Кровавые Земли

– Где ты был?

– В рядах вооруженных сил людей. Думаю, они нашли меня той ночью и поняли, что я жив.

Трекер огляделся вокруг, проверяя, нет ли поблизости охранников.

Я не понимала, зачем его оставили в живых. Он предал их, даже несмотря на то, что был человеком.

– Пуля должна была убить меня. Я не должен вставать на ноги и двигаться так скоро. – Трекер пригнулся ко мне. – И самое странное даже не то, что мне снилось, будто я нахожусь в резервуаре с водой, а то, что я вышел из комы. Никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо.

Ужас охватил меня. Теперь я поняла, почему он выжил. Конечно, Иштван использовал его для научных экспериментов. Идеальный образец для опытов. А если бы он умер, Иштван бы ничего не потерял.

Был ли Трекер одним из тех, кого я видела в резервуаре той ночью? Была ли у него теперь сила фейри?

Я просканировала его взглядом: он выглядел так же, как и тогда, когда качал мышцы в тренировочном зале – здоровым, подтянутым, молодым и мужественным.

Так не должно быть, учитывая, что он был на волосок от смерти и долго пролежал в коме.

Я прикусила губу. Сейчас не время вдаваться в подробности, но мне надо было узнать больше. Все, что он мог вспомнить.

– Мне очень жаль. Если бы мы знали… – «Мы бы не оставили тебя умирать».

Он пожал плечами и отвернулся от меня.

– Во время приемов пищи держись меня, а на фабрике – Лукаса.

– Лукас? – Трекер резко повернул голову ко мне. – Он здесь?

– И Кек тоже. – Я кивнула в их сторону.

Они оба уставились на Трекера, даже не моргая. В их взглядах читались недоумение и одни вопросы.

– Ого, вся банда в сборе. – Он дернул подбородком, словно они вчера виделись. – Ну, почти.

– Я сожалею об Аве.

– Да, и я. – Он стиснул зубы. Трекер никогда не был эмоциональным и держал все внутри. Если он очнулся всего несколько дней назад, то боль, вероятно, еще была свежа.

Нам вручили водянистую похлебку, и у нас больше не было возможности поговорить. Трекер стал неожиданной помехой, но он мог оказаться тем самым фрагментом, которого нам не хватало. Кем-то, кто мог знать о том, что происходит за пределами Дома Крови.

На полпути к столу миска вылетела из моих рук, и жижа расплескалась по полу. Я замерла. Из легких выбило воздух, а тело сковала агония. Желчь подкатила к горлу, и ужас опалил меня.

Физически я по-прежнему находилась в столовой, но ментально я оказалась в тусклой комнате, переполненной пронзительными криками и болью. Я чувствовала, как сердце колотится в голове, отдаваясь в висках так сильно, что, казалось, вот-вот лопнет.

Его страдания были невыносимы. Когда я попыталась вобрать немного его боли в себя, мое физическое тело рухнуло на пол в столовой, и меня стошнило, пока моя призрачная тень стояла рядом с ним в яме.

Закованный в кандалы, как морская звезда, Уорик висел вверх ногами. Он был сильно избит – на теле запеклись старый и свежие пятна крови. Цепи закручивались и натягивались, растягивая его мышцы и конечности до предела.

– Уорик! – воскликнула я, направившись к нему. В тот момент, когда мои пальцы коснулись его кожи и зарылись в волосы, агония внутри меня утроилась. Я стиснула зубы, пытаясь впитать каждую крупицу его боли в свои мышцы, нервные окончания, кости. Давление в голове от того, что он висел вверх ногами, да и те истошные звуки, что он издавал, были невыносимыми. Это сломило бы любого человека, уничтожило бы его разум, тело и дух.

Я не знала, были ли мы с Уориком «не убиваемы, или нам просто часто везло. Однако никто из нас не был застрахован от того, чтобы потерять себя. Если они не смогли сломить его тело или волю, то разрушат его разум.

– Уорик… – Я прижалась лбом к его распухшим израненным губам. Он висел прямо на уровне глаз, так, чтобы им было легче его бить, а он ничего не мог сделать в ответ.

Тихий стон сорвался с его губ.

– Останься со мной. – Я потерлась о его нос своими, прикоснулась губами ко лбу.

Еще один стон. Его ресницы затрепетали, и он посмотрел на меня сквозь щелочки опухших глаз. Благодаря вспышкам света я видела, как его аквамариновые глаза смотрят в мои.

И это почти сломило меня.

В нем не осталось сил для борьбы. Не было даже желания спастись. Он ускользал от меня. Мое сердце заколотилось от ужаса при мысли о том, что я могу потерять его. Мир без Уорика Фаркаса?

Нет. Черт возьми. Ни за что.

Тогда никакого мира не останется. Я позабочусь об этом.

Я зарылась в его волосы, вонзившись пальцами в затылок, впитывая больше его боли.

– Ты не можешь, черт возьми, бросить меня, Фаркас, – прорычала я. Мое физическое воплощение свернулось калачиком, забившись в конвульсиях. – Я тебя так просто не отпущу.

– Просто? – Едва слышные звуки донеслись до меня, почти затерявшись в окружающей нас агонии. Но чем больше я давила, тем сильнее он поддавался. Барьер, защищавших нас от натиска.

– Да, придурок. Ты застрял со мной. Я не для того воскрешала тебя, чтобы ты сдох здесь. Так что больше не вздумай бросаться в яму. Я запрещаю.

Уорик фыркнул.

– Как скажешь, женщина.

– Ты согласен? Теперь я уверена, что ты бредишь. К твоему мозгу прилило слишком много крови. – Когда я обхватила руками его голову, он попытался сфокусировать на мне взгляд. В его глазах вспыхнула искра жизни, похоти.

– Вставай! – услышала я крик там, где находилось мое реальное тело, и связь между нами начала ослабевать.

Когда реальность начала затягивать меня назад, я крепче прижалась к Уорику, с отчаянием впившись в его губы. Я вложила в свой поцелуй все, что у меня было – любовь, страсть, жизнь. Губами выражала то, что не могла сказать вслух, что чувствовала глубоко внутри. Гадая, не было ли все это заложено во мне с самого рождения.

Я открылась ему, и он взял мои силы, как это делала я. Мы не отличались хорошими манерами, не соблюдали этикет. Мы были дикими. Необузданными. Самобытными. Отсекали всякие глупости о том, что хорошо, а что плохо. Черное и белое. Это нам было ни к чему.

– Я сказал, вставай, 839! – Я почувствовала, как охранник меня пнул.

– Чего бы это ни стоило, – приказала я Уорику. Других вариантов, как заставить его бороться, у меня не было. – Ты обязан сделать это, Фаркас. Делай что хочешь, но, черт возьми, переживи. – Резкая боль в животе оборвала нашу связь.

Задыхаясь, я свернулась калачиком, когда меня снова пнули сапогом. Я лежала на холодном полу, ткань штанов пропиталась моим завтраком, и эти ощущения вернули меня в реальность. Сил почти не осталось, и я с трудом поднялась на ноги.

– Оставь ее, Йоска, – выкрикнул девичий голос, такой знакомый, что ужас пронзил меня.

Ханна.

Йоска замер, его мускулистая грудь вздымалась и опускалась, когда он поднял голову, стиснув зубы.

– Что ты сказала, предательница?

Я повернула голову к Ханне. Она единственная, кто стояла возле стола. Ханна нервно сглотнула, осознав, что только что сделала.

Ей, вероятно, было тяжело. Еще прошлым утром Йоска и другие охранники были частью ее семьи вооруженных сил людей. Мы все, так или иначе, знали друг друга. Когда-то даже находились на одной стороне. А теперь, в одно мгновение, все изменилось.

Для кого-то вроде Йоски она была худшей из худших – предательницей своего рода, такой же, как и я. Даже если она ничего не сделала, даже если Иштван утверждал обратное, в крошечном мозгу Йоски она, безусловно, была предателем. По его мнению, она не просто заслуживала быть здесь, ее следовало жестоко наказать и убить.

– Я только что задал вопрос, 1278, – рявкнул он, свирепо глядя на нее.

Ханна чуть откинула голову назад, но этого хватило, чтобы я все поняла. Он больше не принимал ее за человека. Она была лишь номером. Любая связь, которую она надеялась использовать с этим охранником вооруженных сил людей, сошла на нет. Выражение ее лица застыло, но ее взгляд на мгновение переместился на меня. Будто спрашивала: «Что мне, черт возьми, делать?»

Ее молчание, аромат ее страха разозлили Йоску, как дикого зверя. Он бросился к ней и, прежде чем Ханна успела среагировать, схватил за шею, свирепо швырнув ее в сторону. Она пролетела через всю комнату, словно игрушечный мячик, и с болезненным криком упала на пол, скользнув по плитке.

Я замечала признаки того, что таблетки делают с ними, но своими глазами наблюдать, как он швыряет ее через всю комнату, будто она ничего не весит? Даже истинные фейри разинули рты от изумления.

Лицо Йоски исказилось от ярости, его кулаки сжимались, кожа пылала, а мышцы яростно подрагивали. Я не видела в его глазах признака жизни. Он больше не контролировал свои действия. Он легко убьет ее.

– Отвечай, кусок дерьма, – прорычал он, надвигаясь на нее.

Я не думала. Вскочив на ноги, я бросилась к ней и проскочила перед Йоской. В то же время раздался крик. Скорпион внезапно оказался рядом со мной и прорычал, обращаясь к Йоске:

– Faszkalap![4] Тронешь хоть одну из них, – проревел Скорпион, но ни Йоска, ни кто-либо другой в этой комнате и глазом не повели.

Его видела только я.

Я повернула голову туда, где на другом конце комнаты сидел реальный мужчина. Его глаза расширились, когда он посмотрел на меня, и я поняла, что наша связь восстановилась. Она была не такой сильной, как раньше, но при мысли о том, что связь с ним все еще существует, меня охватило облегчение, о котором я даже не подозревала. Как и в случае с Уориком, я могла чувствовать отклик от Скорпиона.

Как быстро мы стали зависимы от того, к чему едва привыкли. Когда связь оборвалась, это казалось неправильным. Словно чего-то не хватало.

Теперь, чувствуя его присутствие, связь с ним, я как будто вернулась домой, но совсем не так, как с Уориком. Скорпион, хоть и чертовски сексуальный, был мне скорее братом, в то время как Волк – половинкой. Моим возлюбленным.

Моей парой.

– Солдат! – Громкий голос Бойда разнесся по комнате, и Йоска повернул голову через плечо. Он даже не походил больше на человека; его кожа была бледной, потной и искаженной яростью. – Ты не имеешь права трогать тех, кто участвует в Играх.

Йоска зарычал, из его рта брызнула слюна.

Бойд расправил плечи.

– Передохни, солдат, а потом поговорим. Ты еще не готов играть на нашем уровне, что бы ты там ни думал.

К Йоске подошел Сэм и ткнул его локтем.

– Пошли, Йос, подышим свежим воздухом.

Сэму потребовались еще две попытки, прежде чем Йоска отвел свой смертоносный взгляд от Бойда и кивнул, вытирая нос. На тыльной стороне его ладони осталась красная полоса.

Проследив за угрозой, передвигающейся по комнате, мое нутро сжалось. Я вспомнила, как встретила во дворце женщину, из ее носа, глаз и рта шла кровь. Признак конца.

Из-за дефекта в формуле.

У меня зародилось неприятное предчувствие, что каждого здешнего охранника вооруженных сил людей постигнет та же участь.

Глава 5

Я зашипела, высасывая каплю крови из кончика пальца и глядя на иглу так, словно это была еще одна тварь, желающая меня помучить. Я уже истыкала себе все пальцы, пока вышивала логотип вооруженных сил людей на рукавах военной формы. Пот стекал по моему лицу и спине, а раздражение лишь нарастало от голода, ломоты в теле, истощения и обезвоживания.

От жара печей двое мужчин уже упали в обморок. Охранники оттащили их, и я с ужасом думала о том, какое наказание получат эти заключенные.

Я наблюдала, как на другом конце комнаты Эш и Лукас пытаются ввести в курс дела Трекера, хотя мистер Альфа не относился к работе с должной серьезностью. Этот человек был высокомерен и заносчив, не понимал, что здесь он больше не главный. Я видела, как Эш нервничает и злиться на него, ведь если Такер облажается, то это скажется и на них тоже. Однако Лукас не оставил бы Трекера, вероятно потому, что чувствовал себя обязанным ему. Бросить своего товарища считалось практически грехом в подразделениях особого назначения, и неважно, что сам Лукас был ранен и цеплялся за жизнь.

Китти и Слоан расположились возле другой плиты, Скорпион и Мэддокс стояли рядом с ними, а остальные колотили по металлу и работали на станках. Я заметила, что охранники специально заставили Киллиана работать с металлом руками; железо свисало с его плеч и уже выбелило кожу. Он изо всех сил пытался устоять на ногах, но металлический ошейник на шее только усугублял пытку.

Видеть, как они страдают, как с каждым днем их дух слабеет, как последняя надежду утекает, а воля ослабевает, – разбивало мне сердце на части. Это было хуже любой порки в Халалхазе. Физическую боль можно перетерпеть, но эмоциональная и душевная полностью уничтожала желание жить.

Я должна вытащить их отсюда.

Раздался сдавленный крик, и я резко повернула голову. Находящаяся рядом со мной человеческая девушка, которую я видела в лаборатории Линг, захлебывалась кровью, ее тело подергивалось, а красная жидкость стекала по шее.

Женщина по другую сторону от нее звала на помощь, пока я пыталась понять, что происходит. Как вдруг до меня дошло, что она проткнула себе горло швейной иглой, желая покончить с жизнью.

Она свалилась со скамейки, ее грудь инстинктивно вздымалась в попытке вдохнуть кислород. Ее глаза затуманились, когда она уставилась в потолок, дергаясь и корчась в предсмертных конвульсиях.

Повинуясь инстинкту, я опустилась возле нее; ее кровь и рвота тут же заляпали мои штаны. Крики охранников, приближавшихся к нам, доносились до меня словно издалека, когда я положила руки на нее. Я чувствовала ее боль, отчаяние и желание больше никогда не испытывать такого опустошения, горя и страданий. Ее эмоции захлестнули меня. И я ощутила, когда душа покинула тело. От гула воспарившего духа у меня на руках волосы встали дыбом. Я впервые почувствовала, как душа отделяется от тела.

Я покачала головой.

– Не сдавайся. – Не раздумывая, я начала действовать, глубоко укоренившаяся реакция взяла верх. Энергия завихрилась во мне, точно торнадо, сила вибрировала в моих руках, и я схватила дух, запихнув его обратно в тело.

Девушка резко села и, набрав побольше воздуха, закричала:

– Не-е-е-е-е-е-е-ет! – Она рычала, пытаясь вырваться из моей хватки.

В ужасе я отпрянула назад, задыхаясь. И как только я убрала руки, ее тело с глухим стуком упало обратно на пол. Рот и глаза были открыты, а тело превратилось в оболочку. Пустую.

Вокруг меня поднялась суматоха, когда охранники подошли к мертвой девушке.

И снова я почувствовала, как ее душа проносится мимо меня, подобно призракам в церкви или на кладбище. Почувствовала исходящее от нее облегчение.

– Вставай, мать твою, 839! – Перед моим лицом внезапно оказался охранник, выводя меня из транса. Он схватил меня, швырнул обратно на скамью, и действительность ударила меня по лицу. Я была ошеломлена от громких звуков станков и изумленных взглядов заключенных. На их лицах читались любопытство, волнение, смятение. Со всех сторон на меня смотрели люди, видимо, задаваясь вопросом, действительно ли они видели девушку, что на мгновение вернулась к жизни.

Нервничая, я огляделась, пока охранники утаскивали тело – для них она была не более чем мусором. Мой взгляд упал на Эша и Лукаса, но именно вид Трекера заставил меня переживать. Многие могли бы списать это на предсмертные судороги или на какое-то другое объяснение, но его взгляд пронзал меня насквозь. Он не выказывал никаких эмоций, но по тому, как напряглась его челюсть, как его глаза удерживали мои, я поняла: он все видел.

– Кто-то должен занять ее место, – выкрикнул охранник, даже не дождавшись, когда труп девушки уберут.

Нора мгновенно встала, молча переместившись от переполненных пресс-машин к освободившемуся месту. Она склонила голову и продолжила работу с того места, на котором остановилась девушка.

Охранник хмыкнул, прищелкнув языком.