Ее величество попаданка (СИ)

И ведь я почти не врала! Я действительно обладала всеми перечисленными качествами и мечтала править. Правда, не иномирным королевством, а фирмой отца. Да и смиряться с действительностью я не собиралась. Раз вытащили сюда, значит, смогут вернуть обратно. А если для этого мне придётся сыграть роль невесты короля и попасть во дворец — я это сделаю.

— В этом и беда, чужачка! Такая будущая королева не нужна верховному магу! — не шла мне навстречу настоятельница. — Мы восемнадцать лет растили бессловесный сосуд для рождения наследника, а подсунем ему тебя? Верховный нас уничтожит с ещё большей жестокостью, чем если просто обнаружит на тебе амулеты.

— Не вижу разницы, если итог фатален! — возразила я, стараясь не впадать в отчаяние.

Но оно было как никогда близко. Эти мрачные стены, тусклый свет, серые тётки… Я держалась на чистом чуде. Или на стрессе.

— А она есть! Как только герцог Архейский обнаружит амулеты — тебе конец. Но он хотя бы не успеет понять, что ты не Амирана. А вот если ты начнёшь показывать характер…

— К тому же я ещё и актриса хорошая, — перебила я грымзу и, преодолев внутренние барьеры, принялась её горячо убеждать с мольбой в голосе: — Я могу притвориться кем угодно! И безразличной ко всему куклой тоже. Клянусь! Только не надо вшивать мне под кожу никакой дряни! Я великая актриса!

Вот тут я, конечно, лукавила. Притвориться-то я могу кем угодно, только вряд ли долго смогу изображать овцу.

— Матушка, а если устроить нападение на них троллей? — вдруг выступила одна из серых. — Герцог, конечно, отобьется, но ведь наша цель — она. Сгинет — и мы спасены, — стрельнула в меня глазами та, которая расстраивалась из-за моей живучести.

И это монахиня⁈ Злодейка! Я сразу поняла, что план она предлагает дельный. Прибить меня, пока верховный не почует амулеты, — идеальный выход для них, просто красота! Даже сбегать из монастыря не придётся. Получится, что тётки свое дело хоть и плохо, но сделали, а подручный короля сам виноват — не довёз.

Настоятельница тоже сразу смекнула, что сестра предложила удобный выход из положения, и задумалась. А тут и та, что за жуткими амулетами умчалась, вернулась с сундуком. Я по-настоящему запаниковала. Вот раньше как-то не так сильно боялась, а как увидела этот сундук, так и осознала масштаб катастрофы. Надо было что-то срочно придумывать, чтобы убедить монастырскую шайку сотрудничать!

Я соскочила с кровати на пол и прижала руки к груди.

— Это очень плохая идея! А вдруг верховный меня спасёт? А вдруг возьмёт в плен вашего наёмника, и тот под пытками признается, кто его нанял? — затараторила я, пока голоса не лишили. — Мне кажется, тогда вас из-под земли достанут, можно даже не пытаться убегать.

Мгновения, которые длилась тишина, показались мне вечностью. Все серые рассуждали над моими словами и взвешивали их реальность.

— Она права, — проскрипела настоятельница, — это рискованно. Дымтей Архейский нас и в садах Ветреницы достанет.

Я воодушевилась и шагнула к главной почти вплотную.

— Но я призываю вас ещё раз рассмотреть моё предложение. Наверняка у вас тут есть какие-то магические клятвы или нерушимые обеты, — продолжила я дожимать. — Уверена, что есть — я про такое читала.

— Допустим, есть, но что это нам даст? — отмахнулась от меня настоятельница и протянула руку к сундуку, который серая сестра ей с готовностью передала.

И тогда на меня что-то нашло. Я буквально взлетела на кровать и начала говорить очень холодно, не своим голосом:

— Я поклянусь тебе, что когда стану королевой и приду к власти в этой стране, что не стану наказывать тебя за то, что твой монастырь выдернул меня из моего мира, собирался засунуть под кожу амулеты и убить. Наоборот, я возвышу твою обитель и возьму под свою защиту. Но только если до завтрашнего утра ты поможешь мне стать той, за кем приехал верховный. Расскажешь всё, что знала Амирана, объяснишь про магию и чем девушка была так ценна. Только тогда я прощу тебя и твоих сестер, ветреная ты марионетка проклятых!

В келье воцарилась тишина. Серые женщины пребывали в шоке. Да что там они! Я сама была близка к панике от того, что произнёс мой рот и каким голосом. А тело моё тоже, между прочим, участвовало в этом представлении. Оно взлетело над кроватью и парило, пока рот толкал речь! Если честно, я совсем себя в этот момент не контролировала. Если бы мне не было страшно признавать это вслух, я бы сравнила себя с теми героинями мистических триллеров, через которых вещает о будущих событиях высшая сила. Для меня собственная речь стала таким же откровением, как и для серых.

Тишина над кельей висела пару минут, показавшихся часами. Но что обнадеживало — не только я не ведала, что творю. Монахини тоже все как одна рухнули на колени, а потом опомнились и вскочили на ноги. На меня они теперь смотрели со смесью досады и ужаса.

— Поздно! — выдала в итоге настоятельница, разрушив звенящую тишину. — В ней разгорелась искра всемогущего Феникса.

— Аномально быстро, — недовольно крякнула помощница главной серой.

— Теперь это не имеет ни малейшего значения, Ямина, — устало обронила настоятельница и, буквально упав на узкую койку, посмотрела на меня совсем другими глазами. Я бы сказала, что теперь в них плескалась жалобная мольба. — Меня зовут матушка Ортания, — представилась женщина и изобразила заинтересованность, побуждая представиться в ответ.

— А меня Мирослава Огнева, — представилась я, показывая, что готова идти на контакт, и выгнула бровь, намекая, что буквально изнываю от нетерпения узнать, что будем делать дальше.

Ортания некоторое время молчала, явно подбирая слова. Понять её было несложно. Пойди расскажи так, чтобы иномирный собеседник тебя сразу понял.

Но настоятельница с задачей справилась. Набрав в грудь воздуха и уставившись в правый верхний угол, она заговорила:

— Женщин с разгоревшейся в полную силу искрой Феникса в нашем мире не любят, потому что боятся. А вот рождённых с нею, но вовремя угнетенных ограничителями силы — ценят, как золото. Всё потому, что фениксианок рождается ничтожно мало, но только от них могут появиться на свет одарённые наследники аристократов. Амирана была одной из таких девушек. Она попала к нам сразу после рождения, и её сила сразу была запечатана. Мы восемнадцать лет учили её покорности, этикету и умению пользоваться теми достоинствами, что у неё остались. Это был заказ очень сильных и опасных магов. С ними не спорят. Ослушаться мы не могли. А теперь вместо идеальной королевы у нас есть только ты, Мирослава.

Настоятельница всхлипнула горько, но жалеть её мне и в голову не пришло.

— В моем мире говорят: «Пути Господни неисповедимы», — безразлично пожала я плечами. — Значит, так было предопределено свыше. Я пока не разобралась в тонкостях вашего мироустройства, но услышанное мне уже не нравится. Как вы вообще можете принимать сторону мужчин и лишать женщин силы и власти? Вы же сами женщины! Должны знать, что мы мудрее, хитрее и не так кровожадны, как мужчины. Под нашим правлением мир однозначно стал бы лучше.

Я вдруг почувствовала, что взгляды некоторых сестёр превращаются из настороженных в любопытные. Но не у Ортании. Настоятельница невесело усмехнулась.

— Да если бы так… — устало бросила она. — Вот только история нашего мира знает другие факты. Раньше, когда силу таких женщин не ограничивали, на Амате было куда неспокойнее, чем сейчас. Вступившие в полную силу одаренные фениксианки жаждали власти и стремились переделать мир под себя. Каждая была хитра, коварна и обладала силой, способной подчинять армии. Они виртуозно плели изощренные интриги и заговоры. Везде, где рождались новые дочери Феникса, проливалась кровь.

— Я не такая! — отрезала я. — Я очень миролюбивая и вообще конфликтов не люблю.

Хотя, справедливости ради, власти я хотела всегда. Но ведь я никогда не опускалась до подлостей и интриг. Всю жизнь была прямой и честной. Как ни крути, а воспитание и окружение всегда накладывают отпечаток. Не стоит вешать на меня грехи своих кровавых диктаторш.

— А нам и не остаётся больше ничего, как только в это верить, — покорно склонив голову передо мной, еле слышно пробормотала настоятельница. — Наши амулеты и магия тебя уже не возьмут. Вся надежда на то, что ты не забудешь нашу помощь, как и обещала.

— Не забуду, — заверила я и соскочила с кровати. — Давайте уже начнём, а то времени у нас совсем мало.

— Да поможет нам Ветреница, — согласилась настоятельница и тоже поднялась. — Идём за мной, Мирослава. Для начала нам нужно поработать над твоей внешностью и внутренней сутью так, чтобы герцог Дымтей Архейский не понял, что ты не Амирана. Теперь я уже не так сильно сомневаюсь, что ты сможешь обвести его вокруг пальца.

Ортания пошла к выходу, а я последовала за ней, одетая лишь в длинную тонкую ночнушку. Спину я держала ровно, а голову высоко, но в душе совсем не была уверена в себе так, как хотела показать. Дело в том, что никакой магии или хотя бы изменений в себе я хоть убей не ощущала. Наверное, от страха на стрессе ляпнула те слова многозначительным тоном, но стоило опасности немного притупиться, как я стала собой — Мирой Огневой, без всяких искр Феникса.

Глава 4

Мы минут пять шли по узким, извилистым коридорам, освещенным россыпью мелких светящиеся шариков, и, совершенно неожиданно, завернув за угол на очередном повороте, вышли в круглую каменную комнату со стрельчатыми окнами без стёкол. Я поежилась. Сквозняк тут гулял такой, что лёгкая рубаха развевалась на мне, как знамя.

— Молельня Ветреницы, — пояснила Ортания, и только тогда я обратила внимание на обстановку.

Которой, впрочем, тут практически и не было. С потолка свисали качавшиеся лианы, где-то тихонько трынькали колокольчики, а в центре зала зияла круглая дыра. К ней-то настоятельница и поспешила. А потом как прыгнет в эту яму! Самоубиться, что ли, решила? У меня и сердце вместе с ней упало.

Но не успела я опомниться, как за Ортанией последовали её помощница и ещё три серые сестры. Кошмар какой-то! Я сделала шаг к дыре, чтобы глянуть — может, она и не глубокая вовсе? Звуков падения тел я ведь не слышала, только вой ветра и звон колокольчиков. Но тут монахини повылетали обратно да так и остались висеть в воздухе. Мне даже показалось, что они стали ещё серее. Вернее, как будто прозрачнее.

— Что это вы делаете, матушка? — спросила я, переступив с ноги на ногу.

Стоять на каменном полу босиком было зябко, очень хотелось уйти.

— Ветреница нам поможет! — прошелестел голос Ортании, словно ветер над ухом, и монахини ринулись ко мне.

Взяли в круг, облетели несколько раз в одну сторону, потом в другую и рассыпались по залу.

— Она невинна, Ветреница нам благоволит! — сообщила во всеуслышание одна из сестёр.

— Слава Ветренице! — подхватили остальные хором.

А я усмехнулась. При чем тут их святая? Это мне слава, что есть голова на плечах! Просто я не спешила подпускать мужчин к себе. Не в той семье родилась, чтобы позволять себе рисковать, вступая в случайные связи. Мужчины, пытающиеся подняться повыше и разбогатеть, бывают такие коварные! Они даже презерватив проколоть могут, лишь бы за счёт ребёнка пролезть в семью. Я вообще для себя решила не выходить замуж, а малыша или даже нескольких родить попозже, зачав искусственным путем. Так что не надо мои заслуги приписывать другим.

— Почти на семь лет старше Амираны, но фертильна, — отчиталась другая. — Искра Феникса разожгла способности к деторождению.

Да я и без их искры не болела!

— Нам повезло, что она из другого мира. Её магия где-то прячется, и я не вижу каналов. Значит, и верховный не увидит, — прошелестела третья.

Они так диагностику, что ли, проводят? Похоже на то. Стало понятнее, но не теплее. Я опять переступила с ноги на ногу и поёжилась.

— Что ж, сестры, приступим! Во имя Ветреницы! — скомандовала Ортания, и её недопривидения опять налетели на меня серой стаей.

Помельтешили перед глазами минут пять и снова нырнули в колодец, а выбрались из него друг за дружкой какими-то потрёпанными и изможденными.

— Вы знаете, — проворчала я, потирая плечи, чтобы согреться, — мне кажется, к завтрашнему дню я слягу с настоящей ангиной, и ваш заказчик придёт в ярость.

— Не сляжешь, в тебе кровь огненного Феникса, ты вообще не должна мёрзнуть. Это всё твои прежние установки. Потерпи. Осталось последнее дело — и отправимся в термы, — пообещала настоятельница, а я прислушалась к себе: нет, всё же холодно. — Подойди к усыпальнице Ветреницы, опусти в неё руку и повтори свое обещание нас защищать.

Не нужно быть гением, чтобы понять, чего от меня хотят. Я осторожно, для устойчивости расставляя пошире ноги — кто этих серых знает, вдруг столкнут? — подошла к яме, опустилась на колени, потом и вовсе села боком, чтобы безопасно заглянуть вниз. Ни конца, ни края не увидела. Бездонная пропасть и гул ветра.

Ла-а-адно…

Опустила одну руку, а второй уперлась в пол.

— Я, Мирослава Огнева, обещаю защищать монахинь, которые мне помогают, всеми своими силами. Клянусь, что не стану их наказывать, когда стану королевой.

Я обернулась к настоятельнице и глянула вопросительно — так?

— Добавь, что не выдашь нас, если вдруг тебя разоблачат.

— Даю слово, что никому про них не расскажу, если меня разоблачат. Но до тех пор, пока и они будут держать мою тайну в секрете, — произнесла и, поднявшись на ноги, отошла от опасной дыры.

И вовремя! Из неё вырвался маленький смерч. Правда, быстро втянулся обратно.

— Ветреница приняла твой обет, — торжественно сообщила настоятельница, — а теперь идём в термы — готовить из тебя невесту проклятого короля.

Ну наконец-то! А то у меня уже, наверное, даже губы синие!

Правда, характеристика жениха мне не очень понравилась. Как согреюсь, обязательно уточню, почему короля называют проклятым.

Пока опять шли куда-то по коридорам, я представляла себе эти самые термы в условиях монастыря. Конечно, это будут не римские сооружения, где горожане проводили дни напролёт, не только посещая в голом виде горячие комнаты, бассейны и ледяные купели, но и — в одетом — спортивные залы с библиотеками. И не современные с закосом под старину. Почему-то я думала, что это будет теплая комната без окон с душевыми кабинками — монахини же не должны нежиться в ваннах. На крайний случай — ряд бочек с горячей водой.

Но действительность меня поразила до глубины души. Ортания потянула на себя тяжёлую, окованную железом деревянную дверь, и мы вошли в просторную соляную пещеру! В её центре разлилось голубое, дышащее сизыми клубами пара озеро, а между белёсых стен гулял горячий ветер. От влажности и высокой температуры мне даже стало трудно дышать. Ночнушка мигом облепила тело, а волосы подпрыгнули завитушками. Но зато я сразу согрелась и обратила внимание на огромное овальное зеркало, висевшее на одной из стен. И вроде нет в этом ничего удивительного, но пар!.. Оно должно было запотеть! Но нет. Вопреки земным законам зеркальная гладь ясно показала мне результат проведённых надо мной магических манипуляций. Я помахала руками, разгоняя влажный туман, и уставилась на смотревшую на меня девушку. Да, внешнее сходство между мной и Амираной действительно колоссальное, но все же в отражении была не я. Я такой и в восемнадцать лет не была. Я тогда усиленно училась, носила очки и короткую стрижку, чтобы не тратить время на укладку. А пластику носа, сломанного во время катания на горных лыжах и заполучившего вследствие этого знатную горбинку, я тогда ещё не сделала.

Я стянула с себя мокрую рубаху и продолжила осмотр. Какие ещё новости меня ожидают?

Амирана никаких травм на лице, в отличие от меня, не имела, зрение над книгами не портила и вообще, судя по всему, занималась только отращиванием шикарной гривы, пушистых ресниц, налитой груди и подтянутой попы, а вот все лишнее она беспощадно убирала. Ну или это монахини сделали Амиране магическую депиляцию и коррекцию бровей.

— Некогда глазеть. Насмотришься позже! — прекратила моё знакомство с новой внешностью настоятельница. — Полезай в терму. Нужно закрепить результат. Иначе облик Амираны сползет с тебя уже через пару дней.

— А, так это не навсегда? — протянула я немного разочарованно.

Всё же в двадцать пять уже начинаешь ностальгировать по свежести восемнадцати лет.

— Закрепим и дадим с собой закрепители. Считай, что навсегда, — обнадежила помощница Ортании, засучивая рукава серой рясы.

Потом меня мылили, натирали, поливали маслами, а в конце золотой краской нарисовали маленькие завитушки.

— Запоминай, Мира. Раз в неделю будешь обновлять знаки сама, и внешность твоя не изменится, — приговаривала одна из сестёр, рисуя кисточкой под коленями, на сгибах локтей и под грудью. — Краска высохнет, и рисунки побледнеют, станут практически незаметными, но как только поднесешь кисточку — знак проявится. Сможешь обвести старый.

— Только не забывай! Пропустишь время — начнёшь стареть! — стращала Ортания.

— А если краска закончится? Где мне её брать?

— Там лет на сто хватит! — успокоила монашка-татуировщица.

— Отлично! — порадовалась я, что одной проблемой меньше.

— Не спеши радоваться, — тут же обломала настоятельница. — Внешность, искра и отсутствие развитых магических каналов — это, Мирослава, только малая часть того, что тебе требуется. Самое главное — характер и воспитание, а вот тут, боюсь, мы тебе помочь не в силах.

Да конечно, боится она. Она не боится, а злится. Если бы могла — давно бы уже вшила в меня свои амулеты, и дело с концом. А так попотеть придётся.

— Не бойтесь, матушка, лучше расскажите мне все подробно. Увидите — новые знания я хватаю на лету.

— Я буду показывать и рассказывать. Ацена, отправляйся к воспитанницам, — распорядилась Ортания и упала в соляное кресло, выросшее прямо из пола рядом с шезлонгом, на котором лежала голая я.

Тихая серая сестра выскользнула из соляной пещеры, а матушка махнула рукой в сторону зеркала. Оно пошло рябью, превращаясь в окно или скорее экран, транслирующий вид на унылую комнату, где находились две девушки. Хотя нет, девчонки! Лет двенадцати и четырнадцати. Они вышивали и беседовали. Лица у них при этом были… если смягчить — одухотворенные, а если говорить прямо — красивые, восторженные, но глупые-преглупые. Под стать разговору, который они вели.

— Я хочу родить трех сыновей и чтобы за каждого муж мне дарил эльфийский шёлк. Только разноцветные мотки, а не за каждого одного цвета, — мечтательно обронила младшая, приглаживая рукой узор.

— Глупая ты ещё, Нежина, — с очень ласковой улыбкой, как будто отвесила самый лучший комплемент, ответила та, что постарше. — Это так мелко. Мужья у нас будут самые щедрые и богатые. Просить нужно не эльфийский шёлк, а фейскую бархатицу. Из неё знаешь какие выходят картины⁈

— Ох! Даже фейскую бархатицу⁈ Скорее бы замуж!

И взгляды в потолок такие мечтательные-мечтательные!

Они это серьёзно? Я посмотрела на Ортанию и поняла: да, серьёзно. Похоже, тут моего актёрского таланта действительно может не хватить…

Но шоу только начиналось, и вскоре в комнату к девочкам вошла монахиня. Наверняка та, которую отправила настоятельница, но точно не скажу — серые все на одно лицо.

— Нежина, Вальтурия, пришло время повторить правила, — сказала она, хлопнув в ладоши.

Девчонки отложили вышивку и взлетели со стульев, словно бабочки. Хоть их одежда и была такой же серой, как у монахинь, но все же грация послушниц напомнила мне об этих лёгких существах. Назову их для точности «моль».

— Идеальная фениксианка должна быть… — начала монахиня.

— Всегда доброжелательна, скромна и не любопытна, — подхватили хором восторженные моли.

— Потому что мужу…

— Не интересны капризы и желания жены.