Точка Бифуркации III

— Юмористический опус?

— Не-е. С юмором у тебя тоже беда. — хлопнув меня по плечу, хохотнул Максим.

— Обидеть начинающего поэта может каждый. — вяло возразил я в ответ.

* * *

Из прошлой комнаты нашу четвёрку переселили на пятый этаж. По какой-то причине, всех кто закончил начальную школу переселяли на верхние этажи, оставляя первые четыре за малышами.

На новом месте мы давно освоились и даже привыкли к уже другим соседям по этажу. Большая часть из них являлись старшеклассниками и на нас они внимания обращали мало. Единственное, заставляли соблюдать порядок в холле и в порядке очереди участвовать вместе с ними в дежурствах, что в общем-то было делом обычным.

Учитывая, что теперь никакой куратор за нами по следам не ходил, жить стало намного комфортнее и проще. Да, были периодические проверки общих и жилых комнат на этаже, а также смотр внешнего вида и мониторинг успеваемости, но всё равно, свободы стало однозначно больше.

Большей частью этих проверок, кстати, занимался уже новый куратор, Анастасия Викторовна, которая мне напоминала армейского старшину. Она и впечатление производила военного человека, и функции выполняла соответственно с должностью, которую я ей приписал.

Куратор, как и новый классный руководитель, был поставлен нам уже до самого выпуска. И исходя из полученных путем ныне привычного нам с демоницей шпионажа данных, выяснилось, что Анастасия не просто воспитатель в нашей школе, но и также как когда-то Наталия, человек приставленный к моему классу князем. Не лично, конечно, но всё же.

Пока я, концентрируясь на висевшей в воздухе за спиной гантели, читал на экране своего ноутбука историю этого мира, мои соседи были заняты кто чем. Стёпа, как самый трудолюбивый и целеустремлённый из них, медитировал и по моему совету работал с чистой энергией. Ваня боролся с алгеброй, с надеждой поглядывая на Степана и меня в ожидании помощи. А вот Юра и вовсе где-то гулял, забив на уроки. Нет, учиться-то он учился, но делал всё в самый последний момент. И я его за это не осуждал — сам порой в учебе тоже допускал подобное.

— Ребята! Быстрее! Там такое! — с внезапным криком ворвался в комнату Юра и огорошив нас, выбежал назад.

Глава 3

С удивлением оглядев уже показавшего спину соседа, мы быстро переглянулись с оставшимися в комнате ребятами и подорвались со своих мест. Лицо, глаза и мимика Юры сумели внушить любопытство даже мне.

Выбежав в холл нашего этажа, мы проследовали вслед за остальными ребятами сбегавшимися на звуки возгласов и разговоров на лестничную площадку, окна которой выходили на задний двор нашего жилого комплекса.

Растолкав плечами ребят и выглянув в окно, я опешил. Ожидал увидеть драку, снегопад весной, что в наших краях далеко не редкость или даже открывшийся разлом. Но всё оказалось более загадочно, хотя с последним я почти угадал.

— Я не понял, что она здесь делает?

Ответом в голове была звенящая тишина.

— Боба? Какого чёрта? — настойчиво произнёс я ментально.

Сумбурные объяснения колючего запутали меня окончательно. Мне показалось, что ёж впервые на моей памяти волновался и даже переживал…

— Чёрт! — сухо бросил я вслух себе под нос, наблюдая как в сторону Бибы спешно направляется целых два отряда нашей охраны, поднятой по тревоге.

Очевидно, что заметили ежиху не только мы с ребятами, но и те, в чьи обязанности это как раз и входило. Убьют же…

Однако, моим переживаниям, к счастью, не суждено было сбыться.

— Вау! — разом воскликнула толпа детей, прилипших к окнам.

Биба неспешно изучала территорию заднего двора нашей школы, периодически принюхиваясь к чему-то возле земли. Но едва бойцы школьной охраны попытались окружить колючую, как она своим фирменным и невероятно скоростным движением, преодолела едва ли не сотню метров, оставляя далеко за спиной опасных одарённых.

Дальше наблюдать за этим представлением я уже не стал. Стараясь незаметно для толпы покинуть место общего сбора, я приказал Кали переместить меня на этот, будь он неладен, задний двор. И едва это произошло, Биба будто нас почувствовав, практически в мгновение ока оказалась прямо передо мной.

— Кали вытаскивай нас отсюда подальше. — успел бросить я, прежде чем демоница перетащила нашу тройку куда-то на опушку ближайшего леса.

Можно было и сразу её попросить перенести Бибу, а следом и нас подальше от школы, но в голове возникали небезосновательные сомнения, что колючая демоницу может и не признать. Поэтому пришлось аккуратно, используя давно известные и нередко самолично созданные слепые зоны камер видеонаблюдения, переместиться к ежихе на встречу.

— Ты что здесь делаешь? — моментально спросил я вслух стоявшую напротив глыбу с иголками.

Та, традиционно, изъясняться нормальным человечьим языком себя утруждать не стала. Вместо этого отправила мне посредством ментальной связи самый настоящий спам картинок. Причём их было так много, что я уже во второй раз за вечер опешил и ненадолго завис, прокручивая в голове несколько десятков мыслеобразов. Слава небесам, что Боба был не такой болтун и в основном общался кратко и лаконично.

Из того, что я понял и удалось таки «перевести», выходило следующее: первое, Биба рада меня видеть и второе, ей срочно нужен Боба. А ещё… ещё я кажется должен дать ему отпуск.

— И ты только ради этого прямо сюда в школу пришла? — опрометчиво воскликнул я.

Взгляд, которым меня следом одарила громадная ежиха, резко изменился с приветливого на недовольно-агрессивно непонимающий. В стиле «В смысле ТОЛЬКО ради?».

— Ну ладно, надо так надо. — поспешно добавил я, приказывая колючему появиться.

Ежачьих нежностей, пара, нам с ухмыляющейся демоницей, являть не стала. Боба окинул меня несколько печальным и отстранённым взглядом, после чего направился в мгновенно открытый уже вновь довольной ежихой разлом.

Как-то всё так быстро и неожиданно произошло, а затем также закончилось, что я ещё полминуты задумчиво смотрел в точку, где недавно закрылась аномалия.

— Ты что-то поняла? — повернувшись к Кали, поморщившись спросил я.

— Конечно, господин.

— И?

— У них брачный период наступил. — как само собой разумеющееся произнесла демоница.

— Да уж…

Почесав затылок и немного потоптавшись на месте, я скомандовал возвращение в школу. И это было весьма вовремя. Как оказалось, по тревоге подняли не только дежурные отряды службы охраны, но и вообще всех. В частности, наша куратор уже была на этаже и командовала строиться, чтобы нас всех пересчитать.

Успел я в самый последний момент, выбегая из своей комнаты и присоединяясь к общему строю под любопытные глаза Стёпы. Остальные, похоже, моего отсутствия не заметили.

Стоило отметить, что благодаря какому-то механизму, все окна жилого корпуса и, как выяснилось немного позже, всей школы, были перекрыты защитными металлическими щитами.

Пересчитав нас на два раза, Анастасия Викторовна поднесла рацию к губам и чётким голосом произнесла:

— Блок пять-один. Мои все на месте. Без происшествий.

— Принято. — раздалось ей в ответ.

Куратор была как никогда серьёзна и внимательна. Женщина ещё с минуту нас пристально оглядывала, параллельно прислушиваясь к звукам на улице, после чего кивнув собственным мыслям нарушила тишину.

— Сейчас спокойно расходимся по своим комнатам. Двери в них, как и в секции, не закрываем. Я буду здесь. — кивком головы указывая на кресло возле входа на наш этаж, бросила женщина. — При малейшей опасности следует вернуться сюда же, в холл. В целом, я вас успокою. С мест докладывают, что на улице всё тихо и спокойно. Поэтому постарайтесь уснуть и выспаться. Вопросы?

— Что это было? — одновременно вырвалось из уст сразу двух старшеклассников.

Помимо нашей секции, где жили мои одногодки, были ещё три, где нам компанию составляли ребята с шестого по восьмой класс.

— Вы всё сами видели. Предположительно, где-то недалеко произошёл небольшой пробой.

Оглядев нас ещё раз, женщина скомандовала отбой и направилась к месту своего дежурства. Дверь на этаж была уже давно заперта.

* * *

Утром следующего дня мы уже могли наблюдать привычное небо из своих окон. О вчерашней тревоге и в целом произошедшем, не напоминало абсолютно ничего, кроме одного.

Бесконечные разговоры и обсуждения увиденного на каждом углу. В столовой, на переменах, на уроках и даже на полигоне, везде только и судачили о «громадной игольчатой твари с красными глазами».

Вообще, описания Бибы частенько менялись в зависимости от фантазии рассказчика, но общие впечатления были примерно у всех одинаковы. Она была огромная, страшная и невероятно быстрая.

Я всё это слушал вполуха, больше наблюдая за суетой охраны и прибывших ещё вчера военных. Последних с ночи пока не уменьшилось, но, учитывая отсутствие каких-либо угроз и опасностей для обучающихся, скоро они все должны успокоиться и разъехаться.

Пока я обедал и считал ворон за окном, не участвуя в общей дискуссии, не заметил как внезапно в столовой наступила тишина. Подняв глаза, я с большим неудовольствием обнаружил, что в помещение вошёл никто иной, как директор нашей школы.

— О, чёрт. — вяло бросил я себе под нос, отворачиваясь в противоположную сторону.

За прошедшие несколько лет, у меня с новым директором сложились довольно сложные и весьма своеобразные отношения. Наша война длилась уже третий год, и никто не собирался сдавать позиции.

Тимофей Степанович с честью прошёл через все мои испытания пургеном, а также прочувствовал на себе ряд других пакостей, частенько происходивших с ним после конфликта со мной. Теперь мужчина не ел и не пил в школе от слова совсем, смотрел куда садился и куда наступал, а также, никогда и не при каких обстоятельствах не снимал с себя барьер.

В тоже время, мне всё это тоже даром не проходило. Нет, Тимофей Степанович не жаловался ни князю, ни кому-либо другому. У него хватало сил, опыта и воли справляться самостоятельно. Отчасти даже со мной.

Едва заприметив меня, он незамедлительно взял прямой курс в сторону нашего стола.

— Обломов, вижу ты доел? — остановившись напротив, произнёс мужчина.

— Ещё нет. — уставился я на стоявшую передо мной пустую тарелку и следом же принялся медленно и не спеша допивать остатки компота.

— Вставай. Предъяви к осмотру рукава и воротник. — не обращая внимания на мои действия и слова, безапелляционно произнёс он.

Подобный цирк разыгрывался здесь далеко не впервые за эти несколько лет. Правда, если исключить моё имя, то «жертвами» директора обычно выступали ребята из старших классов, в том числе и зарвавшиеся благородные, опрометчиво решившие, что нарушения школьного устава могут им сойти с рук.

Среди ребят помладше, частым героем в подобных сценах выступал в абсолютном большинстве случаев только я. Порой это настолько мне надоедало и раздражало, что я всерьёз размышлял о том, чтобы плюнуть на все и покинуть эту школу. Но потом до меня не без помощи Кали дошла запись разговора Тимофея Степановича с женой. Там он ей после очередного этапа обострения отношений со мной, поведал, что буквально грезит тем днём когда я «свалю из его школы». Естественно, такой подарок этому старому хрыщу преждевременно я дарить не собирался. Уж не знаю почему, но эта информация будто дала мне новых сил и я запретил себе даже думать о «побеге». Пусть сам уходит.

Побег, кстати, как таковой, им бы и не являлся. В один из дней, два года назад, когда наши отношения с директором были на одном из пиков накала, об этом прознал граф Белорецкий. Он тогда как раз был с инспекцией в школе и не преминул возможностью немного со мной побеседовать. И когда по его инициативе речь зашла об этой ситуации, он мне отчётливо дал понять, что руководство школы, своих педагогов и кураторов, я обязан слушаться. Неуправляемый ученик им здесь совсем не нужен — это дурной пример для остальных, как минимум. В общем, я был волен уйти в любой момент, если того пожелаю. Каких-либо обязательств на мне нет и никаких претензий род Белорецких ко мне иметь тоже в таком случае не будет. Но если уж решил остаться и учиться, то должен подчиняться общим правилам и школьному уставу.

Что тут возразить-то? Жаловаться? Нет, это было не в моём стиле — не так воспитан. Оставалось только либо реально уходить, либо принимать вызов и воевать, превозмогать и не ныть. И как уже сказано выше, выбрал я именно второе.

— Чудо какое-то! — деланно восхитился он, поджимая губу. Придраться директору тут было совершенно не к чему — рубашка блестела ещё с вечера. — Но видимо натура всё равно берёт своё, да? Это что такое? — указывая на запачканную штанину моих брюк, недовольно добавил он. Всё же что-то нашёл…

— Об стол ногой теранулся. — сухо и с трудом скрывая раздражение бросил я, оглядывая небольшую грязную серую полоску на ноге, при этом сказав абсолютную правду.

За чистотой своей одежды, в особенности рубашек, мне приходилось следить с особой щепетильностью. Этот демон в человечьем обличии останавливал меня где увидит и первым действием крайне придирчиво проверял мою опрятность: длина волос, ногтей и их чистота. Следом состояние одежды и опять же её чистота…

Но самое главное, если вдруг у него к чему-то выходило придраться, то результаты осмотра он комментировал так громко, что это всё становилось неприятным достоянием общественности. Одним словом, прилюдно позорил и высмеивал.

С другой стороны, если у меня с этим никогда ранее проблем и так не было, так как и баба Маша хорошо воспитывала, да и прошлая жизнь научила следить за личной гигиеной и опрятностью внешнего вида, то вот у некоторых детей в самом разном возрасте, отношение к таким вещам было порой совершенно наплевательским.

Это, кстати, было первое с чем воевали наши кураторы и что проверялось на утренних осмотрах в начальной школе. А вот после «началки», нам решили дать побыть немного более самостоятельными и осмотры стали проводиться значительно реже. Тут-то и стали вылезать дефекты воспитания. Некоторые ребята стали этим пользоваться далеко не лучшим образом, потакая призывам собственной лени. В общем, Тимофей Степанович с ними боролся очень успешно, хоть и методы у него были довольно спорные. Ну и мне прилетало, если вдруг где-то что-то не досмотрел.

— Или просто не следишь за чистотой своей формы? — в тон мне ответил Тимофей Степанович.

Я лишь вздохнул полной грудью, не желая продолжать этот бессмысленный диалог. Чем оно все кончается мы наперёд знали оба. Он придумывает мне наказание, которое я выполняю, а сам потом, как минимум на неделю входит в режим повышенной боеготовности и осторожности.

— Так я и думал. После занятий вернёшься в столовую и протрёшь все эти столы. Чтобы на будущее у тебя таких глупых отмазок больше не было.

Отвечать директору я ничего не стал. На что тот удовлетворённо кивнув, развернулся и направился дальше со своей внезапной проверкой.

Что же касалось реакции моих друзей, сидевших рядом за столом, то всё просто. Они к этому уже давно привыкли. Алина, правда, первое время раздосадованная несправедливым на её взгляд отношением директора ко мне, пыталась без моего ведома жаловаться отцу. Но граф девочке дал чётко понять, что методы работы Тимофея Степановича, а самое главное её результаты, полностью удовлетворяют высшее руководство клана. И посоветовал ей самой вести себя подобающе, а также передать этот совет мне, что девочка, соответственно, и сделала. Поэтому сейчас она могла разве что беспомощно дуть щечки и недовольно бухтеть себе под нос.

— Кали, чего такого мы ещё ему не делали? — злобно побуравив спину директора, ментально спросил я.

Глава 4

— Да, дорогая. — направляясь к своему автомобилю произнёс мужчина, принимая звонок. — Нет, не ел.

Открыв дверь и бросив на заднее сиденье кожаную сумку, мужчина отошёл от машины на метр.

— Ты знаешь почему. Да, опять.

Обойдя машину по кругу и даже заглянув под неё, Тимофей Степанович внимательно огляделся по сторонам и лишь тогда позволил себе сесть за руль.

— Буду минут через пятнадцать. — закончил разговор мужчина и повернул ключ в замке зажигания.

Машина успешно выехала с территории школьной парковки, преодолела КПП и даже вышла на большую дорогу, только зудящее чувство внутреннего беспокойства отчаянно сверлило душу и не покидало Тимофея Степановича.

Именно в этот момент, когда директор был на середине пути к своему дому, у его автомобиля одновременно лопнули передние два колеса. Учитывая как напряжённо и неспешно ехал водитель, машину не бросило в сторону и даже удалось избежать аварийной ситуации.

Прикрыв глаза и досчитав до десяти, мужчина несколько раз выдохнул, после чего включил аварийный сигнал на приборной панели, и посмотрев в боковое зеркало вышел из машины.

— Мелкий вредитель. Подонок. Негодяй. Прибил бы! — сплюнул Тимофей Степанович, оглядывая во что превратилась резина передних колёс.

Ещё несколько минут побуравив машину, он сжал челюсть и достав мобильный телефон набрал номер супруги.

— Я задерживаюсь. Всё хорошо, потом объясню.

* * *

Все наказания, которым подвергались ученики школы, должны были исполняться строго в свободное от учёбы, приёмов пищи и сна, время. Первый такой промежуток времени наступал после окончания учебного дня и до ужина, когда все учащиеся расходились по парку, а также спортивной либо игровой площадкам. И второй, уже после ужина и до отбоя.

Я решил отбыть свою трудовую повинность после учёбы, для чего и прибыл в столовую, где управляющий, дядя Саня, давно меня знающий лично, был не только в курсе, но и подготовил мне рабочий инструмент.

— Что-то Лёха ты давно к нам не заглядывал, окромя положенных трёх раз на день. — не скрывая усмешки, произнёс мужчина, передавая мне ведро с тряпкой.

Он с виду был самым обычным, как говорится, среднестатистическим мужичком, с небольшим пивным животом и усами. Взгляд открытый, часто улыбался и имел своеобразный басовитый грудной голос. Благодаря этому, кстати, дядю Саню было слышно из любой точки в этой столовой.

— Месяц выдался неудачным. — отмахнулся я, тем самым вызывая улыбку на лице собеседника.