Туман

Александр Филевский

Туман

Он знал, что миллиарды и миллиарды

ничего не знают и ничего не хотят знать,

а если и узнают, то поужасаются десять

минут и снова вернутся на круги своя.

А. и Б. Стругацкие, Пикник на обочине

Видел ли я гостей с других планет? Да, я видел их. Встреча с пришельцами стала самым замечательным событием в жизни глубокого старика, пережившего несколько войн и революций и преодолевшего путь от обычного лондонского беспризорника, сына бывшего солдата-пьяницы, до хозяина судоходной империи.

Это случилось, когда пиратское судно "Орлиное крыло" шло к берегам Лондона, чтобы получить новый патент на каперство от английской короны. Заложенный в 1640 году, корабль уже к середине века стал легендой Карибского моря. По всей Тортуге ходили слухи о дьявольской удачливости капитана Генри Грейхэма, и моряки дрались за место на судне, когда оно бросало якорь в бухте перед очередным рейдом.

Постоянным гостем на корабле была Эмилия Блэквуд — красивая леди с аристократическими чертами лица и волнистыми волосами золотистого цвета. Мне, тогда еще совсем мальчишке-юнге, она представлялась лучезарной солнцеликой богиней, случайно оказавшейся среди простых и недостойных ее взгляда смертных. Девушка принадлежала к высшему свету, не знавшему тягот и невзгод низов, но жажда приключений и нрав авантюристки привели её на пиратский корабль. Видимо, молодость и праздность роскошной жизни требовали пикантных любовных историй и захватывающих дух приключений без риска для жизни, и плавание вместе с непобедимым Генри Грейхэмом представлялось ей именно таким предприятием.

Все началось на полпути из Нового Света в Англию, когда одним хмурым утром мы нашли на палубе тело матроса, лежащее в крови. Многие моряки указывали на молчаливого Эйбелла Хэрриса, который накануне ссорился с покойным.

— Эйбелл Хэррис, ты обвиняешься в убийстве! — заявил капитан Генри Грейхэм, стоя впереди встревоженной толпы.

Эйбелл сдержанно ответил:

— Капитан, я невиновен. Видит Бог, Роджерс был редкой скотиной, но я и пальцем бы его не тронул…

— Око за око! Вздернуть паскуду на рее! — роптали матросы, сверкая злобными взглядами.

— Подождите! — вмешалась леди Эмилия, — у него есть право на суд — дождемся прибытия в Лондон, чтобы передать его властям.

— Вздернуть! Вздернуть!.. — напирала толпа.

— Почему ты молчишь, Генри Грейхэм! — возмутилась Эмилия. — Неужели знаменитый “Корсарский лев” позволит вот так просто растерзать человека?!

Топла продолжала напирать. Ее сдерживали лишь самые преданные соратники капитана. Обвиняемый Эйбелл Херрис стоял за их спинами, в ужасе косясь на скрюченные пальцы самых ярых матросов, которые пытались дотянуться до его горла. Прогремел выстрел: Генри Грейхэм разрядил один из пистолетов в воздух. Все замолчали и уставились на своего капитана.

— Леди Эмилия права. Мы передадим его суду, когда достигнем Лондона, — после минутной паузы нехотя сказал Генри Грейхэм.

— Но, капитан, законы братства требуют повестить ублюдка, вспороть ему живот, а потом пустить поганый труп на корм рыбам! — возразил один из матросов.

— Посадим его в трюм. Его повесят в Лондоне после суда, поэтому законы братства нарушены не будут, — ответил капитан, хмуро поглядывая на Эмилию Блэквуд.

Толпа зароптала, но, подгоняемая соратниками капитана, начала нехотя расходиться, продолжая перешептываться:

— Околдовала капитана, точно вам говорю…

— Ведьма…

— Помяните мое слово, мы еще хлебнем с ней горя…

— Покойник на борту — плохой знак…

— Этот корабль проклят…она ведьма…

*****

Позже, натирая палубу возле каюты капитана, я услышал голоса из приоткрытой форточки. Каюсь, притаился и начал подслушивать. Вот, что мне довелось разобрать:

— Эмилия, ты должна понимать, насколько это опасно! Команда на гране бунта! Она уверена, что Хэррис — убийца. Мне следовало…

— Я не могла просто стоять в стороне, когда ты решил отдать его на варварскую казнь! Нельзя идти на поводу у кровожадной толпы!

— Ты считаешь, что вправе вмешиваться? Это корабль, Эмилия! Капитан здесь — я, и мои решения должны быть окончательными! Тут нет места мягкости и сентиментам! Чтобы сохранить команду сплоченной, приходится принимать жесткие решения.

— Я всегда была готова поддержать тебя в трудную минуту. Но, право же, я теперь сомневаюсь, тому ли человеку отдала свою душу и сердце!..

— Эмилия!..

— Ах, оставьте меня!

*****

На следующий день корабль вошел в густой туман. Дальше десяти-пятнадцати шагов ничего не видно — сплошная белая пелена. Стрелка компаса принялась странно вращаться, словно ее раскручивала какая-то дьявольская сила. Раньше в этих широтах никогда не было подобной чертовщины, из-за которой мы совсем сбились с курса и заблудились.

Прошла неделя, а туман все висел над палубой и компасы крутились как одержимые. Ропот матросов о том, что все это проклятие, наведенное Эмилией, стал переходить в свирепые выкрики.

— Она приносит несчастье!

— Эмилия — ведьма!

— Вздернуть сучку!

Вся палуба "Орлиного Крыла" заполнилась матросами, которые сотрясали кулаками и что-то кричали. Кто-то забросил веревку на рею и начал мастерить петлю под одобрительный свист и возгласы. Сквозь оглушительный гул прорвалось:

— Взять ее! Она в каюте капитана! Взять ее, ребята!

Толпа потекла во внутренности корабля, заполнив все пространство перед каютой капитана и увязнув в живом заслоне из еще верных Грейхэму матросов. Силы были неравные: толпа продолжала напирать, подпитываемая набивающимися с палубы пиратами. Бунтовщики постепенно протискивались к дверям каюты, где пряталась Эмилия.

— Выдавай нам ведьму! Она прокляла корабль! Повесить ее на рее!

Дверь каюты отворилась. Навстречу шагнул капитан с пистолетом над головой.

— Молчать! — проорал Генри Грейхэм.

— Заткнитесь! Он сейчас что-то скажет, — выкрикнули из толпы.

Спустя минуту гул утих.

— Я капитан Генри Грейхэм! Я “Корсарский лев”, с которым вы бороздили…

— Выдай нам сучку! — перебили Грейхэма.

— Кто это сказал! Покажись! — крикнул капитан в ярости.

Через толпу протиснулся Уильям Харпер, бывалый морской волк, который встал напротив Генри Грейхэма.

— Это сказал я, капитан. Выдай нам Эмилию по-хорошему, не доводи до греха… — просипел Харпер с ухмылкой, — пожалей себя и ребят. Мы все равно получим свое, но лучше без боя и крови…

— Да, выдавай Эмилию! — закивала толпа, — лучше без крови! Нам нужна только Эмилия!

Грейхэм хмуро оглядел команду и сказал:

— Ну что же… вы хотите Эмилию? Вы получите ее… через труп вашего капитана, который пять лет сражался с вами бок о бок, который не раз спасал ваши жизни и который не раз был спасен вами — моими верными товарищами…

— Выдай сучку!.. — выкрикнул кто-то из толпы, но тут же застонал от боли, получив удар в брюхо от соседа. — У-у-у…

Снова повисла тишина. Грейхэм продолжил:

— Я не буду устраивать резню между своими людьми на моем корабле: вы все мои братья! Хотите Эмилию? Будет вам Эмилия, если Уильям Харпер станет капитаном. Он выдаст вам ее, если станет капитаном.

После этого он обратился к Харперу:

— Сразись со мной в честном поединке! Если победишь, то достоин командовать “Орлиным крылом” и вести этих парней к добыче и славе! И я прямиком из ада буду помогать вам в делах! И встречу там Эмилию, с которой вы сделаете то, что скажет новый капитан. Нужно всегда слушаться своего капитана! Иначе “Орлиное крыло” зальется кровью, даже не вступив в бой с настоящим врагом. Прими мой вызов, Уильям Харпер, и стань капитаном, если достоин этого! Достоин ли ты, покажет честная схватка!

— Капитан дело говорит!

— Соглашайся!

— Докажи, что не трус!

— Принимай вызов капитана! Не будь трусом!.. — загудела толпа.

Уильям Харпер нехотя согласился.

*****

Дуэлянты вышли на палубу, а вся команда собралась вокруг них. Генри Грейхэм и Уильям Харпер встали напротив друг друга. Атака была одновременной. Шпаги скрестились, и, поменяв направление ударов каждая, вспороли кожу на предплечьях обоих соперников. Начиная истекать кровью, дуэлянты действовали с особой осторожностью: любая ошибка, любая новая рана могла стать роковой.

Капитан и Харпер были достойными соперниками. Они обменивались выпадами как опытные танцоры, пытаясь обнаружить слабости в стиле боя противника. Но усталость накапливалась. Видно было, что капитан чуть более вынослив. Харпер начал подседать, его движения становились ватными, а походка — как у перебравшего пьяницы.

— Сдавайся! — выкрикнул капитан.

Харпер кивнул ему в знак согласия, обессиленно опустил клинок, но в следующее же мгновение атаковал, пытаясь застать противника врасплох, и напоролся животом на шпагу капитана. Толпа охнула. Харпер выронил клинок и рухнул на колени.

— Врача! — крикнул капитан.

— Не надо врача… — криво улыбнулся Харпер, приоткрывая прижатую ладонями рану и заглядывая в нее: оттуда хлынула черная кровь, — здесь нужен священник… хочу исповедаться…

— Принесите распятье, — сказал капитан.

Подошел матрос с потертым деревянным распятьем и потрепанной, вспухшей от морского воздуха Библией.

— Я плохой человек, ребята… все… довольно плохих дел. Надеюсь, после своего признания я буду вариться в котле не таком уж горячем… так вот… это я убил Билла Роджерса: ночью на палубе мы играли в кости, и я заметил, что он жульничает. Эйбелл Хэррис невиновен. Выпустите его из трюма. Слушайтесь капитана: он хороший человек. И молитесь о спасении ваших душ. Да пребудет с нами милостивый Господь…

Харпер качнулся, рухнул на бок и обмяк, весь залитый черной кровью.

*****

Туман продолжал держать "Орлиное крыло" в своих цепких лапах.

— Ты и правда думаешь, что она ведьма и навлекла на нас эту чертовщину? — спросил один из моряков, обращаясь к другому.

— Я больше не знаю, что думать, — ответил другой матрос.

— Говорят, люди перед смертью знают что-то большее, чем остальные… — сказал еще один пират, — Харпер наставлял молиться Богу. Наверное, нам и правда остается только помолиться о спасении душ. Когда припасы закончатся, мы должны быть сильными, чтобы умереть по-человечески, а не превратиться в зверей и начать жрать друг друга с голодухи в этом чертовом тумане.

И они молились. Молились все. Они молились уже не о спасении тела, но о спасении души. Морские разбойники, лихой народ, собравшийся вместе со всех уголков мира, чтобы почаще драться и побольше награбить, перед дыханием смерти уже не думал о богатствах и наживе. Они думали только о душе, прося Господа дать им сил, чтобы умереть в мире и не сожрать друг друга, когда придет голод. На седьмой день молитвы туман стал рассеиваться.

*****

Вся команда вышла на палубу. Кто-то стоял на коленях и молился, кто-то замер от страха, не в силах пошевелиться от увиденного: океан бурлил, словно воду в нем кипятили. Тут и там на поверхность что-то всплывало. Похоже это было на спины китов, но имело более округлую форму и большие размеры. Сотни всплывших предметов один за другим повыпрыгивали из воды, оставляя за собой гигантские пенящиеся и опадающие горы. Превратившись в сверкающие полированные шары, предметы устремились в небо и, уже став яркими звездами где-то в далекой синеве, исчезли.

— Знамение! — раздавались взволнованные голоса.

— Господь посылает нам предупреждение из-за наших грехов!

— Второе пришествие близко!

— Пора вернуться на путь добра!

— Довольно пиратствовать!

— Возвращаемся к честной жизни!

В ту минуту я стоял недалеко от капитана Грейхэма и леди Эмилии и, как обычно, подслушивал.

— Что это было? — еле уловил я слова Эмилии.

— Не знаю. Быть может, это такие же путники, как мы, просто ходят по другим океанам, — ответил Грейхэм.

— Жуткий туман — из-за них? Зачем они его на нас напустили?

— Не думаю, что им есть до нас дело, — сказал Генри Грейхэм, глядя в синее небо, где исчезли светящиеся точки. — Наверное, мы для них то же самое, что для нашего корабля косяк рыбы, случайно оказавшийся на курсе… в любом случае эта встреча пошла нам на пользу, — добавил капитан, вглядываясь в умиротворенные лица молящихся матросов.

Когда таинственные шары улетели, стрелки компасов снова стали показывать Nord. Придя в себя, команда заработала снастями, и корабль взял курс на Лондон, чтобы получить очередной патент на пиратство.