Мириада

Немного погодя, Вера решилась отправить письмо Джонатану Голуббу. Она неплохо знала английский: может, разговаривала и не очень хорошо, но письменно могла объясниться. Выразив восхищение его коллекцией, Вера спросила на прямую: есть ли у него на самом деле адописная икона? Или он вводит всех в заблуждение, поскольку ходят слухи, что подобные иконы пропали давным-давно и, возможно, у него просто фальшивка. Надежды на то, что он ответит, было мало, но попробовать стоило.

Позже прибежала Люба, чтобы подстричь Веру. Услышав о том, что произошло на улице, она только заахала и напомнила, что предупреждала: с Митькой у нее могут быть проблемы. «Как вы мне все надоели!» — думала про себя Вера.

На следующий день от Джонатана пришло письмо, где он сообщал, что у него нет никаких сомнений в подлинности иконы, и в подтверждении прислал ее фотографии с разных сторон. На иконе был изображен Сатана, в самом низу была надпись на церковнославянском языке «Владыка Адов». Нарисовано было великолепно, дьявол с картины смотрел как живой. С другой стороны иконы был указан год, ей было больше ста лет. Вера чуть не взвизгнула от радости. Теперь осталось дело за малым — написать в чате сатанистов, контакты которого дала Илона, о ее продаже. Сначала надо было зарегистрироваться на сайте, где находились эти чаты, и придумать форумное имя для общения там с людьми. Вера изучила имена других участников единственного доступного для просмотра чата, все они отличались оригинальностью. Она открыла список древних женских имен. Глаза разбегались, Вера не знала, что выбрать. Наконец, она остановилась на Дульсинее, но оказалось, что на сайте уже кто-то занял это имя. Вера продолжила мониторить имена дальше, пока не добралась до буквы М и прочитала: «Мириада». «Надо же какое имя! Как будто название звезды», — подумала Вера. Она не понимала, почему вдруг так зацепилась за него глазом, но вот понравилось и всё тут, и она решила использовать его. Тогда Вера принялась сочинять сообщение:

«Привет всем! Недавно у меня умерла тетка, она являлась последовательницей сатанизма. Мы все знали об ее приверженности сатанизму, впрочем, что тут такого необычного. Я и сама интересовалась этим направлением, но папин бизнес не оставляет времени больше ни на что. В загородном доме тетки я нашла много всяких интересных вещей, в их числе и старую адописную икону. От нее энергетика прет так, что сложно описать словами. Готова отдать икону истинным последователям Сатаны, а не черт знает каким человечкам. Хочу, чтобы она оказалась в руках настоящих сатанистов. Конечно, прошу некую оплату. Приехала на неделю в Смоленск, пишите, кто заинтересовался».

Чат всколыхнулся, появилось много комментариев о том, что это настоящее сокровище, драгоценная реликвия и очень сильная икона. Никто даже не усомнился в ее подлинности. Веру спрашивали, как звали ее тетку, где она жила и в какой сатанисткой организации состояла. Но никто не предлагал Вере купить икону. Лишь спустя три часа в чате написал сообщение некто Ацирус. Он попросил Верины контакты и сказал, что готов купить у нее икону. Тогда Вера как бы невзначай обронила фразу, что иконой заинтересовались еще одни представители смоленского сатанизма — секта под названием «Глаз дьявола». В ответ опять поступило множество комментариев про то, что это некая подростковая группировка, не имеющая ничего общего с сатанизмом. Они полные отморозки, не соблюдающие никакие устои сатанинского движения и вообще мало чего смыслящие в этом. Люди писали:

«Это опять этот глаз проявился? Смешно!»

«Нет, ну надо же! Икона им понадобилась! Они ни одну мессу нормально провести не могут. Бездари и лентяи!»

«Ха-ха! Я как-то специально сходил на их тусу. Это нечто! Недалекие люди. Даже не знаю, к какой оккультной организации причислить эту группу. Полное отсутствие доктрины»

После десятка подобных комментариев Ацирус написал:

«Всё это, конечно, забавно, но как они узнали о продаже иконы? Надеюсь, в наш чат никто не проник из их группировки? Мириада, когда поступило предложение?»

«Час назад. Я нигде больше не давала объявление о продаже иконы, только обмолвилась хозяйке съемной квартиры, случайно увидевшей ее среди моих вещей, что собираюсь продавать ее. Может, она кому-то болтнула, — ответила Вера-Мириада».

«Это вы зря сделали! Напишите мне письмо на мой почтовый ящик, он есть у меня в профиле, и обговорим детали сделки».

Вера написала Ацирусу с почтового ящика, коим она пользовалась еще до своей смерти. Вскоре от него пришел ответ, где он представился главным жрецом их сатанисткой организации и спрашивал про сумму, которую та хочет получить за икону. Вера написала цену, Ацирус согласился не торгуясь и предложил встретиться в каком-то кафе на окраине Смоленска. Вера подготовилась к подобному предложению и ответила, что планирует смотреть крепостную стену и ей удобнее сходить в кафе недалеко от нее. Ацирус не возражал. Встречу назначили на завтра в семь вечера. Общение решено было сохранить через почту.

На следующий день в четыре часа вечера Вера написала в сатанинском чате: «Это вы специально сделали??? Вы украли у меня икону, решив не платить за нее!!! Я так хорошо отнеслась к вам, выставила символическую цену и что получила взамен? Будьте вы все прокляты!» Дальше Вера слала сообщения с ругательствами большими заглавными буквами со злобными смайликами.

В чате сразу стали интересоваться, что случилось, как украли, когда и где это произошло. Вскоре появился Ацирус, который просил подробно рассказать о случившемся. Вера сообщила, что двое парней напали на нее на лестничной площадке дома, когда она закрывала дверь съемной квартиры. Они сорвали у нее сумку с плеча и сбежали. А в сумке была икона, она решила взять ее с собой на прогулку, чтобы не возвращаться потом за ней домой. Вера при описании нападавших парней использовала наиболее выразительную внешность двух сектантов, участвовавших несколько дней назад в драке с Вериными спасителями в Чертовом рву. Ацирус спросил, знал ли кто-то об их встрече в кафе. Вера объяснила, что не говорила об этом никому, но вчера вечером ей позвонил какой-то человек насчет продажи иконы. Она ответила, что уже договорилась с настоящими последователями Сатаны. Тот стал заверять ее, что их организация «Глаз дьявола» — единственные истинные адепты в Смоленске, а ваша секта просто сборище пенсионеров с философскими взглядами на жизнь. В чате посыпались гневные комментарии, а Ацирус написал:

«Ты дура! Зачем рассказала хозяйке съемной квартиры о продаже иконы? Незачем было болтать о таком! Ее вообще нельзя было никому показывать! Знакомые этой хозяйки пасли тебя весь день у квартиры. Дай номер, с которого звонил человек».

«Он звонил на домашний телефон, у хозяйки нет определителя номера».

«Если это действительно люди из группировки «Глаз дьявола", то мы с легкостью найдем их, ведь сегодня полнолуние. Только действовать надо быстро, эти отморозки могут испортить икону или продать кому-нибудь».

«А как же мои деньги, я скоро уезжаю из города»

Никто ничего вразумительного Вере не ответил, все только бурно обсуждали случившееся. А вскоре произошло то, что ей и не приходило в голову — ее удалили из чата и заблокировали профиль на сайте. Вера подумала, что это даже хорошо. Она снесла свой старый почтовый ящик, с которого писала. Не дай бог, они выйдут на ее семью в Петербурге. Впрочем, владелица ящика умерла, так что скорее всего они решили бы, что она воспользовалась чужим имейлом. Но все же Вере так было спокойнее. Дело было сделано. Осталось только подождать, чем все это закончится. Несказанно повезло, что именно сегодня должно быть полнолуние, когда все сатанисты проводят свои черные мессы на кладбищах. Времени на размышленья у радикальных сатанистов нет, а члены секты «Глаз дьявола» — молоды, горячи и горделивы. Две оккультные организации вряд ли найдут общий язык друг с другом. «А вдруг смогут? Поговорят да разойдутся. А что если Ацирус не поверил мне и понял, что я вру? — Веру терзали сомнения. — Новости буду узнавать через Любу, она всё про всех знает. Что-то да просочится».

Вера крепко спала в эту ночь. Уже почти неделю никто не бросал конверты ей в окно, и его створка всегда была широко открыта. Лето приближалось с каждым днем всё быстрее, под окнами дома уже успела вырасти высокая трава, и ее первый раз косили. Дребезжащий звук электрической газонокосилки эхом разносился по улице, а приятный запах свежескошенной зелени, знакомый с детства, разлетался по комнате. Отец Майи вернулся с рейса. Анна Павловна пекла оладьи на кухне, а Полина с Андреем, судя по тишине, еще спали. Отец Майи зашел в комнату к Вере, когда она собиралась вставать с кровати.

— Эй, Майка! Давай сюда — на кухню! Там твоих друзей по телику показывают, — возбужденно сказал Михаил Валерьянович.

Вера вскочила на ноги, набросила халат и побежала на кухню. На экране маленького телевизора показывали репортаж местного Смоленского телевидения. Журналистка с какого-то кладбища вещала о том, что ночью в городе сошлись две сектантские группировки, по слухам одна что-то украла у другой. В результате очень много людей пострадало, противники расправлялись друг с другом очень жестоко. Дальше шел кадр из Смоленской больницы, где главный врач говорила о тяжких повреждениях у доставленных к ним людей: это и ожоговые, и колотые, и режущие, и ушибленные раны.

— Майя, как ты вовремя вышла из этой секты! — воскликнула Анна Павловна. — Что они там не поделили?

На экране телевизора было плохо видно изображение, но расслышала Вера все хорошо. Довольная, она вернулась к себе в комнату. «Отлично! — подумала она. — Главное, что никто не погиб. В конце концов, они сами устроили себе такую жизнь. Пусть наслаждаются! Может, забудут теперь про меня».

Наступили дни ЕГЭ. Вера невольно волновалась. В прошлой жизни она сдавала экзамены очень-очень давно, так что и ощущения эти уже изрядно подзабылись. Свой первый экзамен — математику — она сдала на отлично и продолжила готовиться к следующим. На улице Вера почти не бывала, всё время занималась дома. Вернувшийся с рейса отец Майи уже на второй день запил: большую часть дня он проводил на кухне или валялся в коридоре, хватая всех проходящих за ноги. Ужасный едкий запах от перегара стоял по всей квартире. Судя по тому, что этому никто не удивился, такие запои были привычны для остальных членов ее новой семьи. «Вот так семейка! Скорее бы съехать от них»! — мечтала Вера.

Вера продолжала общаться с Илоной в ватсапе, и в один из дней от нее пришло письмо: «Я общалась с местным магом, здесь у себя на острове в Косумеле. Взяла твою фотографию с собой — и знаешь, маг ошарашила меня, сказав, что я показываю ей фотографию умершего человека. Представляешь?! Я даже не знаю, что бы это могло значить!»

Вера оцепенела на мгновение. «То, что она — настоящий маг!» — подумала про себя Вера, но ответила другое — «Не знаю».

Вера уже привыкла к своему новому телу, к узким худеньким плечикам и маленькой груди. Все больше она привыкала и к имени. Она стала замечать, что всё чаще называет себя в мыслях Майей. При этом испытывала горечь и обиду, но новая жизнь текла своим чередом. «Ангелы, конечно, правы. Мне было бы лучше совсем забыть про старую семью. Пока это только причиняет мне страдание. Хотя … старое знакомство помогло мне справиться с новыми врагами». Вера долго думала на тему жизни и смерти. Победа над сатанистами придала ей сил и желания развиваться в новой жизни дальше: она решила, что не будет сопротивляться своему внутреннему я и отныне будет называть себя Майей.

Побег

Майя стояла в холле приемной комиссии Смоленского филиала Национального исследовательского университета МЭИ и радовалась тому, что подала документы на поступление. Ровно как она и хотела — на факультет теплоэнергетики. Экзамены она сдала очень хорошо и не сомневалась, что вскоре будет зачислена в университет. Вокруг молодые ребята знакомились друг с другом, но ее не интересовали сверстники, и она вернулась домой. Анна Павловна была на работе, дети с отцом на прогулке, так что поделиться своей новостью было не с кем. Родители вообще были в шоке от происходящего: мать долго не могла поверить, что ее дочка сдала все предметы ЕГЭ успешно, а отец считал, что она разыгрывает их, говоря, что собирается учиться в университете.

Пока никого не было дома, Майя решила осуществить свое давнее желание и позагорать на крыше дома. Благо в Смоленске в отличие от Петербурга многие чердаки были доступны для посещения. Она надела свой паучий купальник, натянула платье, взяла книгу, старое покрывало и отправилась на чердак. Майя поднялась на последний этаж в подъезде своего дома и дальше по лестнице на еще один пролет вверх, и оказалась у двери, которая вела на чердак. Та, как и ожидалось, была незапертой, и девушка прошла внутрь. На чердаке было темно и пыльно, валялось много хлама. Здесь также было множество проводов и кабелей, подвешенных на стропилах или лежащих на полу. Всё это тянулось к антеннам и блокам различных провайдеров интернета. Выглядело это забавно. Посреди чердака старого дома, построенного много-много лет назад, стояли маленькие аккуратные белоснежные коробочки с разными надписями типа «Ситиком» или «Маннет». Вера не стала задерживаться тут, нашла слуховое окно и через него выбралась на крышу.

Наверху дул теплый ветерок, солнце припекало, а над головой проплывали облака. Майя осмотрелась. Плоская крыша дома была обшита каким-то черным материалом, напоминающим рубероид. Здесь находились пара слуховых окон, несколько антенн и вентиляционные выходы. Остальное пространство было свободным. Майя расстелила покрывало на шершавой поверхности кровли недалеко от слухового окна и села. «Какой все же красивый Смоленск!» — думала она, созерцая город с высоты пятиэтажного здания. Жителям мегаполисов не доступна линия горизонта, ведь все кругом застроено большими домами. А тут взгляд отдыхает, ведь есть возможность видеть вдаль. Успенский собор зазвонил колоколами. А вокруг него, как и несколько столетий назад, располагались маленькие жилые деревянные домики. Холмистая местность города не позволяла строить здесь многоэтажки, и в этом было свое очарование. Майя легла на спину, думая о своем будущем. Радость от подачи документов в университет быстро прошла. С одной стороны, она любила свою профессию и хотела бы и дальше работать в ней. Но с другой — она имела все нужные для этого знания и не нуждалась в обучении. «Как же, наверное, будет скучно сидеть на занятиях». За своими размышлениями Майя не заметила, как на крышу поднялся человек. Заметив симпатичную полураздетую девушку, он приблизился к ней.

— Добрый день! Загораете? — спросил мужчина.

— Ой! А вы что тут делаете? — испугалась Майя и села на покрывало.

Молодой человек улыбнулся в ответ.

— Не волнуйтесь, я вас не обижу. Я — художник и фотограф. Мой друг, ваш сосед по дому, не раз мне рассказывал, какие красивые пейзажи открываются с крыши вашего дома, вот я и решил попробовать поработать здесь. Но сначала маленький фуршет!

После этих слов он пошел в центр крыши и стал раскладывать небольшой столик. Из своей сумки он достал бутылку шампанского, сырную нарезку, конфеты и одноразовые стаканчики. — Хотите присоединиться к нам?

Майя замешкалась. Какой-то незнакомец с утра пораньше предлагал ей выпить. Хоть и симпатичный конечно: высокий, с длинными белыми волосами, убранными в хвостик. Она поняла, что загорать больше не получится. Не будет же она здесь лежать, пока он ест и выпивает. Замечательная перспектива! Майя встала и начала собирать покрывало.

— Только не уходите, пожалуйста, я не хотел вам мешать. Хотите, я вас как-нибудь пофотографирую? Устроим фотосессию, — предложил молодой человек, но Майя не обращала на него внимания и продолжала собираться.

— А как вас зовут? — с отчаянием в голосе произнес он, но тут на крыше появился Николай.

— А ты что здесь делаешь? — спросил он, обращаясь к Майе. — А ну марш домой!

— Николас! Что ты такое говоришь? — воскликнул художник.

— Это моя соседка, Майя. Я рассказывал тебе про нее, — ответил он быстро, словно бросив. — А ну давай домой!

Николай подошел к девушке, накинул на нее покрывало, которое она уже сложила, вручил в руки книгу и подтолкнул в сторону выхода.

Майя была возмущена таким «джентельменским» поведением Николая — вообще-то она на крышу дома пришла первая! Но делать нечего: раздосадованная, она вернулась в квартиру. «Откуда вообще у мента могут быть друзья — художники?» — негодовала она. Потом вспомнила умоляющий взгляд красивого белобрысого незнакомца на крыше и подумала, что в прошлой жизни столько внимания со стороны мужского пола у нее не было. Раньше никто вот так сразу не бросался за ней ухаживать. Сначала она знакомилась с людьми при каких-то обстоятельствах, затем между ними завязывалось общение, и только спустя некоторое время за ней принимались ухаживать. Своего внимания она добивалась через общение, разговоры, во многом благодаря своему внутреннему содержанию, что считала очень правильным. Встречаться надо не из-за внешности, человек должен привлекать как личность.

Майю нельзя было назвать красавицей, но смазливое личико делало свое дело. Поначалу, когда люди вокруг проявляли к ней повышенное внимание, она думала, что с ней что-то не так. Например, когда ехала в автобусе и вдруг какой-то парень начинал разглядывать ее, ей сразу приходила мысль, что она, наверное, чем-то перепачкала лицо, потекла тушь или что-то не так с прической.

Мысли Майи прервал звонок в дверь. Она посмотрела в глазок и увидела там того самого художника. «Женская магия сильна как никогда», — сказала она про себя и открыла дверь.

Молодого человека звали Артур, он долго извинялся за произошедшее на крыше, восхищался ее красотой и вручил ей какую-то рекламную бумажку агентства фотомоделей со словами, что такая красивая, стройная девушка просто создана для этого. При агентстве есть школа фотомоделей, а ее директор — его старый хороший друг. Майя поблагодарила Артура и распрощалась. Сперва она решила, что это пустое дело и бросила визитку на подоконник в своей комнате. Но потом подумала, что глупо будет учиться в университете заново и не работать. Возможно, стоит пойти на заочный факультет, а в свободное время начать зарабатывать. По специальности ее не возьмут, поскольку нет диплома об образовании, а вот подработать фотомоделью вполне можно. Она позвонила по телефону, указанному в визитке. Ее пригласили на просмотр в ближайшую среду в одиннадцать часов дня и попросили прийти строго к указанному времени, поскольку претенденток будут запускать небольшими группами. Майя сбегала купила себе изумрудного цвета купальник и черные туфли на каблуке, но ее все еще мучали сомнения — стоит ли участвовать в кастинге.

Она помнила все свои установки из прошлой жизни и наставления родителей насчет модельного бизнеса: и платят мало, и худеть заставляют чрезмерно, да и вообще чуть ли ни в проститутки записывают. Но все же на самом-то деле ей давно не семнадцать. Скорее всего, с высоты своего жизненного опыта она сможет разглядеть опасность. Как только предложат что-то неприличное, она сразу сделает ноги.

В назначенный день Майя приехала в агентство фотомоделей под названием «Астория». В небольшом прямоугольном холле была стойка регистрации и пару кожаных диванчиков цвета молочного шоколада. На стенах висели портреты фотомоделей. Среди них она узнала темнокожую красавицу Наоми Кэмбелл, скандалистку Кейт-Мосс, Кару Делевинь и Жизель Бундхен. Остальные ей были неизвестны. Помимо Майи здесь находилось еще пять девушек, по-видимому, таких же претенденток, как и она. Симпатичные, с яркой внешностью, среди них была и азиатка. Они сразу окинули ее оценивающим взглядом. Майя обратилась к сотруднице на ресепшене и представилась. Та попросила ее подождать внизу, сообщив, что скоро за ними спустится сам директор агентства, он всегда лично участвует в кастинге моделей. Девушки уже успели познакомиться друг с другом и хихикая перешептывались, периодически посматривая то на нее, то на сотрудницу ресепшена. Вскоре появился директор кастинга: лысый мужчина лет пятидесяти, с ярко лимонным шарфом на шее. Он окинул собравшихся девушек взглядом, подошел к рыженькой девчонке в джинсовой куртке и слегка гнусавым голосом с манерой тянуть слова произнес: «Вы свободны». Девушка возмущенно закатила глаза и сказала, что она может раздеться прямо сейчас, и он убедится, что у нее нормальная фигура. На что тот ответил, что ее второй подбородок он увидел еще спускаясь с лестницы. Потом демонстративно развернулся к ней спиной и пригласил всех остальных следовать за ним.

Они поднялись по лестнице и направились по длинному светлому коридору с рядом дверей, в конце которого располагался небольшой светлый зал. Одна из стен от самого потолка до пола была в зеркалах. В зале находился молодой парень-фотограф и еще какая-то пожилая сотрудница с папкой для бумаг. В одном из углов помещения была ширма. Претенденткам сказали надеть купальники и пройтись по одной по диагонали через зал. Девушки переоделись и выстроились в очередь, Майя встала последней. Первую дефилирующую остановили на середине зала и попросили повернуться вокруг себя, а затем пройтись в обратную сторону.

— Неплохая, — констатировал директор агентства.

— Антон, у нас такого типажа девушек полно. Да, фигура есть и лицо ничего. Но нужна ли нам еще одна такая модель? — возразила сотрудница с папкой для бумаг директору агентства. Тот махнул рукой и произнес, что девушка свободна.

Следующей пошла азиатка. Майе показалось, что она не чистокровная азиатка, там явно намешана славянская кровь, но девушка имела интересную внешность.

— Однозначно да! — воскликнул Антон.

— Обожаю азиаток! — вторил фотограф.

Будущая модель заулыбалась и побежала за ширму. Третью девушку остановили почти сразу, как она начала свой путь. Указали ей на неподходящую фигуру. Та обещала похудеть, но Антон был непреклонен: «Когда похудеешь, тогда и видно будет, а сейчас свободна». Майя не понимала, где они там узрели лишний вес. Пожилая женщина указала на «полные бедра» девушки, но Майя не заметила там ничего лишнего. Видимо, у них какой-то свой особый взгляд на фигуру. Настала очередь Майи. Она немного волновалась, идя по залу, ее попросили распустить волосы и покрутиться на месте.

— Вы нам подходите! — заявил Антон.

— Да. Приятная внешность у девушки и фигура неплохая, — оценила сотрудница.

— Она напоминает мне модель Кармен Касс. Разрез глаз, скулы. — заметил фотограф.

Отобранным девушкам выдали анкеты для заполнения и расписание занятий для обучения модельному мастерству. Майя со всеми познакомилась и, довольная, вернулась домой. Ей не терпелось посмотреть на модель Кармен Касс: насколько они похожи друг на друга? В интернете она нашла ее фотографии и биографию. Это была эстонская девушка, и у них действительно было много общего: выразительные скулы, аккуратный нос, форма головы и главное — взгляд.

Тем временем Майя по-прежнему продолжала общаться с Илоной. По сути, это был ее единственный друг. Весь июль Илона жаловалась на свою смоленскую подругу, через которую она нашла чат служителей тьмы, а та, в свою очередь, сделала это через двоюродного брата. Илона рассказала, что некая девушка под именем Мириада проникла в чат и привела к конфликту между смоленскими группировками сатанистов. Теперь они ищут ее. «Моя подруга пишет, что дала контакт чата не для таких дел, и обвиняет меня в том, что я допустила проникновение туда постороннего, которому плевать на сатанизм. Скажи мне, ты причастна к этому событию?»— спрашивала Илона. Майя все отрицала. Илона нервничала: ее-то, понятное дело, никто не достанет, а вот приятельнице и ее брату угрожают расправой. «Моя подруга чуть ли не каждый день пишет мне с наездом, что я скрываю твое имя», — в очередной раз писала Илона. Майя чувствовала себя виноватой. Никто из сатанистов давно не тревожил ее, но другие люди оказались крайними в этой ситуации. В конце концов, она созналась, что общалась в чате от имени Мириады и выдумала историю с продажей иконы. Майя рассказала подруге всё: об американском коллекционере, который прислал фотографии иконы, о придуманном нападении в подъезде, о надеждах на стычку двух группировок на кладбище в полнолуние. Илона поругала ее, хотя и понимала, что у нее на то были веские причины — она это сделала не для развлечения. Но в тоже время Илону восхитил план подруги. «И ведь действительно от группировки «Глаз дьявола» не осталось ничего, она просто распалась. Многие получили тяжелые травмы и боятся объединяться вновь, радикальные сатанисты запретили им выдавать себя за последователей Сатаны. Обещали расправу, если они будут вновь прикрываться именем дьявола». Что же касается полнолуния, писала Илона, то на самом деле это неважно: радикальные сатанисты итак знали, где искать сектантов «Глаза дьявола». А те виноваты сами: когда Ацирус спросил их об иконе, они стали хамить и хвалиться собой, ну вот и получили по полной.

После долгого разговора по душам Майя дала разрешение Илоне сказать свое имя ее смоленской подруге, но c условием не говорить про историю с племянницей. Она соврала Илоне о том, что сменила место жительства и найти ее очень сложно. Спустя несколько дней от Илоны пришло письмо: «Я назвала твое имя, но вскоре подруга заявила, что у нее есть знакомая, которая работает в ЗАГСе. И она узнала, что такой человек умер больше трех месяцев назад. Просто чертовщина какая-то! В общем я, потеряла смоленскую подругу, очень жаль. Все так по-дурацки получилось!»

Еще через день Илона написала в ватсапе: «Я позвонила Вериной матери, она подтвердила, что Вера умерла. У меня вопрос — ты кто?» Майя оцепенела, прочитав это. Илона продолжала писать: «Слушай, я понимаю, что скорее всего ты тоже моя старая подруга, такая же, как и Верочка. Но кто именно? И на связь со мной ты вышла только ради решения проблем с сатанистами — значит, ты из Смоленска? А имя скрыла, чтобы тебя не могли найти. Знаешь, я не выдам тебя всё равно. Во-первых, моя смоленская подруга заблокировала меня везде; во-вторых, мне всё равно ничего не грозит — я живу в Мексике; а в-третьих, ты ведь тоже моя подруга. Ты очень много знаешь про мое детство и юность, вообще про меня. Такое может знать только близкий человек. Не смогла бы тебе Вера все это рассказать обо мне. Так кто ты на самом деле? Просто назови своё имя». Майя почувствовала, что по ее лицу текут слезы. Единственный человек из ее прошлой жизни, с которым она могла и хотела продолжать общение, был теперь потерян для нее. Что бы она ни сказала в ответ — ей не поверят. А даже если бы и поверили — не дай бог, Илона не сдержится и передаст все это ее детям. Это так плохо скажется на их психике. Они только похоронили мать, зачем снова подвергать их такой нервотрепке? «Этого нельзя допустить», — прошептала Майя. Перед тем, как удалить номер Илоны с телефона, а вместе с ним и всю их переписку, она написала: «Прости, я не могу. Я дала слово держать всё в тайне. Да, я тоже твоя подруга».

Все оставшееся лето Майя ежедневно, за исключением выходных дней, посещала занятия по модельному мастерству. Оплату за обучение позже обещали вычесть из зарплаты. Их учили позировать, держаться на публике, дефилировать, красиво носить откровенно неудобную одежду и даже сделали им три урока хореографии в неделю. Иногда на занятия к ним наведывался Антон: как позже открылось, он и был другом Артура. Антон комментировал работу девушек и был при этом абсолютно безжалостен, чем пару раз вызвал слезы у своих подопечных. Но также он рассказывал им о сфере моды, об истории возникновения модельного бизнеса, об известных персонах. Он умел вдохновлять. Просил не путать агентство с притоном. И если у будущих работодателей возникнет хоть намек на неприличности, то просил сразу об этом сообщать директору агентства и ни в коем случае не принимать непристойные приглашения. Не позорить имя модельной школы. Педагог по дефилированию, хрупкая высокая женщина, советовала не соглашаться на предложения от бизнесменов сопровождать их куда-либо. Даже если речь идет не об интиме, а лишь о сопровождении. «Но только вам решать — модели вы или девушки на побегушках. Запятнав однажды свою репутацию, восстановить ее будет ох как не просто», — объясняла она им.

Майе нравились занятия, она открыла для себя мир моды. В прошлой жизни она была очень далека от всего этого. Родители Веры убеждали ее, что относиться к модельному бизнесу надо осторожно. Он таит в себе много опасностей. И вообще советовали не связываться с этой сферой. Как и например со сферой театра, кино, с любым другим шоубизом. Якобы люди там работают неприличные и деньги там грязные. Теперь Майя думала, что они все сильно преувеличивали. Если юная модель не хотела интимных отношений, никто ее к этому не принуждал. Каждый решал сам за себя. Впрочем, юность ее прошлой жизни попала на девяностые, так что обвинять родственников в предвзятости было сложно. Времена действительно были тяжелые — возможно, тогда все эти непристойности процветали.

В августе Майю зачислили в университет, она выбрала заочную форму обучения. Осенью начались занятия, правда на заочном отделении они бывали лишь изредка, но регулярно проводились консультации. Майя читала книги и делала задания, трудностей у нее не возникало. Однвременно она продолжала посещать модельную школу при агентстве. Со всеми девчонками она была в хороших отношениях, но толком ни с кем не сдружилась. Ей не были интересны ровесники, их разговоры о романах и развлечениях. Взрослые же сотрудники не воспринимали ее всерьез, хотя охотно общались с ней и признавали, что развита она не по годам. Несколько тридцатилетних ребят, работающих в агентстве, пробовали ухаживать за ней, но Майе это было не нужно. Среди прочего к ней регулярно заходила Люба, которая осенью должна была отправиться на практику в Великие Луки.

В последний день августа у Майи был день рождения. Она помнила об этом, но праздновать свое восемнадцатилетие не собиралась, ведь на самом деле это не ее праздник, она-то родилась в декабре в Петербурге. Анна Павловна же как-то между делом обмолвилась, что в этот день испечет вишневый пирог. Раньше всех в день рожденья Майи ее поздравила Люба. Она забежала в десять часов утра, когда Майя только успела позавтракать и привести себя в порядок. Подруга подарила ей лак для ногтей и коробку шоколадных конфет. Майя поблагодарила ее, они немного поболтали и Люба ушла. Не прошло и пяти минут, как подруга вновь появилась на пороге квартиры.

— Майя, там Джонни приехал! Прикинь! — говорила возбужденно Люба.

— Какой Джонни? — спросила удивленная Майя.

— Ну ухажер твой! На мотоцикле. Который бросил тебя весной! Ты что, забыла? — с негодованием спросила Люба.

Майя вспомнила историю, рассказанную главным врачом в смоленской больнице. Из-за неразделенной любви Майя спрыгнула с мотоцикла на полном ходу. За рулем был ее возлюбленный.

— Джонни приехал поздравить тебя с днем рождения, — продолжала говорить Люба.

— О господи! Еще его не хватало! — вырвалось у Майи вслух. — А его можно как-то убрать? — спросила Майя окончательно растерявшись.

— В смысле убрать? Ты о чем вообще? — удивленно спросила Люба.

— Я к тому, что можно с ним как-то не встречаться? Сказать ему, мол, Майя тебя видеть не хочет, езжай на все четыре стороны и всё такое.

— Я должна сказать? — ошарашенно спросила Люба.

Майя подумала, что, наверное, это плохая идея. Она один раз уже бегала от прошлых знакомых и друзей бывшей хозяйки ее тела, в результате получилось не очень хорошо. Вместо того, чтобы поговорить с теми же сектантами, почитать их письма и объясниться с ними, она пряталась от них. А если бы поговорила тогда, то возможно и не стали бы сатанисты мстить ей. Майя твердо решила выйти на улицу и встретится с Джонни сама. Она надела вместо домашних тапочек туфли и вышла из квартиры. Люба последовала за ней, ей было ужасно любопытно, чем закончится эта встреча. В нескольких метрах от подъезда сидел парень на мотоцикле, в руках у него был черный шлем. Симпатичный, но, судя по выражению лица, не обременённый интеллектом.

— Эй, Майка, привет! А вот и я! — нараспев прокричал Джонни на весь двор.

Он повесил шлем на руль, слез с мотоцикла и распахнул руки в стороны: видимо, он ожидал, что Майя бросится ему в объятья. «Во блин, попала» — подумала про себя Майя.

— Ты всё еще дуешься, малая? — спросил самоуверенно Джонни.

Майя не знала, с чего начать разговор, поэтому просто переминалась с ноги на ногу.

— Эээ! Смотри, что я тебе привез, красотка! — в этот момент Джонни достал из кармана своей кожаной куртки какую-то железную цепь с крупными звеньями. — С днюхой! Ты ведь о такой мечтала, да? — сказал он, подойдя к ней и буквально вложив эту цепь в руки.

Майя зачем-то ее взяла. Наконец, она собралась с мыслями и заговорила:

— Послушай, Джонни, тебе не стоило приезжать. Я начала новую жизнь. Думаю, тебе со мной будет скучно. Так что, пожалуйста, возьми эту свою цепь обратно. Меня больше не интересуют подобные вещи. Спасибо за поздравление и всего хорошего! — Майя повесила цепь через плечо Джонни, а тот всё это время смотрел на нее, выпучив глаза.

— Да ты че, вообще ох. ела!!! — сказал он, схватил ее за плечи и пару раз тряхнул. — Ты думаешь, я за тобой бегать буду? Я сейчас на концерт еду. Давай садись, дура, если хочешь быть со мной.

— Не хочу. До свиданья! — сказала Майя и ушла в подъезд.

Всё это время Люба стояла рядом с мотоциклом и наблюдала за происходящим, попеременно переводя взгляд с Майи на Джонни и обратно. Похоже, она тоже ожидала, что подруга встретит бывшего парня с распростертыми объятиями. Майю это даже как-то обидело. С чего бы это она должна быть в восторге от его приезда? Впрочем, Люба никогда не отличалась умом и сообразительностью.

— Это надо же — влюбиться в такое чмо! И имя дурацкое — Джонни. Хотя это скорее всего прозвище, — размышляла про себя Майя.

Она прошла к себе в комнату, села на диван, как вдруг в дверь позвонили.

— Вот же гад! Приперся опять! Я что, непонятно объяснила? Вот как с такими людьми общаться! — Майя схватила со стола большие портновские ножницы Анны Павловны, которые оставила Полина у нее в комнате, когда занималась кукольной одеждой. Потом она прошла в коридор и левой рукой с размаху открыла входную дверь, а в правой держала ножницы на уровне бедра:

— Я же сказала … — со злобой говорила Майя.

На пороге стоял Николай. На его плече висела небольшая спортивная черная сумка.

— Что-то случилось? — спросил он встревоженно.

— А-а-а! — глубоко вздохнула Майя. — Я думала, это другой человек. Извини!

Майя аккуратно спрятала руку с ножницами за спину, решив, что сосед ничего не заметил. Николай прошел в квартиру, закрыл за собой дверь, поставил сумку на пол, затем подошел к Майе вплотную и слегка наклонился над ней. Майя смутилась. Она уже было подумала, что он хочет поцеловать ее, но Николай осторожно вынул из Майиной руки ножницы, спрятанные за спиной.

— Пойдем-ка, расскажешь мне, кого ты ожидала увидеть, — сказал Николай, подобрал с пола свою сумку и прошел в ее комнату.

Майя последовала за ним. «Всё-то он видит! Хотя чему удивляться, он же полицейский, они под это заточены» — думала про себя Майя. Она рассказала Николаю всё как есть. Что вообще не помнит этого Джонни, что он показался ей достаточно агрессивным и она боится преследования, как в случае с Митькой, который обрезал ей волосы. Николай обещал поговорить с ним и сказал, что тот больше ее не потревожит. А если такое произойдет, то она сразу должна ему об этом рассказать. После этого он поздравил ее с восемнадцатилетием, пожелав оставаться такой, какой она стала после аварии с мотоциклом, и достал два небольших пакета из своей сумки. В одном были красивые пряники с узорами, а в другом — шоколадные конфеты.

— Был в Ярославле в командировке. Оттуда привез. Пряники — это, можно сказать, их достопримечательность. Очень вкусные, — сказал Николай, протягивая пакеты.