Помоги проекту - поделись книгой:
– Да.
– Вы начали душить руками, а потом взяли полотенце. А еще вы говорили, что сжимали ей горло до тех пор, пока она не раскрыла глаза и не умерла. (Черт, председатель суда возвращается к этой истории с полотенцем – быть такого не может. Но это первоначальная версия Яна, так что нет ничего удивительного в том, что он использует все те же слова. Во всяком случае, по-настоящему важно лишь то, что речь идет об удушении.)
– Да, я психанул.
Председатель суда обращает внимание Яна на явные противоречия в его показаниях:
– Она не хотела помогать вам материально, но в то же время она дает вам свою банковскую карту? Во время вашего отсутствия она ждет вас сидя на диване, вместо того чтобы сбежать? И она не реагирует на свой сотовый телефон, когда ее встревоженная мать, не дозвонившись, оставляет на автоответчике голосовые сообщения? Вам будет крайне сложно убедить присяжных в правдивости этого сценария. Более того, в этом сценарии нет никакого юридического смысла, так как вы не признаете предъявленное вам обвинение в предумышленном убийстве и изнасиловании.
Про себя я думаю о том, что, между прочим, это два отягчающих обстоятельства, усугубляющие наказание. Предумышленное убийство – это пожизненное лишение свободы!
– Эпизод с ванной абсурден. Абсурдно и то, что молодая женщина, которую жестоко избили, после вашего возвращения, как не в чем ни бывало, заявляет о том, что у нее кто-то есть.
– Клянусь вам, я говорю правду.
– Между утратой того человека, которого, по вашим же словам, вы считаете самым большим счастьем в вашей жизни и тем, как вы вели себя после убийства, есть очевидное несоответствие. На самом деле, вы просто решаете свои проблемы. Для вас это важнее всего.
Ян цепляется за возможность переквалифицировать предумышленное убийство на убийство, совершенное в состоянии аффекта, когда речь идет о неконтролируемой вспышке гнева, краткосрочном приступе безумия, что могло бы оправдать жестокое поведение реакцией на объявление о разрыве отношений. В то время представление о фемициде[26] как об убийстве на почве ненависти по признаку пола было еще не в ходу.
– Я просто обезумел в тот момент.
Наконец начинаются судебные прения. Адвокат родственников жертвы говорит о преступлении на почве ревности: Ян преследовал свою супругу по телефону – постоянно звонил ей и отправлял текстовые сообщения. Другим мотивом для убийства адвокат считает материальные проблемы Яна: он неоднократно восстанавливал платный аккаунт к блогу, куда они выложили запись своих любовных утех в свингер-клубе. Затем адвокат бьет на жалость присяжных: «18 июля двухлетний Инди как обычно заснул днем в своей кроватке. А когда проснулся, его мамы уже не было в живых. Спустя несколько дней он пошел на похороны с букетиком красных роз…»
Наступает очередь прокурора, которая требует наказания от имени общества. По ее мнению, факт изнасилования и предумышленного убийства не вызывает ни малейших сомнений. Ян – извращенец, манипулятор, безжалостный и ревнивый человек с собственническими замашками тирана. Он шантажировал свою супругу, которая хотела расстаться с ним, этими порнографическими фотографиями, сделанными в начале их отношений.
– Ян Б. признал свою вину только частично – в той форме, которая будет приемлема для его сына Инди. Фактически он утверждает следующее: «Я убил, потому что рассердился…». Все остальное он отрицает – предумышленный характер убийства и изнасилование. Он не хочет и не может признавать ни первое, ни второе. Он пытается спрятаться за формулировкой «убийство на почве ревности», хотя в современном уголовном кодексе этого понятия больше не существует. Но версия убийства, совершенного в порыве гнева, неправдоподобна. Убийство Шарлен – заранее обдуманное, хладнокровное преступление. Если бы он любил ее, он никогда бы не посещал с ней свингер-клубы и не распространял бы их интимные видео и фотографии.
Для судьи происхождение травм в области ануса не вызывает никаких сомнений:
– Было изнасилование. И факт изнасилования противоречит утверждениям о преступлении, совершенном в состоянии аффекта. Когда он зовет ее к себе в квартиру, он намерен ее убить. У малыша Инди уже больше никогда не будет мамы. Он сирота, оставшийся без нее навсегда, и именно поэтому я прошу назначить для Яна Б. наказание в виде пожизненного лишения свободы.
Ян всегда настаивал на своей версии случившегося, но не давал ответов на вопросы. «Когда нельзя добиться правды от обвиняемого, в права вступает юридическая правда», – подытоживает государственный обвинитель.
Адвокат защиты господин Т. не теряется, и мне хорошо знакома его тактика: каждый раз, когда он чувствует, что ситуация выходит у него из-под контроля, он разыгрывает хорошо известную карту некомпетентности экспертов. Сегодня не исключение. В длинном выступлении он тоже подробно разбирает многочисленные нюансы дела. Он резко критикует работу специалистов и мнения экспертов – судмедэкспертов или психологов. «Расследование проводилось на основании полученной от них информации» (с этим трудно не согласиться – именно этого и ждут судебные органы от экспертов: они должны предоставить научно обоснованное заключение). Адвокат также заявляет об «отсутствии в деле убедительных доказательств и о сомнительной экспертизе, качество которой сопоставимо с качеством кофе в соседней забегаловке».
Мне всегда хотелось узнать, чем ему так не нравится кофе в «соседней забегаловке». Хотя, честно говоря, адвокаты скорее предпочтут встретиться в кафе самого дворца правосудия… В чем цель его выступления? В том, чтобы снять с Яна обвинения в предумышленном убийстве и изнасиловании. Вот поэтому адвокат так красноречив. Возможно, его вдохновляла известная мысль Шопенгауэра: «Вся суть не в правде, а единственно в одной только победе».
Его выступление является классическим образцом адвокатской демагогии. Предумышленный характер убийства – интеллектуальная конструкция, полностью лишенная вещественной подоплеки. Утверждения его клиента не могут быть пересмотрены.
– Нам говорят, что эпизод с ванной в перерыве между насильственными действиями неправдоподобен. Нам говорят, что избитая Шарлен не могла оставаться в состоянии прострации в то время, когда Ян Б. ходил за пивом. Нам говорят, что все это ненормально. Но о какой нормальности можно говорить в присутствии присяжных заседателей, когда прямо здесь, в клетке зала суда, находится человек, который, обезумев, убил мать своего ребенка? А ведь сколько женщин, несмотря на грубое к ним отношение, возвращаются к своим агрессорам!
Я слушаю и размышляю: да, адвокат, это называется подавление личности. Широко известный механизм в супружеском насилии.
– Удушение – это типичный способ совершения убийства в состоянии аффекта. Предумышленный характер убийства часто предполагает использование оружия. Оружие было в его доме, но он им не воспользовался. Почему? Прокуратура требует окончательно исключить моего подзащитного из нашего общества, что почти равнозначно смертной казни. Фактически это закон талиона – око за око, зуб за зуб. Нет, ничто не позволяет требовать от моего подзащитного социальной смерти. Речь идет о преступлении, которое совершил человек, не справившийся со своими эмоциями.
Я думаю: нет, адвокат, убийство супруги на фоне объявленного расставания не имеет ни малейшего отношения ни к любви, ни к безумию – это крайняя форма доминирования. Приходите и послушайте, что вам расскажут психиатры, которые давно работают у меня в отделении с этими темами.
– Что касается изнасилования, нет никаких вещественных доказательств. (Действительно, сперма отсутствует, но есть впечатляющая рана и крупная гематома.) Так что обвинения в изнасиловании лишены оснований.
После судебных прений, продолжавшихся три с половиной часа, что, в конечном счете, не так уж и много, суд приговаривает Яна Б. к двадцати пяти годам тюремного заключения. Для предумышленного убийства это успех: Яну удалось избежать пожизненного лишения свободы из-за сомнений, касающихся подготовки преступления. Что касается изнасилования, то оно так и осталось недоказанным! Суд все же прислушался к мнению экспертов из «соседней забегаловки».
Что было потом? Ян Б. хотел обжаловать приговор, но в самый последний момент, уже перед вторым процессом, он передумал и отказался. Скорее всего, он опасался получить пожизненный срок, которого ему с таким трудом удалось избежать на первом судебном процессе. Впрочем, такое решение также может быть связано с «делом в деле – делом Рафаэля М.».
Кухонная тряпка и махровое полотенце («дело в деле» – дело Рафаэля М.)
«Она лежала на полу. Ее задушили полотенцем. Он был замешан в подобном деле много лет назад – в убийстве молодой женщины, которую тоже задушили полотенцем. Вы понимаете?» Именно такой фразой встречал меня офицер уголовного розыска, когда в тот вечер я приехал на место убийства Шарлен Б.
Эта история с полотенцем начнет сопровождать Яна Б. через несколько дней после совершения преступления, с момента публикации в прессе новости о смерти Шарлен, а потом будет упоминаться на протяжении всего периода расследования, что, по мнению адвоката Т., негативно повлияло и на судебный процесс.
В 1991 году в лесу возле городка под названием Эпиналь было обнаружено тело 20-летней молодой женщины, которую звали Валери. На шее у нее была тряпка, и вскрытие показало, что несчастную задушили.
Тело было исколото шилом или иглой, всего было около пятидесяти колотых повреждений. В совершении преступления заподозрили двух бывших дружков – Рафаэля М. и его закадычного друга Яна Б. Первый работал кондитером, а второй – поваром. Они проникли к ней в дом, чтобы украсть видеомагнитофон, предполагая, что в доме никого не окажется. После задержания Ян рассказал, что девушка поймала их на краже. По словам Яна, Рафаэль ударил ее, и тогда он сбежал из дома, оставив девушку наедине с Рафаэлем. Вернувшись, Ян якобы только помогал перевезти тело убитой в лес. Как в ходе следствия, так и на судебном процессе Рафаэль постоянно заявлял о своей невиновности. Тем не менее в 1997 году его приговорили к семнадцати годам тюремного заключения, но Ян получил только два года за укрывательство трупа.
В 1999-м, а потом и в 2005 году, после своего освобождения, Рафаэль М. подавал ходатайства о пересмотре дела, но все они были отклонены.
На этом история для Рафаэля могла бы и закончиться, но в 2011 году Ян убивает свою жену. Спустя три месяца после убийства Рафаэль подает новое ходатайство о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, так как его адвокат, хорошо знакомая с ходом расследования, упоминает два новых элемента: во-первых, Ян Б. способен совершить убийство (в 1997 году эксперты-психиатры утверждали противоположное); во-вторых, способ убийства был аналогичным – обе жертвы были обнаружены голыми и задушенными, и в обоих случаях убийца проявлял крайнюю жестокость: Валери задушили тряпкой, а Шарлен – полотенцем, и обеих били по голове.
В дальнейшем пресса постоянно проводила параллели между этими двумя преступлениями, к которым прямое отношение имел один и тот же человек – Ян Б. В июле 2014 года суд удовлетворил ходатайство о пересмотре уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
В октябре 2014 года начался судебный процесс Яна Б., обвиняемого в убийстве своей жены. Его защитник, адвокат Т., заявлял об отсутствии у своего подзащитного намерения совершить убийство, что привело бы его клиента к пожизненному лишению свободы, и прямо говорил о деле Рафаэля М.: «Требование наказания в виде пожизненного лишения свободы представляет собой не что иное, как желание отомстить за убийство Шарлен, а также установить гипотетическую ответственность по делу об убийстве в Эпинале в 1991 году. Господа присяжные заседатели, вы ничего не знаете об этом деле». […] «Вот уже три дня как над этим судебным процессом незримо витает призрак дела Рафаэля М.».
Я не знаю, как повлияло это дело на принятие присяжными заседателями решения на данном судебном процессе, но версия предумышленного убийства так и не получила однозначного подтверждения.
Однако в многочисленных публикациях в СМИ, где обращалось внимание на это удивительное совпадение, адвокат Т. усмотрел явную опасность: если начнется новый судебный процесс, есть все шансы, что его клиента признают убийцей Валери. Пытаясь опередить события, в июне 2015 года он выкладывает все аргументы в своем блоге. Представляю себе ответы, которые можно было бы дать, вступив в полемику с адвокатом.
(Адвокат Т.): «Итак, контекст: утверждается, что он был идентичным? Но Ян Белло ухаживал за Валери, когда ему было 15 лет, то есть за пять лет до трагедии, и у этих ухаживаний не было реального продолжения».
Я полностью согласен с этим аргументом. Ян Б. не мог сломать волю Валери. Он был слишком молод и не состоял в супружеских отношениях с убитой. А в 2011 году именно развод послужил спусковым крючком, приведшим к фрустрации и дальнейшему насилию.
(Адвокат Т.): «В 2011 году он совершит убийство, не сумев смириться с разводом и обезумев от любви (на судебном процессе родственники убитой будут говорить о собственнических замашках тирана и его патологической ревности)».
«Обезумев от любви?» Позвольте с вами не согласиться, господин адвокат. От такой интерпретации страстной любви уже давно отказались.
(Адвокат Т.): «Затем modus operandi, или способ убийства. Говорилось об избиении обеих жертв. Но если Шарлен Б. действительно была избита, то в случае Валери избиения не было».
Несомненно, формы проявления насилия в обоих случаях значительно различаются. Следы колющего предмета, обнаруженные на теле Валери, не имеют ничего общего с травмами Шарлен. Зато у Шарлен присутствовали следы сильных ударов по голове.
(Адвокат Т.): «Присяжные заседатели департамента Шаранта признали Яна Б. виновным в совершении убийства, которому предшествовало или за которым последовало изнасилование, и защита Рафаэля Майана решительно заявляла о сексуальном характере убийства Валери, а вот судебно-медицинская экспертиза тогда полностью исключила эту версию».
Имеются соответствующие доказательства, поэтому комментарии здесь излишни.
(Адвокат Т.): «[…] что касается обнаружения тел, то мне доводилось слышать, что оба тела были найдены без одежды. Между тем на теле Шарлен была одежда».
Это верно. По всей видимости, она была одета Яном Б. после ванны. Шарлен Б. действительно принимала ванну, что было доказано (следы крови на горизонтальном уровне, обнаруженные с помощью реагента BlueStar на самой ванне, мокрые волосы и влажная одежда на момент транспортировки тела в морг), но обстоятельства этого эпизода так и остались невыясненными.
(Адвокат Т.): «[…] мало кто обратил внимание на то, что Валери Б. была найдена с тряпкой, намотанной вокруг шеи, в то время как на шее у Шарлен ничего не было».
Это самый существенный пункт, который произвел на меня сильное впечатление. В действительности проблема заключается в том, что все решили, что Ян Б. задушил свою жену махровым полотенцем.
Но что можно сказать об этом с точки зрения судебной медицины? Только то, что этот факт ничем не подтверждается. После удушения остаются характерные странгуляционные следы, воспроизводящие особенности орудия преступления. В частности, соответствующие ширине петли. У Шарлен было две странгуляционные борозды, очень отличающиеся друг от друга (Ян Б. признавал две попытки удушения с перерывом, что подтверждают данные различия): одна из них была довольно узкой и могла соответствовать веревке, а вторая была широкой как от ремешка или пояса. Но нет ничего похожего на полотенце, тем более махровое – ширина странгуляционной борозды была бы больше, а след незаметнее (ввиду того, что такая петля является мягкой).
Полицейские умозрительно установили логическую связь между обвиняемым, махровым полотенцем рядом с телом и давним убийством путем удушения Валери с помощью тряпки, когда подозреваемый был осужден не за убийство, а за сокрытие трупа. Я допускаю, что такая сумбурная путаница могла возникнуть в первые моменты после обнаружения тела. Но тот факт, что этой версии придерживались на протяжении всего расследования, несмотря на очевидные противоречия, вызывает у меня недоумение. К тому же я с самого начала обратил внимание следователей на характерные странгуляционные борозды, оставшиеся на шее Шарлен.
Не следует путать одно с другим…
Ангелы Чарли[27]
В тот день нам в порядке исключения пришлось ехать в департамент Шаранта: прокурору города Ангулем понадобились наши услуги, так как Институт судебно-медицинской экспертизы, с которым он обычно работает и который находится ближе, не выезжает на места в случае подозрительных смертей. Вопрос организации. Ну а мы предусмотрели все. Нам звонят – мы приезжаем.
Я погрузил всю команду в свой просторный «Рено-Эспас» – это очень практичная машина, самое то, когда едешь в отпуск с тремя детьми или берешь с собой полный набор судебно-медицинского оборудования.
Однако она совсем не предназначена для транспортировки трупов. Тут уж надо выбирать: либо судебно-медицинская экспертиза, либо перевозка тел – одно из двух.
В середине августа работы в отделении не так уж и много. Поэтому Мари и Алексия не устояли перед соблазном отправиться на прогулку в город Коньяк, пусть даже дегустация одноименного напитка в программе не предусмотрена. К нам также присоединилась студентка-медик, экстерн, работающая в отделении[28].
Что касается меня, то я собираюсь воспользоваться этой оказией и продемонстрировать прокурору соседнего департамента бесспорные преимущества, которые он получит в случае, если будет звонить нам, как только появится какое-нибудь сложное дело. К тому же нам необходимо совместно организовать работу: в ноябре этого года в Париже при Государственной юридической магистратуре должны пройти курсы повышения квалификации для парижских судей. Многие наши сотрудники собираются участвовать в этих курсах в качестве преподавателей. Прокурору для решения организационных вопросов не придется приезжать в Пуатье.
Под жарким солнцем, выдержать которое помогает только легкий бриз, мы встречаемся с прокурором и сотрудниками полиции в садах мэрии. Лучше места для встреч не найти.
– Доктор, мы перекрыли все подходы сразу же после обнаружения тела.
Дело в том, что этот прокурор не самый простой человек. Он сделал блестящую карьеру и заседает в Высшем совете судебной медицины – государственном учреждении, которое занимается изучением передового опыта как в юридической, так и в судебно-медицинской области. И этот передовой опыт он успешно и очень последовательно применяет на практике.
– Отлично, господин прокурор, так мы сможем избежать посмертного повреждения тела …
Я никак не мог забыть об одном очень давнем расследовании времен начала моей карьеры, когда я еще работал один. Прямо в городе, в густых зарослях рядом с заброшенным домом обнаружили труп, превратившийся в гнойное месиво. От него шел невыносимый запах. Собственно, его и обнаружили по этому ужасному запаху, будто где-то стухла огромная рыба. Но до того, как его увидели, один из нашедших случайно наступил в останки. Не повезло!
Я хотел было приехать на место обнаружения трупа и собрать то, что от него осталось, приблизительно так же, как это делают археологи на раскопе. Но смелая инициатива одного из мелких служащих свела мои намерения к простому телефонному звонку.
– В вашем приезде нет никакой необходимости, доктор – мы все сделаем сами.
– Да, но…
– Нет, нет, не беспокойтесь – мы все сделаем сами.
– Вы уверены в профессионализме ваших помощников?
– Никаких проблем, я знаю свою работу – меня не надо учить. Я все сделаю сам.
– Речь не об этом. Мы предлагаем вам только техническую помощь…
– Не настаивайте. Решаю я. Я все сделаю сам.
Тогда я перестал настаивать, но меня не покидало настойчивое чувство, что «работничек» запутается в арифметике (один зуб, два зуба, три зуба и т. д.), и по прибытии тела в морг выяснится, что элементов не хватает.
На самом деле у меня очень злой язык. На следующий день все части того несчастного тела были на месте. Не пропал ни один зуб, что достойно всяческой похвалы. Зато обнаружилось много лишнего. Исполнитель подошел к своей работе чересчур ответственно. Чтобы обеспечить доступ к телу, он срезал кусты и снял верхний слой дерна. Затем, вооружившись лопатой, он перекопал весь участок и взял все, что только мог взять. В результате столь бурной деятельности в чехле оказались скелет, одежда, череп, галька и другие предметы – все вперемешку. Не хватало только кустов (зато было несколько шипов) и крапивы. Вместе с кусками земли и прочими бонусами доставшийся мне скелет весил около 80 кг, что сопоставимо с весом… скелета молодого быка!
В результате я вынужден был пойти на поклон в отделение рентгенологии, чтобы сделать компьютерную томографию тела. Мне это удалось. Добиться разрешения на проведение посмертной визуализации было тогда настоящим подвигом и исключением из правил!
Можно не описывать состояние тела – оно было слишком плачевным. Останки напоминали скульптурные композиции из металлолома Сезара Бальдаччини, но еще более сплющенные.
Идея использования асфальтного катка явно не приходила в голову знаменитому французскому скульптору, как и рентгенология своих произведений. Для этого нужно было творческое рвение нашего исполнителя! Разумеется, пострадали кости: были раздавлены ребра, сплющен таз, раздроблен череп, сломан зубной протез (старая съемная металлическая конструкция с шестью вставными зубами).
Жаль! Дело в том, что, чтобы узнать, куда именно попали девять крупных дробин диаметром 8,65 мм, украсившие КТ-снимок, пришлось приложить немало усилий, достойных настоящего чемпиона.
Беглого взгляда на остатки одежды было достаточно, чтобы убедиться, что речь шла о дистанционной стрельбе, результатом которой стали девять дырок в груди и животе.
Безукоризненно выполненное просеивание позволило мне найти все дробины.
Но вот что касается раздробленного черепа, то это был 3D-пазл вперемешку с обломками ребер. Анатомия приобретает более чем условный характер! Я очень люблю пазлы, но я как все: дополнительная работа, которой можно было бы избежать, вызывает у меня отвращение, и настроение мое неизбежно портится. Я не сержусь на того дотошного исполнителя, ведь ему достался уже раздробленный череп. Но если бы на место приехали мы, то нам бы удалось, по крайней мере, избежать этой мешанины в мешке.
Итак, этап «соединение детали с деталью» позади, однако впереди много часов кропотливой работы, так как мой пазл проявил естественную склонность к обрушению. Но все же мне, с помощью громких проклятий в адрес как нашедшего тела, так и того, кто сгреб его лопатой в мешок, удалось собрать все элементы воедино.
В итоге череп имел вполне приличный вид: на нем совершенно отчетливо виднелись вмятины от башмаков 45-го размера. Но в то же время в области левого виска следы от перелома носили иной, очень специфический характер. Похоже, что это был циркулярный перелом, из центра которого, как лучи от звезды, в разные стороны расходились трещины. Я бы предположил сильный удар шаром для петанка, который нанесли, чтобы добить жертву.
Увы, дело осталось нераскрытым, так как жертву убийства, мужчину около 60 лет, опознать так и не удалось. В то время идентификации личности по ДНК еще не было.
Но сегодня все по-другому, у меня есть команда, и мы приехали на место происшествия.
Мы в парке Франциска I в Коньяке. Это огромная природная зона, расположенная к северу от города и непосредственно примыкающая к окружающим ее лесам. Это место в дневное время очень любят посещать местные жители. Ночью оно становится прибежищем для разного рода маргинальных личностей и укромным уголком для любовных утех.
Ужасную находку сделал утром один из муниципальных работников – садовник, занимавшийся уборкой парка. Он расчищал от мусора тропу, которая находилась немного поодаль от главных аллей.
Мужчина все еще не может прийти в себя.
– Доктор, а ведь я привык находить черт знает что в зарослях парка. Моя работа как раз и заключается в том, чтобы собирать разный мусор, обрывки одеял и спальных мешков и брошенную одежду.
– Вы прикасались к чему-нибудь?
– Нет, нет. На земле я заметил куртку. Я подошел поближе, чтобы подобрать ее, и увидел человеческие останки. Я попятился, ни к чему не прикасался и тут же предупредил руководство. Мне сказали вызвать полицию.
– В парке уже случалось что-то подобное?
– Нет, это впервые. Некоторые бездомные ставят здесь палатки, иногда бывают и драки, но убийств никогда не было.
Следователи-криминалисты приступают к работе. Методично, в соответствии с правилами профессии они прочесывают прилегающую территорию, но оставляют тело, не приближаясь к нему, как и требуется по регламенту. Это эксклюзивное право судмедэксперта и его команды. Им уже удалось найти наполовину выпотрошенный рюкзак, несколько предметов одежды в плачевном состоянии, один удостоверяющий личность документ и письма, валяющиеся на земле и датируемые десятью месяцами ранее. Предварительные выводы? Местный житель, которому около 60 лет. С начала сентября его семья не имеет о нем никаких сведений. Был объявлен в розыск в местных СМИ, но безуспешно. Мужчина был склонен к депрессиям.
Конечно, в таких обстоятельствах смерть может быть связана с суицидом, но также может иметь криминальный характер: нравы в компаниях бездомных не отличаются гуманностью, и среди них много алкоголиков. Важна каждая малейшая деталь.
Я предлагаю прокурору свой план действий. Моя команда сейчас приступит к работе с телом, а мы с ним займемся пока разработкой программы для курсов повышения квалификации при Государственной юридической магистратуре. В конце концов, гибкая организация производственных процессов – неотъемлемая часть судебной медицины. Так что грех не воспользоваться этой встречей в полевых условиях.
Пока мои молодые коллеги и экстерны облачаются, как я их учил, в белые комбинезоны, маски, перчатки, мы с прокурором устраиваемся в тени под огромным дубом, куда долетает дуновение легкого освежающего бриза. Земля у подножия дуба усеяна большим количеством желудей, но нам не до наблюдений за природой – мы здесь ради пользы дела.
Моя команда уходит под палящим солнцем на задание в лесные заросли. В стороне нас дожидается муниципальный работник в синей спецовке, обнаруживший труп. Он не охвачен общей ажитацией, и вид у него потеряный. К нему подходит Алексия, психиатр по образованию.
– Вам плохо?
– Правда, что вы судмедэксперты? Мне об этом сказали полицейские.
Поделиться книгой: