XVII. Аббат

Александр Башибузук

XVII. Аббат

Пролог

— Опять скрипит потертое седло…

Я про себя чертыхнулся и прогнал из головы надоедливую песенку. Обернулся и глянул на покачивающего в седле Саншо.

— Первым делом поднять все бумаги по доходам и расходам за последние пять лет… — бубнил себе под нос мой слуга.

Я невольно улыбнулся. Баск готовится вступить в должность эконома аббатства, которую я ему обещал. Ну что же, обещал — значит выполню, парень он тороватый и верный, так что от такого решения будет только польза.

К слову, он тоже принял постриг, причем добровольно. Вот же судьба коленца выкидывает? Когда меня занесло в тело шевалье де Бриенна, я даже в страшном сне не мог представить, что стану аббатом.

Да уж…

Впрочем, что случилось — то случилось. На самом деле не худший вариант. Спокойная, полная достатка жизнь, что еще надо чтобы встретить старость? Все интриги, заговоры, дуэли и прочую подобную хрень побоку. Хотя, почему-то мне кажется, что очередные выбрыки судьбы все еще впереди. Но не буду забегать вперед, а вдруг повезет?

Неожиданно вспомнилась недавняя встреча с моим старым знакомцем шевалье де Брасом. Я еще когда увидел его первый раз сразу понял, что он очень непростой человек, но все оказалось гораздо сложнее. Ладно с его похождениями, но откуда он знает русский язык? Причем, явно его современный вариант? Попаданец, как и я? Да уж, очень неожиданно. Впрочем, почему нет? Меня же зафитилило в средневековые ебеня, почему кого-то другого не могло?

Мелькнуло сожаление о том, что я не попытался выяснить это наверняка, но я сразу откинул все сомнения. Может показаться, что все попаданцы автоматически становятся друг другу если не братьями, то уж точно единомышленниками и соратниками, но на самом деле все совсем не так.

Во-первых, все люди разные и представление о своей жизни у них тоже разные. Мало ли что у него в голове?

Во-вторых — свою историю я не доверю никому. Это сейчас смертельно опасно, на минуточку, семнадцатый век на дворе. До сих пор людей на кострах жгут. И буде всплывет тайна о моем попадании, хлопот не оберешься, в лучшем случае признают бесноватым и сгноят в монастырском подвале, а в худшем, сами понимаете. Если случится еще раз встретиться, тогда и думать буду, а пока пусть едет по своим делам. А я по своим…

Я повертел головой по сторонам, нашел покосившийся каменный столб на перекрестке дорого и отдал команду.

— Думаю, пора переодеваться. Заодно перекусим и дождемся твоего братца.

— Как прикажете, святой отец… — Саншо с готовностью свернул на полянку возле дорожного знака.

— Чего? Как ты меня назвал? — я недоуменно на него уставился, но тут же вспомнил кто я есть сейчас и рассмеялся.

Ну да, все верно, я и есть сейчас святой отец, черт побери.

На опушке журчал небольшой ручеек, рядом с ним я и спешился. Привязал лошадь и несколько раз с наслаждением потянулся, а потом присел на замшелый валун.

Саншо быстро сгрузил поклажу с заводной лошадки, а потом расстелил походную скатерть и принялся сервировать обед.

Я немного понаблюдал, как он ловко пластает запеченную баранью ножку, а потом снова углубился в свои мысли.

Итак, нежданно-негаданно мне досталось во владение аббатство Руамон.

Судя по тому, что я знаю об этом аббатстве, кардинал сделал мне воистину королевский подарок.

Основал его еще в тринадцатом веке сам король Людовик VIII, но строительство началось уже при Людовике IX и тот выделил на его строительство внушительную сумму в сто тысяч ливров, почти две трети доходов монархии. Построили его в рекордные сроки, причем сам король участвовал в строительстве, таскал камни и мешал раствор. А когда аббатство построили, король определил его в качестве места упокоения членов королевской семьи умерших во младенчестве. А еще, щедро наделял землями. Так что владения у аббатства сейчас очень большие. Фактически вся земля вокруг города Аньер-сюр-Уаз, да и сам город принадлежит аббатству.

Звучит просто шикарно, но есть одно «но». Аббатство на нынешний момент находится в упадке. А еще, мне порекомендовали уделить особое внимание нравственной жизни монахов, которая требует особого надзора. То есть, как я подозреваю, работы непочатый край. Ну что же, придется наводить порядок. За мной не заржавеет.

Неожиданно неподалеку раздался разговор.

— Ну не скажи, — сварливо бурчали пронзительным тенором. — Девки у мадам Луизы отрабатывают до последнего денье. Вон вчера, Мария мне чуть мозги через хер не высосала.

— Но дорого! Дорого, святые угодники! — возразил ему хриплый бас. — Куда ломить такую цену? Нас они должны обслуживать бесплатно!

— Это точно! — согласно прошепелявил третий. — Доход с борделя кто получает? Правильно, наше аббатство…

Я насторожился. Какой доход с борделя? Какое аббатство?

— Вот только куда этот доход девается? — возмущенно проскрипел тенор. — Все в карман отцу Бонифацию идет. А нам что достается?

Из кустов на полянку выбрела живописная троица в замызганных серых рясах. Здоровенный небритый толстяк с узловатой дубиной, на которую опирался как на посох, длинный и худой, похожий на гориллу, с побитым оспой носатым лицом, тащивший на плече мешок и третий — маленький, широкоплечий коротышка, с шикарным фингалом под глазом и мясницким тесаком за веревкой, заменяющей пояс.

— Это кто здесь у нас? — прохрипел длинный, подозрительно уставившись на нас.

Саншо глянул на меня, но я отрицательно качнул головой, приказывая не форсировать события.

— Вы что здесь делаете? — задиристо поинтересовался коротышка. — Это наша земля!

— А значит, придется сделать взнос… — поигрывая дубиной, сделал вывод толстяк.

— В пользу кого взнос? — вежливо поинтересовался я.

— В пользу святой общины Руамон! — пафосно ответил коротышка. — А ну показывайте кошели! Живо! — он взмахнул тесаком.

— Пристало ли монахам заниматься обирательством добрых прохожих? — я улыбнулся, а сам чуть не расхохотался.

Охренеть и не встать, монахи моего аббатства грабят путников. Чувствую, с этим «королевским подарком», Ришелье сильно мне подкузьмил, скотина церковная.

— Это не обирательство, а пожертвование… — длинный задумался. — Добровольное пожертвование! Вот!

Я немного поколебался, решая, как поступить: сразу убить наглецов либо сначала покалечить.

Но так и ничего не решил, потому что послышался приближающийся топот копыт и к нам выехали шестеро всадников, тоже в монашеских рясах.

— Святой отец! — обрадованно воскликнул плоскомордый верзила. — Наконец мы вас догнали. А это еще кто? — он тронул своего жеребца и наехал на коротышку. — На первый взгляд монахи, но выглядят словно мы…

Остальные весело заржали, а у монахов-грабителей совсем наоборот, веселья и запала поубавилось.

Неожиданные визитеры выглядели жутковато, несмотря на свое монашеское облачение. Они еще больше были похожи на разбойников, чем стоящая передо мной троица.

Помня просьбу Саншо взять под крылышко его братца Мигеля и его архаровцев, я все-таки вымолил для них прощение, правда сначала устроил так, что их всех упекли в тюрьму люди прево. А уже потом я их вытащил, правда при условии пострига. Разбойнички сделали правильный выбор: в само деле, когда перед тобой маячит виселица, прийти к Богу совсем нетрудно.

А по итогу, забрал братву с собой в качестве силовой поддержки. Вот и пригодились.

— Вяжите их, — коротко приказал я.

— Да как вы смеете! — возмутился длинный. — Мы монахи святой обители Руамон! — но тут же заткнулся, при виде уткнувшегося ему в лоб ствола аркебузы.

— И мы монахи святой обители Руамон, — заржал Мигель. — И что с того? А этот достойный кавалер — настоятель сией обители, святой отец Антуан де Бриенн.

Я скромно поклонился.

— Господи помилуй… — синхронно ахнули незадачливые грабители и уже через несколько минут отправились связанные по рукам и ногам отдыхать в кусты.

Дальше мы славно перекусили, я переоделся в шелковую фиолетовую рясу, а потом отправились в чертово аббатство, куда очень скоро благополучно и прибыли.

Аббатство на первый взгляд внушало уважение, во всяком его стены и ворота, очень похожие на крепостные.

Но в эти ворота пришлось ломиться очень долго, никто открывать не собирался. Пришлось одному из людей Мигеля перелезть и открыть самому.

Меня встретил богатырский храп, доносившийся из сторожки рядом с воротами. Заглянув туда, я увидел тщедушного монашка сладко дремавшего в обнимку с кувшином вина.

— А-а-а!!! Не догоните, не догоните!.. — мимо с заливистым визгом промчалась голая сисястая девица, за которой по пятам прорысили еще пара в жопу бухих монахов.

— Бля… — мои эмоции выразились в коротком слове на родном и могучем.

— Мне здесь уже нравится! — загоготал Мигель, но тут же заткнулся при виде моего лица.

— Охо-хо, — печально вздохнул я. — Работы непочатый край. Начать и закончить.

Вот так примерно и началось мое вступление в должность аббата…

Глава 1

Ничего не помню из свой прошлой жизни, разрозненные обрывки не в счет, но, скорее всего, я имел какое-то отношение к армии. Почему? Да потому, что при виде жуткого бардака во вверенном мне подразделении меня чуть не разорвало от священного и праведного гнева.

А в голове сразу сложился план по устранению недостатков. Довольно примитивный, но очень эффективный план и до слез знакомый каждому строевому прапорщику. Все просто, катать квадратное, носить круглое, копать вот отсюда до рассвета и так далее и тому подобное. Просто великолепно прочищает мозги и приводит к повиновению. Как говорится: живи по уставу, завоюешь честь и славу. От хорошего солдата должно вонять дерьмом и потом, в противном случае в расположении начинается разброд и шатание. Сейчас в роли солдат выступают монахи, но сей факт ничего не меняет, к тому же разницы между ними почти нет.

— Только не убиваете никого, ваше преподобие… — обеспокоенно прошептал Саншо.

— Чего? — я вынырнул из размышлений и уставился на него.

— У вас просто такое лицо стало, — пояснил баск. — Обычно вы после такого кого-нибудь убиваете.

— Не беспокойся, пока не собираюсь, — буркнул я в ответ.

Мне и правда хотелось зарезать первого попавшегося под руку обитателя аббатства, но начинать свое правление с убийств не хотелось. Опять же, сан священника накладывал свои ограничения, так что теперь так просто шпагой не помашешь.

Я несколько раз глубоко вздохнул, сдерживая бешенство и обернулся к пленным монасям, которых сбросили с лошадей на землю.

Вся наглость из них уже испарилась, теперь они только испуганно пялились на меня и о сопротивлении даже не помышляли.

— Вы же понимаете, что для аббатства началась новая жизнь.

— Мы понимаем, ваша… — испуганно начал один из пленных, но тут же громко охнул и заткнулся, получив башмаком под ребра.

— Говорить только с разрешения его преподобия, — флегматично заметил Мигель, поигрывая дубиной.

Я кивком поблагодарил его и продолжил.

— И теперь вам предстоит решить, как жить и какое место занять в этой жизни. И хочу напомнить, что я обладаю в стенах этого аббатства абсолютной властью. Настолько абсолютной, что могу навечно заточить в темницу. А сейчас упрощу вопрос: так с кем вы?

— Его милость очень щедр к своим людям, — прогудел брат Саншо, для лучшего понимания сдобрив свои слова еще одним пинком. — Но строг, так что…

Пленные дружно закивали, говорить они предусмотрительно не осмеливались.

Я помедлил и милостиво разрешил.

— Говорите.

— С вами, преподобный отец!!! Мы с вами! Приказывайте.

— Прекрасно, а теперь вас развяжут, а вы покажете моим людям аббатство. Мигель — всех монахов сгоняйте в дормиторий под охрану. Буйных усмирять, но не калечить. У сакристии тоже поставь пост. Со мной оставишь двух своих, а ты… — я ткнул пальцем в пленного плоскомордого верзилу — покажешь мне дорогу в резиденцию аббата. И срочно сыщите мне местного приора, келаря и эконома.

дормиторий — спальное помещение монахов в католическом монастыре.

сакристия — ризница, место для хранения принадлежностей культа, часто использовалась как сокровищница в монастыре.

— Отец Бонифаций упразднил должности приора, келаря и эконома, — быстро наябедничал кривоногий монах. — Прежнего эконома отца Фому он запер в темницу, потому что тот спрятал все отчетные документы и теперь сам распоряжается всем сам. Помогает ему его любовничек Тома из конверсов*, редкостная скотина, ваше преподобие. Если кто ему не понравится, со свету сживет. Мы пробовали жаловаться в Сито, но там нашего аббата прикрывает тамошний эконом, потому что Фома платит ему.

конверз, светский брат в западном монашестве — лицо, принадлежащее к монашескому ордену и живущее в монастыре, но принимающее на себя только часть монашеских обетов и занятое, главным образом, физической работой.

Я всецело одобрил донос, тому что в монастыре процветает открытое мужеложество не особенно удивился, а потом приказал срочно разыскать прежнего эконома и представить оного пред мои светлые очи.

А сам направился в резиденцию местного аббата.

Падшие женщины и бухие монахи больше не попадались, монастырь словно вымер, но само аббатство даже понравилось. Старинная архитектура, большой парк, очень много зелени, ручейки и фонтанчики, тихо и уютно, правда все достаточно запущено. А еще аббатство поражало своими размерами, к примеру, только в один зал капитулов легко поместилась бы целая рота.

По пути я вдруг почувствовал просто божественный запах съестного и невольно покрутил головой в поисках его источника. Пахло чесночной бараньей похлебкой и еще чем-то очень вкусным.

Филя, то бишь пленный монашек Филлип тут же доложил, что запахи доносятся из поварни, что повар аббатства великий искусник, но слегка крутоват нравом. Настолько крут, что его даже аббат побивается и предпочитает с ним не связываться.

Я немедля сменил курс на поварню. Ну интересно же, кто там такой крутой.

И открывшаяся картинка не подкачала.

Огромная кухня просто сияла чистотой, а развешанные по стенам в тщательном порядке кастрюли и сковородки блестели аки золотые. Огромный котел весело булькал, источая умопомрачительные ароматы, а на вертелах подрумянивались каплуны.

Их живых душ наблюдался только невзрачный и хилый персонаж в белоснежном переднике и с шикарным фингалом под глазом. Он бодро шинковал лук и опасливо поглядывал в угол, где на лавке развалилась огромная туша в рясе. Туша по-богатырски храпела, а возле нее стоял впечатляющий черпак на длинной ручке.