Мертвее не бывает

— Алексис? Ты в порядке? — Джаред стоял по другую сторону от мальчика. И тут он двинулся вперед, прямо сквозь него.

Я застыла на месте.

Джаред плотнее натянул куртку.

— Что-то я замерз. Сейчас такой ветер подул, ты его почувствовала?

Именно такие ощущения испытываешь, когда проходишь сквозь привидение. Я кивнула и обхватила себя руками, хотя мне все еще было жарко после быстрой ходьбы.

Солнце уже, наверное, начинает садиться, — сказал Джаред.

Стоять на этом месте и болтать о погоде мне совсем не хотелось. Хуже, чем видеть мертвецов на фотографиях, может быть только одно: понимать, что они видят меня и настроены отнюдь не добродушно. Я схватила Джареда за руку и потащила за собой, подальше от мальчика.

Пройдя метров сто, я остановилась и засунула дрожащие руки в карманы.

— Я ошиблась, — прошептала я. — Извини. Я не специально. Не хотела отвлекать тебя от работы.

— Не за что извиняться, — проговорил Джаред мягко, но решительно. — Алексис… я беспокоюсь за тебя.

Мне было стыдно и грустно, к тому же я еще не отошла от ужаса, который охватил меня, когда я увидела мальчика с пробитой головой.

— Я не знаю… извини…

Джаред подошел ближе и положил руки мне на плечи. Взгляд его карих глаз был добрым и мягким, как у олененка.

— Все хорошо. Успокойся. Все в порядке.

Внезапно для себя я расплакалась.

Фу.

Раньше бы никогда не позволила себе такого, проживи я хоть миллион лет. Как я могла разрыдаться, словно истеричка, в общественном месте, да еще и у кого-то на глазах? Мне стало казаться, что, потеряв контроль над своими фотографиями, я потеряла контроль над собой.

Джаред прижал меня к себе. Я уткнулась головой ему в плечо, и он провел своими холодными руками по моим волосам.

— Поплачь, если хочется, — сказал он. Все хорошо.

Секунду спустя я сглотнула комок и отстранилась от Джареда.

Но он не убрал руки, и его пальцы остались едва ощутимо лежать на моей спине.

— Ты думала о Лидии?

Он знал, что у меня на глазах погибла Лидия, девочка из моей школы. Еще он знал, что в тот день изменилась вся моя жизнь. Он предполагал — так же, как все вокруг, включая родителей, сестру и школьных психологов, — что причиной всех моих проблем стало потрясение от ее смерти.

И, да, в каком-то смысле они правы. Но все далеко не так просто.

Слышали такую поговорку: кто слишком высоко летает, тот низко падает? Я взлетела очень высоко. Я была… счастлива. Уверена в завтрашнем дне. Спокойна. Довольна своей жизнью. Абсолютно убеждена, что все делаю правильно. Как можно было так ошибаться? И когда осознаешь, какую страшную ошибку совершил, как можно снова почувствовать уверенность в себе?

Я знала ответ: никак. В таких случаях остается только всю жизнь ждать, когда с неба, словно в мультике, упадет еще один рояль и раздавит тебя в лепешку.

— Ты потеряла близкого человека. — В хриплом голосе Джареда звучали тепло и искренность. Он потянулся к моему лицу и откинул прядь волос. — И тебе больно. Очень больно. Но это нормально. У тебя все будет хорошо.

Я всхлипнула и кивнула, потом заглянула в его бездонные глаза. Казалось, в них таились еще десять слоев его личности, помимо того, который он демонстрировал миру. Когда он так смотрел на меня, он как будто бы подпускал меня сквозь несколько верхних слоев — к чему-то потаенному, нежному.

Мне показалось, что Джаред затаил дыхание. Он заправил прядь мне за ухо… а потом провел пальцами по моей щеке, аккуратно приподнимая подбородок.

Внезапно воздух между нами сжался. Наступил тот момент, когда мир теряет очертания, когда тебя словно ведет какая-то сила…

В следующее мгновение мы уже целовались.

Это было не похоже ни на один поцелуй в моей жизни. Когда мы с Картером встречались, я постоянно была счастлива. И поцелуи были продолжением этого счастья, настоящим праздником. Нашей маленькой вечеринкой, благодаря которой радость становилась еще сильнее. Благодаря которой росла наша вера в то, что мир стремится дать нам именно то, чего мы хотим.

С Джаредом во мне росло нечто-то другое. Боль в груди. Мы как будто сражались за выживание — два человека, которым необходимо касаться друг друга, только чтобы не исчезнуть. Мне казалось, что мы делимся какими-то печальными тайнами…

И я совсем не хотела, чтобы это заканчивалось.

Вдруг я поняла, что делаю, и резко отстранилась, подняв руки вверх, словно на меня направили дуло пистолета.

— Господи. — Джаред отпрыгнул назад и в ужасе уставился на меня. — Алексис, прости меня. Я не хотел… В смысле, тебе было грустно, и я… Я не должен был…

Я сделала неуверенный шаг назад, не в состоянии отвести взгляда от его глаз. Сказать ему, чтобы не винил себя? Но как это сделать, чтобы он не подумал, что поцелуй — это хорошо?

Да, это был хороший поцелуй. Но это еще не значило, что происходившее было чем-то хорошим.

— Мне нужно идти, — выговорила я. — Мы уже долго гуляем. Родители станут волноваться.

Он продолжал смотреть на меня, еще не очнувшись от шока. Но через пару секунд все же взял себя в руки.

— Конечно, — сказал он, поправляя куртку, хоть в этом не было никакой необходимости. И все, от особенного момента не осталось и следа.

К моему огромному удивлению, меня охватило сожаление.

Я ведь ответила на его поцелуй.

Серое небо стремительно тонуло в фиолетовых сумерках. Садившееся солнце виднелось сквозь спутанные голые ветки деревьев и казалось ярким белым пятном. Впервые за весь день, глядя на Джареда, можно было сказать, что он замерз. И устал.

И чувствовал себя одиноко.

— Пойдем, — сказала я и, потянувшись к нему, раскрутила запутавшийся ремешок, на котором висел его фотоаппарат. — А то замерзнешь здесь до смерти.

Его губы искривились в полуулыбке. Темно-каштановые волосы — настолько длинные, насколько это позволял дресс-код школы «Сэйкрид Харт», закрывали ему лоб. Скулы Джареда были так четко очерчены, словно его лицо высекли из мрамора. Он выглядел как аристократ. А уголки его губ были от природы немного опущены, поэтому казалось, что каждую его улыбку нужно заслужить.

— Ты права, согласился он. — Уже поздно.

Мы шли в тишине. Наконец впереди показались большие пни, за которыми располагалась парковка. На ней стояли всего три машины: джип Джареда, мамин серый седан (позаимствованный на время) и маленький синий хетчбэк.

В тусклом свете я уловила какое-то движение рядом с синей машиной, и тут раздался женский голос:

— Нет, Спайк! Вернись! Сидеть! Место!

Через парковку понесся черный песик, волоча поводок по земле. Он бежал в нашу сторону.

— Пожалуйста, поймайте его! — крикнула девушка.

Одним движением Джаред стянул с шеи фотоаппарат и передал его мне. А потом погнался за собакой.

Девушка бежала ко мне, тяжело дыша. Я тут же узнала ее — это была Кендра Чарноу, знакомая из школы. Стоило ей увидеть меня, и она неловко остановилась.

— Алексис?! — проговорила она. — Эээ… куда они побежали?

Я указала направление, и мы обе понеслись по тропе. Но за первым же поворотом мы увидели Джареда, который вел песика на поводке.

— Спасибо! — Кендра схватила пса с земли и расцеловала его крошечную мордочку. — Он из приюта. Нам сказали, что он может сбежать, но я не знала…

И тут ее взгляд упал на Джареда.

Так как он не был моим парнем, я могла следить за поведением Кендры объективно, как ученый, делающий заметки в полевых условиях.

Все девушки реагировали на него одинаково. Вот и сейчас спина Кендры распрямилась, а живот волшебным образом куда-то втянулся. Она поправила рыжий хвостик, торчавший из-под бежевой бейсболки. Потом наклонила голову, как будто спрашивая: «Видишь, какая я симпатичная?»

— Мы, кажется, не встречались, — сказала она Джареду. — Я…

— Рад, что смог помочь тебе с собакой, — перебил ее Джаред. — Прости, пожалуйста, но нам надо идти. Температура уже, наверное, до ноля упала.

Возможно, во мне проснулись старые привычки, оставшиеся со времен Солнечного клуба, но я почувствовала, что обязана представить их друг другу.

— Джаред, это Кендра. Она учится в старшей школе Сюррея.

Кендра одарила его обворожительной улыбкой.

— Я подруга сестры Алексис.

Конечно. Она подруга Кейси, не моя.

— Приятно познакомиться, Кендра, — сказал Джаред и опустил руку мне на локоть, словно хотел меня защитить. — Хорошего вечера тебе.

— Хорошего вечера, — ответила она.

Вот и все. Джаред проводил меня до маминой машины и подождал, пока я пристегивала фотоаппарат к пассажирскому сиденью.

Я подняла на него взгляд и на секунду онемела. Бледно-золотистые лучи заходящего солнца освещали половину его лица, как на картинах эпохи Возрождения. Его волос словно касался тоненький нимб огненного света. А на той стороне, что была в тени, его кожа казалась голубоватой и гладкой, как лед.

Он напоминал получеловека, полубога.

Который даже не взглянул на другую девушку.

Что со мной не так?

— Не сверли меня взглядом. Лучше сфотографируй, — сказал он, и его губы медленно растянулись в улыбке. — Память дольше сохранится.

Я улыбнулась в ответ. Именно эти слова я сказала ему в день нашего знакомства.

Если бы я была из тех девушек, которые знают, чего хотят. Если бы я понимала разницу между тем, что могу получить, и тем, чего у меня никогда не будет. Если бы я могла отпустить прошлое и просто жить дальше. Тогда я бы вылезла из машины, обняла Джареда и зацеловала бы его до смерти.

Но я не такая.

— Хорошего вечера, — сказала я.

«Твоя девушка будет так безумно счастлива с тобой», — подумала я.

Он улыбнулся.

— И тебе. Звони, как будет время.

— Хорошо.

И я знала, что позвоню. В следующий раз, когда почувствую себя одиноко или начну жалеть себя. Или когда пойму, что мне нужно увидеть кого-нибудь, кроме мамы, папы или сестры. Тогда я позвоню ему, и он придет.

Нужно было написать маме, что я уже еду домой. Я стала набирать эсэмэс, поглядывая при этом на Джареда, который садился в свой джип.

«ДО ВСТРЕЧИ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», — ответила мама.

Я бросила телефон в автомобильный подстаканник и включила радио. Джаред свернул налево, выехал на пустынную трассу, казавшуюся отсюда узкой дорожкой, и исчез из вида.

У тебя серьезные проблемы, Алексис.

Я не совсем глупая. Знаю, что я не настолько особенная девушка, чтобы отшивать такого парня, как он, и надеяться, что он будет продолжать обращать на меня внимание. При нормальных обстоятельствах Джаред уже давно перестал бы приходить. Но у него был собственный груз на плечах. Парень нуждался во мне так же, как я нуждалась в нем.

Он никогда не говорил, что именно его мучает. Но, как я подозревала, это могло быть связано с тем, что они жили вдвоем с отцом. Джаред никогда не говорил о матери, а я, конечно же, не спрашивала. Вся наша дружба строилась на том, что мы не лезли друг другу в душу — ни по какому поводу.

Мы напоминали двух путешественников, решивших брести по дороге вместе только потому, что это немного легче, чем идти в одиночестве.

Капли дождя размером с жемчужину застучали по лобовому стеклу. Я включила дворники и проверила, включены ли передние фары. Ни на одной из полос дороги машин не было, но я все равно показала поворот направо. На тот случай, если мама отправила шпионов на этот богом забытый участок трассы.

По общественному радио диктор монотонно говорил о том, как покупать подарки, если до праздника почти не осталось времени. Его размеренный голос успокаивал меня.

Я поставила ногу на педаль, и в тот момент, когда я начала нажимать на нее…

Радио выключилось.

На мгновение наступила тишина, а потом машину заполнил шум помех. Ужасно громкий. И мне казалось, что он звучит у меня в голове, словно крик, отдаваясь в каждой клетке тела. Я сняла руку с руля и ударила по кнопке, чтобы выключить радио. Но звук никуда не делся.

Боль в ушах была невыносимой.

Пока все мое внимание было поглощено шумом, машину резко дернуло и стало сильно заносить влево.

Я постаралась вспомнить, что делать, если теряешь управление автомобилем. Нельзя со всех сил давить на тормоз, так? Надо пытаться повернуть машину в нужном направлений?