Помоги проекту - поделись книгой:
Огромное солнце сползало по темно-серому небу к горизонту, словно оранжевый желток к краю тефлоновой сковородки, медленно и неудержимо. Небо за панорамным окном было цвета мокрого асфальта – ну точь-в-точь антипригарное покрытие жарочных панелек из рекламных роликов. На борту «Академика Валевски» подобные ролики крутили постоянно, по всем многочисленным экранам.
Вот солнечный желток дополз до края горизонта, слегка сплющился об него и выплеснул к берегу ленточку расплавленного золота. Она скользнула по воде, расширяясь и дробясь, у самого песка разбрызгалась веером золотых капель, сверкающих, слепящих глаза. И весь берег захлестнуло волной расплавленного золота, и песок, и камни обрыва, и мелкие сосенки, умудряющиеся цепляться корнями за почти вертикальные белые скалы.
Это днем – белые, а сейчас – оранжево-золотые, словно выточенные из янтарина.
Интересно, если шагнуть на тот песок и широко улыбнуться навстречу медленно расплющивающемуся о край океана солнцу – зубы тоже станут золотыми?
– А вдруг этот твой Браун маньяк какой? Или тайный рабовладелец? И никаких детей у него вовсе и нет, а есть плантации чего-нибудь жутко ядовитого, на которых работники мрут как мухи, вот твоему Брауну все время и нужны новые кадры!
Ох, мама…
Сандра с трудом оторвала взгляд от панорамного фальш-окна (в реабилитационном центре они всегда показывали море, и это завораживало).
– Мам, ну ты бы еще про торговцев органами вспомнила!
Мама фыркнула: даже ее обостренной тревожности не хватало на то, чтобы вообразить себе настолько расточительного торговца органами. Если даже считать, что дом и двойной оклад окажутся лишь приманкой, то все равно остаются три билета в каюту на люксовой палубе одного из лучших круизных лайнеров и уже оплаченная пересадка легких. Это сводило на нет всю возможную рентабельность подобной авантюры. Тем более что клонирование трех человек целиком и ускоренное доращивание их до взрослого состояния, как это делают при штамповке киборгов, обошлось бы намного дешевле. Да и технологии налажены, проверены, сбоев почти не дают… (
Сандра тоже усмехнулась и добавила, стараясь, чтобы голос звучал небрежно и убедительно:
– И дети у него есть. Я проверила.
Мама пожевала губами и снова нахмурилась.
– И все-таки, Сандра, на твоем месте я была бы осторожней, а не кидалась на первое же более или менее достойное предложение, словно голодный грымзик на девулин хвост. Ты же взрослая девочка! Ну что за глупость: срываться с обжитого места, бросать родной дом и мчаться за тридевять галактик непонятно зачем?
Сандра округлила рот и до предела растопырила глаза в деланом изумлении:
– Ну мама, ну как это «за чем»?! За большими деньгами, конечно же! Твоя «взрослая девочка» наконец-таки набралась ума и сумела выгодно реализовать свои профессиональные активы!
Она состроила преувеличенно серьезную гримаску, стараясь не рассмеяться. Обычно это срабатывало.
– Да ну тебя! Я с ней серьезно, а она...
Мама предсказуемо фыркнула и заулыбалась, но рукой махать не стала, опасаясь потревожить капельницу. А дома бы наверняка замахнулась полотенцем или чем другим, что подвернулось бы. Ее всегда смешили попытки Сандры выглядеть меркантильной, продуманной и циничной, мама знала старшую дочь как облупленную. Собственно, Сандра потому сейчас на себя такой вид и напустила, рассмешить чтобы.
Удалось.
Если не рассмешить, то хотя бы заставить улыбнуться. Только вот улыбка эта была какой-то... неуверенной, что ли.
Эта неуверенность, почти растерянность, последние дни нет-нет да проскальзывала в глубине серо-зеленых маминых глаз, словно она хотела спросить о чем-то, да так и не решалась. Она и ворчала-то скорее именно от неуверенности, а не потому, что действительно предпочла бы остаться на Прозерпине. Остаться? Ха! Это мама-то, которая в сердцах не раз называла Прозерпину тем еще грымзятником, с которого спешат свалить все умные да расторопные?!
Когда Сандра была маленькой, мама часто рассказывала ей о других планетах, особенно про чудесную Землю Палисандрии, где короткое жаркое лето сменяется длинной морозной зимой, когда с неба падает замерзшая вода (да-да, вот прямо так и падает, большими пушистыми хлопьями… что? да нет, ее никто не взбивает миксером, она сама так делается), и эту воду, растопив, можно пить безо всякой фильтрации. Нет, правда, можно, и никто не заболеет, и она вовсе не горькая, совсем-совсем... Ты только не вздумай повторить это на Прозерпине, слышишь? Ни в коем случае! Мы с папой не хотим покупать тебе новый желудок!
Тогда мама не называла Прозерпину домом, только Прозерпиной. И каждый раз морщилась, словно это название горчило у нее на языке. И жилой модуль она тоже домом не называла, просто модулем. Дом был там, далеко, на чудесной Палисандрии. И когда-нибудь они туда обязательно вернутся. Вот подкопят немного галактов, когда папе дадут повышение… А ему обязательно дадут, он же такой старательный и умелый работник, начальник ремонтной службы цеха кристаллизации, это ответственная должность! Ему обещали…
А потом родилась Дейзи, и эти разговоры как-то сами собой сошли на нет, вместе с тем, что было накоплено на возвращение.
Это было давно. За четыре года до того, как в цехе кристаллизации лопнул трубопровод с токсичными стоками...
– Я уверена, что с твоим-то портфолио и у нас можно было поискать приличные варианты. Не сошлись же все шахты на той единственной школе, наверняка нашлись бы и другие, и повыше ярусом, хороших учителей всегда не хватает.
Варианты… Ну да. Варианты были. Но вот чего маме точно не стоит знать, так это того, какие именно варианты всерьез рассматривала Сандра на Прозерпине перед щедрым предложением мистера Брауна.
– Ну ма-а-ам! Если бы мне предложили двойную зарплату в какой-нибудь из школ нашего района… а еще лучше, так и вообще верхнего сектора – я бы, конечно же, ни секунды не раздумывала!
И это была чистейшая правда, говорить которую легко и приятно. А в какую сторону она бы ни секунды не раздумывала – понимай как знаешь. Все равно ведь всем ясно, что никто ей ничего подобного не предложил бы. На Прозерпине таких зарплат просто нет, ну разве что, может быть, на самых верхних ярусах… Впрочем, Сандра и там не осталась бы тоже.
Не после того, как закашлялась Дейзи.
– Ну мам! Ну не бойся ты, не будет он ко мне приставать! Я, может, и рада была бы, но у него таких как я… Да и старенький он совсем! Я же с ним по связи общалась, так что не вслепую. Очень милый дяденька, и очень-очень пожилой. И контракт прозрачный, я его специально по двум юридическим программам прогнала, вперехлест, чтобы уж точно никаких подвохов. Просто у человека проблемы, понимаешь? Да, не смейся, у богатых тоже бывают проблемы. Поздние дети, двое, мальчик и… мальчик... кажется. Детки проблемные, с врожденными психопатологиями, к тому же социально запущенные. Когда родители возрастные, всегда есть опасность…
С каждым словом ложь давалась все легче. Тем более что какая же это ложь? Цитаты из учебника, прописные истины… И самую капельку слегка искаженной информации.
– Что ты мне световые кабеля гроздьями на уши накручиваешь?! И не надейся, что если он пожилой, то не станет к тебе приставать! Это седина только в бороду, знаешь ли, а бес – он в другие части тела!
Ворчит. Возмущается…
Какое же это счастье!!!
Потому что – ворчит. Потому что – возмущается.
Какое же это счастье, что у нее хватает на все это сил и дыхания. Что у нее вообще есть силы – и нет кашля. А слабость пройдет, уже проходит, сегодня она ворчит и возмущается на порядок активнее, чем вчера, прогресс налицо, врач не ошибся. Пересаженные легкие отлично прижились, и вообще все просто отлично! Пусть ворчит, Сандра ей даже поможет. Наговорит разных смешных ужасов, пусть боится их, а не того, чего стоит бояться на самом деле. Эти смешные ужасы, они ведь не настоящие. Они не страшные.
– Ну ма-а-ам! Я девочка не только взрослая, но и современная, а секс с начальником экономит кучу времени и нервов! Так что если миссис Браун будет не против...
– С ума сошла! Ты ее хоть видела, эту миссис Браун?!
– Видела.
– Ну что ты ничего толком не говоришь-то? Я же беспокоюсь! Наверняка какая-нибудь бывшая модель, удачно выскочившая за богача. Ох, доченька… Страшно мне за тебя. Она же наверняка заподозрит в тебе конкурентку и будет пакостить! Гадости подстраивать!
– Мам! Ну что ты себе навоображала?! Миссис Браун нормальная женщина, постарше тебя. У них двое взрослых детей.
– Еще хуже. Значит, старая злобная ведьма из знатных да богатеньких. Наверняка аристократка. Будет тебя презирать и шпынять почем зря, видала я таких. Все ей будет не так.
– Ха! Нашла чем испугать! Да пусть хоть исшпыняется, пока ее муж платит мне двойную зарплату! И снимает вам дом… Кстати, ты видела новые снимки сада? Подрядчик сегодня с утра прислал еще один альбом, показать?
– И ты молчала?! Конечно показать!
Сандра перекинула на мамин планшет нужную папку, уложила его поудобнее у нее на коленях, накрытых настоящим тканевым покрывалом с узором из персиковых и лимонных то ли роз, то ли маков (Сандра не очень разбиралась в ботанике) по бордовому фону. В центре реабилитации все белье было преувеличенно ярких жизнерадостных оттенков. Вот, например, и пижама мамина светилась золотыми и оранжевыми геометрическими узорами, а стенные панели отливали теплым перламутром с вкраплениями все того же золота. Некий диссонанс вносило разве что панорамное фальшь-окно, за которым уже наступила глубокая ночь… а, нет! Не вносило: даже там на чернильно-синем небе посверкивали золотом многочисленные звезды, а ниже уровня горизонта – их не менее многочисленные отражения.
Сандра опять с трудом оторвала взгляд от панорамного окна (все же видеть такое количество воды сразу было странно до дрожи) и развернула над планшетом стереограммы домика и сада. Улыбаясь, смотрела, как мама их листает – такая увлеченная, с горящими глазами, такая… живая.
Врач сказал, что с завтрашнего дня уже можно будет совершать недолгие прогулки по обзорной палубе, поначалу минут по десять, а там как пойдет, увеличивая продолжительность постепенно. Там будут и другие пассажиры, мама наверняка с кем-нибудь познакомится, она же очень общительная. Вот и славно. И отвлечь от тревожных мыслей ее станет намного проще. Но пока и альбомов вполне хватало на крайний случай. У Сандры еще четыре штуки в запасе, хорошо, что не стала показывать ей их все сразу, как прислали.
Пискнула дверная мембрана, втягиваясь в боковые пазы. В реабилитационную палату-люкс заглянула медсестра, сделала большие глаза, беззвучно постучав себя пальцем по запястью: время! Сандра быстро попрощалась и выскользнула в коридор, пообещав вернуться завтра пораньше, сразу после завтрака и маминых процедур. Увлеченная рассматриванием трех тыблочных кустов и длинной живой изгороди из кактусовицы, мама отпустила Сандру легко и даже не спросила, почему та сегодня пришла одна, без Дейзи.
Вот и хорошо.
Завтра они все втроем с утра прогуляются по смотровой палубе. Врач обещал, что с Дейзи все будет в порядке, ей просто надо сутки отлежаться после реакапсулы, а так очень удачно получилось, что захватили процесс в самом начале. Даже оперативного вмешательства не потребовалось, просто однократный сеанс интенсивной терапии, и все в порядке, никаких следов. Никакого кашля.
И главная прелесть: услуги реакапсулы входят в полетную страховку по билетам вип-класса! То есть все заранее оплачено!
Однако так было.
Сандра не могла сказать, что это ее ничуть не тревожит. Она и так слишком много врала сегодня, врала честно и искренне, с уверенной безмятежной улыбкой. Но врать самой себе было бы непростительной глупостью.
Про так называемого мистера Брауна на самом деле узнать ей не удалось ничего. Вообще ничего! Словно вокруг него выстроилась глухая невидимая стена, в которой вязли все поисковые запросы не только самой Сандры, но и одного из бывших сокурсников, неплохого хакера, к которому она все-таки рискнула обратиться.
Рико провозился три дня, а потом сказал, что прекращает это дело, потому что печенкой чует за этим мистером большие деньги и большую власть, а значит, и большую опасность. И советовал держаться подальше. Он искренне за нее переживал, хороший парень этот Рико.
Не то что мистер Браун или как там его на самом деле. Потому что, похоже, на самом деле никакого мистера Брауна в природе не существовало вообще.
Конечно же, ее это тревожило! Не могло не тревожить. И еще как! Намного больше, чем все самые страшные мамины предположения.
Но меньше, чем мамин кашель.
Намного меньше.
Глава 3
2 Взрослые секреты
Виктория Браун
Викки очень рано поняла, что все люди глупые. Ну кроме папочки, разумеется. Папочка умный. Остальные нет. А самые глупые те, кто считает себя самыми умными, а саму Викки несмышленым ребенком.
Вот, например, как мисс Сэвидж, новая училка…
– Ах, мисс Сэвидж! Вы такая красивая! Совсем как Грета Литтер из «Третьей попытки»!
Конечно, училка хмурится и возражает, что совсем не похожа... Будто Викки слепая и сама не видит! На Грету мисс Сэвидж смахивает разве что цветом волос: таким же нежно-сиреневым с иссиня черными кончиками прядей, года два назад Викки и самой такое нравилось, но сейчас старье и фу! Но в зеркало училка украдкой посматривает, когда думает, что склонившаяся над планшетом Викки не видит. И лицо ее, обычно бледное, при этом слегка розовеет. И на собственный выключенный планшет она посматривает тоже, но совсем иначе, печально так.
Как говорил в таких случая папочка: наживка проглочена!
Он и на озере так говорил, когда они туда летали порыбачить, не только в кабинете. Викки тогда затаившуюся под водой рыбу так себе и представляла: как недоверчивого клиента, которого нужно соблазнить на заключение невыгодной для него сделки. Причем соблазнить, не обманывая! Ну правда ведь, червяк жирный и вкусный! А стальной крючок… Ну что крючок? Крючки есть всегда, внутри, мелким шрифтом, это же нормальный закон бизнеса. И если клиент-рыба настолько глуп, что не понимает этого… Значит, он только и годится, что на обед. Тем, кто поумнее.
Когда наживка проглочена, надо дать клиенту немного погулять, считая себя совершенно свободной в своих решениях. а потом вовремя подсечь. Это тоже папочкины слова, очень правильные. Хотя и не для рыбалки. С удочкой это дело у Викки не получалось ни разу, странно там как-то, неправильно. А вот с людьми…
С людьми оказалось намного проще.
Осторожно следя за училкой краем глаза и демонстративно пырясь исключительно в планшет, Викки решила еще две задачки. Одну в секретную папочку-копилку, а одну напоказ. И вот эта, напоказная, оказалась как раз довольно противной, с иксами. Там нужно было неизвестное количество кораблей, чтобы перевезти грузы и пассажиров. (Всего-то пять кораблей, как оказалось в итоге, и было из-за чего заморачиваться?) Осторожно глянула на училку (та опять страдальчески смотрела на собственный выключенный планшет) и решила, что рыбка вполне созрела.
– А я еще одну задачку решила, мисс Сэвидж! Я вам отправила, посмотрите. Тремя разными способами! Правда, я умница?
– Умница, Виктория, – послушно и немного рассеянно ответила мисс Сэвидж, поспешно беря свой планшет и активируя доступ: в классе учительский планшет мог быть включен только если это требовалось для занятия. Хорошая она все же училка, эта мисс Сэвидж, куда лучше предыдущей, миссис Жаковой. К той подход Викки искала почти два месяца, Ужас как долго! Измучилась и башку сломала, пока нашла. И до чего же глупая та миссис оказалась в итоге! Даже и трех недель не продержалась, не смогла не спалиться. А вроде взрослая, даже старая, могла бы уж и понимать что можно, а чего нельзя…
Викки очень надеялась, что мисс Сэвидж окажется умнее и продержится дольше. Ну хотя бы полгода. С ней было удобно. Особенно сейчас, когда у Викки появились секреты.
Тут очень вовремя браслет кольнул напоминанием о рекомендованной смене активности, и Викки с облегчением выскочила из-за парты. Запрыгнула на беговую дорожку, пробежала минуту с предельным ускорением, чтобы запыхаться. Потом подтянулась на брусьях и немного повисела головой вниз. Сделала два подхода на пресс. Сегодня она собиралась быть очень послушной и не нарушать рекомендаций… ну, до определенного предела, конечно.
Мисс Сэвидж наблюдала за ней одобрительно, хотя и немного рассеянно. Задачку она уже проверила и пометила как решенную на «отлично с похвалой». Что ни говори, хорошая училка, правильная. Управляемая. И париться долго не пришлось…
– Ах, мисс Сэвидж… – мечтательно протянула Викки, возвращаясь обратно за парту и сразу же выводя над планшетом условия новой задачи, но при этом не спеша в них погрузиться. – Я так люблю этот сериал! Как жаль, что папа не разрешает мне смотреть дольше пятнадцати минут в день! Это же просто кошмар, правда?! Я так до второго сезона и через год не доберусь!
Мисс Сэвидж неуверенно согласилась, что таки да, кошмар. Но тут же осторожно добавила, что папе виднее.
– Он просто не любит сериалов! – доверительно сообщила Викки, даже голос понизив, словно открывала страшную тайну. И тут же спросила, не давая училке вставить и слова (ну понятно же, что ничего умного она не скажет, тоже мне проблема добавочной стоимости, наверняка предложит к математике вернуться!): – Но вы же сами смотрели, да? Правда-правда смотрели?! Все-все-все?!
Мисс Сэвидж не стала возражать, что таки да, смотрела. Но Виктории показать не сможет, даже и на своем планшете, потому что папе виднее. И вообще, не пора ли Виктории вернуться к математике?
Пора пускать в дело тяжелую артиллерию.
– А вы мне потом расскажете? То, что после восьмой серии было? – спросила Викки, делая самые умильные глазки, как у енота из мультика и моргая ими часто-часто. – Нет-нет-нет, не сейчас, конечно, а потом, когда я уроки доделаю… все-все-все, мне на сегодня ужасно много, но я все доделаю, очень уж узнать хочется, чем там у них все закончится…
Мисс Сэвидж открыла было рот, явно собираясь возразить. Но ничего не сказала. Покосилась на планшет, протянула осторожно:
– Ну… если только после того, как ты сделаешь все задания…
– Конечно-конечно! – не стала спорить и Викки и с энтузиазмом вцепилась в первую из оставшихся задачек. Задачка хрупнула и раскололась, простенькая, вовсе и не задачка была, такое Викки в первом классе решала! В секретную папочку ее, пока училка не заметила, и за следующую…
Мисс Сэвидж одобрила следующую решенную и отправленную ей Викки задачку. Снова отлично, правда, уже без похвалы. В следующей нашла неточность, вернула на доработку. Викки исправила и нашла еще один вариант решения. На этот раз добившись похвалы. Не то чтобы ей так уж важны были оценки, но все равно приятно, да и училки от них добреют, от высоких. Проверено.
Скорей бы уж…
Мисс Сэвидж встала, оставив планшет на столе. Прошлась по классу. Викки трудилась, не поднимая головы, но буквально затылком чувствовала ее взгляд, нерешительно переходящий с учительского планшета на этот самый затылок и обратно. Викки заторопилась и отправила задачку недорешенной. Учительский планшет пискнул. Мисс Сэвидж подняла его, но возвращать задачу на доработку не торопилась. Викки затаила дыхание. Вот, сейчас…
Точно!
Цоканье каблучков по паркету, от учительского стола к дверям. Тишина. Мисс Сэвидж замерла на пороге, напоследок еще раз внимательным взглядом посверлив Виккин затылок. Викки работала, усердно и увлеченно, совершенно не замечая, что там делает училка… и где она это делает. Истинная отрада любого преподавателя! Сидит, решает уравнения, чудо, а не девочка! Такую вполне можно оставить одну на продолжительное время, ничего не случится…
Еле слышно скрипнула открываемая дверь, по ногам потянуло сквозняком. Потом дверь также почти беззвучно закрылась. Каблучки простучали совсем глухо, до соседней комнаты, училкиной. Смолкли.
Все!
Свобода!!!
Викки не стала вскакивать и орать от счастья, продолжала сидеть и усердно корпеть над примерами. В заветной папочке рос запасец на черный день… вернее, на день свободы. Уже дня на два, если прикинуть.
Поделиться книгой: