветта – правую, остальные – левую), стукнулись стиснутыми кулаками. Ведущая рука – для битвы с врагами, свободная – для помощи друзьям, и они всегда могут на нее рассчитывать!

* * *

Сегодня Иветте опять приснился тот сон. Неудивительно – по мере приближения к Шебе Команда нервничала все больше, Молли тоже жаловалась, что ей какая-то муть снится и она просыпается с больной головой.

Лучше бы муть и больная голова, чем это, напоследок пригвоздившее к постели сонным параличом, когда кошмар продолжается в виде еще более реалистичных галлюцинаций, а ты даже пальцем шевельнуть не можешь.

Зато и заорать, перебудив всех, – тоже. По крайней мере, Молли продолжала сладко посапывать, а временами и похрапывать, опровергая свои жалобы на плохой сон.

Иветта немного посидела на краю койки, безостановочно оглаживая себя руками, чтобы смыть те, липкие и мерзкие прикосновения. Кошмар постепенно потускнел, стало холодно и захотелось в туалет. Последнее перевесило, и Иветта, накинув халат, вышла из каюты. Надо все-таки загнать себя к хорошему психологу, однако на это вечно не хватает ни денег, ни времени. С двадцатью четырьмя тысячами хватит всего и, может, даже удастся вернуться к творчеству… Иветта очень по нему скучала, но именно в мастерской, среди набросков, эскизов, гипсовых форм и готовых скульптур, это и случилось… Был теплый весенний вечер, Иветта возвращалась из клуба в великолепном настроении – чуть одурманенная алкоголем, но спать совершенно не хотелось, в голове роилась масса идей, надо поскорее набросать их, чтобы не забыть… Окрыленная музой, девушка спешила в свою квартиру-студию, не замечая, что за ней кто-то идет. И когда она открыла дверь…

Во сне Иветта открывала ее бессчетное множество раз.

Привычное корабельное окружение – запахи, звуки, разноцветные огоньки приборов – успокаивало, как гладящая по голове бабушка. Иветта смутно помнила настоящую Фрею, бабушку Натана – хрупкую светлую старушку, снисходительно сносившую чудачества мужа. А еще она пекла обалденные пирожки и щедро оделяла ими друзей внука. Иветта, Натан и Хэл дружили с яслей, а в шестом классе к ним присоединилась Молли – до сих пор единственная, кому удалось вписаться в эту неразлучную компанию.

Из санузла Иветта вышла уже полностью расслабленной и сонной. В полудреме, с полуприкрытыми глазами побрела к каюте, мечтая скорее нырнуть под теплое одеяло, и потому до последнего не замечала две красные светящиеся точки, беззвучно движущиеся ей навстречу.

Кажется, наемник попытался обойти Иветту справа, но она встрепенулась и шарахнулась в ту же сторону, столкнувшись с киборгом грудь в грудь. Наемник рефлекторно приобнял Иветту рукой, а почувствовав, что девушка начинает оседать на подкосившихся ногах, еще крепче прижал к себе.

Этот ад длился бесконечные четыре секунды, потом киборг равнодушно бросил: «Извини», – убрал руку, отстранился и пошел дальше.

Иветта осталась стоять посреди коридора – трясущаяся, полуобморочная, по-прежнему не способная ни кричать, ни толком дышать. А если бы она столкнулась с наемником по дороге в туалет, а не обратно, то и в луже.

* * *

Утром третьего дня в носовом иллюминаторе появилась яркая, все укрупняющаяся звезда, а к вечеру возле нее удалось различить и Шебу. Расчетное время прибытия – восемь двадцать один по корабельному времени и девятнадцать двенадцать по местному. Идеально, чтобы выспаться перед посадкой и бодрячком отправиться на дело.

Федерация громко трубила, какого расцвета достигла планета под ее мудрым руководством, но на практике никаких радикальных изменений после окончания войны не произошло. Шеба вернулась к довоенному уровню, и только. Местное население это полностью устраивало, на планете хватало и рабочих мест, и ресурсов, и относительной свободы, а по меркам Земли – хаоса и беспредела, как некогда на Диком Западе. Новые колонисты на Шебу не рвались, отпугиваемые хищной флорой и фауной, а старые успешно с ней сжились, выдавая невысокий, но стабильный прирост населения. За девять лет школы у Хэла с Натаном всего два одноклассника погибли, а у Иветты, учившейся в параллельном классе, вообще один. Молли тоже на удивление быстро привыкла, втянулась и могла на спор вернуться домой сквозь километровый язык леса, а не огибать его по регулярно зачищаемой дороге. Первый станнер шебскому ребенку дарили в семь лет, первый бластер – в четырнадцать. Правда, главным условием выживания было не ходить там, где они могут понадобиться, но кого и когда это останавливало?!

Иветта весь день пыталась убедить себя, что ничего особенного не произошло.

Умом она прекрасно понимала: наемник просто шел в санузел, она сама на него налетела. И упала бы, если бы он ее не поддержал. И поддержать симпатичную девушку лишнюю секунду – абсолютно нормально для молодого здорового мужчины, даже если они чисто деловые партнеры.

Подсознание же заполошно орало: «Он молодой здоровый мужчина, и он опасен!» – сливая воедино сон и полусон: внезапное нападение из темноты, упирающийся в бедро бугор, жадные руки, шарящие по телу…

Иветта вела себя с киборгом как можно приветливее, чтобы никто не догадался о ее истинных, идиотских, но неподконтрольных чувствах. И одновременно старалась держаться от него подальше.

После ужина, когда наемник обычно убирался в свою каюту до утра, кое-что изменилось. Киборг отнес тарелку-кружку в посудомойку и вернулся к столу, но садиться не стал, а выждал, когда все обратят на него внимание, и заявил:

– Я обдумал ваш план, и он мне не нравится.

– Что?! – ревниво вскинулся Хэл. – Почему?

За время полета Команда многократно обсудила предстоящую вылазку, последний раз сегодня утром, и киборг ни против чего не возражал – слушал и кивал, когда Хэл делал паузы, чтобы удостовериться в его внимании и понимании. И вдруг такой финт процессором! Думал он, видите ли! Тормоз трехсуточный!

– Я считаю, что лучше проникнуть на базу со стороны казармы, через ограду, – невозмутимо продолжал наемник, – а не через центральный вход, как делали предыдущие мародеры. – Натан поморщился: «авантюристы» нравилось ему намного больше. – Да, это дольше и физически сложнее, зато позволит максимально отсрочить реакцию колонии. Судя по тому, что я прочел о земляках…

Молли издала губами протяжный пукающий звук. Надо же, оно умеет читать! Она прожила на Шебе десять лет, ее друзья по двадцать два – двадцать три, а какой-то вшивый теоретик с чипом вместо мозгов пытается им указывать?!

– Нет, менять план мы не будем, – категорично заявил Хэл, пока Молли не сформулировала это куда забористее. – Опыт других… команд показал, что он рабочий, и экспериментировать слишком рискованно.

Киборг даже не попытался довести мысль до конца, заспорить или хотя бы пожать плечами – просто развернулся и ушел, что взбесило Команду сильнее всего. Ни с того ни с сего взбаламутил их и слинял, будто он тут ни при чем!

В каюте заиграла музыка. Как нарочно – одна из любимых песен Хэла, рок-композиция «Чужак»:

Я пришел в ваш мирок лжебогов-лжецарей, Продираясь сквозь ад, разрывая оковы И на шрамы меняя фальшивых друзей: Я убит, но не мертв, Так что будьте готовы!

Напевать ее в душе, воображая героем-одиночкой себя, было куда приятнее, чем слушать, как ею наслаждается киборг. Словно наемник беззастенчиво присвоил себе нечто личное, извратив его и опошлив.

– Самовлюбленный придурок! – уверенно поставила диагноз Молли.

– Просто киборг, – через силу возразила Иветта. – Ты же сама говорила: они все такие.

– Ох, чую, хлебнем мы с ним дерьма! – сокрушенно покачал головой Натан. – Что-то мне уже как-то боязно поворачиваться к нему спиной…

– И не надо, – заверил друга Хэл. – Пошлем кибера вперед, чтобы зачищал нам дорогу. Военные их для того и использовали.

– А если он снова взбрыкнет?

– Да ладно, ребята, он всего лишь высказал свое мнение. – Иветта снова заставила себя вступиться за наемника. – И не стал на нем настаивать.

– А ты, что ли, с ним согласна?! – возмущенно насела на нее Молли.

– Конечно же нет, – поспешно возразила Иветта. – Но, может, он просто не умеет общаться с людьми. Ксеносы тоже иногда такое ляпнут – хоть стой, хоть падай.

– Так пусть учится, не нам же под него прогибаться! – уже спокойнее проворчала Молли. – Да что он вообще понимает в земляках?! Они же вибрацию чуют, пока мы по ограде лезть будем, внизу вся колония соберется!

Друзья минут десять пообсуждали предложенный киборгом вариант, находя в нем все новые и новые недочеты, пока не разнесли его в пух и прах. Вот на фига лезть в то, в чем не разбираешься?! Только на посмешище себя выставишь!

– М-да, – наконец почти с сочувствием сказал Натан, – теперь ясно, почему киберы на Шебе пачками дохли! Помните, как мы в миротворце сразу три черепушки с процессорами нашли?

Иветта неосознанно поднесла руки ко рту и подышала на них теплом, как в ту зябкую летнюю ночь, когда четыре подростка не успели выплутать из леса до темноты и заночевали в древесном шатре. Останки киборгов выглядели жутковато: сплющенные комбезы, начиненные серебристой, сыплющейся из рукавов и штанин пылью – микроимплантатами, оставшимися от истлевших тел. Черепа в шлемах почему-то сохранились намного лучше, издевательски скалились сквозь прозрачные щитки, и Иветта, не выдержав, повернула их «лицами» вниз.

Поутру Молли хозяйственно вытряхнула комбезы и забрала с собой. Толкнула потом кому-то, честно поделилась выручкой с друзьями, и Иветта все отдала родителям, себе даже на шоколадку не оставила. Вроде легальный заработок, тогда многие собирали по лесам «эхо войны», но девушке потом долго казалось, будто у нее на зубах что-то похрустывает.

Разговор свернул на совместные воспоминания, и через час компания начала расползаться по каютам.

В кокпите остался только Хэл. Вместе с друзьями ушла его и уверенность в своей правоте, сменившись гаденьким ощущением, что ребята поддержали его из солидарности и назло киборгу, а не объективно.

Хэл смахнул со стола крошки и включил голографический проектор, хотя уже наизусть знал эти картинки и ролики – как добытые в инфранете (на форумах адреналинщиков можно найти схему любой заброшки), так и собственные (прежде чем решиться на рейд, друзья полетали над базой, хорошенько ее рассмотрели и засняли, насколько позволили джунгли).

Земляки завелись на базе пять лет назад. Маточник у них находился под пищеблоком, хотя никакой пищи там давным-давно не осталось. Зато он заглубленный, темный и холодный, земляки это любят и частенько обживают природные пещеры, заброшенные шахты и подвалы. Хэл запустил видео с дрона, цветное, но по факту черно-белое: блестящие от конденсата стены, усаженные разнокалиберными серо-полосатыми «ракушками». Матки как таковой у земляков не было, дать потомство могла любая особь, и ее размер зависел только от возраста.

Изображение кувыркнулось и исчезло – на дрон кто-то напал, привлеченный то ли светом прожектора, то ли движением воздуха. Земляки не могли прыгать, но в их колониях часто жили другие хищники, как симбионты, так и паразиты. Хэл о них тоже много прочел, на тех же форумах. Соваться в пчелиное гнездо охотников мало, однако все-таки находятся, медок-то вкусный! Последний адреналинщик заходил на базу одиннадцать месяцев назад и успешно вышел, хотя, по его утверждению, «на пределе, этого дерьма там выше крыши расплодилось».

Возможно, в словах наемника и был смысл, но докапываться до него и перекраивать план уже поздно. Лучше идти по проторенной дороге, все подвохи которой известны, чем продираться сквозь кусты и лазить по оградам. По крайней мере, Шеба учит именно этому. И все-таки… Нет!

Хэл решительно закрыл голограмму. Корабли посреди червоточины не меняют.

* * *

Военную базу «Иблис» расформировали в числе последних. Она находилась в лесной глуши, считалась секретной и «представляющей высокую стратегическую ценность», но в конце концов затраты на ее содержание перевесили гипотетическую пользу. К тому же технологии не стоят на месте и проще построить новую ультрасовременную базу, чем модифицировать эту. Ну а ее секретность вообще курам на смех, во время войны «Иблис» сто раз себя демаскировала и сейчас сложнее найти того, кто про нее не знает.

После ухода людей база мгновенно одичала. Без силового поля и патрулей, отстреливавших прорвавшуюся за периметр живность, природа поглотила «Иблис» за считаные месяцы. Ограду и строения обволокли хищные лианы с птицеловками вместо цветов, в бронебойных стеклах появились оплавленные дыры, а если погромыхать кулаком по уцелевшей створке дверей казармы, из этих дыр разноцветным потоком хлынет мелкая летучая живность. На излучателе параболической антенны жабой сидела жирная крапчатая сосака – и в прошлый прилет «Фреи», и в этот. Вид у нее был крайне самодовольный, словно у трубача на башне. Посадочная площадка дольше всего противостояла напору жизни, только обильно поросла лишайником, однако через несколько лет трехметровое покрытие таки растрескалось и в щелях взошли деревья с забавно сплющенными стволами. Но и щели становились все шире.

Никакой закономерности во времени прохода патруля над «Иблисом» адреналинщики не обнаружили. Скорей всего, маршрут ежедневного облета района генерировался компьютером по методу случайных чисел. Точно известно только одно: с двадцати ноль-ноль и до шести пятидесяти патрулей можно не опасаться. Светает в это время года примерно в шесть, темнеет ближе к двадцати двум. Значит, вечер. Тогда и времени на операцию больше, и если Команда наследит – например, собьет антенну или подожжет дерево, отстреливаясь из бластера, – то это обнаружат только утром.

«Фрея» подлетела к базе аккурат в двадцать часов и одну минуту. На радаре было пусто, закатное солнце золотило изнанку облачной пелены, похожей на ледяную пустыню с торосами. Снежно-белой она была только сверху – когда катер пошел на снижение, за иллюминаторами почти полностью стемнело, да и потом не сильно рассвело. Низкие грозовые тучи клубились до самого горизонта, в какую сторону ни глянь, но дождя пока не было. Может, и не пойдет или пойдет только ночью.

Для парковки выбрали уже намоленное местечко под аркой из двух склонившихся друг к дружке и намертво сплетшихся макушками деревьев – не то смертельных врагов, не то страстных любовников. «Фрея» заплыла под них, как в ангар-ракушку, аккуратно и плавно, но в момент посадки раздался такой жуткий грохот, что сосредоточенный на приборах Натан чуть инфаркт не словил, вообразив, что по катеру пальнули или он сел на мину.

– Что это?! – взвизгнула Молли.

– Гром, – равнодушно сообщил стоящий у иллюминатора киборг. – Хорошо.

Хэл кивнул. Перед грозой живность обычно затихала, залегала по уютным логовам, да и в ливень не шибко любила шастать. Но если ненастье затянется, то некоторые хищники, наоборот, взбодрятся и выйдут на охоту, так что медлить с рейдом, набираясь отваги, не стоит.

По сравнению с корабельным воздухом шебский казался теплым и липким, хотя за бортом температура была ниже на несколько градусов. Влажность высокая и никакого ветра. Тучи застыли на месте, как выстроенные на передовой войска, ожидающие сигнала к атаке. На деревьях набухли гроздья бутонов, источающие аромат даже сквозь плотно сомкнутые чешуи. Через пару дней хорошей погоды или неделю вот такой они откроются, и планета на все лето утонет в дурнотном запахе пыльцы. Забавно, что у тех, кто родился на Шебе, аллергии на нее никогда не возникало, страдали только приезжие. Как будто сама планета придирчиво делила людей на свой-чужой.

Иветта покосилась на сосредоточенно осматривающегося наемника. Интересно, он на Шебе вылупился, или как там это у них называется? Или у киборгов аллергии вообще не бывает?

– Во изрыли, – заметила Молли, указывая станнером на многочисленные ямы и кучи земли, хаотично рассеянные вокруг ограды. – Надо было дымовуху прихватить.

– Может, еще фальшфейер для полиции? – саркастически буркнул Натан, прижимая к груди дедово ружье.

Громоздкое и неудобное, в умелых руках оно давало фору современным эргономичным бластерам, как у Иветты с Хэлом. А еще очень эффектно выглядело, поэтому Натан усиленно с ним тренировался.

Про дымовуху вообще-то подумали все: выкуривать «кротов» – любимое развлечение шебской ребятни. Выбираешь нору пошире и поглубже, кидаешь туда зажженную петарду и чем-нибудь накрываешь дыру, обычно старую куртку набрасывали. Через несколько секунд изо всех кротовин начинает валить густой красный дым и выскакивать твари размером с собаку, отнюдь не слепые и беспомощные, но временно дезориентированные. Их тут много должно быть, матерых, крупных. Вон не только ходов накопали, но и лежек – ям размером с ванну.

– Да ладно, пошутить уже нельзя! – Молли сочно сплюнула, наградив себя за долгое воздержание. Она тоже предпочла бы плазменное оружие, а не парализующее, но станнер не требовал от стрелка идеальной меткости, бил широким лучом и порой оказывался эффективнее бластера. – Ну что, шевелим копытами?

Хэл посмотрел вперед, на прямую и обманчиво пустую дорогу от «гостеприимно» распахнутых ворот до сердца базы – командного центра, частично загороженного столовой и ангарами. Плоскоствольные деревца росли линиями по щелям, как направляющие в пинболе. Вверху клокотало и урчало серое небо, выбрасывая протуберанцы водяного пара. Темновато, черт побери, видимость ощутимо упала. Но для тепловизоров еще рано, они пригодятся уже внутри склада – яркие лучи фонариков будут раздражать и привлекать ее нынешних обитателей, как тот дрон.

Хэл поправил визор, пока сдвинутый на лоб, и призывно вскинул руку: