Тайны пустоты

Тайны пустоты

ПРОЛОГ

– Выходи из речки, нельзя купаться во время грозы! – перекрыл звук дождевых капель и затухающего раската грома женский крик.

Десятилетняя девочка неохотно развернулась к выскочившей на песчаный пляж матери и побрела к берегу. Вода в кои-то веки была тёплой, как никогда раньше этим прохладным летом – почему же именно сейчас в ней нельзя купаться?!

– Быстрее! – прикрикнула мать, разворачивая большое полотенце. Зачем оно во время дождя, спрашивается?

Над водой сформировался и завис яркий огненный шарик шаровой молнии... Оглушительный удар – и на миг ослепшая мать не сразу увидела, что тело дочери ничком лежит на мелководье...

За остальными событиями девочка наблюдала как со стороны: крики, суета. Потом её затянуло в чёрную, густую и пульсирующую пустоту, она потерялась в пространстве: где верх, где низ? Неопределённость вызвала неприятное чувство, похожее на тошноту, и девочка мысленно приказала пустоте вести себя как положено! Показалось, её услышали: перед ней протянулся сумрачный туннель, затягивающий в себя, как в воронку. Туннель девочке не понравился, она не хотела в него идти! Её тянуло вперёд, а она упиралась изо всех сил. Казалось, пустота удивилась и посмотрела на неё мертвенным взглядом.

«Отстань!» – мысленно крикнула перепуганная девочка.

В ответ чёрные стены туннеля качнулись, пошли волнами и далеко-далеко замерцал рассеянный серебристый свет причудливой формы: будто засветилась коралловая ветвь. Желание пойти на этот свет испугало больше чувства невесомости и тёмного взгляда пустоты. Девочка забарахталась, со слезами требуя отпустить её обратно, к маме, и туннель перед ней замерцал, изогнулся и рассеялся... Вместо черноты она увидела машину скорой помощи, врача, склонившегося над ней, – странно видеть его спину, а не лицо... Толчок, миг дезориентации – и вот она уже видит, как положено: смотрит прямо в усталые, встревоженные глаза пожилого врача.

– Реанимировали! Очнулась! – кричит он.

Зачем же так орать? Она и сама знает, что пришла в себя. Что же с ней случилось такое странное? Что это была за пустота, смотрящая чёрными глазами, будто бы запоминая её?

По телу девочки прошла дрожь...

Глава 1. Чрезвычайное происшествие

Спустя двадцать земных лет, на другом краю Млечного пути.

Если в кабинете происходит одновременно несколько событий: срабатывает тревожная сигнализация, включаются мониторы удалённого слежения и звенит вызов по линии экстренной связи, то можно не сомневаться – случилась какая-то неприятность.

Оторвавшись от изучения объёмной структуры энергосистемы одного из сегментов крупной галактики (которая землянину чем-то напомнила бы кольцевую схему огромного метрополитена), Стейз ответил на вызов, приближая к себе один из засветившихся мониторов и увеличивая изображение на нём:

– Первый стратег слушает.

– Борт 78-95-00, трансфер от Дельты Орла до Беты Иллея. У нас чрезвычайная ситуация: сужение подпространственного туннеля. Техническая поддержка бессильна, направила вызов сразу к вам.

Напряжение в голосе командира корабля верней истеричных криков говорило о критичности ситуации. Впрочем, Первый стратег явно не относился к тем, кому требовались дополнительные разъяснения сути происходящего. «Сужение подпространственного туннеля» – термин, самоочевидность значения которого была лишь кажущейся. В релятивистско-квантовой физике любая наглядность представления реальных процессов была лишь кажущейся, в нуль-физике – тем более. Объективными были только следствия всех процессов – если туннель сократится до размеров корабля, то попытка сделать скачок через пустоту на сотни тысяч световых лет обернётся исчезновением корабля со всем экипажем. От них останется лишь яркий выброс высокоэнергетических фотонов в реальное пространство. Так уже было однажды и совсем недавно, спустя тысячелетие после того, как нуль-физики смогли создать первый постоянно действующий туннель. Сотни лет безаварийного функционирования туннелей – и вдруг второй несчастный случай подряд.

Если бы Стейз знал хоть кого-то, способного так повлиять на подпространство, он бы заподозрил диверсии.

– Я вижу ваше расчётное положение, – сказал он командиру борта и опустился в своё старое, глубокое кресло, нашпигованное оборудованием, как пельмень фаршем. Закрыл глаза, вызывающие ужас у большинства обитателей галактик. Открыв их, он осмотрелся в капитанской рубке терпящего бедствие корабля. – Принимаю командование на себя.

Перед мысленным взором Стейза возникла схема туннеля с привязкой к условно близким точкам реального пространства. Все такие схемы он знал наизусть, до последних мелочей. На экране блока управления высвечивались динамические коэффициенты, описывающие состояние туннеля в текущий момент. Коррекция трассы была невозможна – искривления слишком большие, потенциала энергоблоков не хватит, чтобы выправить весь путь до точки назначения. Ясно, отчего техническая поддержка сразу ударила в набат – такие сверхэнергии не создаст никакое оборудование.

– Меняем курс, – механическим голосом скомандовал Стейз и начал быстро диктовать расчётные данные для поворота.

Команда молча, как единый слаженный механизм, выполняла все указания объёмной голограммы Первого стратега. Вопрос: «Куда мы сворачиваем, если там НИЧЕГО нет?» никто не озвучил. Нырнув в подпространство, корабль покинул пределы «чего-то» ради намеченной приборами дороги в пустоте. Дороге, созданной трудами многих техников и учёных и проложенной нуль-физиками – теми, кто умел рассчитывать структуру пустоты и пробивать в ней транспортные артерии.

Ни слова, ни вздоха – только мигания приборов, бег пальцев по сенсорным активаторам и бег строчек по мониторам. Колонки расчётных коэффициентов мало-помалу сравнивались с колонками коэффициентов фактических, но защитная обшивка корпуса корабля понемногу испарялась: квази-движение в новом, наспех создаваемом стратегом туннеле не проходило бесследно, его стены были слишком узки. Правда, они зато были стабильны.

Пока стабильны.

– Включаем двигатели на полную мощность.

И опять молниеносное выполнение команды. Обдумывание и осмысление приказа в некоторых ситуациях бывает преступлением. Это на консилиумах седовласые учёные могут себе позволить рассуждать на тему, что в подпространстве бессмысленно говорить о любом виде обычного движения и ещё более бессмысленно пытаться создать его с помощью двигателей. Когда включён обратный отсчёт, время остаётся только на одно: веру в командующего и слепое следование его указаниям.

Метод не всегда оправдывает себя, но другого просто не существует.

– Отщёлкиваем защитную оболочку! РЫВОК!

Подпространство выплюнуло вослед кораблю фейёрверк от «съеденной» им оболочки, а мониторы перешли в режим отражения реального пространства. Теперь на них светились не колонки значков и цифр, а настоящие звёзды и созвездия.

– Сектор Би-14-35, ближайшее скопление звёзд – созвездие Короны, – приятным женским голосом заговорила автоматически включившаяся система локации. – У нас сбой с курса, капитан. Внештатная ситуация? Сделать запрос на посадку на ближайшей базе?

Хриплое «да» удалось командиру корабля не с первого раза. Автопилот проложил новый курс и известил, что их ждут гостеприимные орбитальные доки населённой планеты, находящейся в трёх часах пути на субсветовой скорости. Система жизнеобеспечения отрапортовала, что утерянная механическая защитная оболочка корабля заменена на энергетический щит, запасов энергии хватит до прибытия на базу. Запасов еды, воды и воздуха – тоже. Впрочем, в последнем никто и не сомневался.

– Спасибо, Первый стратег, – тихо произнёс командир корабля, обращаясь к объемной голограмме Стейза, до сих пор стоящей в капитанской рубке, – полной иллюзии присутствия реального человека. – Вы... Вам... С вами всё в порядке?

В прошлый раз галактики потеряли нуль-физика, пытавшегося вытащить из подпространства вот так же застрявший в туннеле корабль. Потеряли вместе с кораблём и его экипажем. Всем было отлично известно, что сознание нуль-физика погибает в схлопывающемся туннеле столь же верно, как если бы он присутствовал в нём в своей физической оболочке, а вслед за сознанием неизменно погибает и тело, где бы оно ни находилось. У стратега, явившегося к экипажу на помощь, было лишь две возможности спастись – или вытащить корабль в реальное пространство, или бросить людей на произвол судьбы в последний миг. И всем было отлично известно, что он никогда бы не отступился от самого мизерного шанса спасти всех в этот последний миг: они бы либо спаслись все вместе, либо погибли бы тоже вместе. Счастье, что на этот раз реализовался первый вариант.

– Да, со мной всё нормально. Служу галактикам, – ответил Стейз и очнулся в стенах своего кабинета. Рядом с его креслом стоял верный адъютант, протягивая махровое полотенце и набор пилюль, утверждённый медиками к принятию в таких ситуациях.

Стейз вытер кровь, хлеставшую из ушей и носа и успевшую залить лицо, грудь и плечи, проглотил пилюли и устало откинулся в кресле. Лекарства не подвели: кровотечение остановилось, пульс и давление быстро пришли в норму.

– Помочь дойти до камеры очистки, стратег?

– Позже. Сколько прошло времени?

– Один стандартный общегалактический час.

– Запись происшествия сохранена?

– Да, вся до миллисекунды, стратег. Все данные: до начала изменений туннеля, во время его сужения и после, когда вы пробивали новый путь в реальное пространство.

– Что с первоначальным туннелем?

– Он исчез. Схлопнулся.

Всё, как раньше. Тысячи человеко-часов, долгий труд, сложнейшие расчёты – всё насмарку. Разрыв транспортной системы больно ударит по хрупкой экономике сектора Беты Иллея, лишь три века тому назад присоединившегося к Галактическому Альянсу.

– Верховному стратегу доложили?

– Да. Я должен напомнить, он ждет вас на совещание через полчаса. То, которое было запланировано ранее, до происшествия. Верховный просил вас всё-таки прийти на него, если... у вас будет физическая возможность сделать это.

– Если меня не переварит пустота? – усмехнулся Стейз. – Мной она подавится, так и передай в следующий раз Верховному.

Адъютант помолчал и сипло прошептал:

– Полагаете, трагедия повторится?

– Один раз может быть случайностью, но два уже выявляют закономерность, а они имеют свойство повторяться, да.

...

Всё преходяще, но привычка людей бестолково «совещаться» – вечна. О чём могут советоваться люди, профессиональные сферы деятельности которых принципиально различны? Каким мудрым словом может помочь военный биологу? Или социолог – физику? Стейз терпеть не мог собрания у Верховного, но за десятилетия работы смирился с ними как с неизбежным злом.

Его появление в зале не прошло незамеченным. Все стратеги встали, приветствуя его, сдержанно выразили сочувствие в связи с чрезвычайным происшествием и принесли поздравления в связи с благополучным спасением экипажа грузового судна. Задавив свойственную себе нелюдимость и собрав в кучку все крохи своей общительности, Стейз поблагодарил коллег и заверил, что находится в рабочей форме. Осмотрев собравшихся, он обратил внимание, что на совещание вызваны не все – значит, обсуждаться будет узкоспециальная проблема, что не могло не радовать.

– Стратег по Инфраструктуре, не переглядывайтесь со Стейзом – вопросы транспортной доступности отрезанных территорий мы будем обсуждать не сегодня, – сказал Верховный. – К сожалению, непредсказуемые флуктуации туннелей – не единственная глобальная проблема миров Альянса.

– К ним ещё относится острая нехватка сильных нуль-физиков, – не удержался стратег по Инфраструктуре. – Если бы сегодня мы потеряли Стейза...

– Мы его не потеряли, – вздохнул Верховный. Было видно, что зельданец нелегко перенёс известие об очередной катастрофе в подпространстве – он будто постарел на добрый десяток лет. – Прошу сосредоточиться, коллеги, нас попросил собраться Пятый стратег.

Пятым был стратег по Биосферам. Его ведомство курировало всё, что касалось сохранности мест обитания живых существ и космических образований в целом, а рядом со стратегом сидел представитель расы авгуров, не знакомый Стейзу и не входящий в высший круг управления Альянса. Видимо, этого пожилого мужчину с белесыми глазами и блёкло-серыми волосами специально пригласили на совещание: авгуры были расой, буквально помешанной на изучении биологических объектов и истово поклонявшихся Природе как таковой. Большинство высококвалифицированных сотрудников Пятого стратега относились к расе авгуров.

– Всем вам известно, что на некоторых планетах внезапно стало наблюдаться лавинообразное разрастание опасных видов растений, – заговорил Пятый стратег. – Три года назад я докладывал, что проблема наблюдается на сотой доле процента всех обитаемых планет, на сегодняшний день число возросло до одного процента.

Тут подскочил даже Стейз, весьма далёкий от биологии: в стабильных мирах увеличение любого показателя в сто раз за несколько лет было из ряда вон выходящим событием.

Пятый стратег оправдывался и уверял, что ведомство сделало всё, что в его силах. Работают и генетики, и все специалисты по животному и растительному миру всех планет. Что исследования ведутся, корни проблемы ищутся, но...

– Послушайте, мы же не в каменном веке живём, – не выдержал Стейз. – Мы осваиваем раскалённые каменные планеты и делаем их пригодными для жизни. Заселяем миры с крайне агрессивными видами флоры и фауны, а вы толкуете, что не можете избавиться от ядовитых сорняков, заполонивших поля некоторых планет?

– Так скажите, что нам делать, стратег по естественно-научным дисциплинам! – развёл руками биолог.

– Обработайте сорняки ядом, выжгите заражённые поля и леса – вариантов масса.

– Рассуждения истинного физика: вначале уничтожьте всё, а потом восстановите только нужное, – негромко произнёс светлоглазый спутник Пятого стратега, но его старческий голос раскатился эхом по всему залу. – Не удивительно, что нуль-физиков именуют некромантами – явно не только из-за вашей работы по оживлению мёртвого, пустого подпространства. Вы бы ещё бомбы с антивеществом использовать предложили.

Стейз лишний раз убедился, что не любит натуралистов и ненавидит совещания.

– Антивещество не оставляет радиоактивных отходов, от которых страдали древние цивилизации, – напомнил он, откидываясь на спинку неудобного стула и скрещивая руки на груди. – Вполне гуманный для природы способ борьбы с сорняками.

– Гуманный?! – ахнул Пятый стратег. Что-то он сегодня чересчур взвинченный... – Всё, что вы предложили, Стейз, уничтожит не только вредоносные сорняки, но и почву, её экосистему: жуков, червяков, семена всех других растений. Такой путь не решит проблему, а усугубит её. Сейчас агрессии разрастающихся видов препятствует естественная сопротивляемость живых биоценозов, а если мы уничтожим их... Это всё равно, что убить иммунитет заражённого вирусом человека.

– Хорошо, я всего лишь физик и признаю, что вам виднее. Вопрос у меня один: я-то зачем вам понадобился на этом совещании? Стратег по Инфраструктуре и остальные – ясно, а я-то к чему? Вы же позвали меня не для того, чтобы я повторил давно забытую программу обязательных школьных предметов, так? Говорите, как есть, не надо меня «подготавливать к неприятным известиям», я к ним готов по умолчанию. Итак?

Все дружно посмотрели на Верховного, что крайне не понравилось Стейзу. Главный стратег выдохнул и произнёс нечто несусветное:

– Учёные космобиологи не могут отыскать решение проблемы. По крайней мере, они отчаялись отыскать её быстро, а ситуация усугубляется каждый день, я бы сказал – каждый час. Пятый стратег, покажите запись, полученную вами вчера утром.

На мониторе закрутились кадры любительской стереосъёмки: семья с двумя детьми выехала отдохнуть на природу. Девочка собирает цветы, аккуратно обрывая соцветия так, чтобы не повредить корни, мальчик с любопытством наблюдает за лягушками, прыгающими в траве. Трогать животных отец запрещает, и сын просит заснять их поближе. Камера берёт земноводных крупным планом и вдруг раздаётся вопль, в кадре мелькают деревья и небо – камера упала на землю. Следующий кадр: на руке мужчины висит лягушка, намертво вцепившаяся в его запястье острыми тонкими клыками...

– Особь оказалась ядовитой, мужчину еле спасли – медикам пришлось срочно создавать противоядие к неизвестному ранее веществу, впрыснутому ему в руку. Если бы не усиленная способность к регенерации и восстановлению, свойственная современным людям благодаря достижениям генной инженерии, мужчина бы не дождался лекарства и не выжил бы. Лягушку распотрошили и исследовали от и до, место её обнаружения оцепили и обнаружили на той полянке ещё четырёх таких же необычных лягушек.

О, Стейз понял, почему на собрании присутствует Военный стратег, в сферу деятельности которого, в силу отсутствия в Альянсе военных конфликтов, входили вопросы внутренней безопасности миров.

– Безумный учёный экспериментирует на животных? – спросил Стейз у Военного стратега, бывшего его товарищем со студенческих времён.

– Ищем такого, но подтверждений этой версии пока не нашли. Биологи склоняются к мысли, что мутации животных и растений в природе происходят самопроизвольно, естественным путём. Проблема в том, что не только лягушки зловещим образом видоизменяются – опасными становятся самые разнообразные представители животных и растительных миров многих планет. На тех планетах, где патология проявилась раньше всего, целые регионы стали непригодны для свободного проживания человека. Люди вынуждены перемещаться по родной планете в скафандрах и костюмах повышенной защиты, как на необжитых астероидах!

– Ладно, будем считать, вы напугали меня до печёнок. Я слушаю дальше.

– Люди вашей расы не способны испытывать эмоции, а следовательно, вас невозможно напугать, – произнёс авгур.

– И это одна из причин, по которой из наурианцев выходят сильные нуль-физики, способные не паниковать в абсолютной пустоте подпространства, а спокойно заниматься делом в нём. Ещё раз: какую задачу вы хотите передо мной поставить?

Заговорил опять авгур и Стейз понял, что его самого позвали на заключительную часть собрания, которое началось задолго до его прихода и все присутствующие успели согласиться с тем, что предложит белёсый незнакомец. Все стратеги образовывали группу поддержки, считая, что она необходима для убеждения его... в чём? Авгур разглагольствовал о том, что современная наука увела людей так далеко по пути технической эволюции, что они утратили связь с природой, которая была у их предков.

– Вам следовало позвать не меня, а философов, Верховный, – хмыкнул Стейз, когда авгур сделал паузу в своих речах. – Чего вы хотите? Чтобы я демонтировал все энергетические станции галактик, утилизировал синтезаторы и аннигиляторы материи, уничтожил космические корабли и базы – словом, вернул бы жителей планет в доисторические времена? Чтобы они отапливали дома горящими дровами и читали при свете огня?

– Нет-нет, просто нам нужен человек, не утративший связь с природой. Человек из прошлого, понимаете?

– Нет. Извините, но машину времени я изобрести не успел, – раздражаясь от пустого разговора, сказал Стейз.

– В галактиках есть закрытые миры, находящиеся на начальной стадии эволюции, – прозрачно намекнул Верховный.

– Великому Альянсу поможет только необразованный дикарь – это найденное вами решение?! – поразился Стейз. – Вы все сошли с ума?!

– Прорицатели авгуров утверждают, что это наш единственный шанс, – уныло подтвердил главный биолог Альянса, и Стейз отчётливо понял, что учёные действительно исчерпали ВСЕ возможности. Все, доступные благодаря современной науке, а это чертовски огромные возможности!

Прорицатели, чтоб ему влететь в чёрную дыру! ПРОРИЦАТЕЛИ!!! На собрание лучших умов галактик позвали ясновидца – до какой же стадии отчаяния успели дойти его коллеги из других сфер науки? Выражение лица Пятого стратега подтверждало, что стадия последняя. Похоже, физики остались единственными, кто ещё сохранил ясность ума.

Стейз переглянулся с Военным стратегом и Оррин украдкой ему подмигнул. Ясно, товарищ предлагает соглашаться, а потом встретиться вдвоём за закрытыми дверьми и поговорить без паникующих элементов, но оставался ещё один вопрос.

– Помимо миров Альянса и закрытых миров есть ещё условно открытые миры: неразвитые планеты, население которых признано неопасным, поэтому они доступны для посещения. Представителям Альянса запрещено как бы то ни было вмешиваться в ход естественной эволюции сообществ этих планет, но наши наблюдатели там присутствуют и найти «связанного с природой» человека им нетрудно. Для чего соваться за дикарём в закрытый мир? Наши предки не просто так запретили посещать миры с самым агрессивным населением, не способным к мирному сотрудничеству.

– При всех стараниях не вмешиваться в ход естественного развития общества открытых миров, Альянс волей-неволей влияет на них. В частности тем, что сообщает отсталым планетам о самом факте своего существования – существования иных миров и галактик, существования высокоразвитых цивилизаций. Тот, кто видит пик горы, знает и направление к ней, – изрёк авгур.

Молча выслушав его сентенцию, Стейз кивнул Верховному:

– Ладно, одного дикаря я вам привезу, не проблема. Выдайте мне разрешение на посещение закрытого мира и я немедленно отправлю туда корабль, который выловит одного из аборигенов. К слову, как мы обойдём Галактическую Конвенцию о добровольности любых действий разумного существа? Или на дикарей Конвенция не распространяется, их можно похищать насильно? Простите, я всего лишь физик и не силён в казуистике законов.

– Вам нужно будет заручиться его согласием на сотрудничество и вывезти его лично, без всяких кораблей, через подпространственный туннель, – заявил авгур, будто обратились к нему. – Создать одноразовый проход через пустоту для одного человека вам вполне по силам, так? Вы сегодня огромный корабль смогли выдернуть таким манером.

Ого, цена вопроса резко возросла, и Стейзу все сильнее не нравилось происходящее.

– Мне дадут время на размышление? – он постарался скопировать ядовито-саркастичный тон, используемый другими расами, когда те хотели подчеркнуть наличие у них негативных эмоций. Широкий спектр чувств был ему недоступен, но скверные мысли и смутные подозрения раздражали ничуть не меньше.

– Конечно, мы подождём вашего решения, – согласился Верховный. – И нет необходимости отправляться в закрытый мир лично, есть же и другие...

Под ледяным взглядом Стейза глава Стратегического Центра умолк на полуслове и разрешил ему покинуть собрание.

Глава 2. Дикарка из другого мира

Всем известно, что в первый день месяца раолана во всех университетах, институтах и академиях на всех планетах Галактического Альянса начинаются экзамены. В это время студентов легко узнать на улицах и парках по отрешенному взгляду и странным предметам в руках – результатам курсовых работ и практик. Визоры на окнах кабинета работали в режиме демонстрации прилежащих к Стратегическому Центру территорий, и Первый стратег смотрел из поднебесья на стекающиеся к дверям разнообразных альма-матер толпы. Он думал о том, что год от года уровень знаний и подготовленности выпускников растёт, а значит – вверенные его попечению службы справляются со своими обязанностями.

Современные наука и техника достигли высочайшего уровня развития, реализовав почти все неудержимые вымыслы писателей-фантастов всех времен и народов. Глобальных не решенных задач осталось совсем мало, и ученые много столетий бились над ними, постоянно дискутируя с философами, утверждавшими принципиальную невозможность их решения. Очень уж не нравилось ученым мужам слово «невозможность», оно раздражало весь огромный потенциал их несомненной гениальности и помогало достигать все новых и новых вершин в познании мира, но желанные горизонты всезнания удалялись и удалялись от них при попытках приблизиться... Собственно, как и положено любым горизонтам.