Бэкап Междумирье

- Серое и неосмысливаемое?

- Типа того. Это, как бы, комната для переговоров. Тот же мир совсем другой, я даже не смогу тебе его объяснить.

- Ты умер, что ли?

- Ну да, типа того. Выволоцкий, сволочь, в очередной раз нажрался и прозевал морок. Убил сторожа, меня и Светку.

- Это ту длинноногую красотку?

- Ага!

- Сволочь!

- Точно! Она, кстати, со мной. Я же тут могут принимать разные формы, это для тебя прикинулся старым и немощным пьяницей.

- Понятно. И ты до сих пор утверждаешь, что это не рай?

- Не рай, Петрович, - Лурье вздохнул и поднял на просвет опустевший бокал.

- Тебя послали для объяснений. Смотрящий так и не смог перейти на нормальный человеческий язык.

- Слишком для него примитивный. Обычное дело, когда высшие суются в дела низших и получается испорченный телефон.

- Он кто, вообще?

- Эх, - Петр придвинулся ко мне поближе, кресла, оказывается, могли парить над поверхностью, - пожалуй, брат, мы начнем издалека. Иначе ни фига не поймешь.

- Давай, - я же, наоборот, спокойно откинулся на спинку. Как будто всю жизнь ожидал, что в подобии рая мне начнут на пальцах показывать самые страшные тайны Вселенной.

- Самой нашей большой ошибкой было считать, что наш мир первоначален и является нулевой точкой для всех видом измерений. На самом деле мы вторичны.

- Так это…

- Да, Мир Тьмы был до нас. Он был всегда по меркам нашего понимания. Тут проблема в том, - Лурье смешно почесал нос, - что там нет времени в нашем понимании.

- Офигеть!

- Поэтому они вечны, опять же в нашем понимании. Хотя все как бы несколько иначе. Мне сложно объяснить, еще сам не разобрался. С теми парнями, вообще, затруднительно разговаривать, они нас почти не понимают. Вот как я буду рассуждать о времени-пространстве с чуваком, который существует уже не один миллиард лет по нашим меркам? Представляешь?

- Мы то тогда им за каким хреном?

- Мы…мы изгои. Тот, кого я называю Сущность, кто-то богом или Создателем, он сбежал из того мира и сотворил наш.

- Б…я

Видимо, я выглядел сейчас совсем нелепо, Лурье коротко рассмеялся и заказал себе еще один напиток. На сухую он о серьезных материях говорить обычно отказывался. «Это плевок в вечность», «Издевательство над материей».

- Да ничего неожиданного, Вася. Я же говорил, что сказываются сложности взаимопонимания, получается некий испорченный телефон, в итоге мы видим, не то, что есть на самом деле.

- Так он…?

- Да, он пытался сказать, что откололся от Вседержателя и создал свой, собственный мир. Людишки его рассказ несколько извратили.

- Так это что? –пришел черед смеяться мне. - Получается, что мы живем в мире Дьявола, того самого Денницы?

- Не утрируй, пожалуйста, - Петр поморщился, - все не так однозначно и просто. Это уже человеки придумали себе мораль, как основу постоянства общества и присовокупили сюда религию. Сущность, как и его помощники в порождении абсолютно другого мира, они и сами не очень-то понимают, что здесь натворили. Помнишь Библию – Господь сотворил человека по подобию своему, чтобы тот помог ему же изучить созданную им Вселенную. Для этого они выбрали планету с окраины взятой наобум Галактики. В центре её такой эксперимент невозможен, слишком много там энергии. Мы же тут как в некоемом защищенном от постороннего воздействия инкубаторе, вылупливаемся, живем, мыслим, пытаемся познать себя. Хотя большинство, как и животные, проматывают жизнь бесцельно. Не зря Он поначалу не раз сносил человечество подчистую. Затем плюнул и занялся другими делами.

- Иисус?

- Точно не знаю. Могу только выдвинуть теорию, что это АОТ, автономия которого зашла слишком далеко, привнеся в общество Сущего еще больше сумятицы и непонимания. В итоге нас оставили наедине с собой.

- Слушай, у меня мозги сейчас вывернутся.

- А представляешь, что происходило в голове совершенно неподготовленного пастуха, когда к нему являлось одно из порождений той Вселенной? И что он мог понять из вороха вываленной на него информации? Да потом, и наши доморощенные мудрецы такой околесицы наворотили… Сами запутались и всех запутали. Вон сколько религий насоздавали!

- И что теперь делать?

- Снимать штаны и бегать! Короче, эти…которые с той, Темной стороны, считают наши миры своими по праву первородства. Оттого Сущность и плодит все эти Бэкапы, пряча настоящий мир среди зеркальных. Но они все равно ломаются и туда вторгается Тьма. Вернее, не вторгается, а возвращает своё.

- Так, - я отхлебнул виски и задумался.

- Ты, как я погляжу тоже времени не теряешь. Развернулся во всю ширь. Штаны не лопнут?

- Нет, - я принял решение. – Как попасть обратно? Надоели вы мне с этими комнатами для переговоров. В следующий раз пусть сам Смотрящий появляется.

- Как скажешь, - Лурье улыбнулся.

- Светке привет…

- Очнулся, милок?

Чувствую, как моё лицо протирают мокрой тряпочкой. Хочется пить, совершенно пересохло в горле, но на языке так и остался явственный вкус хорошего виски.

- Что же, больной, нас так напугали?

Слышится грубый мужской голос, кто-то берет меня за запястье, видимо, считывает пульс. Открываю глаза, как могу, осматриваюсь. Я уже в другом вагоне, здесь все как в том госпитальном поезде. Наверное, что-то вроде реанимации или для лежачих больных.

- Так, так, - высокий мужчина в белом халате внимательно на меня смотрит, - как вы себя чувствуете? – показываю на горло, мне подают стакан воды. - Осторожно, только несколько глотков. Что такое? – врач наклоняется ближе. – Вы что пьяны? Нарушаете режим, и это с подобным давлением? Скотов, это вы больному спирт предложили?

- Да что вы такое говорите, товарищ Лицман. И в мыслях не было! - Несуразный мужчина в белом халате наклоняется ко мне и шумно вдыхает воздух. – Эге! Больной-то наш принимал явно что-то благородное. Но точно не водка и не спирт, да и не самогон. Запах…Да никак это вискарь?!

- Ну раз такой специалист поясняет, значит, точно не спирт, - посмеивается, в свою очередь, доктор Лицман. – Только откуда в поезде взялся напиток благородных английских сэров?

- Откуда, откуда, ясен пень, что трофейный! С фронта же люди едут.

- Да куда вам пить, Кожин! В карточке стоит черепно-мозговая, вы уже поберегите себя, и так немолоды. Скотов, глюкозу ему и покой, понаблюдайте. А то товарищ у нас шустрый, он в поезде еще и ром ямайский отыщет.

Юмористы, блин! Закрываю глаза, затем чуть не подскакиваю до потолка! Это все мне не приснилось! Но откуда запах спиртного? Неужели в самом деле…

Внезапно вспоминаю последнюю сцену на вокзале. Нас уже вывели в общий зал, ждут остановки поезда. На деревянной скамье сидеть неудобно, поэтому верчусь, чтобы устроиться лучше и внезапно натыкаюсь взглядом на странно знакомое лицо. Вы когда-нибудь реально обливались полностью холодным потом? Как в душе, хорошо с собой в запасе уже была белая тряпочка вместо платка. Хоть выжимай! По ту сторону прохода сидел он, мой временной двойник, местный Василий Петрович Кожин. Уж не знаю, судьба это свела нас, или злой рок порождений Тьмы, но такая неожиданная встреча случилась неспроста. Теперь мне понятно и наше скоропостижное рандеву с Лурье.

Потрясение от столкновения с пространственно-временным двойником наложилось на Место Силы. Сейчас там, скорей всего, воронка для будущего прохода. Эти гады использовали меня, как проломщика между мирами. Исподтишка наблюдая за местным Кожиным, я холодею еще больше. Вот в чем, получается, моя сила, мой проклятый дар? Не за этим ли я нужен Смотрящему? Есть, короче, о чем подумать на досуге. Только будет ли он у меня с такой сумасшедшей жизнью? Кожин-два выглядит старше меня, хотя мы с ним почти одного возраста, разница всего в два месяца. Лицо более вытянуто, как будто иссохло, глаза ввалились. Человек устал от жизни и от всего происходящего вокруг. Смотрит или на пол, или просто перед собой, как будто видит там нечто такое, что другим неведомо. Эх, Вася, знал бы то, что знаю я…

Здесь, вообще, все выглядят старше своего возраста. Во всяком случае по сравнению с моим временем. Жизнь тяжелее, опять же, война проехалась по людям, как ломовая телега. Да и некогда им с собой заниматься. Это в эпоху миллениума большую часть бытовых вопросов решаются на раз-два. Многие обращают больше внимания на себя любимого, а не на общество. Дальше скорей всего будет еще хуже. Страна и социум стремительно атомизируется, коллективное похерено и предано анафеме, каждый любит только собственное «Я».

Тут еще не так. Товарищество, братство отнюдь не пустые слова, а что-то в жизни значат. Люди заняты не только собой, но и общим, у них есть единая цель. Мещанство пусть и не выкинуто, но повержено, отодвинуто на обочину и повсеместно осмеивается. Вспоминаю своих ребят из взвода и становится тошно. Там была Жизнь, а что будет дальше? Раздается громкая команда выходить, поезд прибыл. Еще раз бросаю взгляд в сторону двойника. Он также непроницаем, в форме младшего лейтенанта инженерных войск. Внезапно мы встречаемся взглядом. Его глаза неожиданно вспыхивают искренним любопытством. Но некогда, некогда, не судьба. Коротко киваю, как старому знакомому и двигаюсь к выходу.

Наверное, так и останусь в его памяти, как Дежавю. И такое бывает…

Кострома встретила туманом над Волгой, уютной провинциальностью и колокольным звоном. Видать, сегодня какой-то церковный праздник. Так ж воскресенье! Нас погрузили в старые, скрипящие автобусы и везут куда-то на окраину. Мне же надо быстро соображать - рвать когти сейчас или чуть опосля. Моё инкогнито вскоре будет раскрыто, это уже совершенно ясно. ГэБэ зря свой хлеб не ест. Хотя и на старуху…

Вывели, посчитали, начали распределять. Сестричка с любопытством взглянула на меня, видимо, заметила в карточке, что я местный, сразу стала мягче и сговорчивей, выделила мне место у окна. Скоро обед, вот поем, тогда и решу. Пока знакомлюсь с соседями, здесь разнобой, сержанты, рядовые, старые, молодые. Глубокий тыл, огромные палаты старого госпиталя.

Хоть мне и прописан постельный режим, но выбираюсь прогуляться. В первую очередь просматриваю поэтажные планы пожарной эксплуатации, на них на самом деле много чего полезного обозначено. Например, запасные выходы и лестницы. Еще отметил про себя широкую центральную лестницу, несколько закрытых на навесные замки каморок, идущую по внешней стене навесную пожарную лестницу. То есть я уже подсознательно ищу пути отхода. А что поделать? Жизнь такая пошла. Вот и нелепые отмазки появились. Куда мы, Вася, вообще, катимся?

Глава 7 Свиданьице

Первый день госпитальной жизни был потрачен на всевозможные обследования. К обеду врачи дружно постановили, что я перешел в ранг выздоравливающих и, значит, лежу в правильной палате. Раненых с поездом прибыло много, поэтому медицина меня дальше особо недоставала. Таблетки, проверка давления, процедуры. Все-таки не времена Великой Отечественной, врачебное дело ушло далеко вперед. В здешнем мире, вообще, практическая наука развивалась быстрее, пока только это не касалось космоса и ядерной энергетики, больше внимания уделялось биологии, генетике, автоматизации промышленности. Отсюда успехи в местном сельском хозяйстве и медицине.

Да, народ здесь жил также в целом небогато, но точно не голодал. Вот ни от кого ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь распространенный вид продовольствия был здесь в жутком дефиците. Госхозы, колхозы, кооперативы и артели исправно снабжали жителей города здоровой и полезной пищей. Обилие всевозможных видов мяса даже создало проблемы для рыбной промышленности, которой было сложно заставить людей не из приморских городов есть больше рыбы и морепродуктов. В этом слое также устраивались рыбные четверги, а всякие крабы и прочие деликатесы спокойно стояли в магазинах. Не понимал народ в них ни черта. Как в моем детстве – когда бабки ругались в сторону прилавков с кальмарами и креветками – «Фу, поганые лягушки!». Им, видашь, треску и палтус подавай!

- Василий Петрович, будем знакомы, - дорогу перегородил высокий худощавый мужчина в полевой форме старого образца с одинокой шпалой капитана, - меня зовут Андрей Вячеславович Вощанин, приглядываю в нашем госпитале за порядком.

- Здравствуйте, очень рад, - пожал я, в свою очередь, протянутую мне сухощавую руку.

Вощанин человеком был заметным, его френч часто можно мелькал в различных корпусах нашего лечебного заведения. Сухая и подтянутая фигура с тросточкой наперевес решительно вышагивала сразу в нескольких направлениях. Он был здесь кем-то вроде зама начальника по административным вопросам. Всегда ходил в форме, скромно обходясь обычными наградными планками вместо орденов и медалей, а также нашивками за два ранения. По слухам, последнее он получил уже в эту войну в Прусской области. Так незамысловато в этом слое обозвали Восточную Пруссию, вошедшую в состав Белорусской ССР. Кадровый офицер добился того, чтобы его не комиссовали, а куда-нибудь пристроили с пользой для дела. Что ж, вполне достойно.

- Василий Петрович, а вы знаете, что я здесь не только военный комендант и хозяйственник, но и секретарь партийной организации? Я всегда был сторонником того, чтобы наши фронтовики вступали в партию. Судя по характеру вашего ранения вы получили его на самой передовой? Осколки от гранат в тыл ведь не прилетают?

Мне стало дурно. Я понимаю, конечно, что Вощанин узнавал обо мне это по долгу службы, преследуя собственные цели, но все-таки от такого к моей персоне проницательного внимания было как-то не по себе.

- Я не могу вам все рассказать, сами понимаете.

- Что ж тут не понимать? – узкое лицо капитана расплылось в искренней улыбке. – Вторую войну тащите, имеете техническое образование, явно были не на рядовой должности. Верю, что и на юге воевали достойно! Так что не задерживайте, пишите заявление о вступлении в ряды партии, мы его тут же рассмотрим. Как только ваши бумаги придут, то и билет вручим. Кому как не фронтовикам продвигать дело коммунизма вперед?

- Спасибо, - я был несколько ошарашен натиском капитана, - я подумаю.

- Подумайте, подумайте! Да, кстати, вы же вроде местный? Хотите помогу вам со своими связаться?

- Да нет, спасибо, я уж как-нибудь сам.

- Ну, смотрите. До скорого!

Высокая фигура поковыляла дальше, смешно выкидывая вперед старорежимного вида трость. Каков проныра! Без меня-меня женили. Только его пристального внимания к собственной персоне мне и не хватало! И вот как во всей этой кутерьме найти Машу? А я ведь чувствую, что она где-то в городе. Не скажу как, но собственным ощущениям в последние месяцы я начал доверять намного больше. Эх, еще бы и научиться управлять ими правильно и в полном объеме. Это только в книгах или кино главный герой всегда знает, что делает. У меня же сложилось такое впечатление, что я действую больше по наитию или стечению обстоятельств. А как же я нашел кисловодских террористов, спросите вы? Да просто – внушил себе, что чем ближе ко злу, то горячей, дальше – холодней. В поисках вражеской летальной техники было также много схожего. Просто внушил себе, какими ощущениями заменить неприятное покалывание в голове и шее. Больно уж тяжко это было переживать в Среднерусье, когда я ощущал близость порождений Тьмы, так называемых АОТов.

Так и сейчас. Работая больше с визуальными образами, я достигал лучших успехов. Наверное, именно поэтому дизайнеры в виртуальной реальности рисуют всевозможные кнопки, создавая картинки привычных нам очертаний. Надо же человеку на что-то конкретное нажимать, в конце концов. Так пусть это будет банальная кнопка! Вот и я создал себе в мозгу несколько поисковых машин: одна для АОТов, вторая для врагов человеческого обличья и последняя для Маши. Пришлось, однако, с последней повозиться. Зато сейчас в голове красным сияет – «Близко»! Ага, близко локоток, да не укусишь. Кострома все-таки не деревня какая, а город и не самый маленький. Не буду же я бродить по всем улицам, используя собственный мозг как локатор? Хотя есть одна идея.

Небо невероятно близко, прямо над головой, темное, в какой-то бахроме из грязи и клубов дыма. Видимость снижена до метров трехсот, все расплывается в странной темном тумане. Да и на что тут смотреть? Кругом одни развалины, в которых даже не угадываются очертания зданий и сооружений, так все вокруг страшно разрушено. Кучки битого камня и кирпича, истлевшее дерево и…кости, кости, человеческие кости. Черепа хрустят под ногами, и ты понимаешь, что здесь одномоментно умерли сотни тысяч людей. От ужасного, бесчеловечного оружия, без сомнений, примененного настоящими исчадиями ада. Даже Тьма не позволяла себе такого. Мы были для её порождений чуждыми, но все-таки отчасти своими. Этакий вот дуализм понятий и сомнений. Они на самом деле не хотели нас уничтожить полностью, как антивоплощения себя же. Мы и так могли сделать это сами. Заблудшие дети странной Вселенной. Были так уверены, что венец Творения, вершина эволюции, а на самом деле уродцы, на которых показывают пальцами в базарный день. Стоит ли, вообще, существовать человечеству? Нужны ли его усилия и энергия во Вселенных. Это мы и есть Мир Тьмы!

Где это я? Что это за город? Я полностью уверен в том, что этот мир так же реален, как и мой. Просто ему не повезло. Здесь изобрели атомную бомбу и с нелепым для человечества удовлетворением применили её. Это кем надо было быть, чтобы даже замышлять подобное? Хладнокровно планировать уничтожение миллионов гражданских людей, женщин, детей, стариков. Вычисляя, сколько их умрет сразу, а сколько через несколько дней. Это даже людоедством назвать нельзя, это за гранью добра и зла. Но ведь все эти генералы, ученые, инженеры спокойно жили между нас, имели почет и уважение, достойное место в обществе, и оставили после себя такое же помеченное злом потомство. Я смотрел на уничтоженный мир сквозь мутные стекла, дыхание прерывалось, так страшно было находится в подобном месте. Это же не голливудский блокбастер, после которого ты выйдешь на улицу и вдохнешь свежего воздуха, увидишь солнце. Это ужасающе реально. Только зачем мне это показывают? Чтобы доказать ущербность нашей Вселенной? Человечества, как факта в ней? Так я и так в курсе.

Вскочил с койки, буквально обливаясь потоками холодного пота, разбудив своим судорожным дыханием кого-то в палате. Успокоил товарища, что не помираю и вышел в коридор. Морозная серебристая луна пробивалась сквозь неплотный строй облаков, добавляя к дежурным лампам свой призрачный свет. Я долго ходил по коридорам, вызывая справедливый ропот медсестер, но ничего не мог с собой поделать. Это страшное видение было неким знаком с той стороны. Неужели в каком-то из миров дело дошло до подобного, и случилась ядерная катастрофа. Ведь я не видел и совершенно не чувствовал там какого-либо присутствия Тьмы. Нечего ей было делать в том царстве тотальной смерти.

Этот мир пока был лишен ядерного оружия. Его разрабатывали, но катастрофа 1942 года, произошедшая в Университете Колумбия, что расположен в районе Манхеттен, надолго поставила этот проект вне закона. В один миг практически не стало половины крупнейшего города Америки. До сих пор в радиусе ста километрах от него почти никто не живет. Что там случилось на самом деле до сих пор неизвестно, исследования в сфере ядерных технологий были надолго заморожены. Только к концу пятидесятых с общим развитием теоретической физики и химии они были продолжены, только уже в большей тайне и в отдаленных от населенных пунктов местах. Оно и понятно, даже продвинутый ученый будет теперь опасаться неизведанного. Ну а раз нет ядерного оружия, то и современных средств его доставки. Погоня в космос в моем мире была обусловлена в первую очередь созданием межконтинентального ракетного кулака. Что толку кидать на такие расстояния обычную взрывчатку? Поэтому покамест развивались ракеты противовоздушные и управляемые для авиации и флота. И надо сказать, в этом местные достигли определенных успехов, опередив мое время лет на десять. Особенно вырвался вперед СССР, доказав в этой войне, что его ПВО лучшее в мире.

Америка же вышла из Второй Великой, так назвали здесь Вторую мировую войну, сильно ослабленной. Взрыв в Нью-Йорке здорово ослабил позиции Штатов, пошатнулась сама экономическая мощь страны, ведь в этом городе были сосредоточены огромные финансы, а также их хозяева. Одномоментное уничтожение сотен видов финансовых рычагов и регуляторов, архива всевозможных бирж, а также золота и драгоценностей, хранившихся в банках. Такого мировая экономика еще ни разу не переживала. Это была настоящая катастрофа! Внутриполитическая грызня, наложившаяся тогда на многочисленные поражения в Тихом океане, способствовали тому, что Великобритания начала более тесно сотрудничать с местным Советским Союзом, усилив нажим на Скандинавию и настояв на том, чтобы открыть Второй фронт на Балканах. В итоге Красная Армия дошла до Северного моря, не тратя напрасных усилий на южный и северный фланги. Американцы и канадцы весной сорок пятого совершенно спокойно высадились на юге Франции, принимая почетную капитуляцию бегущих туда немецких войск. Нашим же не пришлось понапрасну проливать кровь. Так и так согласно договору все эсэсовцы, а также военные преступники выдавались нам без очереди. Германия полностью оказалась под пятой Красной Армии, все её промышленные ресурсы и производство в руках советских властей.

Война в Тихом океане в этом мире продолжалась до конца сорок шестого года, она получилась намного труднее и кровавей для американцев. СССР провел практически те же операции только уже летом сорок шестого. Маньчжурия стала отдельным государством, Китай еще несколько лет корчился в огне Гражданской войны, став в итоге полным сателлитом Союза, Корея осталась неделимой и независимой, Япония не получила долгожданных американских инвестиций, так до сих пор и не залечив военных шрамов. Её города к концу Второй Великой оказались практически стерты с лица земли, почти вся промышленность уничтожена. Американцы не испытывали жалости к врагу, а самурайское упорство сыграло ужасную роль в истории страны Восходящего солнца. Насколько я знаю, еще не так давно японских рабочих использовали на нашем Дальнем Востоке в качестве дешевой рабочей силы, не хватает там пока народу. Зато границы отодвинуты и надолго спокойны.

Вот по этому здешнему Союзу не требовалось создавать огромный и обременительный Варшавский блок, его позиции в Европе и так были очень сильны. В третью мировую в этом мире также не очень верили, без оружия огромной разрушающей силы быстрая победа одной стороны была бы совершенно невозможна, что довольно точно и показали дальнейшие события. Только вот почему они случились? Почему произошел взрыв в Манхеттене? Что и кто стоит за всем этим? Меня гложили смутные сомнения. Только под утро я забылся тяжелым сном и проспал до самого обеда. Никто меня не трогал, не тормошил. Местные лекари справедливо считали, что отдых и сон лучшие лекарства для больного.

Горячие наваристые щи и пшенная каша с кусками конской колбасы придали сил и бодрости, и поэтому я решился прогуляться на улице. Выпросил в гардеробной дежурные ватные штаны и бушлат, затем выбрался в солнечный морозный день. Ох, эта настоящая русская зима! С белоснежными сугробами, тронутыми инеем ветками деревьев, такая праздничная, несуетливая. Я никогда не променяю нашу снежную зимушку на сырость и пасмурность европейской слякоти, называемой по какого-тому недоразумению зимой. Как же хорошо дышится, как приятно шагать ногами в валенках по свежему, скрипящему снежку, и чувствовать, как приливает румянец к щекам, как раскочегаривается тело, разгоняя по мышцам кровь и наливаясь полновесным жаром. Мне искренне жалко людей, которым не нравится зима! Которые стонут от мороза и мечтают о гнилых тропиках. А как же лыжи, коньки, хоккей, да банальные снежки в детстве! Русский человек тем и силен, что готов к быстрому переходу от нестерпимой жары к жуткому морозу. Это заметно на примере нашего банного искусства.

Правда, местный госпитальный сквер был нечета огромному парку в Кисловодске. Так, несколько тропинок и чахлых аллей. Внезапно мое продвижение вперед сковало странное чувство. Как будто в голове сработал некий экран, зажегшийся ярко-красным – «Аларм!» Я повернул голову в сторону близкого старомодного забора с вазонами поверх бетонных столбиков и чугунной изгородью. Мимо парка шла какая-то женщина в сером пальто и пуховом платке, такие в моем слое назывались Оренбургскими. Ошибиться было невозможно. Это её походка! Это ее, чуть согнутая вперед спина! Но как она тут оказалась? Я то планировал, как мне выбраться в город, просчитывая массу вариантов, а она тут.

- Маша, Маш, Маша! Мария!

Голос поначалу громкий в конце сорвался на жуткий фальцет. Я бежал к забору, ничего не видя перед собой, чуть не споткнулся об не расчищенный сугроб. Женщина сначала недоуменно оглянулась, затем вгляделась в меня и также стремглав кинулась к забору. Мы смотрели друг на друга сквозь толстую решетку, тянули руки, что-то говорили, не слушая и не слыша. Только горячечное дыхание, жар в голове и возникающее откуда-то изнутри ощущение счастья. Такого не бывает, попасть в чужой и страшный мир, выжить в войне и встретить друг друга. Разве это возможно?!

- Там дальше калитка, - неожиданно помог нам подошедший дворник. Старик добродушно улыбался в бороду и показывал рукой, куда идти.

- Ой, как ты похудел! Что за нелепая бородка! Ты был ранен, где? Я искала тебя, я так долго искала тебя.