По черепам

— Почему вы меня все бросаете… — дрожащим голосом сказала женщина и быстро вышла из кухни.

Я слегка растерялся от такого проявления чувств. А потом тяжело вздохнул, открыл кошелек и достал оттуда десяток медных монет и положил их на стол. Остаться я не мог, вернуть ей родню — тоже, а вот помочь, в меру своих сил и желания — вполне. Хотя, конечно, привязаться к подростку, который у тебя комнату меньше недели снимал, и расстаться так, чтобы он почувствовал себя малость виноватым — это нужно уметь.

Глава 2

Мэр Вяжска был стар — дедуле в этом году должно исполниться шестьдесят два года. Только вот исполнится ли ему шестьдесят два, или жизненный путь неожиданно и трагично прервется раньше, зависело не от здоровья, не от происков врагов, желающих убрать застоявшуюся фигуру с игровой доски, а от прихоти человека, который сейчас сидел в его, мэра, ратуше, на его, мэра, кресле, и задавал вопросы, на которые он, мэр, не мог дать ответов.

— Где мой сын? — с деланным равнодушием спросил лорд Арк, глава клана Кровавой луны.

Мэр Вяжска едва слышно вздохнул. Вместо того, чтобы расследовать, куда ушли два гоблинских племени, или следить, как продвигается починка крыш городских складов, он вынужден стоять перед этим чванливым человеком.

Мэр не часто сталкивался с лордами, но каждый их визит воспринимал как неизбежное стихийное бедствие. Как вчерашний ураган, сорвавший с крыш черепицу, выбивший окна в городе и убивший по последним данным семерых горожан. Только вот ураган не достал мэра, сидевшего в уютном подвале, а лорд Арк — мог. Как мог и любой глава кланов, которые воспряли и принялись наращивать силу после смерти большей части живших на материке людей.

Мэр — формально — стоял над Гильдиями, руководил — совсем не формально — стражей и отдавал приказы городским службам. В его распоряжении была весьма ощутимая власть, людские и денежные ресурсы, только вот лорду служили ребята покрепче обыкновенных стражников. И эта маленькая, но весьма сильная и организованная группа за минуту заломала его, мэра, охрану, как моряк портовую проститутку. И теперь, в собственной ратуше, мэра допрашивает самоуверенное и горделивое, простите за выражение, чмо, с таким видом, будто имеет на то полное право. И не ответить не удастся — в случае, если мэр заупрямится, то может и не дожить до шестидесяти двух.

И решить вопрос атакой на отряд лорда тоже не выйдет — стражники справились бы, шапками закидали наглеца, только они сейчас бегают по городу и помогают наводить порядок.

— Мои люди выяснили, что ваш сын, находясь под личиной, прошел через западные ворота спустя пятнадцать минут после того, как стих ураган.

— Западные ворота, западные ворота… — вспоминая обозначенные ворота, пробормотал лорд Арк. — Они никуда не ведут.

Конечно же, западные ворота вели к садам и маленькой крепости, где жили те, кто за садами следил. Если бы ворота никуда не вели, их бы попросту сняли, а проем заложили каменными блоками.

— Они ведут к садам… — терпеливо начал было мэр, но его перебили.

— Я спросил, где мой сын! — повысил голос лорд. — Я не просил вас объяснять про ворота. А вот о чем я вас просил — так это найти того, кто получил награду за турнир! И было это, если не ошибаюсь, больше недели назад!

— Я отдал необходимые приказы, но…

— Но никакого результата не добились! Зато мои люди за сутки выяснили, где его можно поймать!

Мэр виновато понурился, но в склоненную голову вместо оправдания лезли совершенно другие мысли. Например, цитата из пухлого словаря, который мэр любил читать на досуге. «Чванливый — тот, кто проявляет надменность, самоуверенность, и стремится показаться важным или превосходящим других. Чванливый человек обычно гордится своими достижениями или своим положением. Зачастую имеет привычку преувеличивать свои способности или материальное положение с целью подчеркнуть собственную значимость».

Увы, ни материальное положение, ни собственную значимость лорд Арк не преувеличивал — ему это не требовалось. Лорды были независимыми фигурами, набравшими слишком большую власть, чтобы кто-то смог лишить их независимости. Вскрыть этот гнойник нынешние мэры не могли: вместо государства остался жалкий огрызок, большая часть солдат была занята выслеживанием и уничтожением нежити на рубежах мертвых городов, потому такие недодавленные в свое время тараканы, как Арк, и смогли откусить кусок власти. И Арк потому сейчас сидит в его кресле, что понимает — мэр утрется. Ни у Вяжского мэра, ни у прочих городских глав нет в наличии сил, способных задавить жука-лорда в его собственном замке, где едва ли не каждый каменный блок — простенький защитный артефакт. А если такие силы и найдутся, они не помогут выжить при ответном ударе, когда остальные лорды захотят поквитаться со «смутьянами».

Раньше все было иначе. Государство обеспечивало стражников в каждом городе лучшими эликсирами, в обмен на подписание десятилетнего контракта. Из столицы в каждый город направляли как наставников, так и сотни книг с навыками. Любого, кто покушался на власть, навещали тихие убийцы с эпическими, а то и легендарными архетипами. Вот только где теперь эти убийцы? Где столица? Все погрязло в беззаконии, а новый мир скалится выросшими клыками и жадно урчит.

Лорды понимают текущее положение, и упиваются беспомощностью мэров. На тренировку своих людей они уж точно не жалеют ни эликсиров, покупая те у независимых алхимиков за огромные суммы золота, ни монет на услуги наставников. Да еще и помогают друг другу, обмениваясь как специалистами, так и открытиями, скоты.

— Так, может, вашим людям и дальше пойти по его следам? — невинно спросил мэр. — У меня нет ищеек, столь компетентных, чтобы уловить след человека, изменившего личину.

Лорд Арк скривился. Его взгляд вцепился в мэра, словно пытаясь проникнуть в душу человека и вытянуть оттуда правду.

— Характеристики старой личины разослали? А портреты того странного мальчишки?

— Да, разослал по всем городам, — едва не скрипя зубами от унижения, кивнул мэр. И добавил, желая защитить свое кресло и судьбу. — Вдобавок в других городах, и на воротах, и во всевозможных подземельях будут отслеживать людей с двуручным оружием и артефактами.

— Хорошо, мэр, — успокоился лорд. — Будем считать, вы меня убедили.

Арк порывисто поднялся с кресла и, пройдя мимо мэра, вышел за дверь.

Глава города подошел к окну и спустя минуту увидел, как из ратуши вышли шесть человек лорда. Шесть эпических архетипов, и сам Арк, обладавший легендарным.

Мэр посмотрел на городские крыши, потрепанные ураганом, на мусор и осколки, что до сих пор не убрали с мостовой, и вздохнул. Город жестко потрепало бурей, которую устроил пропавший щенок лорда. Убытки исчислялись десятками золотых. Только вот лорд отрицал, что его сын замешан в возникновении урагана, и мэру пришлось это проглотить.

— От такого отца я сам бы сбежал, — неожиданно для себя пробормотал мэр.

* * *

Я покинул Топкое, оставив позади бревенчатые стены, людей, с которыми наладил общение, и тайну мертвого кота. Дальше мой путь вел по дороге, заросшей травой — за пару часов дойду до основного тракта и тогда отправлюсь к Оклорду. Колосья вездесущего пырея шелестели, когда я задевал их ногами.

За мной следовал медный голем, величественный и слегка подлатанный. На каждый его шаг приходились два моих. Медноголовый внимательно смотрел по сторонам, выискивая опасность. Да, наш путь до ремонтника слегка затянулся…

Шагалось легко — пространственная сумка вместила в себя собранную старушкой снедь, кожаные доспехи ощущались, как вторая кожа. Кроны деревьев закрывали меня от жаркого солнца, а легкий ветерок нес из леса прохладу. Знай себе, шагай, только смотри внимательнее по сторонам, чтобы не проворонить опасность.

Если бы я шел по тракту, рядом с другими путешественниками, я бы даже попытался помедитировать, но сейчас я не мог позволить себе этого — полагаться на голема я не буду. Вот будь у меня голем-телохранитель, или боевой — другое дело, а этот — обычный тренировочный, просто со сбитыми настройками.

После получаса пути мы встретили две повозки — купец ехал к селу, чтобы задешево скупить и выменять на инструменты и оружие шкурки монстров и ценные травы, а потом продать их в городе задорого. Через час после встречи с купцом, практически у самого тракта, из кустов выскочила огненная лиса — монстр, обладающий ядром. Ярко-красные глаза лисы задумчиво пробежались по мне, по моргенштерну, который я держал в руке, затем перескочили на голема, оценили меч, который здоровяк держал в медных руках. Я в свою очередь заметил огненные искры, скачущие по шерсти лисы, и дрожащий воздух над ней.

Если начнется драка, будет плохо. Голем против магов драться не обучен, рванет напрямик, и получит в грудь либо поток пламени, либо огненный шар. А в груди и энергокристалл, и прочая начинка, хрупкая для перепада температур. Но с другой стороны, лиса — это не просто дорогущая шкурка и вкусное мясо, но еще и ядро, из которого можно сделать как защитный, так и атакующий артефакт.

Пока я прикидывал, какие команды отдавать, и стоит ли мне лезть в драку первым, свой ход сделала лиса. Монстр не решился нападать на меня, а повернулся и исчез в кустах. Несмотря на всю уверенность в победе, на меня накатило облегчение — хорошо, что обошлось без боя. Неизвестно, насколько мог бы пострадать медный во время этого боя. Терять голема не хотелось — на медного у меня были свои, весьма далеко идущие планы.

Металлического болвана пришлось оставить на окраине леса, в паре километров от города: не знаю, как стражники на воротах отнесутся к мальчишке, который управляет големом, и дошла ли до них информация о пропаже этого голема с тренировочной площадки в Вяжске, но лучше не проверять. Да и в Оклорде, если мне «повезёт» наткнуться на любопытного члена Гильдии Големостроителей, который использует возможности архетипа, чтобы проверить голема, шагающего в такой интересной компании, у меня будут крупные неприятности. Так что голема я оставил за полчаса до города: отвел в лес, приказал лечь и закидал его ветвями орешника.

Поля и огороды с той стороны города. Здесь же подземелье и леса. Их постепенно вырубают, но медленно — для отопления используются артефакты, а доски и бревна везут в города из лесов. Где-то в глубине таежных дебрей до сих пор работают лесопилки, откуда материал развозят на крепких телегах суровые бородатые авантюристы, завязавшие с походами в подземелья и выбравшие себе менее опасное занятие.

Идти через ворота было страшновато. Я не знал, ждут ли меня стражники, и есть ли у них моё описание. На всякий случай я снова соорудил из платка арафатку, натянул её повыше и пристроился за компанией сборщиков трав, что шагали с огромными туго набитыми рюкзаками. Новички. Как накопят на пространственные сумки, будут ходить с ними. А может, уже накопили, и поместили внизу туго набитых рюкзаков, просто не подают виду, чтобы никто не попытался ограбить их ради нескольких серебряных монет, которые можно выручить за такой артефакт. Хороший рюкзак вмещает девяносто литров, что приблизительно равно одной десятой кубометра. Самая плохонькая пространственная сумка вмещает кубометр всего, что ты туда утрамбуешь.

Обстановка возле ворот Оклорда отличалась от таковой у Вяжска. Во-первых, кроме авантюристов, которые искали себе членов в команду или предлагали свои услуги, здесь собирались и обычные трудяги. Пока стоял в быстро продвигающейся очереди, задал пару вопросов, послушал разговоры трудяг и выяснил, что они работают в окрестных полях, садах и огородах, и ждут нанимателей, которые отберут самых крепких из них.

Оклорд славился полями, садами. Большая часть овощей и фруктов расходилась по всем городам отсюда. Именно Оклорд находился чуть дальше от некрополисов, чем остальные четыре города.

В голове, постепенно обретая четкость, забрезжила идея, в которой фигурировало подземелье, голем и один их местных трудяг — желательно, самый потрепанный и забулдыжный, чтобы без вопросов согласился на любую работу. И нет, я не желал выращивать грядки в подземелье, мне помощь местного требовалась для другого. И чуть позже.

Стражники посмотрели на меня, спросили имя. Я представился Кириллом.

— Погоди… — наморщил лоб стражник. — Тут не отмечено, что ты выходил.

— Потому что я выходил через другие ворота, — пожал я плечами.

— Вот там и заходи, — отмахнулся страж. — Следующий!

Путешественников здесь отмечали, и одним мёртвым богам известно, куда эти данные шли потом, потому я решил использовать самый древний способ незаконного заработка — подмазать законника. В конце концов, не будут же ребёнка сажать за взятку?

Серебряная монетка блеснула на солнце, и укатилась под стол стражника, тихо звеня.

— Вот я неловкий… — огорченно произнес я. Стражник посмотрел по сторонам, но его напарник проверял тележку какого-то снулого дядьки, а очередь смотрела куда угодно, но не на монетку — я швырнул ее так, что никто не обратил внимания на кругляш.

— Ничего страшного, я подниму, — тихо сказал стражник. — Иди себе спокойно в город, Кирилл.

Оклорд я знал гораздо хуже, чем Вяжск. В прошлой жизни меня изрядно помотало по городам, но больше всего я прожил в других. После того, как из здешних древних катакомб хлынула нежить, этот город стал весьма нехорошим местом для хорошей и сытной жизни.

Потому мне пришлось расспрашивать авантюристов, спешащих к воротам, а потом и прохожих, чтобы указали, где находятся лавки зельеваров. Разумеется, про «хорошего» я даже не спрашивал: мнение — дело субъективное. Кому-то не понравится, что отличный зельевар ломит цену на свои товары и говорит с тобой через губу, хотя ты всего-навсего рукав в дерьме испачкал и зашел в лавку, чтобы потратить огромную сумму меди и случайно харкнул на пол. А кто-то будет в восторге, если тебе продадут разведенное зелье, зато зальют меда в уши.

В общем, мне насоветовали целых четыре лавки. Прикинув их расположение, я выстроил маршрут — для такого моего знания города хватало — и принялся поочередно обходить лавки.

Первое место было тесным. В зале воняло химией, большинство пузырьков с зельями, которые нужно было хранить в темноте, стояли на свету, и, судя по виду залитых в них зелий, находились не в лучшей кондиции. В общем, зелья для тренировок я даже спрашивать не стал — вышел прочь. Здоровее буду.

Вторая лавка оказалась гораздо лучше. В зале пахло хвоей, на столе зельевара не обнаружилось пятен от зелий, а окон не было вовсе — вместо них в зале горели магические светильники. Тоненькая женщина-зельевар была одета в обычную городскую одежду, а не в фартук, заляпаный продуктами экспериментов, как продавец в первой лавке. И в зале были люди — возле стола стояла маленькая очередь из троих человек, да еще несколько слонялись, разглядывая ряды разноцветных склянок.

— Здравствуйте, — с полупоклоном поприветствовал я мастера. — Мне сказали, у вас есть зелья для тренировок тела.

— Какие именно вас интересуют? — прощебетала мастер.

— Лучшие. Те, что за три серебряных.

— Простите, но лучшие идут по четыре, — ошеломила меня мастер.

— Э-э… Могу я их увидеть? Все четыре вида зелий, пожалуйста.

Когда мне вынесли пузырьки, я вздохнул. Да, это были те самые зелья. Отлично насыщенные, судя по цвету содержимого, ничуть не разбавленные, но ужасно дорогие. На треть дороже, чем я планировал их купить.

К сожалению, долго спорить и торговаться я не мог — в лавку уже зашли два человека, и они с нетерпением пялились на меня, как бы говоря: давай, парень, покупай и проваливай. Хороший поток людей означал, что тут не будут позволять какому-то сопляку сбивать цену на глазах у других людей. А если я начну рассуждать о разнице в закупочных ценах на ингредиенты, и какой, по моему мнению, должна быть цена, добьюсь лишь того, что со мной и вовсе откажутся торговать.

Но не попытаться я не мог.

— Скажите, цены фиксированные?

— Да. Я не имею права торговаться — цены устанавливает мастер.

Значит, она не мастер? Ну, тогда понятно. Зарплата женщине-продавцу, плюс какая-то доплата за хорошие и свежие ингредиенты, аренда большого помещения — все это влетает в копеечку. Правда, я не хочу, чтобы зарабатывали на мне. Будь зелья немного дороже — скажем, на двадцать меди, я бы взял пузырьки, а так — поищу лучше. У меня еще две лавки на примете.

Я попрощался, вышел и отправился дальше. Четыре серебра за бутылек, ха!

Спустя полчаса я снова вернулся к лавке — хмурый и морально готовый расстаться с деньгами. В третьей лавке обстановка и качество зелий были практически, как в первой, а в четвертой мне попытались впарить бутыльки за пять серебряных монет. А когда я таки сторговался до трех, зельевар нехотя согласился, похвалил мою деловую хватку и вынес изрядно разбавленный товар. Словно в лицо плюнул, скотина.

Хоть самостоятельно бери и вари эти зелья. Останавливали меня несколько вещей — во-первых, на организацию процесса нужно время, а во-вторых, меня просто прирежет кто-нибудь, науськанный местными воротилами — например, хозяином этой лавки. Они здесь десятками золотых в день ворочают, и им наверняка это нравится. Уводить клиентов подростку они не разрешат. Да и на по-настоящему дорогие и качественные зелья я не замахнусь — там архетип необходим.

Второй раз стоять в очереди было унизительно, но женщина ни словом, ни делом не показала злорадства: так же прощебетала вопрос, какие меня интересуют зелья. Сердце обливалось кровью, но я выдавил из себя:

— Дайте двенадцать… Нет, дайте восемь фиалов зелий для тренировок. По два каждого вида.

На две недели этого хватит. За это время я должен подкопить серебра, чтобы при виде монет, покидающих мой кошелек, настроение не портилось.

После того, как купил зелья, нашел единственную в городе лавку зачарователей. Я помнил данное себе обещание взять оружие против призраков или иных нематериальных существ, но глядя на цены всего, что мне здесь предлагали, я мог только кривиться и сдерживать ругательства. Цены — бешеные! Вот, к примеру, короткий меч с прозрачным, будто изо льда состоящим лезвием.

Призрачный клинок.

Магический предмет редкого ранга.

Описание: отличное оружие против призраков, блуждающих огней и некоторых вражеских чар.

Навыки:

Призрачный удар — пассивный навык, позволяющий наносить урон духовным сущностям.

Вещь хорошая, и все бы ничего, но три золотых и тридцать серебра⁈ Да это за гранью добра и зла! В конце концов, это оружие не переносит тебя за спину противника, а всего лишь помогает разить призраков и прочих бестелесных монстров! Оно даже ранг мастерства не повышает!

— Неужели вам ничего не нравится, молодой человек? — с глубоко запрятанным ехидством спросил продавец.

Я не ответил и вышел. Насколько я знаю, авантюристы предпочитают получить артефакты в «зачаровательном покое», который в местном подземелье заменяет библиотеку. Вот там и обзаведусь оружием.

А теперь — на рынок, за покупками. Потом можно найти какого-нибудь рабочего бродягу и отправляться в подземелье.

На рынке я приобрел пустой мешок, и за десяток медных монет забил его солониной, сложенной в отдельный чистый мешочек, дешевым тряпьем и зелеными фруктами: хотя здесь не было тяжелой и холодной зимы — температура опускалась всего до минус пяти, часть садов Оклорда находилась в теплицах, и маги-огородники заставляли деревья плодоносить круглый год.

Мешок оказался тяжеловат. Я бы его, конечно, донес, но, к счастью, нести его не мне.

Итак, еда и тряпки есть, а воду можно достать и в самом подземелье. Можно выдвигаться на поиски работника.

— Можете присмотреть за мешком? — попросил я горбоносого продавца фруктов, у которого и скупил часть товара.

— Разумеется, уважаемый. За медную монету никого к нему не подпущу!

Вот крохобор. А я думал, что при какой-либо покупке ты автоматически приобретаешь и благосклонность продавца, которую потом можешь конвертировать в ответы на какие-нибудь вопросы, или вот в такие мелкие услуги.

— Хорошо, — нехотя произнес я. Оставив на прилавке монету, я зашагал прочь из города. По пути зашел в проулок, открыл рюкзак и убрал золото и почти все серебро в пространственную сумку. Оставил в кошельке лишь пару серебряных монет и всю медь.

Когда выходил за ворота, предупредил стражника, что скоро пойду обратно. Прошел мимо авантюристов и вежливо кашлянул возле толпы рабочих. Те не обратили на меня никакого внимания. Тогда я громко обратился ко всем сразу:

— Уважаемые, мне нужен работник, который отнесет мешок с продуктами в подземелье. Даю тридцать медных монет.

Я знал, что авантюристы в ряды рабочих не идут, как и наоборот, но не предполагал, что различие между любителями адреналина и мирной жизни окажется столь сильным.

— Чего-о⁈ — протянул один из мужичков. — Подземелье? Да на кол оно мне не упало!

Окружающие закивали:

— Верно!

— Дело говорит!

— Умереть — как плюнуть.

— Слышь, малой… А, это… Ну, ежели серебром заплатишь, возьмусь, — пообещал мужичок с бегающими глазками. Я сделал вид, что не услышал его реплику.

— И чего, никто не желает получить тридцать медных? — напоказ удивился я. Как по мне, окружающие выглядят не слишком богато, а тридцать монет — это пара недель отдыха в дешевой таверне. Можно даже сторговаться, чтобы жить дней десять, но все это время тебя кормили. Да за такую сумму два месяца назад я бы сам мешок в подземелье отнес!