Отступник-3

— Помещения я уже проверяла и ты это знаешь. Внешнюю обшивку корпуса, на стоянке проверять не стали, ты сам сказал, что маловероятно, чтобы «Маяк» сумели закрепить там.

— Судя по всему, я ошибался. Ну или я тогда попросту не представляю как поляки нас выследили.

— Ладно. И как ты себе это представляешь?

— Спустим тебя на верёвке, пройдёшься вдоль корпуса.

— Издеваешься? Даже при минимально допустимой скорости меня будет нещадно мотать из стороны в сторону.

Увы, но ввиду того, что наш «Носорог» имеет гибридную формулу и пятая часть его грузоподъёмности обеспечивается благодаря аэродинамике, зависнуть не получится. В смысле, выйдет конечно, но на высоте каких-то нескольких метров над водой, вот только море сейчас штормит.

Хм. А почему бы собственно говоря и нет.

— Ты что-то придумал? — уловив моё настроение, спросила она.

— А что если мы пролетим вдоль борта на «Дрозде»? Длинна крыла две с небольшим сажени, ты чувствуешь амулет на дистанции в четыре с половиной. Как? Такое сработает?

— Хм. Не знаю. Если пролетать мимо внешней оболочки достаточно медленно… Да, пожалуй можно попробовать.

— Нужно попробовать, — убеждённо произнёс я и коснулся горошины за левым ухом, вызывая Потапопова. — Аристарх Дмитриевич, не могли бы вы отдать приказ, чтобы вахтенный офицер увеличил скорость до ста тридцати вёрст и разрешил вылет «Дрозда», весь личный состав укрыл свои амулеты в малахитовые шкатулки, а артефакторщики активировали «Панцирь»

Последнее это на случай если нас бросит воздушным потоком на оболочку. Вот не хотелось бы её повредить. А так, израсходуем какое-то количество Силы и всего-то. Достаточно скромная плата за безопасность.

— Объясните, Фёдор Максимович? — поинтересовался капитан.

— Я убеждён, что нас выследили с помощью «Маяка». И если это так, то камней в комплекте может быть и больше двух. Как, впрочем, могут найтись и другие следящие амулеты. Ну, а если дуем на воду, то Анастасия Ильинична сможет помедитировать в полёте, что положительно скажется на «Радаре», который нам сегодня уже сослужил добрую службу.

— Резонно. Я передам распоряжение вахтенному офицеру.

— Благодарю вас.

— Не надоело ещё отдавать команды через посредника, на своём же судне? — хмыкнула Настя.

— Ничуть. Порядок прежде всего. Успею ещё стать первым после бога.

— Всё же ты какой-то странный для своих лет. Слишком рассудительный и взрослый, что ли.

— Ну, молодость это тот недостаток, который с годами проходит сам. Ну что, полетели?

— Только для начала сходи в каюту и переоденься.

— Согласен. Лезть в кабину «Дрозда» в повседневном мундире, затея так себе.

В этот момент в дверь конторки постучали, а после разрешения Бирюковой в проёме показался Гаврила.

— Анастасия Ильинична, надо бы подзарядить «Панцири» истребителей.

— Ага. Давай сюда, — открывая дверцу деревянного резного шкафа, произнесла она.

Поначалу я думал обзавестись сейфами, но по здравому рассуждению отказался от этой затеи. К чему, если можно использовать самые обычные деревянные шкафчики, оборудовав их «Панцирями», «Коконами» и «Ключами». На выходе получается в десятки раз легче и куда прочнее стальных несгораемых сейфов.

Камни можно использовать не столь уж и крупные. Работают они в пассивном режиме и Сила в них практически не расходуется, а потому и подзарядка практически не требуется. Единственно, «Ключ» теряющий часть заряда от систематических активации и деактивации, но затраты всё же не такие большие.

Открыв дверцу Настя выдвинула два ящика, из одного извлекла шкатулку с целой кучей камней. Одарённая не «Зарядник», а потому работает не по принципу сообщающегося сосуда, а может выкачивать Силу из любых амулетов досуха, переправляя в нужный ей.

— Ого. Вот это им досталось. Две сотни карат долой, — взяв в руки один из принесённых «Панцирей» заметила она.

— За всё нужно платить. И за уничтожение крейсера силами четырёх истребителей эта цена вполне приемлема, — пожал я плечами.

— Согласна. Но при таком подходе, лучше бы мне поторопиться с самосовершенствованием, а то эдак меня на всех вас не хватит.

— Ничего. Вот доберёмся до ближайшего русского княжества и я докуплю недостачу, заверил я.

Вообще-то, чистой воды враньё. Всего мы не говорили даже Гавриле. Для виду я конечно что-то докуплю, но львиную долю камней заряжать будет Настя. Не то, чтобы сама. Но ведь она систематически медитирует в потоке Силы во время наших полётов на «Дрозде». Достаточно ей взять с собой амулеты и получится двойная польза.

Бирюкова взяла в левую руку горсть камней, в правую сильно разряженный «Панцирь». Подержала немного, после чего вернула заряженный амулет Лужину и приняла от него второй. Ещё пара секунд, сбросила разряженные камни во второй ящик и из шкатулки зачерпнула ещё одну горсть амулетов. Во как она уже умеет! Молодец девочка! Систематическая работа над собой дала результаты.

— Гаврила, приготовь «Дрозда», хотим полетать вдоль «Носорога» и поискать «Маяк», — попросил я.

— Сделаем, Фёдор Максимович, — заверил старший механик.

Выпроводив Лужина, Бирюкова достала несколько кожаных мешочков и ссыпав в них опустошённые камни. После чего рассовала их по карманам куртки, чтобы зарядить в потоке, во время медитации.

— Встретимся на лётной палубе, — улыбнувшись, произнесла она.

— Так ты не пойдёшь переодеваться? — поинтересовался я.

— Зачем? Чтобы ты опять полез с непристойностями? Эдак мы только часа через два доберёмся до «Дрозда», а я чувствую, что «Носорог» уже набрал ход.

Мне осталось только состроить кислую мину. Бог весть, любовь это или просто страсть, но от одной лишь мысли о близости с Настей, меня бросает то в жар, то в холод, а по телу пробегает волна возбуждения. Она, к слову, реагирует менее бурно. Хотя, когда я перехожу к активным действиям устоять всё же не в состоянии. Правда, находила в себе силы сбежать, до того, как я заключал её в свои объятия.

Вот и сейчас едва я двинулся в её сторону, как она поспешно выскочила в дверь и направилась на выход из отсека, кивнув при этом, вахтенному артефакторщику, сидевшему за столом с книгой в руках.

— Фёдор Максимович, закройте пожалуйста кабинет. Андрей, как у тебя с «Зарядниками»? — поинтересовалась она у матроса.

— На «Облегчителе» ещё часа на четыре хватит.

— Ага. Хорошо. Я вернусь гораздо раньше, — заверила она, и выскочила в коридор.

Мне только и оставалось, что запереть дверь, сделав вид, что не приметил лукавого взгляда матроса. А что такого, да мы с Настей живём в одной каюте и я в этом не вижу ничего предосудительного. В конце концов дирижабль это не морской корабль с многомесячными переходами и длительным воздержанием. Так что, на моральный дух экипажа данный факт повлиять не может.

Долго в каюте задерживаться не стал. Незачем. Скинул с себя мундир, обрядился в галифе, фланелевую рубашку и кожаную куртку с меховым воротником, на голову федору. В этом мире расхаживать без головного убора считается моветоном, да и нравится мне эта шляпа. Образ эдакого Индиана Джонса, одного из любимых персонажей моей молодости.

Лётная палуба встретила меня искусственным освещением, запахом машинного масла и перегретого пара, а так же бодрящей прохладой. Так что, тёплая одежда здесь вовсе не лишняя. Вообще-то, обычно тут достаточно тепло, так как отработанный пар проходит по трубам и отдавая тепло согревает помещение, затем конденсируется и вода поступает обратно в котёл. Но объём тут слишком большой, а эскадрилья села совсем недавно.

Открывать аппарели пока пилоты не займут свои места в кабине, а техники не уберутся в безопасное место не рекомендовалось. Удержаться конечно можно, но уже имеется опасность, что тебя оторвёт и унесёт прочь. К примеру, на артиллерийской палубе матросы пристёгивались страховочными поясами. При должной сноровке они вполне могли себе позволить свободно перемещаться на крейсерской скорости до ста двадцати вёрст в час. Но выше, только находясь на своих боевых постах и со страховкой.

— Ну наконец-то, капуша, — хмыкнув, игриво-недовольным тоном встретила меня Настя.

Она стояла рядом с «Дроздом», уже находившемся на стартовой позиции. От самолёта слышался заунывный свист предохранительного клапана. Котёл уже был под парами, а машина готова к взлёту.

— Ну что красивая, поехали кататься, — нараспев произнёс я.

— Да поехали уже, а то я замёрзнуть успела, — ответила она, и полезла в кабину.

Едва закрыли фонарь, как я почувствовал тёплый воздушный поток. Кабина у «Дрозда» герметичная и отапливаемая, причём печка настолько хороша, что вскоре придётся подрегулировать её, чтобы добиться комфортной температуры.

Наконец аппарели начали опускаться, «Дрозд» вздрогнул от навалившегося воздушного потока, а снаружи послышались вой и свист ветра, в леерах и разных выступающих частях. Сейчас на лётной палубе стоит такой шум, что для разговора придётся кричать, надсаживая горло. Я вывел машину на максимальные обороты и отпустив тормоза подал знак механику, укрывавшемуся в закутке. Тот в свою очередь опустил рычаг, убирая из под колёс подпорки.

«Дрозд» сразу же сорвался с места подгоняемый как воздушным потоком, так и пропеллером. Короткий разбег и машина потеряв опору, сначала немного упала вниз, но быстро легла плоскостями на воздушный поток и начала набирать высоту, тут же оставив «Носорога» далеко позади.

Нам с Настей нравилось летать, но сейчас на это нет времени. Увеличение хода дирижабля требует повышенного расхода топлива, да и «Зарядники» на артефактах расходуют Силу. Так что, сначала дело и только потом удовольствие.

Я заложил вираж и начал нагонять ушедший вперёд «Носорог». Затем снизил скорость, выдерживая примерно сто тридцать пять вёрст, так, что мы двигались вдоль оболочки со скоростью пешехода. Не сказать, что было так уж легко вести машину буквально в одной-полутора саженях от обшивки, имела место некоторая болтанка. Но опасений по этому поводу я не испытывал, так как дирижабль защищали артефакты, а наш самолёт амулеты. Поэтому отбросив лишние эмоции я сосредоточился на управлении, а Настя на «Чутьё».

Мы и ползали вдоль китообразного тела, сканируя его на предмет следящих амулетов, не меньше получаса. И когда я уже решил, что из затеи ничего не выйдет, Настя вдруг победно возвестила.

— Есть!

— Где? — поинтересовался я, сбавляя скорость и выравнивая её с дирижаблем.

— Отстань немного. Ещё. Ещё. Вот, на полсажени выше крыла, — удовлетворённо произнесла Настя.

Я глянул в нужную сторону и ничего не увидел, что и не удивительно, ведь ей помогает её «Чутьё». Но участок я запомнил до последнего пятнышка, что с моей памятью не составляет труда.

Несмотря на наш успех я решил не останавливаться на достигнутом и мы продолжили обследование внешней обшивки. Впрочем, на этот раз безрезультатно. Больше ничего подозрительного нам не попалось.

— Настя, не против, если ты помедитируешь попозже. Хочу разобраться с этим как можно быстрее. К сожалению, никто кроме меня не найдёт эту иголку на туше такого кита.

— Куда же тебя девать, Горин. Давай на посадку.

Добраться до нужного места оказалось непросто, хотя «Носорог» и снизил скорость до минимально допустимой. В результате чего мы опустились едва ли не до бреющего полёта.

Медленно-то оно медленно, но для человека спускающегося на верёвке всё равно изрядно. Поэтому мне приходилось упираться подошвами подбитыми акульей шкурой, встав спиной к потоку и наклонившись к нему под углом в сорок пять градусов. Малоприятное занятие, но ничего не поделаешь. К слову, если бы не активированный «Панцирь», то тканевая оболочка из перкаля уже давно порвалась бы, несмотря на свою прочность, усиленную пропитками.

Всё же нужно сделать выводы на будущее и запускать Настю с проверкой во время стоянки. В конце концов все знают, что у нас на борту целительница, так что ничего страшного, если подобное обследование заметят посторонние.

Ага. А вот и он. Небольшой камушек топаза, закреплённый на конце дротика. Всегда держать щит активным не получается. Поэтому достаточно вооружиться духовым ружьём и выстрелить вот таким дротиком. Зазубренный наконечник без труда пробил ткань, прочно засев в ней. Вуаля, следящий амулет на месте.

Я взял его в руку и тут же ощутил отклик его пары, направление и дальность с точностью до сажени возникли в моей голове. И судя по всему, это место гибели «Шляхтича». А ещё, я не почувствовал других камней, а значит комплект состоял из двух амулетов. Хотя не мешало бы и проверить.

— Ну что скажешь, Настя? — поинтересовался я, вручив ей «Маяк».

— Амулет парный, и других нет. И указывает он…

— На место гибели крейсера, — перебил её я и задумчиво добавил. — Хм. Интересно насколько там глубоко?

— Хочешь обследовать его?

— Сомнительно, чтобы огонь успел так уж сильно ему навредить. Гондола практически не пострадала, а значит боеприпасы, вооружение, а самое главное артефакты остались в целости. Помнится, ты говорила, что в дневниках твоего учителя имелось описание огранки амулета «Водолаз».

— А ещё, я говорила, что это очень прожорливый конструкт. Сжирает целый карат Силы за полминуты. Человек может задержать дыхание на пару минут и без амулета. Поэтому этой огранкой никто и не заморачивается. К тому же, на глубине более двадцати пяти сажен, расход резко увеличивается и на полусотне составляет уже целых два карата, за то же время.

— Ну, искусственный рубин у нас в наличии имеется, как и пять огранщиков при четырёх мельницах, — заговорщицки подмигнул я.

Глава 4

Ну вот и Буян, цель нашего путешествия, средоточие вольницы и разбойничий вертеп. Я рассматривал его через окно ходовой рубки, вскинув к глазам бинокль. Остров представлял собой практически правильный ромб, со стороной примерно в полторы версты, с изрезанным скалистым побережьем и эдакой бородавкой в одном из углов.

От этого выступа, вдоль восточного берега тянется песчаная коса, дополненная каменным молом. В результате получилась достаточно просторная гавань, для стоянки крупных плавающих дирижаблей. Там сейчас находится с десяток судов различного тоннажа. Я в дальнем углу я даже приметил крейсер второго ранга и парочку ракетоносцев.

Насколько мне известно, боевые корабли у вольницы большая редкость. У местных пиратов принято отпускать захваченные дирижабли, предварительно снимая с них груз. Трюмы же военных кораблей, мягко говоря, не отличаются вместимостью. Основное отличие военного корабля от гражданского это не только более серьёзное вооружение, что так же сказывается на грузоподъёмности, но и наличие тарана. Я теперь знаю, что его можно установить не на любой дирижабль, а только при наличии усиленного каркаса, что так же утяжеляет само судно и уменьшает его полезную нагрузку.

Так что, если вольный капитан владеет боевым кораблём, и уж тем более ракетоносцем, то можно не сомневаться, он пробавляется каперством. То есть, поступает на временную службу к какой-либо из сторон конфликта. А в этом случае уже предпочитают захват судов в качестве трофеев и увод их в порты нанимателя.

Можно конечно вступить и в гильдию варягов, но там помимо наличия устава нужно ещё и налоги платить, что нравится далеко не всем. А может дело и в том, что гильдия берётся не за всякий контракт, стараясь держаться подальше от грязи и тухлятины. Вот тут и пригодятся вольные капитаны, которым закон не писан, а на репутацию плевать, была бы солидной плата. Это сугубо моё мнение.

Одноимённый город Буян не так уж и мал. Навскидку, население порядка четырёх тысяч. От порта тянется сразу две улицы, упирающиеся в довольно просторную площадь. Туда же сходятся и другие улицы, которых тут, судя по тому, что вижу я, пять. На удивление постройки не какие-то там лачуги, а вполне себе капитальные дома с побелкой, крытые красной черепицей. Картинка.

— Согласен, выглядит красиво. Только нутро у этой идиллии гнилое, — ответил на моё замечание Потапов. — Будь моя воля, подогнал бы сюда боевой отряд и разнёс тут всё к чертям собачьим.

— Как-то не верится, что город построили разбойники, — произнёс я.

— И правильно, что не верится. Поселение здесь существовало издревле. Ещё до катаклизма тут была греческая колония. При расширении Никейской империи остров являлся перевалочной базой на торговом маршруте с Русью. Постепенно дирижабли становились лучше, а дальность перехода на них дальше. С появлением самолётов, его расположение оказалось неудобным, из-за обособленности и городок пришёл в упадок. Вот тогда-то тут и обосновались разбойнички, благодаря которым Буян пережил второе рождение.

— И как я понимаю, с попустительства Никейской империи, Русского царства, Болгарии и Румынии, — заметил я.

— С попустительства и опосредованной поддержки Русского царства, — подтвердил Потапов. — Весь товар в результате уходит в казну Дмитрия Ивановича. Остальные ограничиваются возможностью найма местных обитателей для той или иной грязной работёнки. Правда, наш государь не даёт больно уж разрастись этой братии, контролируя их число, время от времени назначая награду за голову того или иного зарвавшегося капитана.

Ну что тут сказать, если существует такая клоака, значит это кому-то выгодно. К слову, я тут так же не для увеселительной прогулки, а с вполне определённой целью.

Никакой противовоздушной обороны на острове не было и в помине. К чему, если его обитатели и не подумают драться за этот клочок земли. Разбойники поспешат покинуть этот «райский» уголок при первых же признаках опасности. Местные не станут противиться серьёзной силе и предпочтут встретить новых хозяев как своих освободителей. Им ведь без разницы кто будет оставлять свои деньги во всевозможных заведениях. Хотя конечно, сегодняшние хозяева куда предпочтительней.

Никто нас и не встречал и не сопровождал в порт. При приближении связались с маяка посредством световой сигнализации используя международный код, узнали название судна и указали номер причала. Рассмотреть который не составило труда, так как они написаны на деревянном настиле.

Ещё до окончания швартовки нас уже встречал портовый чиновник. И что примечательно, он один был и имел явно скучающий вид, недвусмысленно указывающий на отсутствие к нам какого-либо интереса. Вообще-то даже самолёты встречают с с помощником для досмотра. А тут судно, грузоподъёмностью в три тысячи пудов и вот такой несерьёзный подход. Я даже подумал, что нас сейчас начнут мурыжить в ожидании местных таможенников.

Войдя в ходовую рубку чиновник со скучающим видом представился и поздоровался. После чего присел на указанный стул и открыл свою амбарную книгу.

— Я так понимаю, трёхтысячник, — наконец произнёс он.

Полезная грузоподъёмность «Носорога» без надбавки от аэродинамики и с неактивным «Облегчителем» составляет пятьдесят тонн, то есть, грубо говоря, три тысячи пудов. Потому и проходит он по русской классификации как трёхтысячник.

— Вы правильно понимаете, Яков Константинович, — ответил я, и не думая раздражаться его холодностью.

Можно конечно и окрыситься на него, ответить пренебрежением или и вовсе посадить в лужу. Но я предпочитаю вежливость, которая и города берёт. Опять же, с меня не убудет, а лишний человек не имеющий камня за пазухой, никогда лишним не будет.

— Суточная стоянка в порту сто пятьдесят рублей. Минимальный срок, трое суток. Сколько намереваетесь задержаться? — всё так же холодно поинтересовался чиновник.