Помоги проекту - поделись книгой:
С тем же успехом можно поверить, что математика знает способы воскрешения мертвых или превращения свинца в золото.
Авторы сочли уместным дать на десяти страницах [СК: 9–18] рассказ, озаглавленный «Краткое напоминание нашей реконструкции» (откуда и взяты приведенные выше цитаты), а не просто сослаться на свои предшествующие книги. На этом фоне особенно заметно, что они в то же время не нашли возможным и нужным уделить хотя бы одну страницу «краткому напоминанию», пусть даже в самых общих чертах, о том, какова та цепь заключений, в начале которой стоит нечто установленное естественнонаучными методами, а в конце – хотя бы основы того, что авторы называют «наша реконструкция». Вместо этого авторы как бы говорят читателям: «Хватит с вас того, что мы вам решительно заявляем: такая цепь заключений есть; только она находится за рамками настоящей книги, в других книгах».
Ясно, что заверения авторов «новой хронологии», будто их концепция создана естественнонаучными методами, – это просто пускание пыли в глаза простакам, которые от общего почтения к математикам готовы поверить им на слово в чем угодно.
В частности, в процитированной выше фразе: «Предлагаемые нами географические отождествления основаны вовсе не на лингвистических соображениях ‹…›, а вытекают из новой математико-статистической хронологии» – использовано совершенно новое для математики и логики понимание слов «А вытекает из В», а именно: «если В, то мне начинает казаться, что А».
В самом деле, какое отношение может иметь какая бы то ни было математика, например, к установлению того, что в XIV – XVI веках весь мир был подчинен русско-ордынским правителям и говорил по-славянски?
Единственное, что может показаться непосредственно убедительным простому читателю, – это демонстрация названий из разных мест земного шара, сколько-то похожих на русские. И ровно этим авторы и заполняют свой том. Так что лингвистические выкладки служат у них отнюдь не подтверждением чего-то уже установленного, а фактически единственным основанием для их баснословных геополитических утверждений. И заверения авторов: «Отмечаемые нами лингвистические наблюдения вовсе не играют роли самостоятельных доказательных аргументов» – это чисто словесная уловка. В действительности именно эти «наблюдения», а не что-либо иное, призваны оказать психологическое воздействие на читателя.
Прекрасно известно, что распавшиеся империи оставляют многочисленные следы в языках, культуре, литературе, образе жизни входивших в империю народов. В Южной Америке, захваченной испанцами и португальцами, остались испанский и португальский языки. В странах бывшего Арабского халифата остался арабский язык. После распада Римской империи в части стран просто осталась латынь, в другой части местные языки впитали в себя множество латинизмов. В языках балканских стран, бывших под властью Оттоманской империи, множество тюркизмов. В языках на территории бывшего СССР множество русизмов. В языках бывших английских колоний множество англицизмов; и т. д. Не говорим уже об аналогичных следах в культуре, о фиксации прежних событий в национальных летописях и фольклоре и т. п.
И вот «новые хронологи» утверждают, что существовала русско-ордынская империя, охватывавшая практически весь мир. Особо подчеркивается, что под русско-ордынским владычеством находились Западная Европа и Америка.
Но где же тогда следы такого прошлого, которые неизбежно должны были бы остаться?
О каких-либо следах в культуре, искусстве, литературе, фольклоре, в летописных традициях и т. п. авторы даже и не говорят. Единственное, что они в связи с этим обсуждают, – это слова.
При этом, однако, практически никаких русизмов в языках Западной Европы или Америки они не указывают. Дело в том, что в книге вообще почти отсутствуют какие-либо упоминания конкретных языков, скажем, немецкого, испанского, какого-нибудь из индейских, – авторы как будто не замечают существования в мире разных языков.
Всё сводится к проблеме географических наименований. Книга СК построена как собрание свидетельств о том, что весь мир полон географических наименований русского (или русско-ордынского) происхождения. Каково качество этих свидетельств с точки зрения серьезной лингвистики, мы покажем ниже.
Отрицание науки лингвистики
Есть много сходства в том, как АТФ трактует существующую историческую и существующую лингвистическую науку, – он не признаёт за ними никакого объективного знания, попросту говоря, дает понять, что как науки они вообще не существуют.
Но тут есть разница между историей и лингвистикой. По утверждению АТФ, ошибочность традиционной истории вытекает из произведенных им математических и астрономических расчетов. А коль скоро это так, то взгляд на историю должен быть пересмотрен, чтό АТФ и делает: он строит новое представление об истории, в корне отличающееся от традиционного.
Что же касается существующей лингвистики, то здесь АТФ даже и не выставляет никаких математических или астрономических соображений, которые дали бы основание ее отрицать. Он, правда, прежде пытался объявить существующую лингвистику несостоятельной на том основании, что она якобы построена на традиционной хронологии и в силу этого неверна. Но это было совершенно голословное заявление: выводы лингвистики в действительности независимы от хронологии (см. об этом главу 2, раздел «Любительские поиски происхождения слов»).
Но раз нет математических оснований отрицать лингвистику как науку, то АТФ, недолго думая, отрицает ее уже без всяких оснований – если, конечно, не считать основанием мнение самого АТФ, что ему как математику в любой области знания виднее, чем соответствующим специалистам, что верно, а что неверно.
Заметим, что судьбу лингвистики разделяют и другие дисциплины, данные которых свидетельствуют об абсурдности фоменковской перекройки мировой истории.
Так, дендрохронология, как мы узнаём от АТФ, ничего не стоит.
Радиоуглеродный анализ, как мы узнаём из того же источника, тоже ничего не стоит.
Какое значение может иметь то, что в той и другой области работает множество исследователей в десятках стран! АТФ, возвышаясь в своем статусе математика сразу над всеми науками, сообщает нам: никакие выводы этих дисциплин не следует принимать во внимание.
Современная лингвистика представляет собой развитую область знания, в которой работают десятки тысяч специалистов. Прошло время, когда эта наука представлялась чисто умозрительным занятием, не имеющим отношения к практической жизни. Специалисты-лингвисты ныне активно востребованы, помимо гуманитарной сферы, в самых передовых и активно развивающихся сферах техники, прежде всего в мире информатики и компьютерных технологий.
В лингвистике сформирован развитый понятийный аппарат, успешно обслуживающий описание и практическое применение языков равно как все виды обработки текстов.
Лингвистика накопила огромный фонд знаний о конкретных языках и об их истории. Тем самым она обладает обширнейшими сведениями о том, что бывает и чего не бывает в естественных языках. На основе этих сведений выявлен ряд важнейших закономерностей, которым подчинено функционирование языков и их историческое развитие.
В книге НХ авторы «новой хронологии» проявили полное незнакомство с основными положениями лингвистики, хотя они активно занимались вопросами, связанными с языком. Можно было предположить, что они наивно не подозревали о существовании лингвистики как науки.
Но ныне критика со стороны лингвистов, в частности, та, которая содержится в моей статье, составившей выше главу 2, авторам известна (АТФ ведь даже отвечал на эту мою статью). То есть они уже знают, что профессиональные лингвисты оценивают их лингвистические выкладки как безграмотные.
Какова же их реакция? Исправили ли они хоть что-нибудь из своих лингвистических ошибок? Оспорили ли пункты, в которых они считают критику неверной?
Они реагируют не как ученые, а как лидеры движения, для которого давно существенна не истина, а забота о сохранении и укреплении своих рядов. В своих лингвистических абсурдах они не изменили ничего; кое в чем даже пошли дальше прежнего. Иначе говоря, они открыто игнорируют общепризнанные положения лингвистики.
Вместо этих положений они продолжают пользоваться самыми примитивными и невежественными приемами любительской лингвистики.
Тем самым они ясно показывают своим последователям, что с их точки зрения никакой науки лингвистики, которая знала бы про язык больше, чем произвольный человек любого рода занятий, не существует.
Представим себе химика-любителя, который заявляет профессиональным химикам: «Я не хочу ничего слышать про вашу таблицу Менделеева, про ваши атомные веса, молекулы, формулы реакций и всё тому подобное. Ничего этого я своими глазами не вижу. И я действую попросту – вижу цвет раствора и понимаю: раз цвет одинаковый, значит, и вещество одно и то же. И больше мне ничего не надо».
АТФ – лингвист совершенно такого же уровня. Ему объясняют, что есть фонемы и морфемы, есть законы фонетических изменений, существует родство языков, существуют памятники, запечатлевшие древнее состояние конкретного языка, и т. д. Всё это он полностью игнорирует, принимая во внимание ровно одно: внешний вид слова любого языка в русской транскрипции, то есть то, что он может видеть, не изучая ни языков, ни их истории, ни лингвистических законов. И если два слова (любых языков и эпох) имеют одинаковый или похожий внешний вид, то он смело делает вывод, что одно из них произошло из другого. То есть действует воистину попросту – совершенно так же, как тот химик-любитель.
К несчастью для лингвистики, в нашем обществе элементарная грамотность в сфере лингвистики встречается несравненно реже, чем грамотность в сфере химии. И поэтому подобный химик-любитель не вызовет у окружающих ничего кроме насмешки, а лингвист-любитель, увы, может пользоваться благосклонностью немалого числа слушателей или читателей.
В книге СК имеется новшество, возникшее, возможно, в связи с критикой со стороны лингвистов. А именно, принято решение механически добавлять почти к каждому утверждению, касающемуся происхождения слов, некое «смягчение категоричности»: «может быть», «по-видимому», «не исключено», «вероятно», «скорее всего», «могло произойти». Тем самым авторы как бы ограждают себя от критики со стороны лингвистов: они ведь, с формальной точки зрения, ничего не утверждают с определенностью.
Нельзя не признать этот новый прием довольно ловким. Конечно, книга, состоящая из 630 утверждений, которые все даны со словами «может быть», с научной точки зрения не представляет по сути дела никакой ценности: ведь в каждом из 630 случаев решение может быть и не таким. Но книга СК рассчитана вовсе не на научную оценку. Она рассчитана на легковерного и некритического читателя, который не придаст большого (или даже вообще никакого) значения всем этим «может быть» и «по-видимому», тем более что, повторяясь при каждой фразе, они уже начинают восприниматься просто как пустая речевая формальность. Между тем сам натиск 630 утверждений, упорно бьющих в одну точку: «смотрите, русские некогда владели всем миром» – должен пленить читателя и заставить его поверить в основной тезис авторов.
Любительская лингвистика в действии
Ниже приводится еще некоторое число примеров из книги СК. Читатель легко заметит, что они вполне похожи на примеры из НХ, которые мы приводили выше в главе 2. Соответственно, и при их рассмотрении мы поневоле снова затрагиваем те же проблемы, которые уже обсуждались при анализе НХ. Но детально комментировать каждый из приводимых примеров я не буду (такие комментарии читатель при желании может найти в книге [Чувардинский 2007]).
Скажу коротко с полной ответственностью: сравнения слов в СК, в частности, все без исключения примеры, приводимые ниже, с точки зрения лингвистики чудовищны. Это уровень самой невежественной графомании.
Не спасают и «смягчения» вроде «может быть», «возможно», «не исключено» и т. п. На самом же деле: не может быть, невозможно, исключено. А в тех редчайших случаях, где теоретически все-таки может быть, то только с вероятностью, близкой к нулю.
Лингвисты уже давно указали авторам, что главной для языка является его устная форма, а письменная факультативна и у большинства языков мира до недавнего времени просто отсутствовала. И что новые слова всегда возникают в устной речи и лишь после этого фиксируются на письме, а не наоборот.
Но у авторов «новой хронологии» по-прежнему все объяснения исходят из того или иного «прочтения». Им ничего не стоит предположить, например, что картограф случайно или намеренно исказил название города на карте и вот уже в самом этом городе (который может быть сколь угодно древним) жители начинают называть его не так, как они привыкли, а в соответствии с этой картой.
Особенным успехом пользуется «обратное прочтение», т. е. прочтение слова задом наперед (о котором подробно рассказано в главе 1, в разделе «Вольные игры со звуковым составом слова»). Авторам, конечно, известно разъяснение лингвистов, что никакого «обратного прочтения» ни в западных, ни в восточных языках, ни в зонах их контакта, кроме как в словесных играх, не бывает и что никаких новых слов, возникших из «обратного прочтения» какого бы то ни было слова, в языках мира нет.
Но авторы воинствующим образом игнорируют этот факт. В самом деле, им просто немыслимо отказаться от такого ценнейшего инструмента для перелицовки слов (в которой они постоянно испытывают потребность). В их мире небывалое событие, именуемое «обратное прочтение», происходит на каждом шагу. Пример: «Название ALBION могло произойти от слова БЕЛЫЙ при обратном его прочтении: БЕЛ → АЛЬБ» [СК: 270][29].
Из того же БЕЛЫЙ тем же обратным прочтением получаются
В дополнение к «обратному прочтению» авторы ныне изобрели еще один совершенно фантастический способ обработки слов, дающий нужное им звучание. В сообществе лингвистов-любителей авторы могут брать патент на этот прием. Берется сочетание, скажем,
«Кстати, может быть, название BRUSSEL (БРЮССЕЛЬ) является легким искажением слова Б-РУССЫ, то есть Белые РУССЫ» [СК: 600].
«На юге Италии отмечена область ABRUZZO, название которой, по-видимому, произошло от слов РУССЫ или Б-РУССЫ, то есть Белые Руссы или Белорусы» [606].
Разница между
«Область ПРУССИЯ (PRUSSIA), ‹…› означало ранее, вероятно, П-РУССИЯ, то есть Белая РУСЬ, БелоРУССИЯ» [СК: 342].
«В центре Франции Птолемей указывает область и народ PARISIJ, то есть ПАРИЖАНЕ, в современном произношении. Отсюда и слово ПАРИЖ. ‹…› Ранее слово PARISIJ указывало, скорее всего, на П-Русов, то есть на Белых Руссов, белорусов, пришедших сюда из Белой Орды во время завоеваний XIV века» [278–279].
Можно двигаться по этому пути и дальше:
«От слова П-РУСЫ произошло, скорее всего, и "античное" название ПЕРСЫ, ПЕРСИЯ» [299].
Что авторам из того, что записи типа
Историческая лингвистика давно установила, что каждый фонетический переход, во-первых, строго ограничен определенным языком и определенным периодом его истории, во-вторых, за весьма редкими исключениями носит характер не индивидуальный, а всеобщий, т. е. совершается во всех словах данного языка, где имеется соответствующая совокупность условий.
Авторы вновь полностью игнорируют это положение, как если бы они никогда о нем не слышали.
Произвол в замене одних букв на другие, их выбрасывании, добавлении и перестановке – совершенно такой же, как в работе НХ.
Например, слово
горы
Немногим меньше названий возникло, как мы узнаём, из слов
Из
Приведем и некоторые другие примеры с достопримечательными фонетическими отношениями между сравниваемыми словами (наши пояснения даны в угловых скобках):
«Слово КЕЛЬН является, ясное дело, легким искажением слова КОЛОНИЯ, то есть русского слова СЕЛЕНИЕ» [СК: 347].
«Кстати, слово Lacus тоже славянское, происходит от ЛАКАТЬ, ЛУЖА, ЛАКАЮ, ВЛАГА [596]». <Латинское
«Название известного перуанского города Куско (CUSCO), ‹…› может быть, происходит от слова КАЗАКИ» [466].
«Не исключено, что название Мексика произошло от слова Москва, Мосох, Мешех. В частности, название Мексиканского залива – Golfo Mexi cano (как оно написано на данной старинной карте), могло произойти от словосочетания Московский Хан или Мосох хан (Mexi cano)» [462].
Как уже указывалось в главе 1, для лингвиста-любителя связать по смыслу любые два понятия – не проблема. В книге СК наивность и нелепость предполагаемых смысловых переходов нередко побивает все рекорды. Вот некоторые примеры:
«А название РОНА для многих рек Европы ‹…› – это славянское слово, означающее "ронять" капли, слезы и т. п.»; «Повторим, что РОНОЙ называли реку вообще» [СК: 345, 346]. <Что и говорить, самое заметное свойство реки, конечно, то, что она роняет капли.>
«Латинское слово INSVLA (insula), вероятно, произошло от славянского НАСЕЛЯЮ, НАСЕЛИТЬ» [270]. <
«Любопытно, что ВСЯ Америка целиком именовалась ИНДИЕЙ НОВОЙ. То есть "далекой новой" страной, поскольку слово Индия произошло от старого русского слова ИНДЕ = далеко, где-то» [462]. <Комментарии здесь и далее, по-видимому, уже излишни.>
«Может быть, название Бразилии (Bresilia) произошло от славянского ПОРОСЛЬ, то есть страна, заросшая, поросшая лесами» [462].
«Известный прибрежный город Салоники (Salonica) ‹…› получил свое название, может быть, от слова СОЛЕНЫЙ, поскольку в море – соленая вода» [334].
«Название прибрежного города BARSALONA (современная Барселона) могло произойти от сочетания БЕРУ + СОЛЕНЫЙ, Брать Соль, поскольку вода в море – соленая. Может быть, тут специально собирали соль. Возможен и другой вариант: БЕРег СОЛЕНЫЙ, БРег СОЛЕНЫЙ, то есть берег соленого моря» [338].
«Не исключено, что название Сарматия Азиатская – SARMATIA ASIAtica – произошло от сочетания «Царя Мать Иисуса» [316].
Как и в книге НХ, авторы как бы не знают, что на свете существуют разные языки. И совершенно не подозревают о том, что, говоря о переходе одного звука (у авторов – буквы) в другой, нужно указать, в каком языке. Например, мы находим следующее рассуждение:
«Может быть, в название известного испанского города КОРДОВА (COURDUBA на карте Птолемея) ‹…› тоже вошло слово HORDA = Орда, при переходе Г-К, т. е. HORDA → CORDU-ba. Отсюда, кстати, видно, что Б и В переходили друг в друга» [СК: 338].
Последняя фраза выглядит как скрытая реплика на наше замечание о том, что в русском языке
А вот еще одно замечательное утверждение:
«Кстати, название известного города БРЕШИА могло произойти от Б-РАША, то есть Белая Русь или П-Руссия, Б-Руссия» [СК: 286].
Отсюда видно, что авторам всё равно, как назвать Русь, – РУСЬ или РАША (так они передают английское
И совершенно невообразимое по беспардонности отношение к другим языкам проявляется у авторов в том, что они без всякого смущения берутся объяснять из славянского (или просто русского) языка даже те названия, которые в местном языке имеют ясный смысл. Вот пример:
«Название VENESVELA (современная Венесуэла), по-видимому, произошло от славянского ВЕНЕЦ ВЕЛикий. Эта мысль подтверждается также тем, что здесь же, рядом, на карте мы видим название Венесуэла в форме VENEZUELA ‹…›. Здесь славянское слово ВЕНЕЦ присутствует в своей точной форме: VENEZ» [СК: 470].
И это притом, что хорошо известно, как сложилось это название: оно пошло от индейского свайного поселения на берегу моря, которое показалось испанцам похожим на Венецию, и они назвали его
В книге [Чувардинский 2007] разбирается целый ряд других примеров такого же рода из СК: например, названия, включающие французское
Чтобы почувствовать, какое надругательство над языком представляют собой подобные «истолкования», вообразите, что английский любитель, столь же невежественный и тенденциозный, как АТФ, взялся истолковать название
Смею заверить читателя, что с этой задачей (истолковать
Нетрудно представить себе, какое чувство вызвала бы подобная изобретательность иностранных лингвистов-любителей у русской публики, особенно если бы каждый из них заявил, что это именно его национальные войска стояли на Красной площади, когда ей давали такое название. Но АТФ и не рассчитывает на одобрение в Венесуэле. Ему достаточно того, чтобы вызвать энтузиазм у простаков в России.
В статье «Лингвистика по А. Т. Фоменко» я в подробностях показал, каким немыслимым, нечеловеческим всеведением должен был бы обладать изобретатель латыни, если бы латынь была «изобретена».
И вот АТФ не только повторяет свой абсурд про изобретение латыни (на сей раз это событие происходит аж в XVII веке[33]), но и с поистине молодецким размахом относит к числу изобретенных тогда же еще и французский, немецкий, испанский и английский языки (см. цитату выше, в разделе «Конспект мировой истории по А. Т. Фоменко»).
В самом деле, как же было прихвостням властей не изобрести четыре-пять языков, если была такая сильная потребность «возвести языковые барьеры между населением новообразовавшихся государств». Ну а уж народы, конечно, послушно оставили свой прежний язык (славянский, как объясняет нам АТФ) и перешли в полном составе каждый на тот новоизобретенный язык, который был им предписан. А потом, чтобы замести следы, быстренько понаписали тысячи томов на свежевыученных искусственных языках, которые мы теперь наивно называем великой французской, немецкой, испанской и английской литературой, придумав в каждой вереницу никогда не существовавших авторов предшествующего тысячелетия.
Отметим, что круг фальсификаторов истории ныне у АТФ сильно расширился по сравнению, скажем, с сочинением 12-летней давности НХ, которое мы разбирали выше. Там вину за фальсификацию несли историки. Их, конечно, было много, но все же это была весьма небольшая часть населения. А теперь мы узнаём от АТФ, что в этом деле участвовало великое множество людей всех родов занятий. Все люди, сохранявшие память о четырех-пяти поколениях своих предков, не говоря уже о тех уважающих себя родах, которые сохраняли память о десятке и более поколений, в угоду властям рассказывали своим детям уже не прежнюю семейную историю, где несколько поколений тому назад фигурировали, как понятно из объяснений АТФ, люди со славянскими именами, а специально придуманную, в подражание фальсификаторам-профессионалам, фальшивую семейную историю, где предкам были приписаны выдуманные французские, немецкие, испанские, английские имена.
Борьба с наукой
Все сопоставления из книги СК, приведенные выше в качестве примеров, не просто ошибочны. Они вопиющим образом нарушают все самые элементарные требования к сравнению языковых единиц. Уровень «новых хронологов» в этом занятии ровно такой же, как у шестилетнего мальчика, которому предложили бы поползать по карте мира и отыскать на ней как можно больше названий, хоть сколько-нибудь похожих на какие-нибудь из известных ему слов. Можно только ужасаться тому, что этим много лет подряд занимаются взрослые дяди с академическими званиями.
Следует полагать, однако, что эти дяди в действительности знают, что делают, – они открыто борются с профессиональной лингвистикой, которая стоит на их пути, рассчитывая победить ее не на поле научной дискуссии, а в сражении за симпатии массового читателя.
Вот несколько более конкретных соображений, приводящих к сильнейшему сомнению в том, что «новые хронологи» просто наивны, как шестилетний мальчик.
Читая о сопоставлениях вроде
Возьмем карту какой-нибудь страны, скажем, карту любой испаноязычной страны Южной Америки. Если карта подробная, то на ней будут тысячи географических названий. Все они записаны средствами испанского языка и могут быть затранскрибированы по-русски. В испанском языке (а также и практически во всех индейских) есть фонемы, которые в русской записи будут переданы как
Как мы видели выше при перечислении слов, которые, по мнению авторов «новой хронологии», произошли от слова
Мы не будем здесь строить точных правил того, какие именно цепочки признаются совместимыми со словом
Дальше он мог бы посчитать (учитывая, что русских букв всего 33, и исходя, например, для простоты из гипотезы о случайном распределении фонем в словах рассматриваемого языка), какова вероятность того, что, скажем, в тысяче названий встретится хотя бы одно, содержащее цепочку, совместимую с
Думаю, без всяких подсчетов любой согласится, что эта вероятность близка к единице. Более того, велика вероятность того, что названий с такими цепочками найдется существенно больше, чем одно.
Но ведь «новым хронологам» достаточно даже одного такого названия, чтобы заявить: вот след пребывания здесь Орды (русско-ордынского войска). Отсюда следует, что с вероятностью, близкой к единице, в любой стране мира найдется хотя бы один «след» пребывания там Орды.
Однако столь же очевидно, что всё то же самое верно не только для слова
Но и это, конечно, лишь ничтожная часть всех тех слов самых разных языков, для которых всё сказанное о слове
Но отсюда следует, что наличие у слова
Как может математик не произвести этого простого расчета?
Дело, таким образом, не в неведении.
«Новые хронологи» поступают не как ученые, а как мастера пиара и рекламы, мастера психологического воздействия на легковерных и некритичных.
В своей статье о «лингвистике по АТФ» я выдумал, в качестве пародии на утверждения АТФ, ряд очевидных абсурдов, добросовестно стараясь, чтобы они были как можно глупее. Среди этих пародий были, например, такие: «Названия Сирия, Ассирия и Персия – это просто переиначенное название Руси, России»; «На русском языке говорили когда-то во всем мире»; «Первоначальное население Южной Америки составляли русские».
И что же? Оказывается, многие из придуманных мною пародий, например, все те, которые здесь приведены, в самом деле содержатся в тех или иных сочинениях тех же авторов – в качестве поданных всерьез утверждений «новой хронологии»! В частности, все они фигурируют и в книге СК.
Что и говорить, в такой беспардонности опознается рука большого мастера пиара. Это ведь сильный ход, обезоруживающий критика, – на обвинение в абсурде с полной решительностью отвечать еще большим абсурдом.
Например, читатель изумляется: «Как же вы говорите, что Америку захватил русско-ордынский флот? Ведь Америку открыл Колумб!». А тут АТФ спокойно отвечает: «Так флот Колумба и был русско-ордынским» (см. цитату выше, в разделе «Конспект мировой истории по А. Т. Фоменко»)[34].
Поделиться книгой: