Мои планы на тебя

– Не хочу! – ответила довольно грубо и дёрнув подбородком, посмотрела на удивлённого профессора. До него оставалось буквально пятнадцать шагов.

Пятнадцать проклятых шагов, чтобы разорвать эту душераздирающую связь с тёмным раз и навсегда!

И я шагаю, отсчитывая каждый ударами собственного сердца. Блад не окликает и не пытается нагнать. Я чувствую его равнодушный взгляд на себе и понимаю, что никогда больше не увижу.

Никогда!

Так стоит ли так мучить себя?

На двенадцатом шаге останавливаюсь и выдыхаю. Рюкзак падает на пол, а я, чувствуя сосущую пустоту в груди, разворачиваюсь, подхожу к убийце с равнодушным лицом и, схватив его за ворот мундира, стаскиваю с нас маски, притягиваю к себе и целую. Целую в последний раз, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. Чувствуя, как соль обволакивает горечь. Чувствуя, как мне отвечают тёплые губы.

Где-то на заднем плане удивлённо восклицает профессор, но мне плевать! Я вижу того, кого всем своим сердцем желаю, в последний раз. Пусть эта минута и этот отчаянный поцелуй будут тем, что я о нём запомню!

Когда дыхания уже не хватает, я отрываюсь от него и вижу эту убийственную насмешку. Никаких других эмоций, только насмешку.

Не подаю вида, что меня это задевает. Отдаю его полумаску и надеваю свою.

– Это ты так попрощалась, Пантерёныш?

Не ответила. Развернулась и молча пошла к профессору, подхватив по пути свою сумку.

– Готова? – улыбается тот.

Кивнула, всеми силами концентрируясь на рисунке артефакта. Мужчина его активирует, и прежде, чем исчезнуть, я чувствую, как на мою талию ложатся сильные руки, а чужая щека прижимается затылку.

Яркое сияние сменяется солнечным светом и буйствующей природной зеленью. Я по-прежнему в его объятиях и спиной чувствую, как он сотрясается от тихого смеха.

– Что?..

– Кто тебя теперь отпустит, Пантерлиана Тагларийская?

Я не понимаю, что происходит и замираю не в силах поверить в происходящее. Он назвал моё полное имя, но совершенно незнакомую мне фамилию.

– Что всё это значит?

Разворачиваюсь в его руках ровно в тот момент, когда он снимает с лица свою полумаску, не боясь, что кто-то может увидеть. Сильная ладонь соскальзывает с талии и тянется к моему лицу, но поддаться я не могу, пока он не объяснит, поэтому уворачиваюсь и Блад снова смеётся.

– У тебя такое потрясённое лицо, что я не могу остановится.

– Да объясни ты уже! – психанула я, готовая разреветься.

Блад смеяться прекратил, но излюбленная усмешка на красивых губах никуда не исчезла.

– Я сделал тебя своей, Пантерёныш. Теперь ты моя пара, мой друг, мой партнёр и мой союзник.

Я смотрю на него и не верю. Ни единому слову не верю, просто потому что боюсь. Сердце колотится, кажется, прямо в горле.

– Тебя выкупила империя, – выдыхаю свою догадку. – Как ты мог сделать то, о чём говоришь?

– Вчера на балу мне удалось убедить главу императорской стражи, что два универсальных мистика, идеально работающие в паре намного лучше, чем один тёмный и одна светлая, – он снова усмехнулся. – А поскольку ты теперь меченная мной, план несколько изменился.

– Меченая? – удивилась я. – В каком смысле?

Блад улыбается и приподнимает одну из моих кос, демонстрируя то место, что временами невыносимо чешется. Снова трогаю пальцами, но не могу угадать рисунок, зато прекрасно понимаю, что очень плохо подумала про тёмного, связав этот зуд с постельными клопами.

– Ты моя судьба, Пантерёныш.

– Красная нить и всё такое? – поморщилась я, припоминая старую легенду.

– Всё такое… – хмыкнул он и повернул голову, демонстрируя красный рисунок извилистой нити, что тянулась от шеи и уползала за ворот.

В этот миг мне стало невероятно легко. Я ещё не знала, что произойдёт дальше, но мне было всё равно. Блад рядом, и это главное.

Он повернулся, стянул с меня маску и прошептал:

– Ты просто не представляешь, как я хотел, чтобы всё случилось именно так, Панта. Ещё мальчишкой мечтал, что ты всегда будешь рядом.

Я припомнила того мальчишку, что убил моего первого подопечного и заставил собраться. Тогда он научил меня, что смерть подзащитного не должна меня трогать. Сейчас научил тому, что чувства в жизни всё же должны присутствовать. Но принадлежать они должны только ему.

Горячие губы накрыли мои и я вновь потеряла дыхание, забывшись в водовороте нежности.

Эта связь никогда не угаснет.