Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Я Распутин. Книга 4 - Алексей Викторович Вязовский на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Свыше пяти процентов превышения следовали уже финансовые кары, за совсем наглое лихоимство можно было и до уголовки докатиться. Понятное дело, что одними силовыми методами такой закон не воплотишь, никаких полицейских и попов не хватит, для чего предусматривалось создание кредитных товариществ из тех же самых зажиточных персонажей — кулаков, мельников, лавочников — под патронажем нашего и еще нескольких авторизованных банков. То есть индивидуальным кредиторам никто не запрещал давать деньги в долг, но если под процент — то изволь получить лицензию на «оказание финансовых услуг населению». А ее сделали недешевой, если Путилову, Ламанскому или Ротштейну получить таковую было раз плюнуть, то для сельского богатея это было крайне дорого. Но зато ее можно было получить на товарищество — одну на пять, десять и более членов. Плюс в товариществах вводилось страхование рисков, льготы и так далее, так что не так уж и много они теряли. Зато основной массе облегчение большое, нашим банкам расширение клиентуры, а «небесникам» более глубокий контроль происходящего на селе. Если еще и социалистов припашем стоять на страже кредитного процента, совсем хорошо будет.

Вот с этими бумагами я и «дебютировал» на заседании аграрной комиссии думы — начать решил с нее, там как раз засилье эсеров. Протолкнем там — возьмемся за финансовую комиссию, а с двумя комиссиями, всеми «небесниками» и хотя бы пятой частью левых шанс принять закон практически гарантирован.

Как только черновик закона разошелся по фракциям — левые сразу запросили встречу. Пока кулуарную, на квартире главы партии эсеров и лидера одноименной фракции Чернова.

Встретила меня горничная, провела в столовую… А неплохо у нас социалисты живут. Судя по всему, за столовой библиотека, за ней кабинет, детей в детскую отправили, спальни-умывальни — роскошная квартира, комнат восемь, а если прислуга прямо здесь живет, то и все десять. Мебель хорошая, дубовая, картины на стенах — пейзажи в стиле Левитана, а может и сам Левитан, обои шелковые. Нет, не завидую, у меня-то целый дворец, но ведь здорово же — кто же из таких хором на баррикады захочет? Превращение непримиримой оппозиции в системную через материальные стимулы, ага.

Понемногу собрались и остальные, Ленин, Пошехонов, Аладьин, курили в кабинете, переговаривались в библиотеке, а потом явился… Кропоткин. Петр Алексеевич собственной персоной.

Я так обалдел от седобородого а-ля Дед Мороз философа-анархиста, что даже сразу и не поинтересовался — в каком он собственно статусе тут. А как спросил, то мне сообщили о «смотринах».

— Уж больно любопытно было глянуть на тебя, Григорий Ефимович, — просто объяснил свое появление Кропоткин. — По ячейкам нашим шум пошел — «серый кардинал» вернулся, готовьтесь, нынче хвост то вам прижмут.

— Так уж и серый кардинал, — всплеснул руками я, изображая возмущение. — Тогда уж черный.

Намекая на сходство цвета с фоагом анархистов, я пригладил свой фирменный черный сюртук со стоячим воротником а-ля Немо из Матрицы. Господи, как же я похудел-то за время болезни… как на вешалке болтается, складки топорщатся.

— Как там у Дюма? — решил пошутить Ленин — «Его имя произносилось шепотом».

Левые начали переглядываться, улыбаться. Небо и земля, конечно, по сравнению с тем, что было во второй думе. Зажатые, озлобленные… А нынче то какие вальяжные, кофе попивают, в ус не дуют. Все кому спасибо? Мне спасибо. Во-первых, амнистия, национальное примирение. Во-вторых, реальная работа по трудовому законодательству, земельному вопросу… Левые увидели во мне не случайного врага-фаворита, а союзника. И сейчас мы этот статус напомним и закрепим.

Начали обсуждать закон о лихве, торговаться о поправках в предвыборное законодательство. О процедуре отказа и передачи мандатов договорились быстро, тут же набросали текст поправок. Но социалисты они такие… дай палец, руку откусят.

— Борьба с ростовщичеством на селе — дело архиважное — Чернов на правах хозяина закурил без спросу, подвинул к себе пепельницу. Смотрю нахватался он слов от Ленина… — Но еще важнее дожать помещика. Пять лет в Думе лежит закон о принудительном выкупе земель. Не пора ли нам его двинуть, наконец? Что думаешь, Григорий Ефимович?

Ни о чем таком я со Столыпиным — кстати, тоже крупнейшем землевладелцем — я не договаривался. Разговор явно повернул не в то русло, что мне нужно. Надо брать паузу.

— Виктор Михайлович — я помотал головой — Дай дыхание перевести… Я же только-только в дела вникаю, на поправку пошел, а вы все валите и валите. Ну сейчас загоните меня обратно в гроб — оно вам надо?

Левые опять попереглядывались с Кропоткиным. Зачем они все-таки притащили его на встречу? Может анархисты, пусть формально и не участвуя в делах Думы и государства, получили значительный вес на левом фланге? А я ведь ничего не знаю. Слеп как крот. Надо срочно восстанавливать свою собственную разведывательную сеть. Ну и встречаться с Зубатовым. Вот, кто поди держит руку на пульсе.

— Хорошо, отложим этот вопрос — Чернов затушил папиросу в пепельнице — Посмотрим, как пройдет закон о лихве. Предвижу сильное противодействие, банкиры на дыбы встанут, лоббистов напрягут, да и наше правое крыло почти все из таких вот зажиточных, неизвестно, как повернет.

* * *

Сразу после визита к Чернову, встал вопрос — ехать в МВД к Зубатову или в Царское. Никса был важнее, тем более при дворе появился «старый» новый фаворит — Николай Демчинский. Прославился он тем, что точно предсказывал погоду, чем покорил царское семейство. Демчинский объявил себя пророком, обещал императору величайшее правление, продержался при дворе полтора года. Набиваясь в советники к царю, тезка самодержца перешел дорогу всесильному тогда министру Федериксу и тот добился его отстранения. В свою очередь я успел «пустить под откос поезд» дворцового министра и вот, на теплое местечко обратно спикировал Демчинский. Уже с пророчествами не только по погоде, а по всей текущей повестке дня.

Хоть Царское и было важнее, но вечером ехать было не очень удобно, отправился к Зубатову в МВД. Сергей Васильевич был известным полуночником, работал до поздна, так что незванным я точно не буду.

Так и оказалось. В приемной толпился народ, секретарь заметив меня, мигом метнулся в кабинет. Спустя минуту оттуда вышла заплаканная женщина в черном, но со сложной укладкой волос. Каким-то «волнами».. Полноватая, с чувственными губами и точеным носиком, дама обожгла меня взглядом карих глаз, быстро прошла к выходу.

— Прошу-с, Григорий Ефимович — секретарь изобразил полупоклон — Вас ждут-с.

Я зашел в кабинет, обнялся с Зубатовым. Министр раздобрел, отрастил пушистую бороду. Стал похож на эдакого моржа.

— Похудел то как! — ахнул Сергей Васильевич ощупывая мои бока — Откармливать. Срочно. Закажу столик в Максиме. Ты слышал? У нас теперь есть парижские рестораны!

— Парижские-парижские или рязанское-парижские? — засмеялся я — Ничего я не слышал, совсем отстал от вашего поезда.

— Первое. Садись, сейчас угощу тебя, введу в курс наших дел — Зубатов подвел меня к переговорному столику, открыл в шкафу дверцу бара — Прямо из Царского. Новый рецепт лично от самодержца.

Сказано это было с иронией, но вежливо.

— Кто это у тебя был на приеме? Да еще так поздно? — поинтересовался я, разглядывая, как Зубатов ловко разливает по рюмкам шустовский коньяк, берет с тарелки уже порезанные дольки лимона, посыпает их из коробочек молотым кофе и сахаром.

— Это Ирина Тимофеевна Сахарова. Управляющая сыроварнями Бландова.

— Целая управляющая? — я принял рюмку, посмотрел на технологию употребления. Почти как текила. Сначала пьешь, потом закусываешь цитрусом. Ничего сложного.

— Очень известная дама, выбилась с низов, не побоялась поехать на Кавказ за какими-то кефирными грибами. Там ее, представляешь, чуть не похитил карачаевский князь Байчоров. Влюбился по уши.

— Не мудрено. Аппетитная дамочка.

Зубатов засмеялся, достал из бара бутылку коньяка, поставил на стол.

— Нет, нет — пошел в отказ я. Шустовский ударил по голове, я почувствовал жар, поднимающийся снизу вверх — Мне пока хватит. Так что Сахарова?

— Обворовали ее. Украли эти самые грибы из лаборатории. А околоточные волыну тянут, поди заслали им барашка. Расследование не идет, у конкурентов на молочных фермах появился похожий продукт. Вот и ходит, ищет правды.

— Нашла? — полюбопытствовал я.

— Дам указание разобраться — тяжело вздохнул Зубатов — Тяжело, Гриша, ой, как тяжело. Казнокрадству и мздоимству конца-края нет…

Я присмотрелся к министру. А он прилично так сдал. Сильно поседел, все лицо в морщинах.

— Кому нынче легко? Я вон колодой немой сколько пролежал…

— Заходил я к тебе с визитами. И жена тоже.

— Параша передавала. Спаси тебя Бог!

Зубатов, конечно, приоткрыл мне глаза на многое, что происходит в верхах. Чем дальше, тем больше я осознавал — стоит отвернуться и опять «неладно что-то в Датском королевстве», так и норовит загнить этот военно-феодальный пережиток.

Двор погряз в балах да развлечениях, благо бюджет из-за рекордных урожаев был профицитный, денег навалом. Большие урожаи парадоксальным образом затормозили земельную реформу Столыпина и переселенческую программу — чего полошиться-то? Вон сколько зерна вырастили и за границу отправили, все в шоколаде… Но уже случилось ленское восстание на приисках, общество и особенно крестьянство все больше бурлило, не так, как в 1905 году, но заметно больше, чем пару лет назад.

Но хуже всего, что Риддер по состоянию здоровья ушел в отставку, нового министра пока не назначили, за такое сладкое место шла нешуточная война группировок. А раз нет наверху заинтересованного и понимающего человека, то все замерли в ожидании новых веяний и попросту ничего не делали. Известный бюрократический принцип — за неделание оправдаться легче, чем за неправильно сделанное и тем паче за инициативу. Я прямо за голову схватился — строительство крепостей застыло, пополнение мобилизационных резервов остановилось, закупки нового снаряжения и вооружения волокитятся…

— Ну я им покажу — я погрозил потолку кулаком.

— И покажи, Гриша — покивал Зубатов — Мы тебе поможем!

Из здания МВД я выходил в самом гнусном расположении духа. И каково было мое удивление, когда из приоткрытого окна припаркованного автомобиля мне помахала ручкой Сахарова.

— Ирина Тимофеевна??

— Целый час вас жду! — с упреком произнесла управляющая — Мне очень надо с вами поговорить. Садитесь в машину, я подвезу.

Глава 3

В Максиме я все-таки поужинал. Но совсем в другой компании. Женской. Наконец, смог хоть немного расслабиться, почувствовать вкус жизни.

Для начала Сахарова оказалась очень обаятельной, живой. Поддерживала любую шутку, много смеялась, не чуралась алкоголя. В ресторане играл небольшой оркестр — и мы даже смогли немного потанцевать. Исполнили что-то вроде танго. Чем полность парализовали работу ресторана — главный зал, официанты, все пялились на нас.

После танцев, мы вернулись в свой «кабинет», закрытый шторочкой и смогли поговорить серьезно. Ира прямо сказал, что ей требуются защитники. Сыроварни Бадаева хочет поглотить некто Чичкин — владелец крупнейшего молочного промысла в России. Получив образование за границей, промышленник открыл не только первый завод в Москве, но и учредил специальную лабораторию. Молоко потекло в столицу и благодаря специальным вагонам-ледникам, придуманным инженерам Чичкина. Только за один день завод перерабатывал 60 т молока и производил сливки, сметану и творог… А теперь еще и кефир.

— Это он украл кефирные грибы — грустно произнесла Сахарова, проводя рукой по ножке бокала. Выглядело это очень эротично — Я точно знаю. Но МВД против него не пойдет. Чичкин большой меценат, ездит христоваться со всеми чинами, обедает у генерал-губернатора. Прямо денег не дает, это не такой человек, который сует взятки. Зато выделил стипендии для детей, погибших полицейских. На обучение и покупку жилья.

— Большой благотворитель — хмыкнул я — И не таких ломали.

— Григорий Ефимович, богом прошу, помоги! Я для тебя, что угодно — тут Сахарова осеклась, поняв, как двусмысленно это прозвучало.

— За город к цыганам? — подначил ее я.

Надо было видеть, как покраснела Ира. В этот момент я решил — помогу. Вызову из Тюмени Распопова, Аронова — восстановим всю сетку осведомителей, боевиков…

А потом вдруг понял. Тут можно тоньше.

— Ирина Тимофеевна, голубушка, скажи, а что ты слышала про пастеризацию?

Сахарова наморщила лобик.

— Это кажется, метод нагревания, когда убивают бактерии внутри продукта? Луи Пастер изобрел.

— Он то изобрел, а что же вы телитесь, не внедряете?

— Так дорого и не все бактерии умирают.

— А вы еще больше поднимите температуру. Но не доводя до кипения.

Управляющая задумалась. Это я ей еще про консервы идею не закину. Сгущеное молоко, варенье, всякое разное мясное… Тут не один завод можно построить, а потом большие заказы получить. Впереди война — войскам требуются хранящиеся долго продукты.

— Смотри как сделаем — я немножко надавил — Войдешь своими заводами в Ростех, я тебе кредитов дам на пастеризацию. А как освоишь — мы в Думе закон примем, что непастеризованное молоко нельзя продавать в товарных объемах. Тут то твоему Чичкину и конец — перестроится он не успеет, еще и через банки надавим, поди тоже весь в займах сидит. Потом выкупим его предприятия к себе по дешевке.

Рейдерство as it is. Кто к нам с мячом придет, тот по шайбе и получит. А что делать?

— А разве так можно?? — Сахарова приоткрыла напомаженный ротик.

— И погрубее бывает работали. Пустяшное дело — я махнул рукой, после чего все-таки решился — надо скрепить сделку постелью. Да и после болезни себя проверить.

— Говорят в гостинице «Европа» в десятирублевых нумерах огромные ванны поставили. Для несколких персон.

Тут я пристально посмотрел на Сахарову. Пойдет или нет?

— Очень авантажно — Ира опять сильно покраснела — Но я бы посмотрела.

* * *

Постельные забавы — это хорошо и даже в случае с Сахаровой замечательно, но нужно в Царское ехать. После болезни я там уже был, но все как-то наскоками, что-то забрать, что-то предать и все больше в нашем доме, а не во дворцах канцеляриях. Я даже в Гатчину чаще и на дольше ездил, в Авиашколу. Надо, надо в Царское ехать, посмотреть, жалом поводить, новые расклады почуять. Вообще, у всех, кто «приближен ко двору», императорскому ли, президентскому или какому еще, то есть у тех, кто вертится около верховной власти, вырабатывается своего рода верхнее чутье, прямо как у зверей. Многое ясно и напрямую, но есть вещи, которые тебе никто никогда не скажет, какие бы отношения вас не связывали, а вот уловить, что Первое Лицо изменило тон при разговорах с Имяреком или кого нынче зовут к обеду, а кого гулять в парке.

Водитель подал «Дукс-Борей», построенный для меня специально на базе грузовика — с бронированными стенками, толстыми стеклами, с обогревом, вот только радиостанцию еще не впихнули, нежные еще у нас лампы, плохо дорожную тряску переносят. Но, как говорят, «работы ведутся». А так получился настоящий лимузин — с перегородкой между салоном и водителем, плюшевыми диванчиками, столиком, баром, прямо хоть под свадьбы сдавай. Raspoutine Limousine Service Ltd, ага. Во всяком случае, сейчас каретная мастерская, что «Борей» сделала, завалена заказами года на два вперед — вся илитка наша кинулась свои автомобили если не бронировать, то в лимузины превращать. Чтобы ездить, как приличные люди, а не с обветренной рожей в очках-консервах.

В Царское въехали по Петербургскому шоссе, но не доезжая Египетских ворот, я попросил свернуть направо — хотел посмотреть на отстроенный после пожара павильон Императорской железнодорожной ветки и новые казармы конвоя, что строили в Фермском парке. Ничего так, обширно, в стиле а-ля рюсс, кирпич с имитацией резьбы по белому камню. И дорогу от вокзальчика к дворцу шоссировали.

Хоба! А это что за новости? Стоило проехать недавно освященный Федоровский собор, как в узости между Белой башней и прудом мы уперлись в натуральный блок-пост — домики кордегардии, шлагбаум, караульные с винтовками и штыками. Судя по погонам, дорогу стерег лейб-гвардии 2-й Стрелковый полк, но рулили всем офицеры и унтера Конвоя. Чтож, значит, кто-то разумно озаботился безопасностью Главковерха.

— Здравия желаем, предъявите документы, — к остановленной машине подошел урядник с роскошными усами, ну чисто Буденный.

— Депутат государственной Думы Григорий Распутин, граф Стадницкий, — протянул я свой думский мандат.

— Виноват, ваше сиятельство, — вернул документы казак, — но требуется литер на въезд.

— Позови старшего, — вылез я из машины размяться после часового сидения.

Следом вылез Петр Северцев, тоже размять ноги да и перекинутся словцом со своими — службой в Конвое он определенно гордился, хоть и служил теперь в охране Думы.

Молодой подъесаул вышел из кордегардии, откозырял, вник в проблему и предложил решение — отконвоировать меня до собственной Е.И.В. Канцелярии на предмет получения литера. В том, что мне его выдадут, он даже не усомнился, тем более под «поручительство» Северцева.

На подножки запрыгнули два казака, доехали с нами до Александровского дворца, один остался стеречь автомобиль, второй повел меня внутрь. Все под контролем — не иначе, спецслужбы опытом делятся, что очень хорошо ввиду надвигающихся потрясений.

В приемной я ощутил легкую досаду — предстояло общаться с главноуправляющим канцелярии Танеевым, отцом Анны, с коим у меня отношения после расстройства ее помолвки так и не наладились — но вовремя вспомнил, что Танеев «ушел на повышение» и ныне занимает место самого графа Фредерикса, то есть рулит целым министерством императорского двора.

С бюрократией у нас везде хорошо (без нее, правда, еще лучше), но к начальнику, отвечающему за выдачу литеров, допустили практически сразу, без волокиты. Ну, пять минут в приемной подождал, пока предыдущий посетитель выйдет.

И вот тебе сюрприз, Гриша Новых — самолично Демчинский! Служба моя на него папочку собирала, как и на всех прочих интересных людей, я, разумеется, перелистал ее, прежде чем в Царское ехать, но там ничего о принадлежности «прорицателя» к канцелярии не говорилось.

Вылез он на предсказаниях погоды, но тут каждый второй старик ее предсказывает по ломоте в костях вполне уверенно, потом начал сторонние предсказания делать, целую астрологическую систему разработал, лил в уши, что «научный метод» и так далее. Мало-помалу заинтересовал августейшее семейство, был приглашен, удачно вякнул, приближен, после чего среди прочего выдал несколько сбывшихся прогнозов, так сказать, светского свойства — где какой скандаль случится и тому подобное. Потом и на внешнюю политику посягнул, и на другие события. Научный медиум-астролог, у Аликс уши как раз под такую лапшу растопырены. Я тогда еще списочек «предсказаний» посмотрел и все никак не мог понять, что мне это напоминает, а потом попалась мне на глаза газетка общества коневодства и сообразил — жучок на скачках. Такой, знаете, верткий типчик, всегда знающий на какую лошадь поставить, имеющий связи на конюшне, а то и способный договориться с жокеем, чтобы тот придержал лошадь-фаворита. Не бесплатно, конечно.

Вот такая ассоциация в мозгу засела.

Внешне он на сложившийся образ не походил совсем — не скользкий прощелыга, а скорее даже молодой профессор. Ну, или приват-доцент — стильный пиджак, изящные запонки, модный без выпендрежа галстук с неброской, но дорогой заколкой, брюки в тонкую полосочку, лаковые туфли. Собой недурен, приятное лицо, аккуратные усы, английский пробор в светлых волосах, к этому одеколон да вежеталь. И повадки без купеческого ухарства или аристократической презрительности.

— Чем могу быть полезен, Григорий Ефимович?

— Литером, Николай Авдеевич, литером.

Демчинский исполнился сочувствия:

— Рад бы, да не могу, список исчерпывающий и утвержден дворцовым комендантом, начальником дворцовой полиции и министром двора.

— И как прикажете к государю являться?

— По вызову, исключительно по вызову. В таких случаях выписывается одноразовый литер.

— Ловко. Ну что же, пусть будет разовый, а там посмотрим.

— Не могу, Григорий Ефимович, никак не могу, — развел руками прорицатель.

И вот готов поклясться, что как ни держал он лицо, а проскочил в глазах злорадный огонек «Что, съел?», но он тут же уставился в бумаги и деловито их перекладывал.



Поделиться книгой:

На главную
Назад