Она моя зависимость

– Между прочим, я собиралась садиться на диету. – Бережная вытаскивает из сумки ключи от машины. – Давай только не пешком. Холодно сегодня.

– А вот если бы ходила пешком, могла бы не сидеть на диетах.

– Язва.

– Сама такая, – застегиваю пуговицы на пальто и на выходе из здания пропускаю Олесю вперед.

– Что, правда пешком пойдем?

– Да поехали уже, поехали.

Провожу ладонью по крыше машины. Окрашенный в голубой металл холодит пальцы. Пока Леська гнездуется на сиденье, успевая при этом подправить укладку, включить музыку, подрегулировать руль и совершить еще сто тысяч действий, я замечаю стоящую неподалеку машину Андрея.

О том, что я пошла в универ, он не в курсе. После вчерашней молчаливой поездки до моего дома сегодня утром он поинтересовался, как я себя чувствую, в формате сообщения, и на этом все. Рассказать ему о своих планах как-то совсем не пришлось к слову.

Забираюсь в салон «Корвета», чуть сильнее обычного прикусывая внутреннюю сторону щеки.

Вся эта ситуация, что тянется вот уже вторые сутки, конечно, очень напрягает.

Я верю ему, правда, даже, в принципе, могу понять, почему он не оттолкнул эту Иру. Они встречались восемь лет, это огромный срок. И то, как она вылетела из его комнаты явно напуганная, говорит вовсе не о любезностях к ней со стороны Панкратова.

Просто переварить все это – сложно. Мне очень хочется отнестись к этому легко, не зацикливаться как-то. Но у меня не получается. Со стороны это может казаться чем-то простым, подумаешь, раз – и все забыла. Но это только со стороны.

Каждый шаг сейчас словно по минному полю. Одна маленькая оплошность, и прогремит взрыв.

А еще, где-то в глубине души, после озвученной правды, просмотра видео с камер, я хотела, чтобы он просто меня обнял. Крепко, без лишних слов. Я хотела почувствовать, что снова не одинока…

– Ты какое мороженое будешь брать? У них тут появилась настоящая углеводная бомба. Смотри, бисквитный десерт с мороженым, сладкой ватой и карамелью.

Леськин вопрос возвращает меня в реальность. За столик открывшегося недавно по какой-то франшизе кафе.

Озвучивать ей свои переживания я больше не хочу. Хватит распускать сопли. Собралась и пошла дальше, Еся!

– Я буду вот это, с черникой.

– М-м-м, а я тогда с манго. Прощай, диета.

– Приходи к нам на танцы, давно тебя зову, вообще-то.

– Ага, чтобы все окончательно убедились, какое я бревно? Нет уж, спасибо. Да и видеть Кострова, который тусит у вас на тренировках, мне вообще не в кайф.

– Кстати, что у вас с ним?

– Ничего. Мне кажется, я наконец-то остыла. Сама посуди, вот зачем он мне?

В ответ я только улыбаюсь.

Леся первая меняет тему. Мы болтаем, съедаем по огромному десерту и возвращаемся в универ.

– …и вот, значит, мы переписываемся, переписываемся, а потом он присылает мне свои фотки в женском белье с вопросом: «Ну как, тебя заводит?». Причем бельишко было настолько откровенным, что дик-пики просто отдыхают.

Мы выходим из машины под общий хохот. Приложения знакомств и некоторые лица мужского пола, что там обитают, достойны отдельного котла в аду. Извращенцы. К сожалению, нужно напороться на тысячу сумасшедших, прежде чем найти кого-то нормального.

Виталик хлопает по капоту машины сестры, что-то спрашивает, нарываясь на Леськин вопль.

Откидываю волосы за плечи и прирастаю к асфальту.

– Ты че…

Олеся, что материализовалась рядом со мной, так и остается стоять с открытым ртом. Мы обе наблюдаем за тем, как Веселова спускается по ступенькам главного корпуса универа с сумочкой, болтающейся на согнутом локте.

– Что она тут делает? – Бережная толкает брата в плечо.

– Перевелась из Москвы, – Виталик ухмыляется, наблюдая за покачивающимися женскими бедрами.

– Зачем?

– А я откуда знаю?!

Они переговариваются о чем-то еще, но я не особо вслушиваюсь. Наблюдаю за тем, как Ира снимает машину с сигнализации, кидает сумку на пассажирское сиденье. Поправляет меховой воротник куртки, а когда замечает меня, подмигивает. Ее губы мгновенно расползаются в ядовитой ухмылке. Типа: «Снова здравствуй, моя дорогая. Я поставила себе цель – увести у тебя мужика».

Улыбаюсь в ответ, демонстративно закатывая глаза. Нет уж, милая, это моя территория, обломишься.

– Ну она и коза, – шипит Леся, а Виталик вот при этом хмурится. Значит, наш вездесущий мальчик пускает слюни по бывшей Андрея. Какие интересные новости.

– Просто не обращай внимания, Олесь.

Сколько бы эта девка ни пыталась, я больше ни за что не попадусь на ее уловки.

4

Открываю глаза посреди ночи. Меня словно подталкивают встать с кровати, что я, собственно, и делаю. Опускаю ноги на мягкий прикроватный коврик, находясь в туманной полудреме.

Шлепаю босиком на кухню, где наполняю кружку прохладной водой из фильтра. Делаю пару жадных глотков, устроившись у подоконника, и замираю. Капли медленно скатываются по подбородку. Несколько раз хлопаю глазами, видя у подъезда машину Андрея, и отнимаю кружку от лица.

Я почти не дышу, просто наблюдаю. Машина стоит с потушенными фарами еще минуты две, а потом уезжает, оставляя за собой чувство пустоты.

Бегу в комнату и хватаю телефон. Может быть, он мне писал, но я спала и не услышала?

Снимаю смартфон с блокировки и сажусь на кровать. Быстро «пробегаю» по всем приложениям со встроенным мессенджером и разочарованно откидываюсь на подушку.

Не писал.

Честно говоря, мне казалось, что в последнее время градус напряжения начал спадать. Я прямо чувствовала, как пальцы, которые крепко держали меня за горло все это время, медленно ослабляли хватку. Но, кажется, обманывалась.

Андрей помог мне переехать, на чем, собственно, и все.

Нет, конечно, мы общаемся. Часто переписываемся. Но наше общение все равно выглядит как-то скомканно, что ли… Между нами тысячи недоговоренностей, которые только предстоит решить. Все слова и фразы витают где-то вокруг. Мы говорим о погоде, учебе, какой-то вообще мало кому интересной ерунде, но только не о нас. Это угнетает.

С одной стороны, это даже правильно – вот такая передышка. Она была нам нужна, все изначально развивалось слишком стремительно. Но и затягивание с подобными отдалениями чревато последствиями.

Проходят сутки с момента его ночного визита под мои окна. С тех пор, Андрей больше не пишет. На мои звонки и сообщения не отвечает. Его телефон постоянно выключен. Это пугает и наталкивает на такие мысли, что лучше бы отключить свои мозги вовсе.

В пятницу появляюсь в стенах универа, и, конечно, по насмешке судьбы, первая, кого там встречаю, – Веселова. Она действительно перевелась из Москвы. Леся мне все уши об этом за неделю прожужжала.

Блондинка стоит в компании парней-старшекурсников и хохочет. Она жеманничает, кокетничает и словно невзначай касается то одного, то другого молодого человека пальцами.

Прохожу мимо, громко здороваясь с мальчиками, я тоже их знаю. Получив в ответ четыре приветствия, внутренне улыбаюсь и спешу к кофейному автомату за капучино. Две первые пары из двух поставленных сегодня в расписание кукую одна, Леська решила «заболеть» и остаться дома. Коза.

За пару минут до большого обеденного перерыва обосновываюсь на подоконнике рядом с аудиторией, в которой у Андрея вот-вот закончится занятие. Специально посмотрела их расписание на сайте. От Бережной прилетает пара сообщений насчет вечера, и, пока я думаю, что ответить, группа Панкратова обильным потоком выливается в коридор.

– Привет, – прячу телефон в сумку и, взмахнув рукой, делаю шаг в сторону Женьки, потому что Андрея не вижу.

– А где…

– Его сегодня не было. И вчера тоже.

– Понятно. Извини.

– Подожди, – Женька параллельно отвечает кому-то из парней, что с ними не пойдет, и возвращает внимание ко мне.

– Зачем? – мои зрачки немного расширяются, а телефон снова пиликает. Очередное сообщение от Бережной. Игнорирую ее настойчивость и немного краснею. Ловлю себя на мысли, что момент сейчас странный.

– Нужно поговорить. Во-первых, я хотел извиниться, за все. А во-вторых…

– Все нормально, – я намеренно его перебиваю, не хочу никаких откровений. Нет.

Между нами повисает неловкое молчание.

Костров предлагает пообедать, но я отказываюсь.

Мы спускаемся на первый этаж, выходим из корпуса. Женька все это время плетется следом, а может, идет по своим делам и нам просто в одну сторону. Я смотрю себе под ноги, размышляю о том, что могло произойти и куда пропал Панкратов.

Почему-то в такие моменты думаешь всегда о плохом, изощренно подкидываешь себе яркие картинки с чем-то максимально ужасным.

В какой-то момент Женька резко тянет меня на себя. Не сразу соображаю, что происходит, но, когда отрываю глаза от асфальта, залитого кофе, вижу перед собой лицо Веселовой.

Она поджимает губы, взмахивает пустым стаканчиком и начинает наигранно извиняться.

Шлю ее на три буквы, причем так, что слышит половина студентов, которые ошиваются на улице, и иду дальше. Позади слышу смех Кострова и предложение отвезти меня домой.

Отказываюсь и топаю на маршрутку. Квартира, которую я теперь снимаю, находится от учебы в шести остановках, а раньше мне нужно было проехать только две.

Забегаю домой на полчаса, чтобы переодеться и поесть. Сменив джинсы на юбку, еду на работу.

Часов в шесть, когда уже собираюсь уходить, мне настойчиво звонит Олеся.

Не хочу ни с кем говорить, поэтому просто игнорирую надрывающиеся динамики телефона. Бешусь и переключаю на вибрацию. Но Бережная не успокаивается. На смартфон падают сообщения, одно за другим.

«Ответь. Возьми, блин, трубку, у меня такие новости!»

«Еся, это важно!»

«Андрей, кажется, в больнице».

Перечитываю строчку за строчкой, и пальцы леденеют. Я даже ответить не могу. Сижу без сил. Каждое движение дается с трудом.

Подношу телефон к уху, предварительно нажав на «вызов» Леськиного контакта.

– Наконец-то! – раздается в трубке. – Мама сегодня сказала, что у Панкратовых очередные «подарки» от детей. Короче…

Олеся рассказывает, что Андрей подрался в каком-то клубе, как раз в ту ночь, когда я видела его машину под своими окнами. Вроде он сам нарвался и по итогу оказался в больнице. Панкратовы рвут и мечут. Я слушаю ее не перебивая. Вникаю в каждую деталь, ощущая волнообразные потоки паники.

– Где он сейчас?

– Не поняла толком, но Витасик сказал, что рожа у него разбита прям ваще, и…

– Я поняла, – облизываю губы, стараясь как можно быстрее собраться с мыслями. – Спасибо, что сказала. Теперь понятно, почему он мне не отвечает.

– Да? Может, мне к тебе приехать?

– Нет, не надо.

Леська еще немного пытается меня взбодрить, а потом кладет трубку.

Как мне с ним связаться, я просто не представляю. Если только в больницу позвонить, вдруг мне повезет и они дадут хоть какую-то информацию. Набираю номер, предварительно отыскав его в интернете, и буквально за минуту выясняю, что такого человека к ним не поступало. Ну еще бы.

По дороге домой, сидя в автобусе, просматриваю соцсети, Панкратов не был онлайн больше суток. Страх внутри меня нарастает.

Замечаю горящий зеленым кружочек рядом с аватаркой его брата и решаю, что в этом нет ничего ужасного, если я напишу ему. Спрошу…

Долго формулирую свою мысль, а когда отправляю сообщение, Славик уже «не в сети».

– Блин! – фырчу от своей же нерасторопности.

Ужин готовлю почти со слезами на глазах. Да и вообще, кому он сейчас нужен? Рис подгорает на сковороде, и я просто выбрасываю эту слипшуюся массу в мусорное ведро. С каждой секундой, накручиваю себя все больше. Куда он влез, а главное зачем? Мне так страшно, что весь этот выплеск агресси был из-за меня…

Сажусь на табуретку и, закрыв лицо руками, начинаю громко плакать.

Моя соседка реагирует на шум и заглядывает в кухню.

– У тебя все хорошо?

– Да, – вытираю слезы, – просто немного перенервничала.

Оля садится напротив, упираясь локтями в стол. За эти дни, что мы живем вместе, я успела рассказать про себя все что можно, а вот она так и осталась загадкой.

– Не реви, все будет нормально. Есть хочешь? Я еще утром мясо запекла.